Иван - крестьянский сын и чудо-юдо

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик и старуха, и было у них три сына. Млад­шего звали Иванушка. Жили они — не ленились, с утра до ночи трудились: пашню пахали да хлеб засевали.

Разнеслась вдруг в том царстве-государстве дурная весть: собирается чудо-юдо поганое на их землю напасть, всех людей истребить, все города-села огнем спалить. Затужили старик со старухой, загоревали. А старшие сы­новья утешают их:

—  Не горюйте, батюшка и матушка! Пойдем мы на чудо-юдо, будем с ним биться насмерть! А чтобы вам одним не тосковать, пусть с вами Иванушка останется: он еще очень молод, чтоб на бой идти.

—  Нет, — говорит Иванушка, — не хочу я дома оста­ваться да вас дожидаться, пойду и я с чудом-юдом биться!

Не стали старик со старухой его удерживать да отговаривать.

Снарядили   они всех троих   сыновей в путь-дорогу. Взяли братья дубины тяжелые, взяли котомки с хлебом-солью, сели на добрых коней и поехали.

Долго ли, коротко ли ехали — встречается им старый человек:

—  Здорово, добрые молодцы!

—  Здравствуй, дедушка!

—  Куда это вы путь держите?

—  Едем мы с поганым чудом-юдом биться, сражаться, родную сторону защищать!

—  Доброе это дело! Только для битвы вам нужны не дубинки, а мечи булатные.

—  А где же их достать, дедушка?

—  А я вас научу. Поезжайте-ка вы, добрые молодцы, все прямо. Доедете вы до высокой горы. А в той го­ре — пещера глубокая. Вход в нее большим камнем за­вален. Отвалите камень, войдите в пещеру и найдете там мечи булатные.

Поблагодарили братья прохожего и поехали прямо, как он учил. Видят — стоит гора высокая, с одной сторо­ны большой серый камень привален. Отвалили братья тот камень и вошли в пещеру. А там оружия всяко­го — и не сочтешь! Выбрали они себе по мечу и поехали дальше.

—  Спасибо, — говорят, — прохожему человеку. С ме­чами-то нам куда сподручнее биться будет!

Ехали они, ехали и приехали в какую-то деревню. Смотрят — кругом ни одной живой души нет. Все повыжжено, поломано. Стоит одна маленькая избушка. Вошли братья в избушку. Лежит на печке старуха да охает.

—  Здравствуй, бабушка! — говорят братья.

—  Здравствуйте, молодцы! Куда путь держите?

Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на кали­новый мост. Хотим с. чудом-юдом сразиться, на свою землю не допустить.

—  Ох, молодцы, за доброе Дело взялись! Ведь он, злодей, всех разорил, разграбил! И до нас добрался. Только я одна здесь уцелела...

Переночевали братья у старухи, поутру рано встали и отправились снова в путь-дорогу.

Подъезжают к самой реке Смородине, к калиновому мосту. По всему берегу лежат мечи да луки поломанные, лежат кости человеческие...

Нашли братья пустую избушку и решили остановить­ся в ней.

—  Ну, братцы, — говорит Иван, — заехали мы в чу­жедальнюю сторону, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте по очереди в дозор ходить, чтоб чудо-юдо через калиновый мост не пропустить.

В первую ночь отправился в дозор старший брат. Прошел он по берегу, посмотрел за реку Смородину — все тихо, никого не видать, ничего не слыхать. Лег стар­ший брат под ракитов куст и заснул крепко, захрапел громко.

А Иван лежит в избушке — не спится ему, не дрем­лется. Как пошло время за полночь, взял он свой меч булатный и отправился к реке Смородине.

Смотрит — под кустом старший брат спит, во всю мочь храпит. Не стал Иван его будить. Спрятался под калиновый мост, стоит, переезд сторожит.

Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы за­кричали — подъезжает чудо-юдо о шести головах. Вы­ехал он на середину калинового моста — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился.

Говорит чудо-юдо шестиголовое:

—  Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинил­ся? Или вы чуете, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился! Я его на одну руку посажу, другой прихлопну!

