Курочка-рябка

Жил дед, жила бабка. Была у них курочка-рябка. Снесла курочка яичек полный подпечек. Собрала бабка яички в горшок и поставила на шесток. Мышка бежала, хвостиком махнула, горшок упал, яички разбились.

Плачет дед, плачет бабка, курочка кудахчет, ворота скрипят, щепки летят, сороки трещат, гуси гогочут, собаки лают...

Идет волк:

– Дедка, бабка, чего вы плачете?

– Да как же нам не плакать? Была у нас курочка–рябка. Нанесла она яичек полный подпечек. Собрала бабка яички в горшок и поставила на шесток. Мышка бежала, хвостиком махнула, горшок упал, яички разбились.

И волк завыл.

Идет медведь:

– Волк, ты чего воешь?

– Да как же мне не выть? Жил дед, жила бабка. Была у них курочка–рябка. Нанесла курочка яичек полный подпечек. Собрала бабка яички в горшок и поставила на шесток. Мышка бежала, хвостиком махнула, горшок упал, яички разбились. Плачет дед, плачет бабка, курочка кудахчет, ворота скрипят, щепки летят, сороки трещат, гуси гогочут, собаки лают... А я лаять не умею, вот я и завыл.

Выслушал медведь сказку и с досады оторвал себе хвост. Вот с той поры и живет он с куцым хвостом.

Краденым сыт не будешь

Было у одного человека два сына. Выросли они, а отец и говорит им:

– Пора, сыновья, за настоящую работу приниматься. Кто из вас чем хочет заниматься?

Молчат сыновья, не знают, какую себе работу выбрать.

– Ну так пойдем, – говорит отец, – по свету породим да посмотрим, что люди делают.

Собрались и пошли потихоньку. Идут, сыновья по всему приглядываются, думают, какую бы им работу выбрать.

Подошли к одной деревне. Видят – стоит у выгона кузница. Зашли они в кузницу. Поздоровались с кузнецом, поговорили. Старший сын даже молот взял в руки – помог кузнецу лемех выковать. Потом двинулись дальше.

Подошли к другой деревне. Старший сын поглядел туда–сюда: не видать кузницы в этой деревне. Вот и говорит он отцу:

– Почему бы и тут кузницу не поставить? Я бы мог кузнецом остаться. Эта работа мне нравится.

Обрадовался отец: нашел, думает, старший сын себе средство к жизни!

– Ладно, – говорит, – будь кузнецом в этой деревне.

Поставил он сыну кузницу, тот и начал кузнечным делом заниматься. И люди хвалят его, и сам он своей работой доволен.

А младший сын сколько ни ходил, никак себе работу по вкусу не найдет.

Идет он раз с отцом мимо луга. Видит – пасется на лугу вол. А деревня далеко, и пастуха не видать.

– А не начать ли мне, батька, волов красть? – говорит сын. – Работа эта легкая, и каждый день мясо будет. И сам растолстею, как вол.

– Кради, – говорит отец. – Затем я тебя и вожу, чтоб ты себе постоянное занятие выбрал.

Взял сын вола и погнал домой. А отец говорит:

– Подожди меня возле леса – мне надо еще в эту деревню заглянуть: там один мой знакомый живет...

Гонит сын вола да все, как волк, оглядывается, не бежит ли кто за ним. Пока до леса добрался, порядком перетрусил. Аж тошно от страха стало.

Подождал он у опушки, пока отец воротился, и погнали они вместе вола домой.

Зарезали дома вола, сняли с него шкуру и стали мясо варить. Наварили, а отец и говорит сыну:

– Вот что, сынок, давай-ка сначала снимем мерки да посмотрим, кто из нас от этого вола раздобреет.

Взял он шнурок, смерил шею себе и сыну и завязал узелки.

Сели за стол. Отец ест спокойно, а сын всё на двери поглядывает: не идет ли кто вола искать? Залает собака, пройдет или проедет кто мимо хаты – сын хватает мясо и в чулан прячется. А у самого руки и ноги дрожат... И пошло так день за днем.

Съели они наконец вола. Вот отец и говорит сыну:

– А теперь давай шеи мерить: кто ж из нас раздобрел?

Померяли – у отца шея вдвое потолстела, а у сына вдвое похудела.

Удивляется сын:

– И чего оно так?

– А оттого, что ты краденого вола ел, – говорит отец.

– Так и ты же ел краденого!

– Нет, я хозяину уплатил за вола и ел, как своего. Потому-то я и потолстел. А ты как сядешь за стол – страх тебе сразу на шею прыг и душит! Оттого она и худеет. Краденым, брат, сыт не будешь!

Котик - золотой лобик

Жили дед с бабой. Были они такие бедные-пребедные, что ни поесть нечего, ни сварить.

Вот баба и говорит деду:

– Возьми, дед, топорок, поезжай в лесок, сруби дубок, отвези на рынок, продай да купи мерку муки. Напечём хлеба.

