Туй-тубала

Жили в старину старуха и старик. Жили одиноко, де­тей у них не было, хотя иметь их им очень хотелось. Однажды старуха наварила гороха и послала с ним старика на базар. Старик встал со своим горохом в торговый ряд и стал ждать покупателя. Не сразу, но покупатель нашелся, и, потор­говавшись, старик продал ему горох за пять копеек.

На обратной дороге встретил он одного человека, который вел продавать на базар козу.

—  Продай мне свою козу, — сказал старик.

—  Отчего же не продать, продам, — отвечает хозяин козы, — а сколько дашь?

—  Дам все, что у меня есть — пять копеек.

—  По рукам!

Отдал старик хозяину козы свой пятачок и повел рогатую скотину домой.

Идет он с козой, идет — навстречу человек ведет корову. По­глядел хозяин коровы на старикову козу и говорит:

—  А не хочешь ли свою козу на мою корову поменять? Старик с радостью согласился:

—  Давай поменяем!

Поменяли: передали из рук в руки веревки, на которых вели скотину, и пошли каждый своей дорогой.

Идет старик, ведет за собой корову — встречает человека с конем. Хозяин коня говорит:

—  Давай корову на коня поменяем.

—  Отчего же не поменять, — отвечает старик, — поменяем! Поменяли. Идет старик дальше, коня в поводу ведет.

Уже перед самой своей деревней видит старик, как подни­мается в гору, опираясь на два посошка, слепой нищий. Поравнялись они, нищий говорит:

—  Давай, старик, поменяем коня на посошки.

Удивительно было старику, что слепой как-то сумел разгля­деть и его, и коня, удивительным показалось ему и предложение нищего менять коня на какие-то никому не нужные посошки. Но он уже вошел в азарт — менять так менять! — и согласился:

—  Поменяем!

Поменяли. Слепец сел на коня и поехал в гору. Старик взял в обе руки по посоху и пошел под гору.

—  А с этими посошками ходить, оказывается, очень легко, — еще раз подивился старик. — Ноги сами шагают!

Добрался старик до дома, поставил посошки в сенях, заходит в избу.

Старуха первым делом спрашивает:

—  За сколько продал горох?

—  За пять копеек,— отвечает старик.

—  Где деньги?

—  На козу поменял.

—  Где коза?

—  На корову поменял.

—  Где корова?

—  На коня поменял.

—  Где конь?

—  У одного слепца на посошки поменял.

—  А посошки где?

—  В сенях, за дверью, поставил.

—  Занеси-ка в избу поглядеть, что за посошки, — попросила старуха.

Старик вышел в сени и принес в избу посошки. Старуха, не долго думая, взяла в каждую руку по посошку и ну — лу­пить ими старика.

—  Вот тебе коня на посошок! — приговаривала старуха. — Вот тебе коня на посошок!

Била, била пока не переломились посошки. Старик, охая и почесывая поясницу, собрал обломки в мешок и повесил его в клети на стену.

Молча старик со старухой поужинали, молча же легли спать.

На другой день утром старик вышел на двор и услышал плач ребенка. Прислушался как следует: уж не мерещится ли? Нет, в клети плачет ребенок. Открывает старик дверь, заходит в клеть, глядит — мешок, что вчера он повесил, качается и плач из мешка раздается. Выходит, из тех посошковых облом­ков ночью ребенок родился!

—  Старуха, эй, старуха, у нас дитё появилось! — вне себя от радости кричит старик.

Старуха выбегает из избы, заходит в клеть: и впрямь ребе­нок! Они вынимают его из мешка: сын! От великой радости они не знают, что и делать. Старуха нахваливает старика за то, что выменял на коня посошки, старик благодарит старуху за то, что та изломала и переломала посошки, когда его била. А коль ребенок появился из посошковых обломков, его так и назвали — Туй-Тубала — сотворившийся из посошка.

