27.01.2012 | 
Автор: 
Сказки о Горном Духе Рюбецале
Сказка пятая
После того как Рюбецаль одарил Анну золотом, долгое время о нем ничего не было слышно. Хотя в народе ходило много чудесных историй о Горном Духе, все они были только плодом воображения праздных людей.
Последним человеком, встретившимся с Князем Гномов, стала графиня Цицилия, современница Вольтера.
Эта дама с двумя дочерьми отправилась в карете в Карлсбад. Они скакали день и ночь и в сумерках подъехали к Исполинским горам.
Был прекрасный теплый вечер. Небо усыпали блестящие звезды, тихо катилась луна и изливала серебряный свет на высокие сосны, но наши путешественницы ничего не замечали. Они сидели в глубине кареты и дремали.
Только к кучеру Гансу, сидевшему на высоких козлах, не шел сон. Все сказки о Рюбецале, которые он раньше слушал с таким удовольствием, вдруг пришли ему в голову, и он подумал: лучше бы не знать их. Ах, как бы хотел он оказаться сейчас в Бреславле, куда не осмелится прийти Горный Дух.
С трепетом оглядывался Ганс по сторонам и когда высматривал что-нибудь вдали, то покрывался холодным потом, а волосы вставали дыбом. Дрожа от страха, он решил на некоторое время зажмурить глаза. А когда открыл их, то с ужасом увидел в нескольких шагах от кареты привидение огромной величины в черном плаще. Но самым жутким было то, что приведение не имело головы!
Ганс, не помня себя от страха, изо всех сил застучал в окно кареты. Графиня, досадуя о прерванном сне, с гневом спросила, что значит.
— Посмотрите, графиня! — воскликнул Ганс дрожащим голосом. — Вон идет человек без головы!
— Глупец, — отвечала она, — что за вздор ты мелишь. Да хоть бы это была и правда, — продолжала она шутливо человек без головы вовсе не диковина: в Бреславле и других местах полным-полно безголовых людей.
Дочерям графини острота матери не очень понравилась, сердца их учащенно бились от страха, они прижались к матери и шептали дрожащими голосами:
— Ах, это Рюбецаль!
Графиня, не верившая в духов, рассердилась на дочерей за их предрассудки и сказала, что все духи и привидения есть не что иное, как игра расстроенного воображения.
Между тем привидение в черном плаще скрылось на минуту с глаз Ганса и вдруг опять вышло из-за куста на дорогу. Теперь можно было ясно видеть, что Ганс ошибся: привидение имело голову, но только не на плечах, а держало ее в руках, как маленькую собачку.
Такое зрелище в трех шагах от кареты повергло в безмолвный ужас путешественников. Девушки опустили шелковые занавески и закрыли головы подушками, а графиня застыла, как изваяние. Ганс, опомнившись, начал кричать во все горло, но чудовище ударило его головой так сильно, что он слетел с козел на колеса.
Призрак вскочил на место кучера, хлестнул лошадей, и карета понеслась по дороге.
И тут на дороге появился верховой. Он спокойно скакал рядом с кучером и, казалось, совсем не замечал, что у того недоставало головы. Привидению в черном плаще вовсе не нравился этот спутник, и он поворачивал карету то в одну, то в другую сторону, но никак не мог отделаться от назойливого провожатого. Это привело кучера в изумление, особенно когда он заметил, что лошадь под всадником имела только три ноги. И потому бедняге призраку не весело было сидеть на козлах и изображать из себя Горного Духа, ибо в дело вмешался сам Рюбецаль.
Через некоторое время верховой подъехал поближе к кучеру и спросил:
— Земляк без головы, куда ведет эта дорога?
— Туда, — отвечал призрак в черном плаще с притворной храбростью, — куда торчит у тебя нос.
— Хорошо! — сказал верховой. — Посмотрим, где у тебя нос!
Тут схватил он вожжи, поднял безголового с козел и так сильно ударил его о землю, что кости затрещали. Из-под плаща появилась голова, точно такая же, как у всех людей.
Когда мошенник понял, что изобличен окончательно, то испугался до смерти и, не сомневаясь более, что видит перед собой настоящего Рюбецаля, которому осмелился подражать, стал умолять Духа сжалиться над ним и не лишать жизни.
— Садись, — сказал ему Рюбецаль,— будешь выполнять все мои приказания.
Потом он приделал четвертую ногу своей лошади, подъехал к карете и открыл дверцы. Внутри кареты было тихо, как в могиле. Ужас так потряс бедных женщин, что все, от сиятельной графини до служанки, лежали без чувств. Верховой быстро нашел способ возвратить их к жизни. Он наполнил свою шляпу чистой водой из ручья и окропил ею лица дам. Одна за другой они открыли глаза и увидели пригожего человека, который своим вниманием и учтивостью скоро завоевал их доверие.
