Иван-простак

У одного царя было три сына. Старший и средний были люди деловые, занимались торговлей, а младший сын Иван больше бездельничал. Деньги у него не держались, он их раздавал нищим, за что его и прозвали Иван-простак. При­дет нищий или убогий к Ивану, он его накормит, напоит, прио­денет да еще и золотой на дорогу даст. Царю-отцу это, понят­ное дело, не нравилось и решил он выпроводить младшего сына из своего царства.

Портные сшили Ивану дорожный кафтан, мать испекла три лепешки, и пошел добрый молодец из родного дома куда гла­за глядят.

Долго ли, коротко ли он идет, попадается ему навстречу Шурсухал — старый белобородый старик.

—  Куда идешь, Иван? — спрашивает старик.

Так и так, объясняет Иван, отец меня выгнал из своего царства, домой дорога мне заказана, иду куда глаза глядят.

—  У меня с самого утра во рту еще крошки не было, не найдется ли у тебя что-нибудь поесть?

—  В дорогу мне мать три лепешки испекла, — отвечает Иван, — я с тобой поделюсь, — и отломил старику половину лепешки.

Старик поел, поблагодарил Ивана, и они разошлись. Сам Иван тоже с утра ничего не ел, да только с горя никакая пища в горло не идет.

Много ли, мало ли прошло времени — опять встречает Иван знакомого старика.

—  Как себя чувствуешь, Иван?

—  Слава богу, — отвечает Иван.

—  Не осталось ли у тебя чего-нибудь поесть, что-то прого­лодался я в дороге.

—  Матушкины лепешки у меня еще целые, давай вместе поедим, — сказал Иван и вытащил из котомки свою нехитрую еду. К тому времени Иван и сам успел проголодаться, и они съели каждый по лепешке.

Поблагодарил старик Ивана, и они расстались. Через какое-то время опять бородатый старик повстречался Ивану, опять справился о его здоровье, а потом сказал:

—  Успел проголодаться я, не осталось ли у тебя какой-ни­будь еды?

—  Осталось у меня пол-лепешки, — ответил Иван, — давай сядем и съедим ее.

Съели они последнюю половину лепешки, старик поблагода­рил Ивана и говорит:

—  Ты теперь находишься уж в другом царстве-государстве. Здешнему царю нужны пастухи. Так вот ты иди и наймись к нему. А когда наймешься, возьми полную котомку хлеба и пригоняй стадо на это самое место, где мы с тобой сидим.

Иван пришел в стольный город, явился к царю:

—  Не возьмешь ли меня в пастухи? Царь отвечает:

—  Почему бы не взять такого молодца, возьму, только у меня уговор: если хоть одну овцу потеряешь — голову с плеч долой, а потом — на высокую жердь. Вон, она уже приготов­лена.

Иван оглянулся и увидел, что царский двор утыкан жердя­ми, на которые были насажены головы прежних пастухов. Одна жердь стояла пустая.

—  Завтра утром я дам тебе по счету сто овец, котомку хлеба и паси на здоровье.

Иван согласился.

Наутро царь отсчитал сто овец, дал котомку хлеба, и погнал Иван стадо в поле.

На поле уже ждал его седобородый старик.

—  Ну что, пришел, Иван? — спрашивает старик.

—  Как видишь, пришел, — отвечает Иван.

—  А хлеба принес?

—  Целую котомку. Если хочешь, можем хоть сейчас же поесть.

Они сели на бугорок, наелись досыта. Старик говорит Ивану:

—  Ну, Иван, ты ложись, поспи, а я за тебя попасу.

—  Ладно, — согласился Иван, лег и захрапел.

Много ли, мало ли времени прошло, Иван проснулся, гля­дит — нет ни старика, ни овец. Только где-то вроде пастуший кнут пощелкивает. Пошел Иван в ту сторону и нашел пастуха со стадом.

—  Овцы  все  целы? — первым делом  спрашивает Иван.

—  Все, можешь и не считать: двести овец, — отвечает ста­рик. — Солнце на закат пошло, пора тебе и возвращаться.

Погнал Иван овец на царский двор.

—  Все ли овцы целы? — спрашивает царь.

