Откуда пошли паны на Полесье

Давно это было. И старые люди того уж не помнят и рассказывают то, что от отцов и дедов слыхали.

Ну так вот. Дремучими полесскими лесами пробирался раз вечером черт в свое болото. Был он хмурый-прехмурый: за целый день не удалось ему сделать людям никакого вреда. А какой же из него после этого черт? Теперь хоть и в ад не показывайся – засмеют его там!

Тащится черт злющий-презлющий, невеселые думы его грызут. Вдруг видит – мчится по дороге пан из Варшавы. Впереди гайдуки едут, сзади тоже, а посередине пан в карете на мягких подушках сидит. Усы торчком, как у жука-короеда, шапка с тремя рогами, сапожки красного сафьяна, пояса со шнурами витыми, золоченые... Ну, словом на сто сажен паном несет!

Загородил черт дорогу, вытаращил глаза, смотрит: ни разу на Полесье такого пугала не видывал!

– Прочь с дороги, пся крев! – закричал пан на черта и грозно зашевелил усами. Черт ни с места.

– Объедешь, – говорит, – коли надо тебе. Заносчив был пан, аж почернел от злости:

– Эй, гайдуки, всыпьте ему двадесте пеньть!

Защелкали гайдуки кнутами и кинулись к черту. А тот взял да и перескочил через них, ухватил пана за чуб и понес его над лесом, выскалив зубы...

Летит черт и бьет паном об верхушки дерев. Где об дуб ударится пан – там вмиг вырастает пан Дембицкий, а за Дембицким – Дубицкий...

О березу грохнется – является пан Бжезинский, а за ним – Бжезовский, а за Бжезовским – Березовский...

Как грибы растут паны.

Об сосну шарахнется пан – вырастает пан Сосновский, о граб – Грабовский, об ель – Ельский, о вербу – Вербицкий, о ясень – Ясенский, об осину – Осинский...

Скакал-скакал черт с паном, прямо заморился. Поглядел, а от пана одни только кишки остались: ловко его пообтрепал!

“Что ж с ним, – думает, – делать? Не нести ж его в ад?” Взял черт да и пораструсил панские кишки по земле. И пошли от них расти паны мелкие да подпанки – Кишки, Печенки...

Так развелись паны на Полесье – сам черт посеял их на беду людям.