— Мне очень жаль, — сказал он, — что на моей земле на вас напал злодей, хотевший вас ограбить, но теперь вы в безопасности: я полковник Ризенталь. Позвольте проводить вас в мой дом. Он находится недалеко отсюда.
Графиня с радостью приняла это приглашение.
Кудрявая голова получил приказание ехать дальше и повиновался с готовностью. Через час блеснул вдали огонек, потом второй и, наконец, их стало четыре. К карете подбежали четверо охотников с факелами. Они сказали, что искали своего господина, и, казалось, были совершенно счастливы, встретив Ризенталя.
Графиня вспомнила о слуге Гансе и забеспокоилась о его участи. Она сказала об этом своему защитнику, и он тотчас послал двух охотников отыскать Ганса и помочь ему.
Вскоре карета въехала на просторный двор и остановилась возле великолепного замка, освещенного яркими огнями.
Избавитель подал графине руку и повел в прекрасные комнаты своего дома, заполненные гостями. Девушки были в большом замешательстве от того, что попали в такое блестящее общество, будучи одеты в дорожные платья.
Гости, раскланявшись с тремя дамами, разделились: одни сели за карты, другие возобновили прерванную беседу. Много было разговоров о происшествии с графиней и ее дочерьми, а также о Князе Гномов. Гости завели спор о том, правдивы ли рассказы о Рюбецале или сплошь выдумка и обман. Графиня заявила:
— Мое собственное приключение есть очевидное доказательство, что все истории о Горном Духе лишь бредни. Если бы он был в горах и обладал теми благородными качествами, какие ему приписывают некоторые пустые головы, то он бы не допустил, чтобы злодей так напугал нас.
Хозяин, до сих пор не принимавший участие в разговоре, теперь сказал:
— Вы, графиня, убедительно доказали ничтожество древнего Жителя этой страны. Но я могу возразить вам. Что, если вымышленный Горный Дух присутствовал при освобождении вас из рук разбойника? Что если Рюбецалю вздумалось принять на себя мой вид, чтобы спасти вас?
Такая речь привела графиню в замешательство, но тут разговор был прерван появлением Ганса. Он торжественно внес в зал голову привидения, с помощью которого его свалили с козел. И все увидели, что голова была сделана из тыквы и наполнена песком и камнями.
После ужина гости разъехались, а графиня со своими дочерьми отправились в великолепную спальню, где забылись крепким сном. Уже был день, когда графиня проснулась, позвонила в колокольчик и разбудила дочерей. Она отклонила приглашение гостеприимного хозяина провести еще один день в замке, так как торопилась на целебные воды.
Господин Ризенталь проводил дам до самых границ своего владения, и графиня пообещала ему заехать на обратном пути. На этом они дружески расстались.
Как только Гном вернулся в замок, к нему тотчас привели кудрявую голову. Бедняга в страхе провел ночь в подземной тюрьме.
— Несчастный червь земли! — сказал ему Дух. — Что мешает мне раздавить тебя за твои насмешки?
— Великий правитель Исполинских гор, — ответил хитрец, — как ни велики твои права, но ты не можешь нарушить закон и убить меня, не дав мне последнего слова.
Такой дерзкий ответ навел Рюбецаля на мысль, что перед ним необыкновенный человек, поэтому он укротил свой гнев и произнес:
— Пусть никто не посмеет упрекнуть меня в том, что я осудил тебя, не выслушав. Говори смело, кто ты и что заставило тебя здесь в горах изображать привидение?
Пленник глубоко вздохнул и рассказал Рюбецалю свою историю:
— Некогда звали меня бедным Кунцем, проживал я в Лаубале, был честным перчаточником и жил в нищете, ибо нет ни одного ремесла, которое бы так скудно питало, как честность. Хотя денег я зарабатывал достаточно, но хозяин отнимал их у меня. Но однажды мой хозяин задолжал в соседнем город. Заимодавцы пришли в дом, решили, что я родственник хозяина, посадили меня в тюрьму, а с хозяина стали требовать выкуп. Понятное дело, никто меня выкупать не собирался и в конце концов меня выгнали из города без гроша в кармане.
На дороге я встретил своего старинного знакомого. Он был богато одет и ехал верхом.
— Ты ли это, бедняга Кунц? — воскликнул он. — Вижу, ты плохо кормишься своим ремеслом. Шьешь прекрасные кошельки, но не имеешь денег. Если хочешь, я научу тебя делать деньги.
— Хорошо, — сказал я, если ты цеховой мастер монетного двора, но если ты фальшиво
монетчик, то это весьма опасная работа, за которую награждают виселицей.
