Ночная погоня

Жила-была на свете женщина. Как-то раз, ложась спать, она подумала:

«Завтра я должна встать ни свет ни заря, чтобы вовремя поспеть на базар».

Она собиралась продать на базаре яички и масло.

Спать она легла рано и проснулась, когда еще было совсем темно. Часов у нее не было, узнавать время по луне и по звездам она не умела, а потому решила, что уже пора вставать, хотя еще и полночь не пробило.

И вот в эту странную темную пору вывела она из конюшни сонного коня, приладила ему на спину две плетеные корзины — с маслом и яичками, наки­нула себе на плечи плащ, села верхом на коня и отправилась в путь. Путь ее в город лежал через Вересковую Пустошь — странное местечко, совсем не подходящее для ночных прогулок.

Не успела она далеко отъехать, как вдруг услы­хала громкий собачий лай и при свете звезд — к счастью, в ту ночь небо было ясное и звезд высы­пало видимо-невидимо — увидела бегущего зайца.

Заяц бросился прямо к ней и, чуть не добежав до нее, вскочил на живую изгородь, всем своим видом словно говоря: «Подойди, возьми меня и спрячь!»

Женщина эта вообще недолюбливала охоту, поэтому не стала себя долго упрашивать, сняла с изго­роди дрожащего зайца, спрятала его в одну из своих корзин и как ни в чем не бывало поехала дальше.

Однако очень скоро она опять услыхала собачий лай и тут же увидела чудного всадника на лошади — ох, вы только представьте себе! — на лошади без головы. Всадник был весь черный, и голова — слава Богу, на месте! — тоже черная, а на макушке из-под жокейской шапочки торчали рожки. Хуже того, глянув вниз, она увидела, что в стремена он вдел вовсе не ноги, обутые во что-нибудь там, а раздвоенные копыта!

Черного всадника на лошади без головы со всех сторон обступили большие черные псы, сбежав­шиеся, верно, на запах зайца. Псы были тоже сов­сем необычные. На голове у них были маленькие рожки, а когда они вертели хвостами, во все стороны так и сыпались искры, и, принюхавшись, жен­щина почувствовала запах серы. Страх, да и только!

Но она была женщина храбрая, и если уж решила спасти зайца и спрятать в свою корзину, то уж ни за что его не выдала бы. К тому же она знала, что хоть черт и умен, а все-таки не волшебник! Не мог он догадаться, куда девался заяц.

И вправду, черт поклонился ей и очень вежливо спросил, не видала ли она, в какую сторону побе­жал заяц. Она покачала головой: мол, не видела и не знает. И он затрубил в рог, пришпорил коня без головы и поскакал прочь с Вересковой Пустоши, а черные псы за ним, и скоро все скрылись из глаз, чему женщина была очень рада, как вы и сами можете догадаться.

Не успела она опомниться, как вдруг крышка корзинки, в которой, как она полагала, сидел полу­мертвый от страха заяц, откинулась, и из корзины поднялась прекрасная молодая леди, одетая во все белое.

— Я восхищена вашей храбростью, матушка, — сказала прекрасная леди. — Вы спасли меня от жес­токих мучений. Когда я была обыкновенной женщи­ной, я совершила ужасный грех и была за это нака­зана. На земле и под землей меня преследовали злые духи, и был только один путь спастись от них — оказаться позади них, когда они преследуют меня. Сколько лет мне не удавалось это сделать! Теперь вы мне помогли, и я за это награжу вас. Отныне все ваши наседки будут нести по два яйца сразу, ваши коровы будут давать молоко круглый год, а ваш муж ни разу не победит вас в споре!

И с этими словами добрая фея исчезла. Больше женщина ее никогда не видела, но все вышло точно, как обещала фея.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Малышка Том и великан Денбрас

Вот вам одна из самых старинных сказок, какие рассказывали в Корнуэлле. Их еще называли там дурацкими сказками. А любил ее рассказывать старый веселый жестянщик из Лéланта.

В далекие времена, когда в Корнуэлле было еще полным-полно великанов, неподалеку от залива Мáунтс-Бей жил в деревне славный паренек, кото­рого звали Малышка Том.

Славный-то он был славный, а вот работать не очень-то любил. Работал когда вздумается, а по­стоянным делом не хотел заняться.

Правда, Том был невелик ростом — мы имеем в виду для тех старинных времен, когда, как говорят, все мужчины в Корнуэлле были один другого выше, — так, примерно, футов восьми*. Зато плечи у него были широкие, спина крепкая, а руки и ноги словно из железа.