Рос Туй-Тубала не по дням, а по часам, неделя у него — за год, а год — за десять лет. И сила в его руках-ногах не дет­ская. Станет со сверстниками на улице играть — кому руку оторвет, кому ногу переломит, кому голову набок свернет, никто уже и не связывается с Туй-Тубалой, все его боятся. Нет ему равных по силе ни в деревне, ни во всей округе. Настоящим богатырем растет Туй-Тубала.

Когда исполнилось ему тридцать лет, взял Туй-Тубала тридцатипудовый меч, тридцатипудовое ружье, тридцать пудов сухарей и отправился на охоту.

Идет Туй-Тубала полем, встречается ему Сын Солнца Хветке.

—  Куда путь держишь, Туй-Тубала? — спрашивает Хветке.

—  Иду на охоту, — отвечает Туй-Тубала.

—  Возьми и меня с собой, — просит Хветке.

—  Вот эти сухари понесешь, тогда возьму, — говорит Туй-Тубала.

Хветке с трудом взвалил мешок с сухарями на спину и по­нес, еле передвигая ноги.

Идут они, идут, Хветке говорит:

—  Дядя Туй-Тубала, устал я, нельзя ли отдохнуть?

—  Нельзя, — отвечает Туй-Тубала. — Сядешь отдыхать — голова с плеч!

Сын Солнца так испугался, что у него и всякая усталость разом пропала. Кряхтеть и то стал меньше.

Идут они, идут — навстречу Сын Месяца — Уйп.

—  Далеко ли путь держите, Туй-Тубала? — спрашивает Уйп.

—  На охоту, — отвечает Туй-Тубала.

—  Может, и меня возьмете с собой?

—  Потащишь это ружье — возьму.

Сын Месяца взял ружье, идет-кряхтит, еле ноги передвигает. Совсем мало прошли, а Сын Месяца уже просит:

—  Туй-Тубала, устал я, нельзя ли отдохнуть?

—  Нельзя, — отвечает Туй-Тубала. — Сядешь отдыхать — го­лова с плеч!

Сын Месяца почувствовал, как у него со страху сразу силенок прибавилось. Хоть и покряхтывает, а идет.

Идут они, идут — навстречу Сын Медведя Удаман.

—  Куда путь держите, Туй-Тубала? — спрашивает.

—  На охоту, — отвечает Туй-Тубала.

—  Возьмите и меня с собой.

—  Понесешь вот этот меч — возьму.

Сын Медведя взял тридцатипудовый меч и понес, кряхтя. Прошел несколько шагов и уже просит:

—  Дядя Туй-Тубала, нельзя ли присесть, отдохнуть?

—  Нельзя, — отвечает Туй-Тубала. — Сядешь — голова с плеч.

Замолчал Удаман. Идет дальше.

Шли они, шли, до темного леса дошли. Надо где-то перено­чевать. Решили дом срубить. Вместо топора Туй-Тубала своим мечом валит деревья налево и направо. Сыновья Солнца, Ме­сяца и Медведя только успевают таскать. Срубили просторный дом, заночевали в нем.

Наутро встали, потрясли мешок с сухарями, видят — мало сухарей остается. Надо начинать охотиться.

Всем уходить из дома нельзя, надо кому-то оставаться, обед готовить. Решили оставаться по очереди. Первому выпало го­товить обед Сыну Солнца Хветке.

Туй-Тубала, Сын Месяца и Сын Медведя ушли на охоту, Хветке дома кашеварит. Только-только обед сварился — к дому верхом на белом коне кто-то подъехал. Хветке выглянул в ок­но — сидит на коне Чиге-хурсухал — стар-старичок, сам с ло­коток, а борода — сажень длиной.

—  Хозяин дома? — кричит старичок с локоток.

—  Дома, — отвечает Хветке.

—  Сними меня с коня и занеси в дом, — приказывает старик.

—  Сам слезешь и зайдешь, — говорит Хветке.