— Кто ни на что не решается, — отвечал он,— тот ничего не приобретает. Смерти не миновать. Удавишься или умрешь с голоду — какая разница?
— Однако, — возразил я, — один умирает честным человеком, а другой злодеем.
— Вздор! — вскрикнул он. — Какое злодеяние начеканить несколько монет?! Еврей Самуил напечатал уйму денег с такой же пробой, как наша. А что позволительно одному, то и другим не запрещается.
Одним словом, мой товарищ сумел уговорить меня. Приехав к нему домой, я тотчас сел за станок и через некоторое время нашел, что искусство делать деньги гораздо прибыльнее перчаточного. Самуил, узнав о нашем деле, выдал нас властям. Мы не были записаны в цех, как Самуил, и поэтому были приговорены к пожизненному заключению в крепости.
Здесь провел я целый год, а затем случай открыл мне дверь тюрьмы. Меня завербовали в армию, и я решил быть истинным защитником моего Государя. Я уже почти дослужился до офицерского чина, но тут отправили меня запастись хлебом. Я с таким рвением начал исполнять это предписание, что очистил не только амбары и сараи, но и сундуки и ящики в домах и церквах. Недовольные жители подали на меня жалобу, как на грабителя, после чего я был разжалован и выгнан из города.
Некоторое время я промышлял тем, что шарил по карманам, и делал это довольно успешно. Но на одной ярмарке вытащил я кошелек у богатого откупщика, который так же раздувался от денег, как брюхо его хозяина от жира. Кошелек был так тяжел, что я уронил его на землю. Меня схватили и посадили в тюрьму, откуда через несколько месяцев мне удалось сбежать.
Я не знал, что мне делать, дабы не умереть с голоду, бродил по окрестностям без цели. Случилось, что графиня проезжала через то местечко, где я прятался. У нее сломалась карета, и вокруг сразу собралось много любопытных. Подошел и я и познакомился с ее лакеем. Ганс по простоте своей доверительно сообщил мне, что боится господина Рюбецаля, так как из-за поломки кареты придется им ночью проезжать через Исполинские горы. Тут пришла мне в голову мысль воспользоваться трусостью путешественников и попробовать себя в роли Духа. Я прокрался в жилище деревенского пономаря, взял у него черный плащ и попавшуюся на глаза тыкву. С таким снаряжением взялся я за осуществление своего плана. Я предполагал освободиться от кучера, завезти карету в лесную чащу и, не причиняя вреда дамам, отобрать у них деньги и пожелать им счастливого пути.
Признаться, я нисколько не боялся, что вы мне помешаете. Люди так забывчивы, что даже детей уже не стращают вашим именем. И если бы иногда не вспоминали о вас некоторые простачки, то свет давно бы забыл вас. Я никогда о вас не думал, но теперь нахожусь в вашей власти и надеюсь чистосердечным повествованием вас умилостивить. Вам раз плюнуть сделать из меня честного человека. Если вы снабдите меня деньгами, или, как голодному проезжему, дадите шестьдесят слив, которые превратятся в золотые шарики; или из восьми оставшихся кеглей подарите мне одну, отдав девятую пражскому студенту, игравшему с вами в кегли; или если я достоин наказания, то накажите меня золотой лозой, как некогда странствующего сапожника, и после подарите ее мне в знак памяти, то счастье мое будет полным. Воистину, милостивый государь! Если бы вы знали нужды людей, то понимали бы, что трудно быть честным человеком, когда чувствуешь голод и не имеешь ни копейки в кармане. Пословица гласит: «У нужды нет законов».
— Ступай, бездельник,— сказал Гном, когда Кунц замолк, — на виселице достигнешь ты вершины своего счастья.
Потом пинком выкинул его за дверь. Курчавая голова был рад, что так дешево отделался. Он постарался поскорее убраться с глаз строгого владельца гор.
Но как ни спешил он уйти, казалось, что не двигается с места. Утомившись, он прилег под дерево и решил дождаться какого-нибудь путника, чтобы тот указал ему дорогу, но заснул.
А когда проснулся, увидел вокруг себя непроницаемый мрак. Бедняга едва не умер от ужаса, решив, что находится под землей в жилище Рюбецаля. Он стал стучать, призывать на помощь и, наконец, услышал вдали человеческие голоса. Тюремщик, перекрестившиеся открыл дверь и начал проклинать дьявола, который, по его мнению, шумел в пустой камере. Каково же было удивление тюремного сторожа, когда он узнал в пленнике сбежавшего несколько недель назад Кунца.
Тут Кунц понял, как коварно подшутил над ним Рюбецаль.