Его старушка мать часто говорила ему, чтобы он нашел настоящее дело и зарабатывал хотя бы себе на пропитание. Потому что, надо вам сказать, ел он всегда за двоих.

И вот однажды поутру, чтобы доставить удо­вольствие своей матушке, а может, потому что как раз в это время он ухаживал за одной красоткой из Крóласа, Малышка Том отправился в Мáркет-Джу поискать там работы. Сами понимаете, не мог же он сделать предложение девушке, если сам ничего не зарабатывал. Первым делом Том зашел к одному человеку, по имени Хонни (это сокращенное от Ганнибала), — тот был жестяных дел мастером, а кроме того, еще держал и трактир, чтобы лю­бой мог зайти и выпить с ним по кружке доброго эля.

—  Нужен вам сильный, молодой и покладистый работник? — спросил его Том.

—  Очень сожалею, — ответил Хонни, — но посто­янной работы у меня, пожалуй, сейчас не найдется. Но послушай! Мне надо отправить в Сент-Ивз воз с бочонками пива, и ты бы мог сослужить мне хоро­шую службу, а я тебе за это щедро заплачу. Ну как, по рукам?

Они тут же столковались. Том вывел четыре парных воловьих упряжки, хозяин сам помог Тому погрузить на повозку бочонки с пивом, да в при­дачу положил еще один бочонок для Тома, чтобы он не скучал в дороге и угощал бы добрых попутчи­ков, какие ему встретятся.

И, крикнув волам: «Эй-о-о!», Том выехал со двора.

Ехал он, ехал и вдруг — стоп! Прямо посреди дороги выросла высоченная каменная стена с широ­кими, крепкими воротами на запоре. Не пройдешь, не проедешь!

—  Ах негодные великаны! Не иначе, это их рук дело! — рассердился не на шутку Том. — Ну где это слыхано — строить стену на проезжей доро­ге! Должно быть, это тот великашка Денбрас! Ве­ликан из великанов, силач из силачей! Э-э, да я тоже парень не промах. Еще посмотрим, кто кого!

И Том изо всех силенок приналег на каменные ворота и одним ударом распахнул их.

—  Эй-о, пошли! — крикнул Том волам. — Эй-о! И воз с пивом скрипя покатился по каменным плитам двора прямо к замку великана.

А надо вам сказать, что великан Денбрас к тому времени уже начал стареть и стал глуховат. Никогда бы в жизни он не услыхал скрипа повозки, если бы не его собачонка: она подняла такой лай, что и мертвый бы проснулся.

Денбрас сел на кровати, потянулся, протер глаза, а потом вышел во двор. Сначала ни Тома, ни его повозки он не увидел, потому что ему и в голову не пришло смотреть себе прямо под ноги. И пока он озирался по сторонам, Том успел хоро­шенько рассмотреть великана.

Старый Денбрас был не меньше пятнадцати футов росту и, конечно, широк в плечах, но толсто­ват. Виною тому — обжорство и безделье, вот к старости у него и появилось брюшко. Космы на голове великана торчали, словно пучки сухого вереска, а зубы его сточились почти до самых десен — все оттого, что он жрал овец прямо с шерстью и кос­тями!

Однако Малышка Том ничуть его не испугал­ся, хотя и повстречался с Денбрасом в первый раз.

—  Хелло! — заревел-зарычал-заорал Денбрас, уви­дев наконец Тома. — Ты кто такой, жалкая малявка? Как посмел ты явиться сюда со своей скрипучей повозкой? А-а, никак, это пиво? Ты привез его мне? Вот не ожидал!

—  Можешь отведать глоток, — сказал Том, — но пиво это я везу не тебе, а в Сент-Ивз. А еду я через твой двор, потому что он стоит на проезжей дороге!

— Ах ты дерзкий щенок! — рассердился Денбрас — Убирайся отсюда, пока цел, не то как наломаю прутьев да нахлестаю тебя!

—  Ку-ка-реку! Не рано ли распелся, старый петух? — ответил ему Том.

Тут великан сделался темнее тучи от злобы и, не говоря больше ни слова, обхватил здоровенный вяз, вышиною в двадцать футов, и вырвал его прямо с корнями из земли.

Но пока он зачищал ствол от мелких веток и сучьев, чтобы получилась настоящая гладкая дубинка, Том сбросил с повозки все пивные бочки, снял одно колесо — и у него получился прекрасный щит; снял большую дубовую ось — и у него тоже получилась крепкая гладкая дубинка. Великан еще долго копался, зачищая свой «прутик», а Том уже ждал его наготове.