—  Будешь так разговаривать — я тебя съем! — пригрозил старик.

Пришлось Хветке выбежать, снять старика с коня и занести его в дом.

Чиге-старик потянул носом и спрашивает:

—  Что там у тебя на очаге кипит?

—  Суп варится, — отвечает Хветке.

—  Подай его сюда, не то тебя самого съем!

Что делать, пришлось отдать старику котел с супом.

Все начисто съел старик и велел вынести себя из дома и посадить на коня.

Как только Чиге-старик уехал, Хветке тут же начал гото­вить новый обед. Но как он ни торопился, к приходу своих то­варищей не успел.

—  Что же ты делал целый день, лежебока, если обед не ус­пел сварить? — напустился на него Туй-Тубала.

Хветке не хочется говорить про Чиге-старика, молчит, как в рот воды набрал. Знай дрова в очаг подбрасывает, чтобы но­вый суп скорее закипел.

Сварился суп, охотники пообедали, легли спать.

На другой день рано утром опять все ушли в лес, оставив домовничать Сына Месяца.

Только-только он успел сварить обед — подъехал старичок с локоток на белом коне.

—  Хозяин дома?

—  Дома, — ответил Сын Месяца.

—  Сними меня с коня и занеси в дом, — приказал старик.

—  Сам зайдешь, — сказал Сын Месяца Уйп.

—  За такие речи я тебя съем, — пригрозил старик.

Уйп, не мешкая, выбежал из дома, снял старика с коня и занес в дом, посадил в угол на скамейку.

—  Что это там у тебя кипит? — показал старик на очаг.

—  Обед варится, — ответил Уйп.

—  Давай его на стол поскорее, пока я тебя самого не съел! Отдал Сын Месяца обед старику, тот съел все дочиста. А как только старик уехал — Уйп тут же повесил котел над оча­гом и начал готовить новый обед. Как ни торопился — не успел, и Туй-Тубала ругал его на чем свет стоит:

—  Лентяй, бездельник! За целый день не мог обеда приго­товить.

Промолчал Сын Месяца, ничего про Чиге-старика не сказал. Сварился обед, охотники поели, легли спать. На следующий день оставаться дома готовить обед выпало Сыну Медведя.

Когда обед был готов, опять к дому подъехал на белом коне старичок с локоток и завел свой разговор:

—  Хозяин дома?

—  Дома, — ответил Удаман.

—  Сними меня с коня и занеси в дом.

—  Сам зайдешь.

—  Еще одно слово — и я тебя съем!

Вышел Удаман, снял старика с коня, занес в дом и посадил на лавку.

—  Там что-то у тебя кипит? — показал старик на очаг.

—  Обед варится, — ответил Удаман.

—  Давай его сюда, пока я тебя самого не съел!

Очистил котел старичок с локоток, уехал. А Удаман начал новый обед готовить. Только-только суп в котле закипел — Туй-Тубала с товарищами с охоты пришли.

—  Что, и у тебя обед все еще не готов? — накинулся он на Удамана, едва переступив порог. — Что же ты целый день де­лал, лоботряс?

Ни слова не сказал о старике и Удаман. Поели охотники, легли спать.

Наутро дома остался сам Туй-Тубала. Повесил над огнем котел, варит обед, от нечего делать в окошко поглядывает: не идут ли с охоты товарищи.

Вместо товарищей подъезжает к дому на белом-пребелом коне старичок с локоток, борода — сажень длиной и спраши­вает:

—  Хозяин дома?

—  Дома, — отвечает Туй-Тубала.

—  Сними меня с коня и занеси в дом! — строго приказывает старик.

—  Этого еще не хватало! — усмехнулся Туй-Тубала. — Надо, так сам зайдешь.