— Ты опять в своей клетке? — спросил тюремщик. — Почему ты вернулся?
— Долго шатаясь по свету, я устал, — отвечал ему Кунц, — и решил вернуться в свою прежнюю квартиру.
Никто не мог понять, как Кунц вошел в тюрьму и надел на себя оковы. Он же, не желая рассказывать о своем приключении, утверждал, что вернулся добровольно и может, когда захочет, входить и выходить через запертые двери, ибо против него не устоит ни один замок. Судьи очень удивились, но за добровольное возвращение избавили его от заслуженного наказания за побег и определили ему срок находиться в тюрьме до тех пор, пока не захочет он сам освободиться от оков и уйти через запертую дверь. Но Кунц, кажется, так и не воспользовался этим разрешением.
Между тем графиня Цицилия с дочерьми счастливо добралась до Карлсбада. Прежде всего велела она пригласить к себе лекаря. К ней пришел славнейший некогда медик, доктор Шпрингфельд из Мерсебурга. Графиня сразу узнала в нем врача, который оказывал ей помощь в замке господина Ризенталя.
— Здравствуйте, господин доктор! — воскликнула графиня. — Вы приехали раньше нас, а мы думали, что вы еще у господина Ризенталя. Но почему вы не сказали нам, что являетесь местным доктором?
Медик изумился, долго думал, смотрел на графиню и ее дочерей и не мог вспомнить, чтобы видел их раньше.
— Вы, ваше сиятельство, без сомнения, принимаете меня за кого-то другого. Я никогда не имел чести прежде вас видеть. А также не знаю я господина Ризенталя, почтительно сказал Шпрингфельд.
Когда он ушел от графини, то многим своим больным рассказал о новом знакомстве и всем повторял, что графиня большая сумасбродка и мечтательница. После этого графиня Цицилия стала в Карлсбаде темой для разговоров. Когда явилась она в первый раз на бал со своими прекрасными дочерьми, то все толпились вокруг них. Графиня Цицилия и девушки с удивлением узнавали тех гостей, с которыми несколько дней назад провели вечер у господина Ризенталя! Графиня свободно заговаривала то с одним, то с другим, называла каждого по имени, много говорила о Ризентале и никак не могла понять сдержанного удивления и даже холодности тех, кто незадолго до этого выказывал ей дружеское расположение. Она решила, что ее хотят разыграть и в конце этой комедии на сцене появится сам господин Ризенталь. И потому она с улыбкой попросила пригласить Ризенталя в зал.
Такое странное поведение, по мнению собравшихся гостей, доказывало расстроенное воображение несчастной дамы, и все жалели графиню, которая казалась умной женщиной. Графиня же, со своей стороны, угадала по многочисленным взглядам и перешептываниям собравшихся, что о ней думают, будто она помешана. И сочла за лучшее рассказать о своем приключении на границах Силезии. Ее слушали с таким же вниманием, с каким слушают сказку доставляющую минутное удовольствие, а потом и забывают, не поверив ни единому слову.
— Удивительно, — говорили гости и поглядывали на доктора Шпрингфельда. А тот лишь пожимал плечами.
Он поклялся, что будет лечить несчастную графиню до тех пор, пока минеральные воды совершенно не изгонят из ее воображения Исполинские горы.
Когда графиня поняла, что ее истории мало кто поверил в Карлсбаде, и ей самой показалась она сомнительной, и потому она перестала говорить о происшествии в горах. Доктор приписал молчание графини чудесному действию вод.
После того как закончилось лечение, графиня с дочерьми возвратилась в Бреславль.
Она опять проехала через Исполинские горы, чтобы выполнить обещание заглянуть на обратном пути к господину Ризенталю. Кроме того, она хотела выяснить, почему все его гости вели себя так, будто никогда ее не видели.
Но никто не знал дороги к замку господина Ризенталя и даже не слышал его имени.
И графиня, наконец, поняла, что незнакомец, который освободил ее от злодея и привел в свой дом, был не кто иной, как Горный Дух Рюбецаль. Она призналась себе, что он оказал ей гостеприимство самым благороднейшим образом, и простила ему проказы. Теперь графиня твердо верила в существование духов, хотя, боясь насмешников, не открыла своего мнения свету.
С тех пор как графиня Цицилия посетила Рюбецаля, о нем ничего не было слышно. Он возвратился в свое подземное жилище. Вскоре после этого вспыхнул подземный пожар, разрушивший Лиссабон, а потом Гватемалу и продолжавший свирепствовать до тех пор, пока не добрался до основания Немецкой земли. Духам хватало теперь работы в преисподней по укрощению огненных рек, поэтому им некогда было выходить на поверхность земли.