Мистер Виноградина

Мистер и миссис Виноградина жили в вин­ной бутылке. Вот однажды, когда мистера Виноградины не было дома, миссис Вино­градина принялась за уборку. Она была очень хоро­шая хозяйка и всегда сама чистила и мыла свой дом. Но на этот раз она так увлеклась, что и не заметила, как неловким движением стукнула щет­кой по стене, и весь дом — дзынь-дзынь! — разбился вдребезги.

Миссис Виноградина сама не своя бросилась навстречу мужу.

—  Мистер Виноградина, мистер Виноградина! — закричала она, как только увидела его. — Мы разо­рены, совсем разорены! Я разбила наш дом, и он разлетелся на мелкие кусочки!

—  Ну, ну, дорогая, — сказал мистер Виногради­на, — успокойся, давай лучше подумаем, что нам теперь делать. Смотри-ка, дверь цела! И это уже хорошо. Недаром говорят: «У кого дверь, у того и дом». Вот я взвалю ее себе на спину, и мы с тобой пойдем искать по свету счастья.

И они пошли. Шли-шли целый день, а к ночи пришли в дремучий лес. Оба очень устали, и мис­тер Виноградина сказал:

—  Сейчас я влезу на дерево, милая, и привяжу там нашу дверь, а ты лезь за мной.

Так они и сделали. Влезли на дерево, улеглись на двери и тут же крепко заснули.

Среди ночи мистера Виноградину разбудили чьи-то голоса. Глянул он вниз, и душа у него в пятки ушла от страха. Под деревом собралась целая шайка воров. Они делили свою добычу.

—  Смотри, Джек! — сказал один. — Вот тебе пять фунтов одними золотыми. А тебе, Билл, вот здесь десять. Ну, а тебе, Боб, три фунта.

Дальше мистер Виноградина слушать не мог — так жутко ему стало. Его даже затрясло от страха, да так, что дверь тоже затряслась, не выдержала и свалилась прямо на головы ворам. Те испугались и бросились наутек. Но мистер Виноградина этого не знал, потому что пока совсем не рассвело, он не смел и пошевельнуться.

Утром наконец он поднялся — и что же увидел под деревом? Да целую кучу золотых гиней!

—  Иди скорее сюда, миссис Виноградина! — закричал он. — Иди скорее! Мы разбогатели! Мы разбогатели! Ах, да скорей же!

Миссис Виноградина поспешила слезть с дерева и как увидела деньги, так и запрыгала от радости.

—  Теперь, мой дорогой, — сказала она, — я научу тебя, что делать. В соседнем городе ярмарка. Возьми эти деньги и купи на них корову. Я умею делать сыр и взбивать масло. Ты будешь про­давать их на базаре, и мы заживем с тобой на славу!

Мистер Виноградина с радостью согласился, взял деньги — целых сорок гиней! — и отправился на ярмарку. Он долго ходил взад и вперед по ярмарке, пока наконец не приметил отменную рыжую корову.

«Эх, вот бы мне эту корову, — подумал мистер Виноградина. — Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете!»

И он предложил за корову сорок гиней. Хозяин коровы ответил, что сорок гиней — невелики день­ги, но как другу он, так и быть, уступает ему. И сделка состоялась. Мистер Виноградина полу­чил корову и стал водить ее туда-сюда, чтоб похвас­тать.

Вскоре он увидел волынщика.

«Туидл-дам, туидл-дам», — играл волынщик.

За ним по пятам бежали ребятишки, а деньги, казалось, так и сыпались в его карманы.

«Эх, — подумал мистер Виноградина, — вот бы мне такую волынку! Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете. Ну и разбога­тел бы я».

И он подошел к волынщику.

—  Чудо что за волынка у тебя, дружище! — ска­зал он ему. — Должно быть, она тебе уйму денег при­носит!

—  Да уж будь уверен,— отвечал волынщик, — кучу денег загребаю. Волынка что надо!

—  Вот бы мне такую! — воскликнул мистер Виноградина.

—  Что ж,— сказал волынщик, — для друга мне ничего не жалко. Получай волынку вот за эту рыжую корову!

—  По рукам! — с восторгом согласился мистер Виноградина.

Так отменная рыжая корова пошла за волынку. Мистер Виноградина начал прохаживаться взад-вперед со своей покупкой. Но тщетно старался он сыграть на волынке хоть какую-нибудь мелодию. Мальчишки награждали его улюлюканьем, насме­шками и пинками, а карманы его так и оставались пустыми.