Вышел тут Иван — крестьянский сын из-под моста и говорит:

—  Не хвались, чудо-юдо поганое! Не подстрелил ясно­го сокола — рано перья щипать! Не узнал доброго мо­лодца — нечего срамить его! Давай-ка лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится.

Вот сошлись они, поравнялись, да так ударились, что кругом земля загудела.

Чуду-юду не посчастливилось: Иван — крестьянский сын с одного взмаху сшиб ему три головы.

—  Стой, Иван — крестьянский сын! — кричит чудо-юдо. — Дай мне передохнуть!

—  Что за отдых! У тебя, чудо-юдо, три головы, а у меня одна. Вот как будет у тебя одна голова, тогда и отдыхать станем.

Снова они сошлись, снова ударились.

Иван — крестьянский сын отрубил чуду-юду и пос­ледние три головы. После того рассек туловище на мел­кие частики побросал в реку Смородину, а шесть голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся и спать улегся.

Поутру приходит старший брат. Спрашивает его Иван:

—  Ну что, не видал ли чего?

—  Нет, братцы, мимо меня и муха не пролетала! Иван ему ни словечка на это не сказал.

На другую ночь отправился в дозор средний брат. Походил он, походил, посмотрел по сторонам и успоко­ился. Забрался в кусты и заснул.

Иван и на него не понадеялся, Как пошло время за полночь, он тотчас снарядился, взял свой острый меч и пошел к реке Смородине. Спрятался под калиновый мост и стал караулить.

Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — подъезжает чудо-юдо девятиголовое. Только на калиновый мост въехал — конь под ним спотк­нулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади черный пес ощетинился... Чудо-юдо коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!

—  Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встрепенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или чуете вы, что Иван — крестьянский, сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодился: я его одним пальцем убью!

Выскочил Иван — крестьянский сын из-под калиново­го моста:

—  Погоди, чудо-юдо, не хвались, прежде за дело примись! Еще посмотрим, чья возьмет!

Как взмахнул Иван своим булатным мечом раз-дру­гой, так и снес у чуда-юда шесть голов. А чудо-юдо ударил — по колени Ивана в сырую землю вогнал. Иван — крестьянский сын захватил горсть песку и бро­сил своему врагу прямо в глазищи. Пока чудо-юдо гла­зищи протирал да прочищал, Иван срубил ему и осталь­ные головы. Потом рассек туловище на мелкие части, побросал в реку Смородину, а девять голов под калино­вый мост сложил. Сам в избушку вернулся. Лег и заснул, будто ничего не случилось.

Утром приходит средний брат.

—  Ну что, — спрашивает Иван, — не видал ли ты за ночь чего?

—  Нет, возле меня ни одна муха не пролетала, ни один комар не пищал.

—  Ну, коли так, пойдемте со мной, братцы дорогие, я вам и комара и муху покажу.

Привел Иван братьев под калиновый мост, показал им чудо-юдовы головы.

—  Вот, — говорит, — какие здесь по ночам мухи да комары летают! А вам, братцы, не воевать, а дома на печке лежать!

Застыдились братья.

—  Сон, — говорят, — повалил...

На третью ночь собрался идти в дозор сам Иван.

—  Я, — говорит, — на страшный бой иду! А вы, брат­цы, всю ночь не спите, прислушивайтесь: как услышите мой посвист — выпустите моего коня и сами ко мне на помощь спешите.

Пришел Иван — крестьянский сын к реке Смородине, стоит под калиновым мостом, дожидается.

Только пошло время за полночь, сырая земля заколе­балась, воды в реке взволновались, буйные ветры завы­ли, на дубах орлы закричали. Выезжает чудо-юдо двевадцатиголовое. Все двенадцать голов свистят, все две­надцать огнем-пламенем пышут. Конь у чуда-юда о двенадцати крылах, шерсть у коня медная, хвост и грива железные. Только въехал чудо-юдо на калиновый мост — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встре­пенулся, черный пес позади ощетинился. Чудо-юдо коня Плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!