—  А ну поторапливайся, — подгонял Том вели­кана Денбраса. — Я жду тебя! Вот мой щит, а вот мой меч! — И он потрясал колесом и дубовой осью от телеги.

Наконец противники сошлись.

Но великан оказался совсем неповоротлив, да к тому же дубинкой он размахивал не целясь, как попало, из чего Том заключил, что он вдобавок еще и подслеповат. А сам Том был куда проворней. Он так ловко работал своей дубинкой, что бедный великан совсем запыхался.

Том давно уже мог ранить Денбраса острым концом дубовой оси, но всякий раз ему становилось жалко старика. И он лишь отражал своим колесом удары двадцатифутовой дубинки великана. Бедняга Денбрас то и дело бил мимо, а иногда, промахнув­шись, грохался плашмя на землю.

Но Том благородно подавал ему руку, что­бы старику легче было подняться, и подно­сил даже бочонок с элем, чтобы подкрепить его силы.

Однако, увидя, что солнце клонится к закату, Том решил чуть пощекотать старика великана, чтобы заставить его двигаться побыстрей. И он, как ему показалось, легонько ткнул Денбраса своим копьем.

Но — о горе! — Малышка Том сам не знал, какая у него сила, и сделал выпад слишком резко. Дубо­вая ось проткнула великана насквозь, и он опроки­нулся на землю, словно поваленное дерево.

Том был в отчаянии. Он опустился рядом с ве­ликаном на колени и пытался подбодрить его сло­вами.

—  Не  унывай,   дружище! — говорил  Том. — Ты скоро поправишься. Я нечаянно! Разве я хотел тебя обидеть? Кто бы мог подумать, что у тебя такая нежная кожа!

Но великан только стонал в ответ. Том осторож­ненько вынул дубовую ось из раны и покрепче заткнул рану кусками дерна, который тут же нарезал. Старому Денбрасу немного полегчало. Тогда Том сбегал к повозке, вышиб дно у одного бочонка с пивом и поднес его великану ко рту словно кружку.

—  Пей, голубчик, пей! — уговаривал он великана. Наконец Денбрас заговорил.

—  Теперь уж мне ничто не поможет, сынок! — чуть слышно произнес он. — Конец! Крышка!.. Но я умер в честном бою, верно?

—  Верно, — чуть не плача, отвечал Том.

—  А ты молодец! Настоящий корнуэллец. Ты честно сражался, и за это я люблю тебя. Это была славная и честная битва... Силы покидают меня. Наклонись ниже, сынок, я скажу тебе мою послед­нюю волю...

И старый Денбрас сказал Тому, что, раз у него нет никого родных, он делает Тома своим наслед­ником и велит ему забрать все сокровища, какие он спрятал в пещере под замком.

—  А теперь помоги мне подняться на вершину холма, — попросил он Тома.

Они с трудом взобрались на холм, и великан сел на свое любимое каменное ложе, прислонившись спиной к широкой плоской скале.

—  Похорони меня честь по чести! — сказал он Тому. — Здесь, где я, сижу сейчас. По законам стари­ков нашей страны. Вот камни, которыми ты окружишь меня. Большой койт** я давно приготовил. Похорони меня с честью и будь ласков к моей собаке!

—  Я все сделаю, старый дружище, только не умирай!

Но великан покачал головой и испустил дух.

Том загородил Денбраса со всех сторон боль­шими камнями, сложил ему руки на коленях — сло­вом, сделал все честь по чести. А потом он спус­тился во двор замка, поставил на место колесо и дубовую ось, на что много времени ему не потребо­валось, вывел на дорогу волов с повозкой, запер покрепче ворота замка и отправился в Сент-Ивз. Благополучно вручил пиво кому было велено и уже по другой дороге вернулся на следующий день в Маркет-Джу.

То был праздник — канун Иванова дня, — и на всех холмах жгли костры.

В Маркет-Джу на улицах танцевали под волынку и барабан. Хонни, хозяин трактира, веселился со всеми вместе. Он очень обрадовался, что Том вернулся и с повозкой, и с его быками в полном здравии.

—  Молодец! — сказал он ему, когда Том закусил с дороги и выпил. — Оставайся у меня на год рабо­тать, я тебе положу хорошее жаhttp://www.dreams4kids.ru/wp-admin/post.php?post=3623&action=editлованье.