—  Считай: двести голов, — отвечает Иван.

Царь удивился, не поверил, а когда пересчитал и убедился, что стадо и впрямь прибавилось на сто голов — удивился еще больше. «Вот это пастух! У других пастухов овцы терялись, а у этого прибавляются...»

На другое утро насчитал он Ивану двести овец и опять дал котомку хлеба.

Пригнал Иван стадо на поле, а там уже сидит знакомый старик.

—  Пришел, Иван? — спрашивает.

—  Пришел, — отвечает Иван.

—  А хлеба принес? А то я нынче пуще вчерашнего прого­лодался.

—  Хлеба — полная котомка. Давай сядем и поедим. Поели досыта, старик говорит Ивану:

—  Ты, Иван, приляг, отдохни, а я постерегу овец. Иван лег спать, а старик остался при стаде.

Много ли, мало ли Иван спал, а только проснулся — ни ста­рика, ни овец нет. Слышно лишь, что пастуший кнут вдалеке пощелкивает. Нашел Иван старика, спрашивает:

—  Овцы все целы?

—  Все триста, как одна овца, — отвечает старик. — Время уже возвращаться, царь, небось, заждался тебя.

Собрал Иван овец, погнал на царский двор. Первый вопрос у царя:

—  Овцы все целы?

—  Не лень — сосчитай, — отвечает Иван и даже не говорит, сколько овец пригнал.

Царь насчитывает триста голов и удивляется больше вче­рашнего.

Наутро царь отделил триста овец, дал котомку хлеба, и Иван погнал стадо в поле. Белобородый старик уже поджидал его.

—  Пригнал, Иван, стадо? — спросил старик.

—  Пригнал, — ответил Иван, — и хлеба целую котомку при­нес, давай-ка сядем, поедим.

Наелись они досыта, Иван лег спать, а старик остался при стаде.

Много ли, мало ли прошло времени, Иван проснулся, гля­дит — ни старика, ни овец. Слышно только вдали: кнут пощел­кивает. Нашел старика, на всякий случай спросил:

—  Овцы все целы?

—  Все четыреста налицо, — ответил старик. — Можешь гнать овец на царский двор. Если завтра царь тебя и не пошлет ста­до пасти, все равно бери котомку хлеба и приходи в поле.

Пригнал Иван овец на царский двор.

—  Все целы? — спрашивает царь.

—  Четыреста, — отвечает Иван, — а не веришь — сосчитай.

Царь и считать не стал, чего уж там, и так видно, что при­гнал Иван овец вечером не меньше, а больше, чем угнал утром.

Никакой работы царь Ивану наутро не дал; делай, что хо­чешь. Однако же хлеба было разрешено взять, как и прежде, полную котомку.

Пошел Иван в поле, накормил белобородого старика, сам на­елся.

—  Спасибо тебе, Иван, за то, что до отвала накормил меня хлебом, — сказал старик. — Чем я тебя могу отблагодарить?

—  Сначала я тебя кормил родительским хлебом, потом опять же не своим, а царским, так что и благодарить меня не за что, — ответил Иван.

—  Все же кое-что на память я тебе подарю, — настоял на своем старик. — Пойдем со мной, — и повел Ивана в лес.

Когда они пришли в лес, то в середине большого орехового куста Иван увидел воткнутую в землю саблю. Старик взял ее, дважды, крест-накрест, махнул ею, и на том месте земля раз­верзлась. Они спустились по ступенькам в открывшуюся безд­ну, и перед ними, как из-под земли, вырос чудный конь. Гром­ко ржет, бьет землю копытом, не конь — огонь.

—  Я дарю тебе этого коня, — сказал старик. — Будет нуж­да — махни крест-накрест саблей по кусту орешника. Сила по­требуется — вот здесь стоит чан с водой, которая силу прибав­ляет: сам пей два ковша, коню давай три ведра. Если мало бу­дет — выпей вдвое, а коню дай втрое больше. Запомни это место и, когда надо, приходи сюда.

Иван поблагодарил старика и они расстались.

Много ли, мало ли времени пролетело, в царство-государст­во, где теперь жил Иван, пришла бумага: царь должен отдать на съедение шестиглавому змею или свою дочь, или сотню солдат.