—  Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего, черный во­рон, встрепенулся? Почему, черный пес, ощетинился? Или чуете, что Иван — крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодил­ся: только дуну — и духу его не останется!

Вышел тут из-под калинового моста Иван — крестьян­ский сын:

—  Погоди, чудо-юдо, хвалиться: как бы тебе не осра­миться!

—  А, так это ты, Иван — крестьянский сын? Зачем пришел, сюда?

—  На тебя, вражья, сила, посмотреть, твоей храброс­ти испробовать!

—  Куда тебе мою храбрость пробовать! Ты муха пе­редо мной! -

Отвечает Иван — крестьянский сын чуду-юду:

—  Пришел я не сказки тебе рассказывать и не твои слушать. Пришел я насмерть биться, от тебя, проклято­го, добрых людей избавить!

Размахнулся, тут Иван своим острым мечом и срубил чуду-юду три головы. Чудо-юдо подхватил эти головы, чиркнул по ним своим огненным пальцем, к шеям при­ложил, и тотчас все головы приросли, будто и с плеч не падали.

Плохо пришлось Ивану: чудо-юдо свистом его оглу­шает, огнем его жжет-палит,  искрами его осыпает, по колени в сырую землю его вгоняет... Асам посмеивается: — Не хочешь ли отдохнуть, Иван    крестьянский сын?

—  Что за отдых? По-нашему — бей, руби, себя не береги! — говорит Иван.

Свистнул он, бросил свою правую рукавицу в избуш­ку, где братья его дожидались. Рукавица все стекла в окнах повыбила, а братья спят, ничего не слышат.

Собрался Иван с силами, размахнулся еще раз, силь­нее прежнего, и срубил чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — и опять все головы на местах, ринул­ся он тут на Ивана, забил его по пояс в сырую землю.

Видит Иван — дело плохо. Снял левую рукавицу, запустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья спят, ничего не слышат.

В третий раз размахнулся Иван - крестьянский сын, срубил чуду-юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — голо­вы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в сырую землю по самые плечи...

Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара избушка зашаталась, чуть по бревнам не раскати­лась. Тут только братья проснулись, слышат — Иванов конь громко ржет да с цепей рвется.

Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами побежали.

Иванов конь прискакал, стал бить чудо-юдо копыта­ми. Засвистел чудо-юдо, зашипел, начал коня искрами осыпать.

А Иван — крестьянский сын тем временем вылез из земли, изловчился и отсек чуду-юду огненный палец. После того давай рубить ему головы. Сшиб все до единой Туловнще на мелкие части рассек и побросал в реку Смородину.

Прибегают тут братья.

—  Эх, вы! — говорит Иван. — Из-за сонливости ва­шей я чуть головой, не поплатился!

Привели его братья к избушке, умыли, накормили, напоили и спать уложили.

Поутру рано Иван встал, начал одеваться-обуваться.

—  Куда это ты в такую рань поднялся? — говорят братья. — Отдохнул бы после такого побоища!

—  Нет, — отвечает Иван,— не до отдыха мне: пойду к реке Смородине свой кушак искать — обронил там.

—  Охота тебе! — говорят братья. — Заедем в город — новый купишь.

—  Нет, мне мой нужен!

Отправился Иван к реке Смородине, да не кушак стал искать, а перешел на тот берег через калиновый мост и прокрался незаметно к чудо-юдовым каменным палатам. Подошел к открытому окошку и стал слу­шать — не замышляют ли здесь еще чего?

Смотрит — сидят в палатах три чудо-юдовы жены да мать, старая змеиха. Сидят они да сговариваются.

Первая говорит:

—  Отомщу я Ивану — крестьянскому сыну за моего мужа! Забегу вперед, когда он с братьями домой возвращаться будет, напущу жары, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды выпить — и с первого же глотка мерт­выми свалятся!

—  Это ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.

Вторая говорит:

—  А я забегу вперед и обернусь яблоней. Захотят они по яблочку съесть — тут их и разорвет на мелкие ку­сочки!

