Терёшечка

У старика со старухой не было детей. Век прожили, а детей не нажили.

Вот сделали они колодочку, завернули ее в пеленочку, стали качать да прибаюкивать:

— Спи-тко, усни, дитя Терёшечка, —

Все ласточки спят,
И касатки спят,
И куницы спят,
И лисицы спят,
Нашему Терешечке
Спать велят!

Качали так, качали да прибаюкивали, и вместо колодочки стал расти сыночек Терёшечка — настоя­щая ягодка.

Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Ста­рик сделал ему челнок, выкрасил его белой краской, а весельцы — красной.

Вот Терёшечка сел в челнок и говорит:

— Челнок, челнок, плыви далече,
Челнок, челнок, плыви далече.

Челнок и поплыл далеко-далеко. Терёшечка стал рыбку ловить, а мать ему молочко и творожок стала носить.

Придет на берег и зовет:

— Терёшечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.

Терёшечка издалека услышит матушкин голос и подплывет к бережку. Мать возьмет рыбку, на­кормит, напоит Терешечку, переменит ему руба­шечку и поясок и отпустит опять ловить рыбку.

Узнала про то ведьма. Пришла на бережок и зовет страшным голосом:

— Терёшечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.

Терёшечка распознал, что не матушкин это го­лос, и говорит:

— Челнок, челнок, плыви далече,
То не матушка меня зовет.

Тогда ведьма побежала в кузницу и велит куз­нецу перековать себе горло, чтобы голос стал как у Терёшечкиной матери.

Кузнец перековал ей горло. Ведьма опять при­шла на бережок и запела голосом точь-в-точь ро­димой матушки:

— Терёшечка, мой сыночек,
Приплынь, приплынь на бережочек,
Я тебе есть-пить принесла.

Терёшечка обознался и подплыл к бережку. Ведьма его схватила, в мешок посадила и побе­жала.

Принесла его в избушку на курьих ножках и ве­лит своей дочери Алёнке затопить печь пожарче и Терёшечку зажарить.

А сама опять пошла на раздобытки.

Вот Аленка истопила печь жарко-жарко и го­ворит Терёшечке:

—  Ложись на лопату. Он сел на лопату, руки, ноги раскинул и не пролезает в печь. А она ему:

—  Не так лег.

—  Да я не умею — покажи как...

—  А как кошки спят, как собаки спят, так и ты ложись.

—  А ты ляг сама да поучи меня.

Аленка села на лопату, а Терёшечка ее в печку и пихнул и заслонкой закрыл. А сам вышел из избушки и влез на высокий дуб.

Прибежала ведьма, открыла печку, вытащила свою дочь Аленку, съела, кости обглодала.

Потом вышла на двор и стала кататься-валяться по траве.

Катается-валяется и приговаривает:

—  Покатаюсь я, поваляюсь я, Терёшечкина мясца наевшись.

А Терёшечка ей с дуба отвечает:

—  Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца на­евшись!

А ведьма:

—  Не листья ли это шумят? И сама — опять:

—  Покатаюсь я, поваляюсь я, Терёшечкина мясца наевшись.

А Терёшечка все свое:

—  Покатайся-позаляйся, Аленкина мясца наевшись!

Ведьма глянула и увидела его на высоком дубу. Кинулась грызть дуб. Грызла, грызла — два перед­них зуба выломала, побежала в кузницу:

—  Кузнец, кузнец! Скуй мне два железных зуба.

Кузнец сковал ей два зуба.

Вернулась ведьма и стала опять грызть дуб. Грызла, грызла и выломала два нижних зуба. По­бежала к кузнецу:

—  Кузнец, кузнец! Скуй мне еще два железных зуба.

Кузнец сковал ей еще два зуба.

Вернулась ведьма и опять стала грызть дуб. Грызет — только щепки летят. А дуб уже трещит, шатается.

Что тут делать? Терёшечка видит: летят гуси-лебеди.

Он их просит:

— Гуси мои, лебедята!
Возьмите меня на крылья,
Унесите к батюшке, к матушке!

А гуси-лебеди отвечают:

—  Га-га, за нами еще летят — поголоднее нас, они тебя возьмут.

А ведьма погрызет-погрызет, взглянет на Те­рёшечку, облизнется — и опять за дело... Летит другое стадо. Терешечка просит:

— Гуси мои, лебедята!
Возьмите меня на крылья,
Унесите к батюшке, к матушке!

А гуси-лебеди отвечают:

—  Га-га, за нами летит защипанный гусенок, он тебя возьмет-донесет.

А ведьме уже немного осталось. Вот-вот пова­лится дуб.

Летит защипанный гусенок. Терёшечка его про­сит:

—  Гусь-лебедь ты мой! Возьми меня, посади на крылышки, унеси меня к батюшке, к матушке.

Сжалился защипанный гусенок, посадил Терёшечку на крылья, встрепенулся и полетел, понес его домой.

Прилетели они к избе и сели на травке. А старуха напекла блинов — поминать Теpёшeчку — и говорит:

—  Это тебе, старичок, блин, а это мне блин. А Терёшечка под окном:

—  А мне блин?

Старуха услыхала и говорит:

—  Погляди-ка, старичок, кто там просит блинок?

Старик вышел, увидел Терёшечку, привел к ста­рухе — пошло обниманье!

А защипанного гусенка откормили, отпоили, на волю пустили, и стал он с тех пор широко крыль­ями махать, впереди стада летать да Терёшечку вспоминать.

В обработке А.Н. Толстого