Сынташ

Второе название нашей деревни Ишмухаметово — Сынташ, что оз­начает фигурный камень, каменная баба или истукан.

В прежние времена на месте этого аула стояло такое вот каменное изваяние, очень напоминающее человека: голова, руки, пояс, и все это обозначалось очень четко. Видно, так его когда-то и высекали. Го­ворят, на камне были какие-то знаки, похожие на тамги (знаки).

Камень был поставлен на могилу очень благородного и почитаемо­го человека. Ночами он светился и потому люди его называли священ­ным камнем. Старики говорят, что камень тот был цел и невредим еще сто или сто пятьдесят лет назад. Однажды он сам собой раскололся. С тех пор угасла в нем светящаяся сила. А потом он и вовсе куда-то исчез.

Вот от того камня и осталось название нашего аула.

Сами мы потомки казахов-чурбаи. Наши предки отделились от ка­захов и обосновались на Уклы-Карагае — Стрельчатой сосне. А потом перебрались на это место. Общаясь с башкирами, изменился наш язык, и сами мы стали башкирами.

В ауле нашем много потомков башкирского рода Юрматы.

Башкирские предания и легенды. Составление, вступительная статья, комментарии Фанузы Надршиной: – Уфа, Башкирское книжное издательство, 1985, – 288 с.

Аулы Ямаш и Юмаш

В старые времена на берегу реки Сакмары проживал старик Арслангали из бурзянского рода. Всю свою жизнь тот старик провел на охоте — бил волков и медведей, стрелял разную дичь.

Состарившись, он обучил своему ремеслу сыновей Ямаша и Юмаша, сам же сменил сукмар и хызму-самострел на силки и капкан и стал охотиться только на мелкую дичь вроде зайца или бобра.

Ямаш и Юмаш имели привычку выезжать на охоту каждый сразу на двух конях. Едут на двух конях, а других двух оседланных ведут за собой.

Как-то, преследуя волка, сменили они своих лошадей. Но только те, которых заменили, не вернулись домой. На утро Ямаш и Юмаш от­правились искать пропавших лошадей. Не успели они въехать в лес, как увидели крупные волчьи следы, уходящие к горам Урала. Ямаш и Юмаш, забыв о пропавших лошадях, поехали по тем следам. Ни на второй, ни на третий, ни на четвертый день не могли они выехать на поиски лошадей, потому что начались затяжные бураны. На шестой день выехали они на просторную поляну, но опять не увидели своих лошадей. Так прошла зима, наступило лето. В сенокосную пору Ямаш как-то спустился к реке, чтобы срезать сук для валька. Тут ему и по­чудилось лошадиное ржание. Пошел он на звук и видит: лошади их пасутся в том же оседланном виде, в каком братья оставили их зимой. Привели они домой лошадей, и Ямаш рассказал отцу, как было дело. Сильно удивился тому отец, долго ломал голову и сказал сыну так: «Сынок, ты уже взрослый, женись и переселяйся на берег той реки, где зимовали эти лошади. Ты должен найти свое счастье именно у той благодатной реки».

К осени Ямаша женили, и он поселился на берегу реки, где про­вели зимовку пропавшие лошади. С той поры реку ту стали называть «Кышлау бар» («Есть зимовка»). Позднее это название превратилось в Кышлауар. Поляну, где лошади всю зиму провели в тебеневке, наз­вали «Тинкес ялан» (Поле тебеневки), а ручей, где лошади утоляли жаж­ду, стали называть «Типкес шишма» (Ручей тебеневки). Ту лужайку, где устали лошади, стали называть «Атъетэр» (Лошадь доедет), а род­ник возле лужайки — «Атъетэр шишма» (Родник, куда доедет лошадь).

Это место действительно оказалось благодатным. Скотина Ямаша размножилась в табуны и косяки, рассеялась вокруг обильными ста­дами. Родные и близкие Ямаша тоже стали селиться на берегах реки Кышлауара. Так образовался большой аул. Воды Атъетэра и Типкеса впадают в Кышлауар. В честь первого поселенца аул тот назвали Ямашем.

Женившись, Юмаш тоже хотел поселиться на берегу той же реки. Но отец не разрешил: «Сынок, чужое счастье не тебе будет, — сказал он. — Свое счастье сам и ищи. Дойди до того места, где речка Кышлауар впадает в Сакмару-реку, и отправляйся оттуда вниз по Сакмаре. Пей из каждой речки, впадающей в Сакмару, какая тебе понравит­ся, на берегу той речки и поселяйся».

Юмаш поступил так, как посоветовал ему отец. Вернувшись домой, он сказал отцу такие слова:

По течению Сакмары
Я прошел верст тридцать вниз.
Из трех рек, сойдя с тулпара,
Воду пил и травы грыз.

До четвертой я доехал,
Спрыгнул с верного коня.
И долина та навеки
Стала домом для меня.

И отец благословил сына на новое поселение.