Царь стал размышлять: «Если я сто солдат женю, и у них родится по сыну — войско мое еще на сто воинов прибавится. Если же дочь замуж выдам, и у нее родится сын — прибавка будет только на одного человека... Так что, пожалуй, придется отдать змею дочь».

Чтобы дочери было не так страшно, чтобы она раньше вре­мени не испугалась шестиглавого змея, глаза ей завязали платком.

Царскую дочь с завязанными глазами повели на берег моря. А Иван тем временем пошел в лес, провел крест-накрест по ку­сту орешника саблей и вывел из подземелья вороного коня.

Конь напомнил:

—  Ты, Иван, сам два ковша пей, а мне три ведра дай. Иван выпил два ковша, напоил коня,   вскочил на него и стрелой понесся на берег моря.

На берегу Иван отпустил коня, подошел к царской дочери, снял платок с ее глаз. Царевна увидела перед собой богатыря-красавца и не узнала в нем вчерашнего пастуха.

Море заволновалось, высокие валы с белопенными гребнями покатило на берег. Это шестиглавый змей выходил из недр морских.

—  А! Вместо одного прислали двоих, — загремел железным голосом змей. — Что ж, спасибо.

—  Не торопись благодарить, — смело ответил Иван, — смот­ри, как бы один из двоих не встал поперек глотки.

—  А это мы сейчас узнаем, — прошипел змей. — Начинай. Иван ударил шашкой — три головы у змея срубил.

—  Эта   твоя   сила — еще   не   сила.   Держись! — и змей ударил   Ивана   хвостом и загнал его в землю по щиколотки.

Иван, в свою очередь, еще раз махнул саблей и срубил по­следние три головы. После этого изрубил и самого змея и бро­сил в море. Вода в море стала красной.

Царская дочь за свое опасение одарила Ивана вышитым платком. Иван взял его, вскочил на коня и ускакал в лес.

Случившийся поблизости рыбак подошел к царевне и, гро­зя смертью, вынудил ее признать его спасителем. И когда мать-царица спросила дочь, кто ее спас от неминучей смерти, та ответила: «Вот этот рыбак».

По такому радостному случаю царь устроил пир и на этом пиру посадил рыбака на почетное место и угощал, как самого дорогого гостя.

Много ли, мало ли времени пролетело — пришла новая бу­мага: царь должен отдать на съедение девятиглавому змею или свою дочь, или двести солдат.

Ну уж, если царь пожалел сотню солдат, две-то и подавно. Царевне завязали глаза и отвели на берег моря.

Иван вывел из подземелья своего чудесного коня, напоил его, сам напился и прискакал к морю. Царевна сразу узнала своего спасителя, когда Иван развязал ей глаза.

Возмутилось, вспенилось море, вышел из него девятиглавый змей.

—  Хоть ты и погубил моего младшего брата, со мной тебе не справиться, — громовым голосом говорит змей. — Я — силь­нее.

Началась борьба. Иван выхватил саблю и срубил за один удар три змеиных головы.

—  Твоя сила — это еще не сила. Держись! — и змей уда­рил Ивана хвостом, и увяз Иван в землю по колено.

Тогда Иван, не давая опомниться змею, дважды, раз за ра­зом, махнул своей саблей и отрубил остальные шесть голов. После этого самого змея на мелкие части изрубил и бросил в море. Морская вода сразу стала кровавой.

Царевна за свое спасение подарила Ивану именное колечко. Иван вскочил на коня — и был таков. А проезжавший мимо во­довоз подошел к царевне и под страхом смерти заставил при­знать себя ее спасителем: он, мол, убил змея своим черпаком. Так царевна и сказала отцу с матерью, и царь угощал водово­за, как самого дорогого гостя.

Много ли, мало ли времени утекло — новую бумагу царь получает: подавай змею или свою дочь или триста солдат. Если триста солдат отдать — без войска останешься, придется ца­ревной жертвовать.

Царской дочери завязали глаза и отвели к морю. Иван, не теряя времени, пошел в лес и вывел своего чудесного коня из подземелья.