Бедный мистер Виноградина решил, что пора домой, да и пальцы у него совсем закоченели. И вот, когда он уже выходил из города, ему повстречался человек в теплых шерстяных перчат­ках.

«Ох, до чего у меня руки замерзли,— подумал мистер Виноградина. — Вот бы мне такие перчатки! Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете!»

Он подошел к человеку и заговорил с ним:

—  Ну и перчатки у тебя, дружище! Хороши!

—  Еще бы! Ноябрь на дворе, а мне в них совсем тепло.

—  Эх, — вздохнул мистер Виноградина, — вот бы мне такие!

—   А что ты за них дашь? — спросил человек. И тут же добавил:

—  Пожалуй, ради друга я не прочь обменять их вот на эту волынку.

—  Идет! — воскликнул мистер Виноградина.

Надел перчатки и поплелся домой, рад-радеше­нек.

Шел-шел, совсем из сил выбился и тут повстре­чал человека с толстой палкой в руках.

«Вот бы мне эту палку! — сказал сам себе мистер Виноградина. — Тогда я был бы самым счастливым человеком на свете!»

И он сказал человеку:

—  Что за палка у тебя, дружище! Вот бы мне такую!

—  Палка хороша,— согласился человек. — Немало миль я исходил с нею как с верным спутником. Но раз она тебе так уж приглянулась, я, пожалуй, го­тов отдать ее вот за эти перчатки! Как другу, ко­нечно.

Руки мистера Виноградины совсем согрелись, а ноги до того устали, что он с радостью согласился на обмен.

И вот наконец мистер Виноградина дотащился до леса, отыскал свою жену и все рассказал ей.

—  Ах ты, глупец, пустая ты голова! — наброси­лась на него миссис Виноградина. — Нет, вы только посмотрите на этого простака! Отправился на ярмарку и выложил все свои денежки за одну корову. Целых сорок гиней! Но мало того — корову променял на волынку. А волынка и десяти гиней не стоит! Да и играть-то на ней ты не умеешь. Ну и простофиля! Не успел заполучить волынку, как обменял ее на перчатки. А за них и двух гиней не дадут! Но тебе и этого было мало, ты обменял их на какую-то палку. И теперь за сорок гиней у тебя нет ничего, кроме этой разнесчастной палки. Вот мы и потеряли все наши деньги, и все из-за тебя, глупый человек!

—  Постой, постой, жена! — не вытерпел мистер Виноградина. — Чего ты, в самом деле, так раскрича­лась? Мне кажется, сейчас мы не беднее, чем в тот день, когда ты разбила наш дом?

На это миссис Виноградине нечего было отве­тить своему мужу, и они снова отправились искать по свету счастья.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Джоан и хромой гусопас

В богатом замке возле самого моря жил ког­да-то старый лорд. Он жил очень одиноко, и замок его всегда оставался пустым. Не слышно было под его сводами ни молодых голосов, ни веселого смеха. Часами старый лорд ходил взад-вперед по стертым плитам каменного пола или же сидел у окна и глядел на хмурое море.

У него была маленькая внучка, но он никогда в жизни ее не видел. Он невзлюбил дитя с самого дня ее рождения, потому что в этот день умерла ее мать — любимая дочь лорда. Отец девочки уехал далеко за море, сражаться за своего короля, и она росла одна, без родителей. Совсем плохо пришлось бы бедняжке, если бы не ее старая няня. Она заб­рала Джоан — так звали девочку — к себе и кормила ее остатками от господского стола, а одевала в раз­ные отрепья.

Приближенные старого лорда тоже плохо обра­щались с девочкой — ведь их господин не любил ее! Они обижали ее и называли оборвашкой.

Джоан целыми днями играла на заднем дворе замка или бродила одна по берегу моря. Единствен­ным ее другом был хромой мальчик-гусопас. Она часто уходила к нему в поле и подолгу болтала там с ним. Мальчик был чуть постарше ее, он жил на ферме по соседству с замком.

Каждое утро он выгонял гусей в поле и вел их к пруду, где они плавали, плескались и ловили рыбу. При этом он играл на свирели, и Джоан всегда при­бегала его послушать. Она так любила слушать его странные напевы — то грустные, то веселые! Они рассказывали ей о прекрасных лесных феях или о далеких чужих странах, о неведомых горах и реках, и тогда она забывала свои горести и обиды.