Рассердился, разгневался Чиге-старик на такие слова, вбе­жал в дом и кинулся на Туй-Тубалу. Кусается, царапается, длинной бородой задушить пытается. Да не тут-то было! Туй-Тубала поднял его да бросил, опять поднял и опять бросил. По­том вытащил на двор, нагнул дуб, разодрал его вершину и за­щемил в нее саженную бороду старика.

Прошло немного времени, Хветке, Уйп и Удаман пришли с охоты.

—  Нынче я поймал одну птичку, — сказал им за обедом Туй-Тубала, — и теперь знаю, почему у вас обед не поспевал ко времени. Пойдемте покажу.

Однако же, когда они подошли к дубу, никакого старика там не увидели. Только одна окровавленная борода, в щели за­жатая, висит.

Пригляделись охотники — от дуба кровавый след в глубину леса ведет. Пошли по этому следу и пришли к глубокой — дна не видать — яме. Туй-Тубала лег на край ямы, посмотрел: там, внизу, начиналось подземное царство.

Решили спуститься в это царство. Свили длинную веревку и начали по очереди спускаться.

Первым спустили в яму Сына Солнца.

—  Если веревки не хватит до дна ямы — дерни, — наказал ему Туй-Тубала.

Хветке спустился, веревки хватило. Но спустился он прямо в дом злого колдуна Чиге-хурсухала. Видит: старичок с локо­ток лежит весь в крови на широкой скамье и охает, стонет, проклинает Туй-Тубалу.

—  Ах, этот такой-сякой Туй-Тубала! Не сносить ему голо­вы, рано или поздно доберусь я до него!

У Хветке от страха волосы зашевелились, и рука сама собой дернула веревку. Подняли Сына Солнца наверх. Навили, прибавили веревку. Спустили Сына Месяца.

—  Будет веревка коротка — дерни, — и ему наказал Туй-Тубала.

Спустился в преисподнюю Уйп, увидел, как Чиге-хурсухал лежит на лавке, охает и проклинает Туй-Тубалу.

—  Ах, этот Туй-Тубала, когда-нибудь попадется мне в руки, я его проучу!

Рука Уйпа от страха сама веревку дернула.

Подняли Сына Месяца. Еще навили веревку. Начали спус­кать Удамана, да незадача: Удаман в яму не пролезает. Туй-Тубала решил сам спуститься.

—  Ждите меня у этой ямы три года, — наказал он своим товарищам.

Спустился Туй-Тубала по веревке вниз, попал в дом Чиге-хурсухала. Лежит старик на широкой скамье, стонет, охает, клянет на чем свет стоит Туй-Тубалу:

—  Ну, попадет в мои руки Туй-Тубала — не сносить ему головы!

—  А вот он сам пришел к тебе, негодный старик, — сказал Туй-Тубала. — Да только руки коротки, не дотянуться тебе до моей головы.

Старик, как ужаленный, вскочил со скамейки.

—  А-а, так это ты? Ну, держись!

Вцепились они друг в друга и ну бороться, кто кого переборет. Мал старичок, а силы у него, оказывается, много. То Туй-Тубала верх берет, то Чиге-хурсухал. Все же без своей са­женной бороды старику, видать, несподручно: Туй-Тубала одолевать его начинает. Но — изловчился старик, вырвался из бо­гатырских рук Туй-Тубалы, выбежал в сени, что-то там попил и опять сильным в дом вернулся. Теперь уже он Туй-Тубалу одолевать начинает. Что делать?

И тут только заметил Туй-Тубала, что в соседней комнате три девушки сидят и на их борьбу смотрят.

—  Скажите, что там пьет ваш отец, от чего сила у него при­бавляется? — крикнул девушкам Туй-Тубала. — Не скажете — голова с плеч.

Девушки перепугались грозного окрика Туй-Тубалы и объяс­нили, что в сенях есть два чулана и в каждом чулане стоят по бочке с водой: в правом чулане бочка с живой водой, в ле­вом — с мертвой водой.