Собрался дед, поехал в лесок, начал рубить дубок. Спрыгнул с дуба котик – золотой лобик, золотое ушко, серебряное ушко, золотая шерстинка, серебряная шерстинка, золотая лапка, серебряная лапка.

– Дед, дед, что тебе надо?

– Да вот, коточек, мой голубочек, послала меня старуха срубить дубок, отвезти на рынок, продать да купить мерку муки на хлеб.

– Езжай, дед, домой: будет у вас мука! Приехал дед домой, глядь – а муки у него полон закром!

Испекла баба хлеб, сама наелась, деда накормила и говорит ему:

– Не мешало бы теперь и затирку сварить. Да вот беда: соли нет. Возьми, дед, топорок, поезжай в лесок, стукни в дубок, может, выскочит котик – золотой лобик: попроси у него соли.

Взял дед топорок, поехал в лесок, стук в дубок... Выскочил котик – золотой лобик, золотое ушко, серебряное ушко, золотая шерстинка, серебряная шерстинка, золотая лапка, серебряная лапка.

– Дед, дед, что тебе надо?

– Да вот, коточек, мой голубочек: хлебушко есть, а соли-то нету!

– Езжай, дед, домой: будет тебе и соль! Приехал дед домой, глядь – а у него целая кадка соли стоит!

Наварила баба затирки, сама наелась, деда накормила и говорит ему:

– Не мешало бы теперь и капусты отведать. Точи, дед, топорок, поезжай в лесок, стукни в дубок, может, выскочит котик – золотой лобик: попроси у него капусты.

Наточил дед топорок, поехал в лесок, стук в дубок... Выскочил котик – золотой лобик, золотое ушко, серебряное ушко, золотая шерстинка, серебряная шерстинка, золотая лапка, серебряная лапка.

– Дед, дед, что тебе надо?

– Да вот, коточек, мой голубочек: хлеб есть, соль есть, капусты нету!

– Езжай, дед, домой: будет тебе капуста! Приехал домой, а у него капусты бочка. Говорит баба:

– Ай, как хорошо! Вот бы теперь ещё сальца... Мы бы с тобой щей наварили да сальцем заправили. Не ленись, дед, возьми топорок, поезжай в лесок, стукни в дубок, может, выскочит котик – золотой лобик: попроси у него сальца.

Взял дед топорок, поехал в лесок, стук в дубок... Выскочил котик – золотой лобик, золотое ушко, серебряное ушко, золотая шерстинка, серебряная шерстинка, золотая лапка, серебряная лапка.

– Дед, дед, что тебе надо?

– Да вот, коточек, мой голубочек: просит баба ещё сальца к капусте.

– Ладно, дед, езжай домой: будет и сало!

Приезжает дед домой, а у него сала целый кубелец!

Рад дед, рада баба. Стали они жить не тужить, детям сказки говорить.

И теперь живут, хлеб жуют, щи хлебают. Вот вам сказка, а мне баранок связка.

Козёл

Жили дед да баба. Распахал дед лядо в лесу, посеял на нем овес, а сам вскоре помер. Осталась баба одна. Вздумалось ей овес поглядеть, пошла, а в овес козел забрался. Подошла она и давай кричать:

– Кызя, вон! Кызя, вон! А козел не идет:

– Не лезь, – говорит, – глупая баба! У меня глаза большие, рога золотые: пырну – и кишки вон!

Делать нечего: пошла баба прочь и плачет. А навстречу ей медведь:

– О чем, бабка, плачешь?

Рассказала баба про свою беду: так и так, как мне не горевать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгонишь.

– Ну, пойдем, я выгоню!

Подошли они к овсу, медведь и говорит:

– Кызя, вон! Кызя, вон! А козел не идет:

– Не лезь, глупый медведь! У меня глаза большие, рога золотые: пырну – и кишки вон!

Испугался медведь и убежал. А баба пошла прочь и плачет. Вдруг навстречу ей волк:

– О чем, бабка, плачешь?

Рассказала баба свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его оттуда не выгнать.

– Пойдем, бабка, я выгоню!

– Да где ж тебе выгнать, медведь гнал, да и то не выгнал.

– Ну, пойдем-ка, покажи.

Привела его баба к овсу, волк и говорит:

– Кызя, вон! Кызя, вон!

– Не лезь, глупый волчище! У меня глаза большие, рога золотые: пырну – и кишки вон! Испугался волк и бежать. Опять пошла баба и плачет. А навстречу ей лиса:

– О чем, бабка, плачешь?

Рассказала баба и лисе свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и не выгонишь его оттуда: медведь гнал – не выгнал, волк гнал – не выгнал.

– Ну, пойдем, я-то выгоню! Подошли к овсу:

– Кызя, вон! Кызя, вон!

– Не лезь, глупая лиса! У меня глаза большие, рога золотые: пырну – и кишки вон!

Испугалась лиса и убежала. А баба идет и плачет. Вдруг ей навстречу заяц:

– О чем, бабка, плачешь?