А иногда музыка была такой веселой и легкой, что ей хотелось танцевать. И тогда даже сам хро­мой гусопас неуклюже пританцовывал вместе с ней.

Так проходили дни весною и летом. А зимой, в длинные темные вечера, Джоан придвигала ска­меечку поближе к огню и просила свою старую нянюшку рассказывать ей сказки про смелых рыца­рей и прекрасных дам, про великанов и людоедов или же о русалках и феях, которые невидимо летают в воздухе.

Шли год за годом, и Джоан из девочки превра­тилась наконец в прелестную девушку. Но она по-прежнему дружила с хромым гусопасом, а старый лорд по-прежнему не любил ее и не желал ее видеть.

И вот однажды разнеслась весть, что в сосед­ний город приезжает король. Во все окрестные замки были посланы гонцы с приглашением на королевский бал. А приглашение короля, как известно, означает приказ! И старый лорд ве­лел приготовить себе нарядные одежды, осед­лать белого коня и тоже собрался на королевский бал.

В это время Джоан сидела со своей нянюшкой у окна, она увидела старого лорда в нарядных одеж­дах и спросила:

—  Куда едет мой дедушка?

—  В соседний город, к королю на бал! — ответила няня.

—  Ах, как бы и мне хотелось поехать вместе с ним! — вздохнула Джоан. — Нянюшка, милая, пой­ди к нему и попроси, чтобы он взял меня с со­бой!

—  Что ты, что ты! — испугалась старушка. — Он меня прогонит, да и все равно поздно. Смотри, вон он садится уже на коня!

И правда, пока они говорили, маленький грум вывел во двор белого коня, помог старому лорду сесть на него, и вот уже только пыль от копыт оста­лась во дворе перед замком.

А Джоан, как всегда, отправилась в поле. Она шла и мечтала, как хорошо было бы попасть на этот бал! Хоть одним глазком ей хотелось взглянуть на прекрасных, нарядных леди, на их величества — короля и королеву, а больше всего на молодого принца. Она так размечталась, что и не заметила своего друга-гусопаса, который вместе с гусиным стадом заковылял ей навстречу. Он перестал играть на свирели и спросил:

—  О чем это ты задумалась, Джоан? Сыграть тебе веселую песенку, чтобы захотелось танцевать? Или грустную, чтобы поплакать?

—  Я и без того хочу танцевать,— ответила Джоан, — но только не здесь. Знаешь, мне так хочется попасть в город на бал к королю! Но меня не пригласили...

—  Раз ты хочешь попасть в город, — сказал юно­ша, — ты туда попадешь! И я вместе с тобой, и мои серые гуси. Не так уж трудно туда добраться, даже такому хромоножке, как я.

И они тронулись в путь. А длинная дорога пока­залась Джоан короткой, потому что гусопас все время играл на свирели.

Он играл так весело и задорно, что и Джоан совсем развеселилась, и сама подпевала ему, и кру­жилась, и танцевала.

А когда они были почти у самого города, они вдруг услышали позади себя цокот лошадиных копыт, и вскоре с ними поравнялся высокий краси­вый юноша на черном коне.

—  Вы идете в город? — спросил он. — Можно, и мне с вами?

—  Отчего же, конечно, сэр! — ответил гусопас— Мы идем в город посмотреть на знатных гостей, которые съезжаются на королевский бал. Если хотите, пойдемте вместе, так даже веселей будет.

Тут юноша спрыгнул с коня и пошел рядом с Джоан, а хромой гусопас следом за ними и заиграл новую, нежную песню.

Вдруг юноша остановился, посмотрел на Джоан и спросил:

—  Ты знаешь, кто я?

—  Конечно нет, — ответила Джоан. — А кто?

—  Я принц и еду сейчас к моему отцу на бал. Сегодня я должен выбрать там себе невесту — так решил мой отец.

Джоан вдруг стало отчего-то грустно. Ока ничего не ответила принцу, и они шли молча, а гусопас ковылял за ними и все играл на своей сви­рели.

«Какое у нее нежное и красивое лицо,— подумал принц. — Никогда еще я не встречал девушки милее, чем она».

Он не замечал ни рваного платья Джоан, ни того, что она босая, а все любовался ее лицом, и тонким станом, и легкой походкой.

—  А как тебя зовут? — спросил он наконец.

—  Джоан.

—  Послушай, Джоан,— сказал принц,— ни разу еще ни одна девушка не тронула так моего сердца, как ты! Будь моей невестой и выходи за меня замуж!