Туй-Тубала вышел в сени и переменил бочки местами. А заодно и живой воды испил. Опять богатырь силу почувство­вал. А Чиге-старик выбежал, попил воды — слабее стал. Поборются-поборются — опять воду попьют. Один сильнее становит­ся, другой все больше слабеет. В конце концов старичок с ло­коток совсем обессилел. Туй-Тубала прикончил его, а для верности еще и сжег и пепел по ветру развеял.

Теперь можно было подниматься наверх. Дочери Чиге были молодыми и красивыми, и Туй-Тубала решил взять их с собой в земной мир.

Подошли они к опущенной сверху веревке, Туй-Тубала пере­правил наверх одну девушку, другую, третью, стал подниматься сам. Подняли его товарищи до середины, а потом, то ли что случилось там, наверху, то ли вчерашние друзья вздумали от­делаться от старшего батыра, но веревка вдруг ослабла, и Туй-Тубала полетел в преисподнюю.

Один-одинешенек остался Туй-Тубала в подземном царстве.

Поглядел богатырь в одну сторону, поглядел в другую — видит, в дальней дали огонек горит. Пошел Туй-Тубала на этот огонек, к избушке пришел. Зашел в избушку — старуха тесто на слюнях, вместо воды, месит.

—  Бабушка, почему ты тесто месишь на слюнях, а не на воде? — спрашивает Туй-Тубала.

—  Эй, добрый человек, — вздохнула старушка в ответ. — В нашем колодце уже сорок лет змей живет и полным хозяином себя чувствует: никому воды не дает, кто ни придет к колод­цу — всех пожирает.

Туй-Тубала, ни слова больше не говоря, взял у старухи вед­ро и пошел за водой.

Змей еще издали учуял его и спрашивает:

—  Кто это идет?

—  Гость идет, — ответил Туй-Тубала.

Гостю змей не запретил брать воду. Туй-Тубала зачерпнул ведро и понес к старухе. Да только много ли воды в одном вед­ре! Сама старуха, столько лет не видавшая воды, попила, корыто для замеса ополоснула — вот и вся вода. Так что месить тесто было уже не на чем. Туй-Тубала опять пошел за водой. И опять, заслышав его, змей спросил:

—  Кто там?

—  Гость, — ответил Туй-Тубала.

Змей и на этот раз разрешил зачерпнуть воды. Но и ее хва­тило лишь на то, чтобы замесить тесто. Сварить обед было уже не на чем. Пришлось Туй-Тубале еще раз идти к колодцу.

—  Кто там? — спросил змей.

—  Гость, — ответил Туй-Тубала.

И в третий раз разрешил змей гостю набрать воды. Но ее опять хватило только на то, 'чтобы сварить суп, а для питья ничего не осталось. В четвертый раз пошел Туй-Тубала на ко­лодец.

—  Кто там? — окликает его змей.

—  Гость, — отвечает Туй-Тубала.

—  Гость да гость! — проворчал змей. — Что-то много гостей понаехало, надо поглядеть, — и вышел из колодца.

Туй-Тубала, недолго думая, выхватил свой меч и разрубил змея надвое от головы до хвоста. Из змеиного чрева вышло множество людей. «Спасибо», — говорят Туй-Тубале, спрашива­ют, чем они могут его отблагодарить.

—  Ничего мне не нужно, — отвечает Туй-Тубала. — Пособи­те из-под земного царства выбраться на белый свет — то и была бы мне награда.

—  В нашем лесу, — говорят ему люди, которых он освобо­дил, — на одном дубу живет орел. Он мог бы тебя поднять в верхнее царство.

Туй-Тубала пошел к орлу. В орлином гнезде на дубу он увидел трех птенцов. Птенцы сидели нахохлившиеся, печаль­ные: их, оказывается, должны были съесть три змея. Первый змей за первым птенцом уже приполз. Туй-Тубала выхватил свой меч и изрубил змея на мелкие куски. Один птенец был избавлен от неминуемой смерти.