Конь ему говорит:

—  На этот раз, друг Иван, нам будет нелегко. Придется биться с таким большим змеем, что его от головы до хвоста и взглядом не охватишь. Примчимся на берег моря, ляг, немного поспи, силы поднакопи. А когда начнешь драться со змеем, прислушивайся, и если я стану бить копытом — вели царской дочери отвязать меня. А теперь дай мне девять ведер сильной воды, сам семь ковшей выпей.

Иван напоил коня, сам попил. Поскакали к морю. Тут Иван развязал глаза царевне, потом нагнул иву, привязал к ее ма­кушке камень.

—  Как только змей появится, — наказал он царской доче­ри, — разбуди меня этим камнем.

После этого лег и тут же уснул.

Далеко в море вздыбились белопенные волны и с шумом покатились на берег: змей показался.

Царская дочь разбудила Ивана. Тот потянулся и встал.

—  Как раз ко времени! — и наказал царевне: — Когда нач­нем со змеем биться и конь ударит копытом — отвяжи его.

Огромный, одноголовый змей вышел на берег, увидел цар­скую дочь с Иваном, усмехнулся:

—  Вместо одной — двое! Хорошо.

—  Как бы один из двоих не встал тебе костью в горле, — ответил Иван.

—  А это мы сейчас увидим. Ну-ка, покажи свою силу. Иван выхватил свою острую саблю, отрубил змею голову, но она тут же опять приросла. В свою очередь змей ударил Ивана своим длинным хвостищем — Иван ушел в землю по пояс. Изловчился Иван, собрал силы и еще раз ударил змея саблей. Опять змей остался невредимым, в свой черед ударил Ивана хвостом, и ушел Иван в землю по самую грудь. Тут конь начал бить копытом, царевна отвязала его, и он выручил Ива­на. Налетели они на змея с двух сторон: Иван саблей рубил, конь копытами топтал — одолели злодея.

Царская дочь написала на бумажке, кто является ее спаси­телем и отдала эту бумажку Ивану. Иван сел на коня и уска­кал.

А царевну по дороге домой встретил трубочист и потребо­вал, чтобы та сказала отцу с матерью, что он ее cпас. Ну, уж погулял трубочист на царском пиру, попил и поел вволю.

Иван на этот раз вернулся домой со своей саблей, написал на ней: «Пока сам не встану, не будить!» — и лег спать.

Три дня и три ночи спал Иван. Царевна увидела, что он написал на сабле, и берегла сон своего спасителя: ни собаки по­близости не лаяли, ни люди по улице не ходили.

Царь радовался, что и солдаты у него сохранились в цело­сти, и дочь осталась живой. Только что-то много набиралось у нее спасителей. Кто же из них настоящий?

Повелел царь призвать их всех во дворец. Первым явился рыбак, за ним — водовоз, за водовозом — трубочист. За Иваном послали коляску. Поставил Иван ногу в ту коляску — ось обломилась. Пришлось другую посылать. Только успел сесть во вторую — и эта не выдержала, развалилась. «Ладно, пешком дойду», — сказал Иван царским слугам.

Пришел Иван в царский дворец, а тут уже сидят и рыбак, и водовоз, и трубочист.

—  Ну, так кто из вас настоящий спаситель моей дочери? — спрашивает царь.

Рыбак, водовоз и трубочист в один голос отвечают:

—  Мы спасли твою дочь.

—  А чем докажете? — допытывается царь.

Ни у рыбака, ни у водовоза, тем более у трубочиста ника­ких доказательств, понятное дело, нет.

И тут Иван вытаскивает из кармана вышитый царской до­черью платок и говорит:

—  Это — за ее первое спасение. Показывает именное колечко и говорит:

—  Это за второй бой со змеем.

Достает из кармана бумажку, исписанную рукой царской дочери, и подает ее царю:

—  Это — за третью мою победу над змеем.

После этого повытолкал царь взашей самозваных спасите­лей, а за Ивана отдал свою дочь. Еще при жизни он выделил Ивану полцарства, а когда умирал — завещал зятю и вторую половину своих владений. Долго, говорят, правил Иван своим царством, и все им были довольны.

Чувашские сказки. 2-е изд. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1984 г. — 160 с. Перевод Семена Ивановича Шуртакова.