Но Джоан все молчала.

—  Ну, ответь мне, согласна ты стать моей невес­той и принцессой?

Тут Джоан улыбнулась и сказала:

—  О, нет! Ты просто надо мной смеешься. Разве я гожусь в принцессы? Лучше скачи скорее на бал и выбирай себе невесту среди знатных красавиц!

—  Я говорю совершенно серьезно,—продолжал принц, — поверь мне! Но если ты не хочешь стать моей невестой, то, может, придешь ко мне на бал? Знаешь что: ровно в полночь я буду тебя ждать вместе с твоим другом-гусопасом, с его свирелью и с этими серыми гусями. Придешь?

Джоан взглянула на принца и сказала:

—  Пожалуй! А может, не приду. Не знаю!

Больше принц ничего не сказал, вскочил на коня и поскакал в город.

Настал вечер, и все новые и новые кареты оста­навливались у замка, где в большом зале король и королева встречали знатных гостей. Приезжали далее из самых отдаленных графств и владений, никому не хотелось пропустить такого важного события: наследный принц, единственный сын короля, должен был в этот вечер выбрать себе невесту.

Немало гордых леди скрывало свои тайные надежды и страхи под легкой болтовней и беспеч­ными улыбками.

Но бал уже давно начался, один танец сменялся другим, а принц как будто еще ни на ком не остано­вил свой выбор.

И вот наконец пробило полночь. При последнем ударе часов в конце зала началось какое-то движе­ние, раздались удивленные возгласы, танцующие расступились, и перед королем и королевой пред­стала странная процессия: впереди шла босая девушка в обтрепанном старом платье, за нею хромой гусопас, а позади него девять гогочущих гусей.

Вот так гости на королевском балу!

Сначала все придворные замолкли от изумле­ния, но вскоре они начали перешептываться и громко смеяться. Однако они тут же опять замол­чали, когда увидели, как принц вышел вперед, взял босую девушку за руку и подвел ее к своим родите­лям, которые сидели на троне.

—  Отец, — молвил принц, — это Джоан! Если она согласится, я выбираю ее себе в жены. Что ты на это скажешь?

Король внимательно посмотрел на Джоан и ска­зал:

—  Что ж, мой сын, твой выбор неплох. Если девушка так же добра и умна, как хороша, она будет достойной принцессой!

—  Молодая леди очень красива, это верно,— ска­зала королева,— но что это за платье?

—  А почему молодая леди молчит? — спросил король. — Что она думает?

—  Ну, если вы все согласны,— сказала Джоан,— я тоже. Я согласна быть невестой принца!

И тут среди полной тишины раздались вдруг нежные звуки пастушьей свирели. Никто в своей жизни не слышал такой удивительной и прекрасной музыки. Хромой гусопас наигрывал какие-то стран­ные и дивные мелодии, и — о чудо! — обтрепанное платье Джоан превратилось у всех на глазах в рос­кошные белые одежды, усыпанные сверкающими бриллиантами, а девять гусей — в маленьких пажей, одетых во все голубое. Они подняли шлейф Джоан и так следовали за ней, пока принц вел свою невесту в другой конец зала, чтобы начинать танец. И звуки пастушьей свирели потонули в веселой музыке, которая грянула с галереи.

Принц и Джоан, радостные и счастливые, начали танцевать.

И еще одно сердце радостно забилось под эту веселую музыку — то было сердце старого лорда. Он впервые увидел свою внучку Джоан. В богатых белых одеждах она была так похожа на свою покой­ную мать, что старый лорд не мог отвести от нее глаз. Он больше не думал о ней со злобой и нена­вистью, а чувствовал, как любовь проникает в его сердце, и радовался этому.

После танцев Джоан хотела найти своего вер­ного друга-гусопаса, но он куда-то исчез. Она разослала слуг во все концы страны, но никто о нем больше так и не слышал. Правда, деревенские жители рассказывали, что, когда им случается воз­вращаться домой очень поздно, они иногда слышат, в поле и в лесу, нежные звуки свирели. Но другие уверяли, что это феи заигрывают с запоздалым пут­ником или им просто мерещится.

Вспоминала Джоан после своей свадьбы хро­мого гусопаса или нет — этого мы сказать не можем, но вот про старую няню она не забыла и в первый же день после свадьбы взяла ее к себе. Так до конца своих дней старушка и прожила в королевском замке.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Три желания

Все это случилось давным-давно. Жил в дре­мучем лесу бедный дровосек. Каждый день он ходил в лес валить деревья. Вот как-то раз собрался он, как всегда, в лес. Жена наполнила его котомку едой и повесила ему через плечо пол­ную бутыль, чтобы дровосек мог перекусить и выпить в лесу.