Та речка тоже оказалась благодатной. Через два-три года скот Юмаша тоже размножился, рассеялся на новом месте стадами да табу­нами. На берегу реки образовался еще один аул. Пока старик был жив, он называл ту речку Куасле. Позднее ее стали называть Куашле. А аул получил название Юмаш.

Башкирские предания и легенды. Составление, вступительная статья, комментарии Фанузы Надршиной: – Уфа, Башкирское книжное издательство, 1985, – 288 с.

Пятеро сыновей

(Бишул)

В тех местах, где ныне расположены аулы Азово, Кызыл, Айтмамбетово, первыми поселились люди, которых звали Азау, Кызыл и Айтмамбет. И были они родными братьями.

Самый старший среди них — Азау.

Прошло время. Когда дети подросли и возмужали, старик Азау дал каждому из сыновей долю его скота и отселил из своего дома. Один из сыновей старика обосновался в ауле Бишулово. Тогда аул еще так не назывался. А возникновению того названия была своя при­чина.

Один из сыновей Азау разводил лошадей. И дни, и ночи содержал он их за оградой на выгоне. Однажды он стал замечать, что один из его необъезженных жеребцов каждое утро возвращается откуда-то в черном поту. «Никак по ночам кто-то его объезживает», — подумал он. Как-то смазал он смолой спину жеребца. Утром глядь: а на спине же­ребца сидит, прилипнув, красивая девушка-шурале. Тогда он решил на ней жениться. И родилось у них один за другим пятеро сыновей.

Но вот незадача: жена всегда мылась в бане одна и требовала, что­бы муж, идя в баню, непременно давал о себе знать.

Однажды муж решил проверить, чем она там занимается, и вошел в баню без всякого предупреждения. Вошел он, значит, и видит: си­дит его жена и рассматривает верхнюю часть своего черепа, держа ее в руке. Едва увидев своего мужа, она упала и тут же испустила дух. Так и остался он с пятерыми сыновьями.

Все пятеро выросли добрыми джигитами, а аул с тех пор стал называться — Пятеро сыновей.

Башкирские предания и легенды. Составление, вступительная статья, комментарии Фанузы Надршиной: – Уфа, Башкирское книжное издательство, 1985, – 288 с.

Три каравая хлеба

В давние-предавние времена был, говорят, один царь. Однажды вызвал он своих везиров и приказал:

—  Найдите самого хорошего в моем царстве человека и позовите ко мне. И самого никудышного тоже позовите. Хорошего я награжу, а плохого накажу.

И был еще в том царстве один старик. Услышал он фарман и сам отправился к царю. Приходит во дворец и говорит:

—  Я пришел по твоему велению. Не знаю, что у тебя за нужда в таком никудышном человеке, как я. Коль хо­чешь что спросить — спроси и дай мне пару кусочков хлеба.

Царь, выслушав его, говорит:

—  Гляжу я на тебя, старик, и думаю: нет, наверно, на свете человека хуже, чем ты. На одежду твою страшно взглянуть. Скажи-ка, есть ли в тебе хоть что-нибудь хо­рошее?

Старик, недолго думая, отвечает:

—  Не так уж я плох, а вот ты — хуже некуда. Вскочил царь в гневе, за саблю схватился. Но к этому времени уже собрался поглядеть на старика народ.

—  Не трожь его, пусть говорит, — зашумел народ. — Успеешь казнить.

Царь сел на место и велит старику:

—  Ну, говори, что в тебе хорошего.

—  А вот что, — отвечает старик. — Я разбираюсь в драгоценных камнях, породистых лошадях и родослов­ных царей.

Царь тут же приказал везирам рассыпать по полу царские драгоценные камни. Те вскоре усыпали ими весь пол.

—  Ну, как тебе нравятся эти камешки? — спраши­вает царь.

—  Все твое богатство поддельное. Это простые стек­ляшки, — отвечает старик.

Опять вскочил царь в гневе, опять замахивается на старика.

—  Не спеши, царь. Убив меня, ты ничего не выга­даешь. Вот посмотри — знание принесет тебе пользу, — говорит старик и давай лупить палкой по царским сокро­вищам. Бьет и разбивает вдребезги, бьет и разбивает.

Камешки-то лишь сверху блестели, как драгоценные, а внутри — обыкновенные стекляшки. Растерялся царь, видя такое дело.

—  Вот они — твои сокровища, — говорит старик. — Обманщики дарили их тебе под видом драгоценных кам­ней.

—  Каким хорошим стариком ты оказался! На тебе за это, — говорит царь и дает старику целый каравай хлеба.

Старик, обрадовавшись, наелся досыта.

—  Ты ведь, старик, сказал, что разбираешься в поро­дистых лошадях, — говорит царь и приказывает везирам вывести из конюшни своего Вороного, чтобы старик оце­нил его.

Старик отправился к речке, велев привести коня туда. Вскоре будто гром загремел и колокольцы зазвенели — это вывели из конюшни украшенного золотом царского тулпара. Ведут его к речке, следом царь идет и народ валит.