—  Не могу, — ответил Том, — хотя лучшего места мне не сыскать.

—  Тогда почему же ты говоришь «нет»? — уди­вился Хонни. — Ты же только вчера просил у меня работы.

—  Но Том не хотел рассказывать, что у него вышло с великаном Денбрасом, и он ответил:

—  Видишь ли, за это время у меня умер дедушка, который жил в горах, и оставил мне в на­следство землю и деньги. Я должен скорей пойти туда и похоронить старика честь по чести.

—  Под этим предлогом Том покинул гостеприим­ного хозяина и поспешил к своей возлюбленной в Кролас. Ей он все рассказал без утайки; они поже­нились и зажили в замке великана припеваючи.

---

* Восемь футов составляют примерно два с половиной метра.
** Койт — каменное кольцо, которым древние британцы накрывали могилу.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Осел, столик и дубинка

Плохо жилось бедному Джеку. Родной отец, и тот его обижал. И вот решил Джек убе­жать из дому и пойти искать счастья по белу свету.

Бежал он, бежал, совсем из сил выбился, как вдруг наскочил на маленькую старушку, собирав­шую хворост. Джек так запыхался, что даже не попросил у старушки извинения. Но старушка была добрая. Она сказала, что Джек, по всему видно, славный малый, и, если он пойдет к ней в работ­ники, она ему хорошо заплатит. Джек согласился, потому что уже порядком проголодался.

Старушка привела Джека в свой домик — тот стоял в лесу, — и Джек прослужил ей двенадцать месяцев и один день. Когда год прошел, старушка позвала Джека к себе и сказала, что приготовила ему хорошую награду. Потом вывела из стойла осла и велела Джеку потянуть его за уши. Осел заревел: «И-а-а-а!» — и тут изо рта у него посыпались сереб­ряные шестипенсовики, полукроны и даже золотые гинеи!

Парню пришлась по душе такая плата. Сел он на осла и поехал. Добрался до постоялого двора и заказал себе все самое лучшее. Но хозяин потребо­вал деньги вперед — иначе не хотел подавать ему. Тогда Джек отправился на конюшню, потаскал осла за уши и набил себе карманы деньгами. Да на беду в двери конюшни была щель, и хозяин все подсмотрел, а когда настала ночь, подменил Джекова драгоценного осла своим обыкновен­ным. Джек ничего не заметил и утром отправился домой.

Теперь нужно вам сказать, что по соседству с домом Джека жила бедная вдова, у которой была одна-единственная дочка. Девушка дружила с Джеком, а потом они полюбили друг друга. Вот Джек и попросил отца позволить ему жениться на ней, но тот ответил:

—  Не позволю, пока у тебя не будет денег, чтобы прокормить жену!

—  Деньги у меня есть, отец! — сказал Джек. Пошел к ослу и принялся тянуть его за длинные уши. Тянул-тянул, чуть уши ему не оторвал, ко ни гинеи, ни даже полукроны не получил. Осел только ревел: «И-аа-и-аа!» — а денег не выплевы­вал.

—  Это что за шутки такие? — рассердился отец.

—  Не сердись, отец, — ответил Джек, — просто это не тот осел. Вчера у меня был другой, ей-ей!

—  Не знаю, какой был вчерашний, только вижу, что ты сам остался прежним ослом!

Тут отец схватил деревянные вилы и вытолкал сына из дома. Джек бросился бежать со всех ног и все бежал и бежал, пока не влетел в какой-то дом. А была это столярная мастерская.

—  Ты как видно, славный малый! — сказал Джеку столяр. — Послужи-ка мне двенадцать месяцев и один день, и я хорошо тебе заплачу.

Джек согласился и прослужил у столяра год и один день.

—  Ну, вот тебе твое жалованье, — сказал хозяин и подал Джеку столик. — Крикни: «Столик, накрой­ся!» — и на нем тотчас появятся любые кушанья и напитки.

Джек взвалил столик себе на спину и пошел куда глаза глядят. Шел-шел, пока не добрался до того постоялого двора, где ночевал раньше.

—  Эй, хозяин! — закричал он. — Обед мне! Пожи­вей да повкусней!

—  Очень сожалею, но у нас нет ничего, кроме ветчины и яиц!

—  Это мне-то ветчину и яйца?! — воскликнул Джек. — Коли так, я и без вас обойдусь. А ну-ка, сто­лик, накройся!