В этот день дровосек хотел свалить могучий ста­рый дуб.

«Немало крепких досок получится из него», — думал он.

Вот подошел он к старому дубу, вытащил топор да так замахнулся, будто одним ударом надеялся повалить могучее дерево. Но не успел ударить, как вдруг послышался из самого дуба жалобный голо­сок и перед ним появилась фея. Она попросила дровосека пощадить старый дуб. Ну и удивился дровосек, даже испугался! И рта не смог открыть, чтобы вымолвить хоть словечко. Наконец очнулся и пробормотал:

—  Ну что ж, я выполню твою просьбу.

—  И для тебя так-то лучше будет, — сказала фея. — Я вас с женой отблагодарю за это: пусть исполнятся ваши первых три желания!

Тут фея исчезла, а дровосек отправился домой, с котомкой за плечами и с бутылью на боку.

Путь у него был дальний, и всю дорогу он не переставал удивляться тому, что с ним случилось. Когда он добрался наконец до долгу, на уме у него было лишь одно: посидеть бы сейчас да отдохнуть. Может, это были опять проделки феи, кто знает? Так или иначе, уселся он у огня и только сел, как почувствовал страшный голод, хотя до ужина было еще далеко.

—  Нет ли у тебя поесть, моя хозяюшка? — обра­тился он к жене.

—  Часа через два будет, — ответила жена.

—  Эх, — вздохнул дровосек, — вот бы мне сейчас кольцо кровяной колбасы, да потолще!

И не успел он это вымолвить, как вдруг — шлеп! — в камин упало целое кольцо кровяной кол­басы, да такой, что пальчики оближешь.

Подивился дровосек, а жена его втрое больше удивилась.

—  Это что такое? — говорит.

Тут дровосек вспомнил, что с ним приключи­лось утром, и выложил всю историю жене, с нача­ла и до конца. Но чем дальше он рассказывал, тем мрачнее становилась жена, а как дошел до конца, так и совсем взорвалась:

—  Ах ты, дурак этакий! Набитый дурак! Чтоб твоя кровяная колбаса к носу твоему приросла!

И не успели они оба глазом моргнуть, как кровя­ная колбаса выскочила из камина и приросла к носу дровосека.

Он дернул за колбасу, не отрывается; жена дер­нула, не отрывается. Дергали-дергали, а колбаса все не отрывается — приросла крепко-накрепко.

—  Что же теперь делать? — спрашивает дрово­сек.

И тут он смекнул, что у него ведь осталось еще одно желание — третье и последнее! И он, не теряя ни секунды, пожелал, чтобы кровяная колбаса отскочили от его носа.

Шлеп! — и колбаса уже лежала перед ним на столе.

И если дровосеку и его жене так и не довелось кататься в золотой карете да одеваться в шелк и бархат — что ж, зато на ужин им досталась такая вкусная кровяная колбаса, что пальчики оближешь.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Господин всех господ

Одна девушка отправилась как-то на ярмарку. Она хотела наняться к кому-нибудь в прислуги. Наконец чудаковатый на вид пожилой господин нанял ее и повел к себе домой. Когда они пришли, он сказал, что прежде всего должен ее кой-чему научить, так как все вещи в его доме зовутся не как у всех, а по-особому. И он спросил девушку:

—  Как ты будешь называть меня?

—  Хозяин или господин, как вам будет угодно, сэр,— ответила девушка.

Но он сказал:

—  Нет, ты должна звать меня «господин всех господ». А как ты это назовешь? — И он показал на постель.

—  Постель или кровать, как вам будет угодно, сэр.

—  Нет, это моя «белая лебедь». А как по-твоему называется это? — спросил он, указывая на свои пан­талоны.

—  Штаны или брюки, как вам будет угодно, сэр.

—  Ты должна называть их «хлопушки и шутихи». А это кто? — Показал он на кошку.

—  Кошка или киса, как вам будет угодно, сэр.

—  Отныне ты должна звать ее «усатая обезьянка». Ну, а это, — показал он на огонь, — что это такое?

—  Огонь или пламя, как вам будет угодно, сэр.

—  Ты должна называть это «красный петушок». А это? — продолжал он, указывая на воду.