Рассказала и ему баба по свою беду: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгнать: медведь гнал – не выгнал, волк гнал – не выгнал, лиса гнала – не выгнала.

– Ну, веди меня, я выгоню! Пришли к овсу, заяц и говорит:

– Кызя, вон! Кызя, вон!

– Не лезь, зайчище–дурачище! У меня глаза большие, рога золотые: пырну – и кишки вон!

Испугался заяц и убежал. Снова пошла баба прочь, плачет. А навстречу ей собака:

– О чем, бабка, плачешь?

Рассказала баба про свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгнать: медведь гнал – не выгнал, волк гнал – не выгнал, лиса гнала – не выгнала, заяц гнал – не выгнал.

– Ну, идем, я выгоню! Пошли.

– Кызя, вон! Кызя, вон!

– Не лезь лучше, глупая собака! У меня глаза большие, рога золотые: пырну – и кишки вон!

Испугалась собака и бежать.

А баба снова пошла. Идет и плачет, а навстречу ей летит пчела:

– О чем, бабка, плачешь?

Рассказала баба про свою беду: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его оттуда не выгонишь.

– Идем, я его выгоню!

– Да где уж тебе! Коли медведь гнал – не выгнал, волк гнал – не выгнал, лиса гнала – не выгнала, заяц гнал– не выгнал, собака гнала – не выгнала, где тебе выгнать!

– Иди, покажи мне его!

Пошли они выгонять козла. Вот пчела подлетела да как ужалит его в самое болючее место. Как заблеет он! Как побежит без оглядки!

С тех пор бросил козел к бабе в овес ходить.

И стала баба жить-поживать да добра наживать.

Каня

Давно это было, в самом начале света, когда земля была ещё недоделанной. Были на ней горы, долины, леса и поля, но не было ни рек, ни озёр, ни криниц с холодной водой. Людям было ещё так-сяк: выкопают глубокий колодец, достанут воды и живут себе припеваючи. А вот зверям и птицам как? Ведь не побежишь, если захочешь пить, к далёкому морю, а лужи после дождя быстро высыхают, вода в землю уходит. И собрались звери и птицы на большое собрание, чтобы решить, что делать. Долго думали, так и сяк прикидывали и решили выкопать большие водоёмы, озёра, прокопать реки и ручьи, выкопать криницы. И пока будут работать, чтобы ни волк ягнёнка, ни коршун цыплёнка, ни лиса зайца не тронули. И все согласились с этим. Одна только каня (канюк - вид небольшого филина; прим. by admin) возомнила что-то о себе: на длинных ногах похаживает, белую грудку поглаживает.

– Вас, – говорит, – и без меня много. У меня когтей нет, ноги тонкие, где мне ими землю рыть? У меня перышки белые, ещё испачкаюсь. Да и не привыкла я по земле бегать. То ли дело в небе купаться, тут я, как дома у батюшки.

– Так что ты, – возмутились звери и птицы, – хочешь, чтобы мы на тебя работали?

– А я вас и не прошу, – заносчиво отвечает каня, – роса опадёт, я с листочка напьюсь, дождик пойдёт, крылья у меня быстрые, я на лету капель наглотаюсь. Много ли мне той воды надо?

Видят звери и птицы, что вносит каня разлад в большое собрание, может погубить всё дело, если найдутся ещё такие охотники. И постановило большое собрание зверей и птиц проклясть каню страшным проклятием:

– Чтобы никогда каня, ни весь род её не пили воды ни из рек, ни из ручьёв, ни из озёр, ни из криниц, ни из самого моря синего.

А сами взялись за работу. Кроты под землёй водяные жилы искали. Медведь корчи корчевал, камни выворачивал. Дикие свиньи рвы рылом рыли. Куропатки землю разгребали. Ласточка первая земли комок в клюв взяла, отнесла его на пригорок и высыпала. А за нею и все остальные птицы землю в клювах носить стали из будущих речных русел. Долгие годы работали они, пока по всей земле реки и озёра выкопали, землю из них по крупинке на пригорки вынесли. Зато настала и для них жизнь хорошая: где хочешь живи, где хочешь деток расти, вода везде есть. И так привыкли они к тем местам, где вместе работали, что и селиться стали чаще всего возле воды, а гуси, утки, чайки, а из зверей – бобр, выдра и многие другие и вовсе на воде жить остались. Каня тоже возле воды поселилась. Только если бы и хотела она напиться воды из реки или криницы – не может: застревает вода в клюве у неё. Только тогда и может она напиться, когда капля росы ей просто в горло скатится или дождевые капли прямо в рот попадут.

Если даже сушь случится, птицы и звери не горюют: пересохнут мелкие ручьи – большие реки и озёра останутся. А кане тогда горе горькое, и начинает она летать и канькать:

– Пить, пить, пить...

И канькает, пока дождь не пойдёт.

Вот почему, когда кани летают и пить просят, люди знают, что скоро дождь будет.