И в тот же миг на столике появились разные кол­басы, индейка, жареная баранина, картофель, зелень. Хозяин постоялого двора только глаза выпу­чил от удивления, но ни словечка не проронил. Когда же настала ночь, он притащил с чердака свой столик, а столик Джека оставил себе. Столики с виду были почти одинаковые, и наутро Джек опять ничего не заметил. Взвалил никудышный столик на спину и понес домой.

—  Ну, отец, теперь можно мне жениться на моей милой? — спросил он отца.

—  И не думай, если не сможешь ее про­кормить! — ответил отец.

—  Послушай, отец! — воскликнул Джек. — У меня есть волшебный столик. Крикну ему: «Столик, накройся!» — и на нем мигом появится все, чего я захочу.

—  Так покажи мне его! — сказал старик.

Джек поставил столик посреди комнаты и при­казал ему накрыться, но ничего на нем не появи­лось. Отец рассердился, схватил с полки жаровню и так огрел ею сына по спине, что тот взвыл от боли и бросился вон из дому.

Бедный Джек бежал сломя голову, пока не добежал до речки и не свалился в воду. Но какой-то человек вытащил его и попросил помочь ему построить мост через эту реку. А как, думаете вы, он строил мост? Да просто-напросто перекидывал дерево с берега на берег.

Вот Джек забрался на верхушку дерева и всей своей тяжестью повис на ней, а когда человек под­рыл корни, Джек вместе с деревом повалился на другой берег.

—  Спасибо! — сказал человек. — Сейчас я тебе заплачу за услугу.

Он отломил от дерева ветку и обстругал ее ножом.

—  Вот, получай эту дубинку! — сказал он. — Скажи ей только: «Бей его, дубинка!» — и она сва­лит с ног любого, кто тебе досадит.

Джек очень обрадовался такой дубинке, и пошел прямо на постоялый двор, и, как только по­явился хозяин, закричал:

—  Бей его, дубинка!

Не успел он это крикнуть, как дубинка вырва­лась у него из рук и принялась колотить хозяина и по спине, и по голове, и по рукам, и по бокам, пока тот со стоном не повалился на пол. А дубинка все не унималась: Джек не останавливал ее, пока хо­зяин не вернул ему осла и столик.

И вот поехал Джек домой на осле, со столиком на плечах и с дубинкой в руке. А когда приехал, оказалось, что отец его умер.

Отвел Джек ослика в стойло и таскал его за уши, пока ослиная кормушка не наполнилась день­гами.

Вскоре разнеслась по городу весть, что Джек вернулся домой и что денег у него куры не клюют. Тут все местные девицы принялись за ним охо­титься.

—  Вот что,— объявил им Джек,— я женюсь на самой богатой девушке в округе. Приходите завтра все к моему дому да прихватите в передниках свои деньги.

Наутро вся улица была полным-полна девушек, и каждая с трудом поддерживала свой передник с золотыми да серебряными деньгами. Прежняя невеста Джека тоже пришла, но у нее не было ни золота, ни серебра, только два медных пенса — вот и все ее богатство.

—  Отойди-ка в сторонку, милая! — строго сказал ей Джек. — У тебя ведь нет ни золота, ни серебра, тебе здесь не место.

Девушка отошла. И тут из глаз ее градом пока­тились слезы, упали в передник и вдруг преврати­лись в алмазы.

—  Ну, — промолвил Джек, — выходит, ты богаче всех, так на тебе я и женюсь!

А остальным девицам пришлось уйти ни с чем.

Но как потом Джек сам говорил, он женился бы только на своей невесте, даже если бы у нее не было и одного пенса.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Ничто-Ничего

Жили-были когда-то на свете король, коро­лева и королевские дети. Ах, нет, детей-то как раз у короля с королевой и не было, хотя женаты они были уже давно. Но вот наконец родила королева мальчика. Короля в это время не было дома: он уехал в дальние страны, и королева не стала давать имя сыну без отца.

—  До возвращения короля, — сказала она, — мы будем называть мальчика просто Ничто-Ничего.

Однако короля пришлось ждать слишком долго, и мальчик успел вырасти в статного и красивого юношу.

Наконец король пустился в обратный путь. По дороге ему встретилась глубокая, бурная река, и он никак не мог переправиться через нее. Тут подхо­дит к нему великан и говорит:

—  Я могу тебя перенести!

—  А что ты возьмешь за это? — спрашивает король.

—  Да что с тебя взять? Ладно уж, Ничто-Ничего! Садись ко мне на спину, и я живо тебя перенесу.