—  Вода или влага, как вам будет угодно, сэр.

—  Нет, это «чистый прудок». А как ты назовешь все это? — спросил он, показывая на свой дом.

—  Дом или коттедж, как вам будет угодно, сэр.

—  Ты должна называть это «всем горам гора». В эту самую ночь перепуганная служанка разбу­дила своего хозяина криком:

—  О господин всех господ! Слезайте скорей со своей белой лебеди и натягивайте живее хлопушки и шутихи! Усатой обезьянке попала на хвост искра от красного петушка! Хватайте скорее чистый пру­док, а не то ваша всем горам гора достанется крас­ному петушку.

Но пока хозяин понял, что случилось, его дом уже сгорел.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской

Джек-Лентяй

Жил-был на свете парень, и звали его Джек. Жил он со старухой-матерью на пустыре. Старая женщина пряла пряжу и продавала ее на базаре. Но от этого ведь не разбогатеешь. А Джек был лентяй, каких мало. Он не делал ровне­шенько ничего, только грелся на солнышке в жар­кую погоду да отсиживался возле очага в зимнюю пору.

Потому все и прозвали его: Джек-Лентяй. Наконец это надоело его матери, и она сказала ему:

—  Пора тебе самому зарабатывать на пропита­ние, не то выгоню тебя на улицу, и тогда живи как знаешь!

А случилось это в понедельник. Слова матери как будто проняли Джека, и на другое утро он пошел и нанялся за пенни в день к фермеру. Прора­ботал день, получил свой пенни и пошел домой. Ко когда переходил через ручей, монетку потерял.

Ведь никогда прежде ему не случалось деньги в руках держать.

—  Ах, глупый ты парень! — сказала ему мать. — Тебе следовало положить пенни в карман.

—  В другой раз я так и сделаю,— ответил Джек. В среду Джек ушел и нанялся к пастуху. Пастух

дал Джеку за работу кувшин молока. Джек засунул кувшин к себе в карман, но не прошел и полдороги, как молоко все расплескалось.

—  О Господи! — ахнула мать. — Да ты бы нес его на голове!

—  В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. И вот в четверг Джек опять нанялся к фермеру.

За работу фермер обещал дать Джеку сливочный сыр. Вечером Джек положил сыр себе на голову и отправился в обратный путь. Ко до дому опять ничего не донес: сыр расползся и прилип к его волосам.

—  Ну и дурень! — сказала мать. — Надо было осторожненько нести его в руках.

—  В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В пятницу Джек нанялся к булочнику, и тот дал ему за работу кота. Джек взял кота и осторож­ненько понес его в руках. Но кот принялся так царапаться, что пришлось его выпустить. И Джек опять вернулся домой ни с чем.

—  Что ты за олух! — рассердилась мать. — Тебе следовало вести кота на веревочке.

—  В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. И вот в субботу Джек нанялся к мяснику. Тот щедро наградил его — целую баранью ногу отвалил.

Джек обвязал баранью ногу веревочкой и поволок за собой по грязи. Можете себе представить, какой обед получился бы из такой баранины!

На этот раз мать из себя вышла. Ведь на воскре­сенье у нее к обеду, кроме капусты, не было ничего.

—  Ах ты, дубина! — сказала она сыну — Надо было на плече ее нести.

—  В другой раз я так и сделаю, — ответил Джек. В понедельник Джек опять вышел из дома и нанялся к торговцу скотом. Тот дал ему за работу осла. Трудненько было взвалить осла на плечи, но в конце концов Джеку это удалось, и он медленно поплелся со своей наградой к дому.

А как раз на его пути стоял дом одного богача. У богача этого была единственная дочка, прехоро­шенькая, но глухая и немая, да к тому же несмеяна. И лекари сказали, что она не заговорит до тех пор, пока кто-нибудь не рассмешит ее.

И надо же было так случиться, что, когда Джек с ослом на плечах проходил мимо, девушка как раз выглянула в окно. Увидела большого дурня с ослом на плечах и рассмеялась. А как рассмеялась, так сразу и заговорила и стала все слышать.

Богач до того обрадовался, что на радостях выдал дочку за Джека, и Джек-Лентяй вдруг разбо­гател. Молодые поселились в большом доме, и мать Джека вместе с ними, и жили они все в полном довольстве и счастье до конца своих дней — так рас­сказывают, только поверить этому трудно.

Шотландские и английские сказки / Пер. и составление Н.В. Шерешевской