Прошло немного времени, за вторым птенцом приполз вто­рой, трехглавый змей. Туй-Тубала за один удар все три головы отсек у змея, а его самого изрубил на мелкие части. И второй птенец был избавлен от верной смерти.

Раздалось злое шипение — третий, девятиглавый змей за третьим птенцом приполз. Справиться с этим змеем было не просто. Размахнулся Туй-Тубала своим богатырским мечом — трех голов змея как не бывало. Но и змей так ударил его хвос­том, что Туй-Тубала едва устоял на ногах. Еще раз махнул своим мечом Туй-Тубала, еще три головы срубил. Ну, а уж с последними тремя управиться было легче. И девятиглавый змей испустил дух. Избавлен был от смерти и третий птенец.

Птенцы стали благодарить Туй-Тубалу за свое спасение, пе­чаль у них сменилась радостью. Скорей бы отец с матерью при­летели, вместе с ними порадовались! А чтобы орел или орлица не накинулись по ошибке на Туй-Тубалу, птенцы попросили его спрятаться в кустах и подождать.

Шум по лесу прошел — орел своими могучими крыльями машет, к гнезду летит.

—  Фу-фу, человечьим духом пахнет, — говорит орел.

—  Этот человек нас от змея спас, — отвечают ему птенцы. Обрадовался орел.

—  Где ваш спаситель? — спрашивает.

Туй-Тубала вышел из укрытия, подошел к дубу. Орел от радости не знает, как его и благодарить, что делать.

—  Что тебе надо — все исполню! — говорит орел.

—  Ничего мне не надо, — отвечает Туй-Тубала. — Мне бы только подняться в верхнее царство, на белый свет.

—  Будешь в верхнем царстве! — пообещал орел.

Люди, которых освободил от змея Туй-Тубала, наготовили в дорогу мяса из сорока коров, запасли сорок сорокаведерных бочек воды. Все это нагрузили на могучего орла. Уселся на него верхом и Туй-Тубала. Взмахнул орел десятисаженными крыльями и полетел.

Дорога была не близкой. Еда и питье кончились, а до верх­него царства орел с Туй-Тубалой еще не долетели.

—  Хотя бы еще один кусочек мяса! — сказал орел. Туй-Тубала отрезал от своего бедра кусок мяса и отдал ор­лу. Орел понюхал мясо и говорит:

—  Что за мясо ты мне даешь?

—  Это последний кусок от того мяса, какое нам в дорогу дали, — отвечает Туй-Тубала.

—  Нет, не обманывай меня, Туй-Тубала, — говорит орел. — Этот кусок ты от своего тела отрезал. Ты моих птенцов пожа­лел, и мне тебя тоже жалко. Потерплю. — С этими словами орел обратно прилепил кусок мяса к бедру Туй-Тубалы.

Долетели они до верхнего царства, Туй-Тубала поблагода­рил орла, и тот улетел обратно.

А Туй-Тубала пошел искать своих товарищей — Хветке, Уйпа и Удамана.

Нашел их в лесном доме живыми-здоровыми на веселом свадебном пиру.

Пьют, едят, песни поют.

Глядит Туй-Тубала и глазам своим не верит.

Он-то думал, с ними что-то случилось, если бросили его од­ного в подземном царстве. Они же отпустили веревку, чтобы без помехи жениться на дочерях Чиге.

—  Чтобы и духа вашего в этом доме больше не было, — ска­зал им Туй-Тубала. — Уходите и на глаза мне не попадайтесь. Попадетесь — голова с плеч!

Переглянулись друг с другом бывшие товарищи Туй-Тубалы и — давай бог ноги. Только их и видели.

А Туй-Тубала старшую и среднюю дочь Чиге отпустил на все четыре стороны, а на младшей женился и жил, говорят, до самой смерти горя не знал.

Чувашские сказки. 2-е изд. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1984 г. — 160 с. Перевод Семена Ивановича Шуртакова.