Король ведь не знал, что так прозвали его сына — Ничто-Ничего. Вот он и сказал:

—  Ничто так ничто, ничего так ничего! А мою благодарность получишь в придачу.

Вернулся король домой и очень обрадовался и своей жене, и большому сыну. Королева рассказала ему, что без него сыну не дали никакого имени, а звали его просто Ничто-Ничего.

Бедный король так и всплеснул руками.

—  Что я наделал! — воскликнул он. — Ведь я обе­щал отдать великану Ничто-Ничего! За то, что он перенес меня на спине через реку.

Король и королева были несказанно опечалены, но они решили:

—  Когда великан придет, мы отдадим ему сына нашей птичницы. Он и не заметит, что мальчика подменили.

На другой день великан явился к королю за обещанным. Король тотчас велел позвать сына птичницы, и великан взвалил его себе на спину и унес.

Долго шел великан, пока не увидел подходя­щую скалу. Сел на нее передохнуть и спрашивает:

—  Эй ты там, на спине, сморчок-батрачок, кото­рый теперь час?

А бедный паренек отвечает:

—  Тот самый, когда моя матушка-птичница собирает яйца королеве на завтрак.

Тут великан очень рассердился, бросил маль­чика и, разгневанный, вернулся назад к королю. На этот раз король и королева отдали ему сына садов­ника. Взвалил великан его к себе на спину и отпра­вился восвояси. Добрался опять до той скалы, при­сел на нее отдохнуть и спрашивает:

—  Эй ты там, на спине, сморчок-батрачок, кото­рый теперь час?

А сын садовника отвечает:

—  Да, наверное, тот самый, когда моя матушка собирает овощи для королевского обеда.

Тут великан уж совсем рассвирепел, вернулся в королевский дом и пригрозил, что уничтожит всех, если ему на этот раз не отдадут Ничто-Ничего.

Пришлось отдать ему королевича. Вот дошел великан до скалы и спрашивает:

—  Который теперь час?

А Ничто-Ничего отвечает:

—  Тот самый, когда мой отец-король обычно садится за ужин.

—  Вот теперь я получил что хотел! — обрадо­вался великан. И он отнес Ничто-Ничего к себе домой.

Так и остался Ничто-Ничего в доме великана и жил там, пока не стал взрослым.

А у великана была красивая дочка. И вот она и Ничто-Ничего полюбили друг друга. Как-то раз великан и говорит Ничто-Ничего:

—  Завтра я тебе задам работенку! Есть у меня конюшня в семь миль длиной и в семь шириной. Ее не чистили семь лет. Вычисти ее завтра к вечеру, а не то попадешь мне на ужин!

На другое утро дочка великана принесла Ничто-Ничего завтрак и застала его в горе и печали: как ни старался он вычистить конюшню, не смог. Выгребет всю грязь, а она опять нарастает.

—  Не печалься, я помогу тебе! — сказала дочка великана и кликнула клич всем тварям земным и всем птицам небесным.

И тотчас со всего света к ней сбежались звери и слетелись птицы. Они вынесли из конюшни всю грязь и успели вычистить ее до возвращения вели­кана. И великан сказал Ничто-Ничего:

—  Стыд тому умнику, что помог тебе! Ну, ничего, на завтра у меня найдется для тебя рабо­тенка потруднее! Есть у меня озеро в семь миль длиной, семь миль глубиной и семь миль шириной. Осуши его завтра к вечеру, а не то попадешь мне на ужин!

На другое утро Ничто-Ничего ранехонько при­нялся за работу и попробовал было ведром вычер­пать воду из озера. Но озеро ничуть не убывало. Что делать? Тут дочка великана призвала на помощь всех рыб морских и приказала им выпить из озера воду, и они вмиг осушили его.

Увидел великан, что работа выполнена, разо­злился и сказал:

—  Ну, погоди! Вот завтра я задам тебе рабо­тенку так работенку! Есть у меня дерево высотою в семь миль и без единого сучка. А на самой вер­хушке гнездо, и в нем семь яиц. Принеси все яйца целехонькими, а не то попадешь-таки мне на ужин!

Наутро дочка великана позвала свою ручную змею, и та взвилась по могучему стволу до самой верхушки и достала все яйца целехонькими. Но когда Ничто-Ничего понес яйца великану, одно нечаянно разбилось. Как быть? И вот решил он бежать вместе со своей милой. Дочка великана захватила с собой волшебную склянку, и они пусти­лись бежать что было духу.