—  И ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.

—  А я, — говорит третья, — напущу на них сон да дрему, а сама забегу вперед и обернусь мягким ковром с шелковыми подушками. Захотят братья полежать-от­дохнуть — тут-то их и спалит огнем!

—  И ты хорошо придумала! — молвила змеиха. — Ну, а если вы их не сгубите, я сама обернусь огромной сви­ньей, догоню их и всех троих проглочу!

Подслушал Иван — крестьянский сын эти речи и вер­нулся к братьям.

—  Ну что, нашел ты свой кушак? — спрашивают братья.

—  Нашел.

—  И стоило время на это тратить!

—  Стоило, братцы!

После того собрались братья и поехали домой.

Едут они степями, едут лугами. А день такой жаркий, такой знойный! Пить хочется — терпенья нет! Смотрят братья — стоит колодец, в колодце серебряный ковшик плавает. Говорят они Ивану:

—  Давай, братец, остановимся, холодной водицы попьем и коней напоим!

—  Неизвестно, какая в том колодце вода, — отвечает Иван. — Может, гнилая да грязная.

Соскочил он с коня и принялся мечом сечь да ру­бить этот колодец. Завыл колодец, заревел дурным го­лосом... Тут спустился туман, жара спала, и пить не хо­чется.

—  Вот видите, братцы, какая вода в колодце была, — говорит Иван.

Поехали они дальше.

Долго ли, коротко ли ехали — увидели яблоню. Ви­сят на ней яблоки крупные да румяные.

Соскочили братья с коней, хотели было яблоки рвать. А Иван забежал вперед и давай яблоню мечом под са­мый корень рубить. Завыла яблоня, закричала...

—  Видите, братцы, какая это яблоня? Невкусные на ней яблочки!

Сели братья на коней и поехали дальше.

Ехали они, ехали и сильно утомились. Смотрят — ра­зостлан на поле ковер узорчатый, мягкий, а на нем по­душки пуховые.

—  Полежим на этом ковре, отдохнем, подремлем часок! — говорят братья.

—  Нет, братцы, не мягко будет на этом ковре лежать! — отвечает им Иван.

Рассердились на него братья:

—  Что ты за указчик нам: того нельзя, другого нельзя!

Иван в ответ ни словечка не сказал. Снял он свой ку­шак, на ковер бросил. Вспыхнул кушак пламенем и сгорел.

—  Вот и с вами то же было бы! — говорит Иван братьям.

Подошел он к ковру и давай мечом ковер да подушки на мелкие лоскутья рубить. Изрубил, разбросал в сторо­ны и говорит:

—  Напрасно вы, братцы, ворчали на меня! Ведь и колодец, и яблоня, и ковер — все это чудо-юдовы жены были. Хотели они нас погубить, да не удалось им это: сами все погибли!

Поехали братья дальше.

Много ли, мало ли проехали — вдруг небо потемнело, ветер завыл, земля загудела: бежит за ними большущая свинья. Разинула пасть до ушей — хочет Ивана с братья­ми проглотить. Тут молодцы, не будь дурны, вытащили из своих котомок дорожных по пуду соли и бросили свинье в пасть.

Обрадовалась свинья — думала, что Ивана — кресть­янского сына с братьями схватила. Остановилась и стала жевать соль. А как распробовала — снова помчалась в погоню.

Бежит, щетину подняла, зубищами щелкает. Вот-вот нагонит...

Тут Иван приказал братьям в разные стороны ска­кать: один направо поскакал, другой — налево, а сам Иван — вперед.

Подбежала свинья, остановилась — не знает, кого прежде догонять.

Пока она раздумывала да в разные стороны мордой вертела, Иван подскочил к ней сзади, поднял ее да: со всего размаху ударил о землю. Тут из нее и дух вон...

С тех пор все чуда-юда да змеи в том краю повыве­лись — без страха люди жить стали.

А Иван — крестьянский сын с братьями вернулся домой, к отцу, к матери. И стали они жить да поживать, поле пахать да пшеницу сеять.