Старик велел завести коня в воду. Завели. Посмотрел старик, посмотрел и говорит:

—  Конь твой, царь, не конь. Он хуже ишака.

Царь покраснел и, не зная куда со стыда деться, закричал:

—  Отведите коня на место! Потом спрашивает у старика:

—  Чем же плох мой конь?

—  Тем, — отвечает старик, — что, войдя в воду, прежде чем напиться, он справил нужду. Хороший конь так не делает: сначала пьет, а потом справляет нужду.

Рассердился царь, приказал зарезать коня. И гово­рит старику:

— Очень хороший ты старик, на тебе ещё один ка­равай.

Вернувшись во дворец, царь опять обратился к ста­рику:

—  Ну, старик, ты говорил, что знаешь родословную царей. Скажи, какого я роду.

Поглядел старик на царя, поглядел и говорит:

—  Пусть все отсюда выйдут, останутся только везиры. Народ  вышел  из дворца,  остались только везиры.

Тогда старик еще раз глянул на царя и говорит:

—  Ты ведь, царь, не царского роду. Твой отец был пекарем.

Царь разъярился, не знает, что делать. Вот-вот зару­бит старика саблей. А старик говорит:

—  От того, что зарубишь меня, никакой пользы не будет, я и так одной ногой в могиле стою. Ты, царь, сначала выясни правду, а потом маши саблей. Далеко отсюда, за семью горами, за семью реками, есть город. Там живет столетняя старуха. Это — твоя мать, жена пекаря. Пошли туда везиров, пусть они разберутся.

Послал царь везиров, и в мгновение ока добрались они до того города, нашли дом старухи. Вошли в дом и говорят:

—  Ты, бабка, не бойся нас, мы тебя не тронем. Только скажи нам вот что. Вдалеке отсюда, за семью горами, за семью реками, царствует наш царь. Ему один дрянной старик сказал: «Ты, царь, не царского роду, твой отец был пекарем, коль не веришь, спроси у матери». И указал на тебя. Скажи, бабка, правду — верно ли это.

Выслушала бабка везиров и говорит:

—  Верно, сынки. У царицы рождались все дочери да дочери. Однажды, когда царица опять затяжелела, царь сказал ей: «Коль родишь дочь, я тебя убью. Мне нужен сын, чтобы после себя царем оставить. Роди мне сына». Но что поделаешь, опять у царицы родилась дочь. А у меня как раз в тот день родился сын. Узнав об этом, царица прислала мне десять пудов муки, вдобавок — золота, про­сит обменяться младенцами. Ну, я ее и пожалела, обменя­лась. Мое дитя теперь — ваш царь.

Услышав это, пораженные везиры вернулись к царю, пересказали все слово в слово. Царь тоже изумился. «Как, — думает, — старик узнал про это?» Дал старику еще один каравай хлеба и спрашивает:

—  Скажи теперь, как ты узнал, что я — сын пекаря? — Догадался, — отвечает старик. — Ты каждый раз награждал меня караваем хлеба, потому что твой отец был пекарем.

Подивился царь догадливости старика, дал много подарков, дом ему построил.

—  Ты уж, — говорит, — никому не рассказывай, что я — сын пекаря.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.

Догадливые братья

Давным-давно жили, говорят, три брата. Было у них два верблюда. Братья держали верблюдов в очень высо­кой загородке. Однажды ночью верблюды пропали.

—  Эй, братцы, — говорит старший брат, — забор у нас очень высокий, наверно, и вор высокий.

—  Раз высокий, наверно, куся, — говорит средний брат.

—  Раз — куся, наверно, имя его — Муса, — говорит младший брат.

Решив так, пошли искать человека по имени Муса. В пути им встретился высокий безбородый человек. — Как тебя звать? — спрашивают братья.

—  Мусой, — отвечает встречный.

—  Ага, попался! — обрадовались братья. — Чуть не задеваешь небеса, рожа шире колеса, имя — Муса. Давай наших верблюдов!

—  Нет у меня ваших верблюдов, — отвечает Муса.

—  Пошли тогда к казию, — сказали братья и пота­щили Мусу к судье.

Рассказали судье все, как было. Судья велел братьям выйти, зажал в кулаке просяное зернышко и позвал их обратно.

—  Что, — спрашивает, — у меня в руке?

—  Наверно, что-то круглое, — говорит старший брат.

—  Маленькое, как росинка, — говорит средний брат.

—  Раз маленькое, как росинка, наверно, просинка,— говорит младший брат.

Раскрыл судья кулак, а там — просинка.

—  Иди,  верни  им  верблюдов, — велел судья Мусе.

—  Эй, братья, я угнал их чуть свет, айдате, верну, — сказал Муса и повел братьев за верблюдами.

Так три брата благодаря догадливости нашли своих верблюдов и доныне, говорят, дружно тянут воз житей­ских забот: один скажет, другой добавит, третий под­твердит.

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.