Но не успели отбежать и на три поля, как огля­дываются и видят: мчится за ними во весь опор великан.

—  Скорей, скорей! — вскричала дочка велика­на.  — Вынь у меня из волос гребешок и брось на землю!

Ничто-Ничего выхватил у нее из волос гребень и бросил на землю. И тотчас из зубцов поднялись гус­тые заросли шиповника. Не скоро удалось великану проложить себе дорогу через эти колючие заросли! Когда же он наконец пробрался сквозь них, Ничто-Ничего и его милая успели убежать далеко-далеко. Однако великан вскоре опять нагнал их и готов был вот-вот схватить.

Но тут дочка великана закричала:

—  Вынь у меня из волос кинжал и брось на землю. Скорей, скорей!

Ничто-Ничего выхватил у нее из волос кинжал и бросил на землю. И в тот же миг из него выросла густая изгородь из острейших лезвий. Нелегко было великану через нее перебраться. Он ступал не спе­ша, осторожно, а тем временем беглецы мчались все дальше и дальше, и почти уже скрылись из виду.

Наконец великан перебрался через изгородь, и опять догнал их, и уже протянул руку, чтобы схва­тить Ничто-Ничего, но тут дочка великана достала свою волшебную склянку и бросила ее на землю. Склянка разбилась, и из нее выкатилась большая-пребольшая волна. А плавать великан не умел, так и пришлось ему бросить погоню и вернуться домой ни с чем.

А Ничто-Ничего с девушкой бежали все дальше, пока не прибежали, как вы думаете, куда? Да почти к самому замку его родителей. Но дочка великана так устала, что не могла дальше сделать ни шагу. И Ничто-Ничего отправился разыскивать ночлег, а девушке велел его ждать.

Пошел он прямо на огни королевского замка, да по дороге забрел в хижину птичницы — злой кол­дуньи. И вот когда Ничто-Ничего спросил у нее, как пройти к замку, она произнесла над ним кол­довское заклинание, и едва он добрался до замка, как тут же у входа упал на скамью, словно мертвый.

В замке его никто не узнал — ведь прошло столько лет, как великан унес его. Король и коро­лева хотели разбудить незнакомого юношу, но, сколько ни старались, ничего у них не получалось. И тогда король объявил, что та девушка, которая сумеет разбудить его, станет его женой.

А дочка великана все ждала и ждала своего милого. Она влезла на дерево, чтобы высмотреть его. А тем временем к тому самому месту пришла дочка королевского садовника. Под деревом был родник, и она хотела набрать в нем воды, как вдруг увидела в роднике отражение девушки. Увидела и решила, что это ее собственное отражение.

«Если я так мила, если я так хороша, зачем же посылать меня за водой?» — сказала себе дочка садовника, забросила подальше ведро и решила тотчас испытать, а не сможет ли она выйти замуж за спящего незнакомца.

Вот вернулась она домой и рассказала обо всем отцу. Но садовник очень удивился и подумал: тут что-то неладно. Спустился сам к роднику и тоже увидел отражение девушки. Взглянул наверх и все понял.

Помог он дочке великана слезть с дерева и стал расспрашивать, откуда она и почему спряталась тут.

Ну, дочка великана ему все и рассказала. Тогда садовник недолго думая отвел девушку в королев­ский замок. И только она вошла туда, как тотчас увидела Ничто-Ничего — он спал мертвым сном, сидя в кресле.

—  Проснись, проснись! — позвала она. — Скажи мне хоть слово!

Но он не просыпался. Тогда король и королева спросили ее, откуда она знает этого юношу.

—  Но ведь Ничто-Ничего столько лет прожил у нас в доме! — ответила девушка.

Как только король с королевой услышали это имя, они бросились обнимать и целовать спящего принца, а потом вдруг разрыдались оба.

—  Что с вами? — спросила дочка великана. — О чем вы плачете?

—  Мы так долго не видели нашего милого сына, — ответили они, — что думали, его уже нет в живых. А теперь он нашелся, но мы не можем его разбудить!

И тогда девушка вынула у себя из волос зеленую веточку и дала понюхать ее спящему принцу, и он тотчас проснулся. Велико же было его изумление, когда он увидел рядом с собой и родителей, и свою милую!

Ну, чтобы не тратить лишних слов, скажем, что Ничто-Ничего и великанова дочка вскоре обвенча­лись. Правда, королю с королевой хотелось женить своего сына на знатной принцессе, но дочь велика­на была тоже неплохая невеста. И все зажили счаст­ливо и жили до конца своих дней. А злую птични­цу-колдунью прогнали.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Волшебная мазь

Тетка Гуди была няней. Она ухаживала за больными и нянчила маленьких детей. Однажды ее разбудили в полночь. Она спустилась из спальни в прихожую и увидела стран­ного косоглазого старичка. Он попросил тетку Гуди поехать к его жене — та была слишком слаба, как он объяснил, и не могла сама нянчить своего грудного ребенка.

Тетке Гуди не понравился странный посетитель, но дело есть дело. И вот она наскоро оделась и вышла с ним из дома. Он тут же усадил ее на чер­ного как смоль скакуна с горящими глазами, и они понеслись куда-то с невиданной быстротой. Боясь упасть, тетка Гуди изо всех сил вцепилась в косо­глазого старичка.

Они мчались и мчались, пока не остановились, наконец, у дверей небольшого домика. Тут они слезли с коня и вошли в дом. Хозяйка лежала в по­стели, а младенец — чудесный, здоровый малыш — рядом с ней. Вокруг играли дети.

Тетка Гуди взяла ребенка на руки, а мать про­тянула ей баночку с мазью и велела намазать ребенку глазки, как только он их откроет.

Через некоторое время ребенок приоткрыл глазки, и тетка Гуди заметила, что он тоже косит, как и отец. Она взяла баночку с мазью и намазала ребенку веки.

«Для чего бы это?» — ломала себе голову тетка Гуди. В жизни она не видывала, чтобы младенцам мазали веки. И вот она улучила минутку, когда никто на нее не смотрел, и легонько помазала свое правое веко.

Не успела она это сделать, как все будто измени­лось вокруг. Убранство в комнате показалось роско­шным. Женщина в постели превратилась в прекрас­нейшую леди, разодетую в белый шелк. Младенец выглядел еще милее, чем прежде, а пеленки его сде­лались прозрачными и сверкающими, словно сереб­ряная кисея. Зато его братишки и сестренки, что играли у постели, превратились в бесенят с при­плюснутыми носами, острыми ушками и длинными волосатыми лапками. Они строили друг другу рожи, царапались, таскали за уши больную мать — словом, чего только не вытворяли. И тут тетка Гуди поняла, что попала в дом к бесам.

Но она ни слова об этом не проронила. А как только женщина поправилась и могла сама нянчить ребенка, тетка Гуди попросила хозяина отвезти ее домой. Он подвел к дверям черного как смоль коня с горящими глазами, и они поскакали так же быстро, как в прошлый раз, а может, еще быстрей, пока не достигли дома тетки Гуди. Косоглазый ста­рик снял ее с коня, весьма вежливо поблагодарил и расплатился с нею так, как ей никогда еще не пла­тили за подобные услуги.

На другой день — это был базарный день — тетка Гуди отправилась за покупками. Ведь она надолго отлучалась из дома, и ей кой-что понадобилось для хозяйства. Вот стала она приценяться к товарам и вдруг увидела того самого косоглазого старичка, что возил ее на черном как смоль коне! А что, вы думаете, он делал на базаре? Он ходил от прилавка к прилавку и с каждого брал что-нибудь: с этого фрукты, с того яйца... И никто как будто не замечал этого.

Тетка Гуди полагала, что не ее дело вмеши­ваться. Однако она решила, что не следует упус­кать такого щедрого клиента, не перемолвившись с ним словечком-другим. Вот подходит она к нему, отвешивает поклон и говорит:

—  Добрый день, сэр! Надеюсь, ваша жена и малыш чувствуют себя так же хорошо, как...

Но не успела она закончить, как странный старичок отпрянул от нее с удивлением и восклик­нул:

—  Как, вы меня сейчас видите?!

—  Вижу вас? — переспросила она. — Ну, конечно! Так же ясно, как вижу солнце в небе. И даже более того, — прибавила она, — я вижу, что вы очень заняты... выгодными покупками.

—  Вот как? Значит, вы слишком много видите,— сказал он. — А ну, скажите-ка, пожалуйста, каким глазом вы все это видите?

—  Правым, конечно, — ответила она, довольная тем, что уличила его.

—  Мазь! Мазь! — вскричал старый бес-ворюга — Получай же за то, что суешься не в свои дела! Больше ты меня не увидишь!

Тут он ударил ее по правому глазу, и она тотчас перестала его видеть.

Но что хуже всего, с этого часа она окривела на правый глаз, да так и осталась кривой до самой своей смерти.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской