Снежная королева

История шестая

Лапландка и финка

Олень остановился у ветхой избушки. Крыша спускалась до самой земли, а дверь была такая маленькая, что люди проползали в нее на четвереньках.

Дома была одна старуха лапландка, жарившая при свете жировой лампы рыбу. Северный олень рассказал ей всю историю Герды, но вначале рассказал свою — она казалась ему гораздо важнее.

Герда же так окоченела от холода, что и говорить не могла.

—  Ах вы, бедняги! — сказала лапландка. — Долгий же вам пред­стоит путь! Придется сделать сто миль с лишним, пока доберетесь до Финляндии, где Снежная королева живет на даче и каждый вечер зажигает голубые бенгальские огни. Я напишу два слова на сушеной треске, так как бумаги у меня нет, а вы снесете ее финке, которая живет в тех местах и лучше меня научит вас, что надо делать.

Когда Герда согрелась, поела и попила, лапландка написала два слова на сушеной треске, велела Герде хорошенечко беречь ее, потом привязала девочку к спине оленя, и тот снова помчался.

—  Уф! Уф! — послышалось опять с неба, и оно стало выбрасывать столбы чудесного голубого пламени. Так добежал олень с Гердой и до Финляндии и постучался в дымовую трубу финки — у нее и дверей-то не было.

Ну и жара стояла в ее жилье! Сама финка, низенькая толстая женщина, ходила полуголая. Быстро стащила она с Герды платье, рукавицы и сапоги, иначе девочке было бы чересчур жарко, оленю на голову положила кусок льда и потом принялась читать написанное на сушеной треске.

Она прочла все от слова до слова три раза, пока не заучила наи­зусть, и сунула треску в котел с супом — рыба ведь еще годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.

Тут олень рассказал свою историю, а затем историю Герды. Финка мигала своими умными глазками, но не говорила ни слова.

—  Ты такая мудрая женщина, — сказал олень. — Не изготовишь ли ты для девочки такое питье, которое бы дало ей силу двенадцати богатырей? Тогда бы она одолела Снежную королеву!

—  Силу двенадцати богатырей! — сказала финка. — Да, много в этом толку!

С этими словами она взяла с полки большой кожаный свиток к развернула его: там начертаны какие-то удивительные письмена.

Финка принялась читать их и читала до того, что пот градом покатился с ее лба.

Олень опять принялся просить за Герду, а сама Герда смотрела на финку такими умоляющими, полными слез глазами, что та опять заморгала, отвела оленя в сторону и, меняя ему на голове лед, шеп­нула:

—  Кай в самом деле у Снежной королевы, но он вполне доволен и думает, что лучше ему нигде и быть не может. Причиной же всему осколки зеркала, что сидят у него в сердце и в глазу. Их надо удалить, иначе Снежная королева сохранит над ним свою власть.

—  А не можешь ли ты дать Герде что-нибудь такое, что сделает ее сильнее всех?

—  Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Не видишь разве, как велика ее сила? Не видишь, что ей служат и люди и животные? Ведь она босая обошла полсвета! Но она не должна от нас узнать о своей силе, что живет в ее сердце; ее сила в том, что она невинный милый ребенок. Если она сама не сможет проникнуть в покои Снеж­ной королевы и извлечь из сердца Кая осколки, то мы и подавно ей не поможем! В двух милях отсюда начинается сад Снежной королевы. Отнеси туда девочку, отпусти у большого куста, покрытого красными ягодами, и, не задерживаясь, возвращайся обратно.

С этими словами финка подсадила Герду на спину оленя, и тот бросился бежать со всех ног.

—  Ай, я без теплых сапог! Ай, я без рукавиц! — закричала Герда, очутившись на морозе.

Но олень не смел остановиться, пока не добежал до куста с крас­ными ягодами. Тут он спустил девочку, поцеловал ее в самые губы, и по щекам его покатились крупные блестящие слезы. Затем он стрелой пустился обратно.

Бедная девочка осталась одна, на трескучем морозе, без башмаков и рукавиц.

Она побежала вперед что было мочи. Навстречу ей несся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба — небо было ясное, и на нем пылало северное сияние, нет, они бежали по земле прямо на Герду и становились все крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие красивые хлопья под увеличительным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм и все живые.

Это были первые отряды войска Снежной королевы. Одни походи­ли на больших безобразных ежей, другие — стоголовых змей, третьи — толстых медвежат с взъерошенною шерстью. Все они одинаково сверкали белизной и были живыми снежными хлопьями.

Но Герда смело шла все вперед и вперед и наконец добралась до чертогов Снежной королевы.

Посмотрим же, что было в это время с Каем.

Он и не думал о Герде, а уж меньше всего о том, что она так близко от него.

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История вторая - Мальчик и девочка
Снежная королева: История третья - Цветник женщины, умевшей колдовать
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Снежная королева

История пятая

Маленькая разбойница

Вот Герда въехала в темный лес, в котором жили разбойники; карета горела как огонь, привлекая разбойников, и они этого не вытерпели.

—  Золото! Золото! — закричали они, схватили лошадей под уздцы, убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.

—  Ишь, какая славненькая, жирненькая! Орешками откормле­на! — сказала старуха разбойница с длинной жесткой бородой и мох­натыми нависшими бровями. — Жирненькая, что твой барашек! Ну-ка, какова на вкус будет?

И она вытащила острый сверкающий нож. Вот ужас!

—  Ай! — закричала она вдруг: ее укусила за ухо ее собственная дочка, сидевшая у нее за спиной, и была такая необузданная и свое­вольная, что любо. — Ах ты, противная девчонка! — закричала мать, но убить Герду не успела.

—  Она будет играть со мной, — сказала маленькая разбойница. — Девочка отдаст мне свою муфту, хорошенькое платьице и будет спать со мной в постельке.

И маленькая разбойница опять так укусила мать, что та подпрыг­нула и завертелась на одном месте. Разбойники захохотали.

—  Ишь, как пляшет со своей девчонкой!

—  Я хочу сесть в карету! — закричала маленькая разбойница и настояла на своем — она была ужасно избалована и упряма.

Они уселись с Гердой в карету и помчались по пням и кочкам в чащу леса.

Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем черные, но какие- то печальные. Она обняла Герду и сказала:

—  Они тебя не убьют, пока я не рассержусь на тебя. Ты, наверно, принцесса?

—  Нет, — отвечала девочка и рассказала, что пришлось ей испы­тать и как она любит Кая.

Маленькая разбойница серьезно посмотрела на нее, слегка кивну­ла головой и сказала:

—  Они тебя не убьют, даже если я и рассержусь на тебя, — я лучше сама убью тебя!

И отерла слезы Герде, а потом спрятала обе руки в ее хорошенькую мягкую и теплую муфточку.

Вот карета остановилась: они въехали во двор разбойничьего зам­ка.

Он весь был в огромных трещинах; из них вылетали вороны. От­куда-то выскочили огромные бульдоги; казалось, каждый из них лег­ко проглотит человека, но они только высоко подпрыгивали в воздух и даже не лаяли — это было запрещено.

Посреди огромной залы с полуразрушенными, покрытыми ко­потью стенами и каменным полом горел огонь. Дым поднимался к потолку и сам искал себе выход.

Над огнем кипел в огромном котле суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.

—  Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моего маленького зверинца, — сказала Герде маленькая разбойница.

Девочек накормили, напоили, они ушли в свой угол, где была постлана солома, накрытая коврами. Повыше сидело на жердочках больше сотни голубей. Все они, казалось, спали, но когда девочки подошли, слегка зашевелились.

—  Все мои! — сказала маленькая разбойница, схватила одного голубя за ноги и так тряхнула его, что тот забил крыльями.— На, поцелуй его! — крикнула она, ткнув голубя Герде прямо в лицо. — А вот тут сидят лесные плутишки, — продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшом углублении в стене, за деревянного решеткой. — Эти двое — лесные плутишки. Их надо держать взапер­ти, не то живо улетят! А вот мой милый старикашка-бяшка! — И девочка потянула за рога привязанного к стене северного оленя в блестящем медном ошейнике. — Его так же нужно держать на привязи, иначе удерет! Каждый вечер я щекочу его под шеей своим острым ножом — он до смерти этого боится.

С этими словами маленькая разбойница вытащила из расщелины в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедное животное задрожало, а девочка захохотала и потащила Герду к постели.

—  Разве ты спишь с ножом? — спросила ее Герда, покосившись на острый нож.

—  Всегда! — отвечала маленькая разбойница. — Как знать, что может случиться! Но расскажи мне еще о Кае и о том, как ты отправилась странствовать по белу свету.

Герда рассказала. Лесные голуби в клетке тихо ворковали; другие уже спали. Маленькая разбойница обвила одною рукой шею Герды — в другой у нее был нож — и захрапела, но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, убьют ее или оставят в живых.

Вдруг лесные голуби проворковали:

—  Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его санки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они пролетали над лесом, когда мы, будучи птенчиками, еще лежали в гнезде. Она до­хнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих. Курр! Курр!

—  Что вы говорите! — воскликнула Герда.— Куда же полетела Снежная королева? Знаете?

—  Она полетела, наверно, в Лапландию — там ведь вечный снег и лед. Спроси северного оленя, что стоит тут на привязи.

—  Да, там вечный снег и лед. Чудо как хорошо! — сказал северный олень. — Там резвишься себе на воле по огромным блестящим ледя­ным равнинам. Там раскинут летний шатер Снежной королевы, а постоянные ее чертоги — у Северного полюса, на острове Шпицбер­ген.

—  О Кай, мой милый Кай! — вздохнула Герда.

—  Лежи смирно, сказала маленькая разбойница. — Не то я пырну тебя ножом!

Утром Герда рассказала ей, что слышала от лесных голубей. Ма­ленькая разбойница серьезно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:

—  Ну так и быть!.. А ты знаешь, где Лапландия? — спросила она затем у северного оленя.

—  Как же мне не знать! — отвечал олень, и глаза его заблестели. — Там я родился и вырос там прыгал по снежным равнинам.

—  Так слушай, — сказала Герде маленькая разбойница. — Ви­дишь, все наши ушли, дома одна мать; немного погодя она хлебнет из большой бутылки и вздремнет, тогда я кое-что сделаю для тебя.

Потом, когда старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:

—  Еще долго можно было бы потешаться над тобой! Уж больно ты бываешь уморительным, когда тебя щекочут острым ножом. Ну, да так и быть! Я отвяжу тебя и выпущу на волю. Ты можешь отправлять­ся в свою Лапландию, но должен за это отвезти ко дворцу Снежной королевы вот эту девочку — там ее названый брат. Ты конечно же слышал, что она рассказывала? Она говорила довольно громко, а ты всегда подслушиваешь. — Северный олень подпрыгнул от радости. Маленькая разбойница подсадила на него Герду, крепко привязала ее ради осторожности и даже подсунула под нее мягкую подушечку, чтобы ей удобнее было сидеть.

—  Так и быть, — сказала она затем, — возьми назад меховые са­пожки — будет ведь холодно! А муфту уж я оставлю себе, больно она хороша. Но мерзнуть тебе не дам: вот огромные рукавицы моей мате­ри, и они дойдут тебе до самых локтей. Сунь в них руки! Ну вот, теперь руками ты похожа на мою безобразную мать.

Герда плакала от радости.

—  Терпеть не могу, когда хнычут! — сказала маленькая разбойни­ца. — Теперь ты должна радоваться. Вот тебе еще два хлеба и окорок, чтобы тебе не пришлось голодать.

И то и другое было привязано к оленю.

Затем маленькая разбойница открыла дверь, загнала собак в дом, перерезала острым ножом веревку, которою был привязан олень, и сказала ему:

—  Ну живо! Да береги, смотри, девочку.

Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных ру­кавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился во всю прыть через пни и кочки по лесу, по болотам и степям. Волки выли, вороны каркали.

—  Уф! Уф! — послышалось вдруг с неба, и оно словно зачихало огнем.

—  Вот мое родное северное сияние! — сказал олень. — Смотри, как горит!

И он помчался дальше, не останавливаясь ни днем ни ночью. Хлебы были съедены, ветчина тоже, и вот они оказались в Лапландии.

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История вторая - Мальчик и девочка
Снежная королева: История третья - Цветник женщины, умевшей колдовать
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Снежная королева

История четвертая

Принц и принцесса

Герде опять пришлось присесть отдохнуть. Прямо на снегу перед ней прыгал большой ворон. Он долго смотрел на девочку, кивая ей головою, и наконец заговорил:

—  Кар-кар! Здррравствуй!

Чище этого он выговаривать по-человечески не мог, но, видимо, желал девочке добра и спросил ее, куда это она бредет по белу свету совсем одна. Слово «одна» Герда поняла отлично и сразу почувство­вала все его значение. Рассказав ворону всю свою жизнь, девочка спросила, не видал ли он Кая.

Ворон задумчиво покачал головой и сказал:

—  Очень вероятно, очень вероятно!

—  Как! Правда? — воскликнула девочка и чуть не задушила воро­на поцелуями.

—  Потише, потише! — сказал ворон. — Думаю это был твой Кай. Верно он теперь забыл тебя со своей принцессой!

—  Разве он живет у принцессы? — спросила Герда. — А вот послу­шай, — сказал ворон. — Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Вот если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всем куда лучше.

—  Нет, этому меня не учили,— сказала Герда.

—  Ну ничего, — сказал ворон. — Расскажу, как сумею, хоть и плохо.

И он рассказал обо всем, что сам знал:

—  В королевстве, где мы с тобой находимся, есть принцесса, такая умница, что и сказать нельзя! Она прочла все газеты на свете и позабыла все, что в них прочла, — вот какая умница! Однажды сидела она на троне — а веселья-то в этом не так-то много, как говорят люди, — и напевала песенку: «Отчего бы мне не выйти замуж?» «А ведь и в самом деле!» — подумала она, и ей захотелось замуж. Но в мужья она хотела выбрать себе такого человека, который бы сумел отвечать, когда с ним заговорят, а не такого, что умел бы только важничать, — это ведь так скучно! И вот барабанным боем созвали всех придворных дам и объявили им волю принцессы. Все они были очень довольны и сказали: «Вот это нам нравиться! Мы и сами недавно об этом думали!» Все это истинная правда!— прибавил ворон. — У меня при дворе есть невеста — она ручная ворона. — От нее-то я и знаю все это.

На следующий день все газеты вышли с каймой из сердец и с вензелями принцессы. В газетах было объявлено, что каждый моло­дой человек приятной наружности может явиться во дворец и побесе­довать с принцессой; того же, кто будет держать себя вполне свободно, как дома, и окажется всех красноречивее, принцесса изберет себе в мужья. Да, да! — повторил ворон. — Все это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобою. Народ повалил во дворец валом, пошла давка и толкотня, но толку не вышло никакого ни в первый, ни во второй день. На улице все женихи говорили отлично, но стоило им переступить порог дворца, увидеть гвардию всю в серебре, а лакеев в золоте и вступить в огромные, залитые светом залы, как их брала оторопь. Подступят к трону, где сидит принцесса, да и повторяют только ее же последние слова, а ей вовсе не это было нужно. Словно их всех точно опаивали дурманом! А выйдя за ворота, они опять обретали дар речи. От самых ворот до дверей тянулся длинный-пред­линный хвост женихов. Я сам был и видел.

—  Ну, а Кай-то, Кай? — спросила Герда. — Когда же Он явился? И он пришел свататься?

—  Постой! Постой! Теперь мы как раз дошли и до него! На третий день явился небольшой человек, ни в карете, ни верхом, а просто пешком, и прямо вошел во дворец. Глаза его блестели, как твои; волосы у него были длинные, но одет бедно.

—  Это Кай! — обрадовалась Герда. — Я нашла его! — И она захло­пала в ладоши.

—  За спиной у него была котомка, — продолжал ворон.

—  Нет, это, верно, были его саночки!— сказала Герда.  — Он ушел из дому с санками.

—  Очень возможно,— сказал ворон. — Я не рассмотрел хорошень­ко. Так вот, моя невеста рассказывала мне, что, войдя в дворцовые ворота и увидав гвардию в серебре, а на лестницах лакеев в золоте, он ни капельки не смутился, кивнул головой и сказал: «Скучненько, должно быть, стоять тут на лестнице, я лучше войду в комнаты!» Залы были залиты светом. Тайные советники и превосходительства расха­живали без сапог, разнося золотые блюда, — торжественнее уж нель­зя было! А его сапоги громко скрипели, но он этим не смущался.

—  Это, наверно, Кай! — воскликнула Герда. — Я знаю, что на нем были новые сапоги. Я сама слышала, как они скрипели, когда он приходил к бабушке.

Да, они таки скрипели порядком, — продолжал ворон. — Но он смело подошел к принцессе. Она сидела на жемчужине величиною с колесо прялки, а кругом стояли придворные дамы со служанками и служанками служанок и кавалеры с камердинерами, слугами камер­динеров и прислужниками камердинерских слуг. Чем ближе кто-нибудь стоял к дверям, тем важнее и надменнее держался. На прислужника камердинерских слуг, стоявшего в самых дверях, нель­зя было и взглянуть без дрожи — такой он был важный!

—  Вот страх-то, — сказала Герда. — А Кай все-таки женился на принцессе?

—  Не будь я вороном, я бы сам женился на ней, хоть я и помолвлен. И начал с принцессой беседу и говорил также хорошо, как я, когда говорю по-вороньи,— так, по крайней мере, сказала мне моя невеста. Держался он вообще очень свободно и мило, заявив, что пришел не свататься, а только послушать умные речи принцессы. Ну и вот, она ему понравилась, он ей тоже.

—   Да, да, это Кай! — сказала Герда. — Он ведь такой умный! Он знал все четыре действия арифметики, да еще с дробями! Ах, проводи же меня во дворец!

—  Просто сказать, — отвечал ворон, — да как это сделать? Подо­жди, я переговорю с моей невестой, она что-нибудь придумает и посоветует. Ты думаешь, что тебя вот так просто и впустят во дворец? Как же, не очень-то впускают таких девочек!

—  Меня впустят! — сказала Герда. — Когда Кай услышит, что я тут, он сейчас же прибежит за мною.

—  Подожди меня тут у решетки, — сказал ворон, повертел головой и улетел.

Вернулся он уже совсем под вечер и закаркал:

—  Кар, кар! Моя невеста шлет тебе тысячу поклонов и вот этот маленький хлебец. Она стащила его в кухне — там их много, а ты, верно, голодна!.. Ну, во дворец тебе не попасть: ты ведь босая — гвардия в серебре и лакеи в золоте ни за что не пропустят тебя. Но не плачь, ты все-таки попадешь туда. Невеста моя знает, как пройти в спальню принцессы с черного хода, и знает, где достать ключ.

Вот они вошли в сад, прошли по длинным аллеям, где один за другим падали осенние листья, и дождавшись, когда все огоньки в окнах дворца погасли, ворон провел девочку в маленькую полуотво­ренную дверцу.

О, как билось сердечко Герды от страха и нетерпения! Точно она собиралась совершить что-то дурное, а ведь ей только хотелось уз­нать, не здесь ли ее Кай! Да, да, он, верно, здесь! Герда так живо представила себе его умные глаза, длинные волосы; она ясно видела, как он улыбается ей, когда они, бывало, сидели рядышком под куста­ми роз. Он, вероятно, обрадуется, когда увидит ее, услышит, на какой длинный путь решилась она ради него, и узнает, как горевали о нем все домашние. Ах, она была просто вне себя от страха и радости!

Но вот они и на площадке лестницы. На шкафу горела лампочка, а на полу сидела ручная ворона и осматривалась по сторонам. Герда присела и поклонилась, как учила ее бабушка.

—  Мой жених рассказывал мне о вас столько хорошего, фрекен! — сказала ручная ворона. — И ваша vita (жизнь), как это принято назы­вать, также очень трогательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперед. Мы пойдем прямо, здесь никого не встретим.

—  А мне кажется, за нами кто-то идет, — проговорила Герда; и тотчас мимо нее с легким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и стройными ногами, охотники, дамы и кавалеры верхом.

—  Это сны! — сказала ручная ворона. — Тем лучше для нас, удоб­нее будет рассмотреть спящих.

Тут они вошли в первую залу, где стены были обиты розовым атласом, затканным цветами. Мимо девочки опять пронеслись сны, но так быстро, что она не успела и рассмотреть всадников. Одна зала была великолепнее другой. Герда была совсем ослеплена этой рос­кошью. Наконец они дошли до спальни. Потолок напоминал верхуш­ку огромной пальмы с драгоценными хрустальными листьями; с середины его спускался толстый золотой стебель, на котором висели две кровати в виде лилий. Одна была белая, в ней спала принцесса, другая — красная, и в ней Герда надеялась найти Кая. Девочка ле­гонько подняла один из красных лепестков и увидала темно-русый затылок. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь; принц проснулся и повернул голову... Ах, это был не Кай!

Принц походил на него только с затылка, но был так же молод и красив. Из белой лилии выглянула принцесса и спросила, что случи­лось.

Герда заплакала и рассказала всю свою историю, упомянув и о том, что сделали для нее вороны.

—  Ах ты, бедняжка! — сказали принц и принцесса, похвалив во­рон, объявили, что ничуть не гневаются на них — только пусть они не делают этого впредь,— и захотели даже наградить их.

—  Хотите быть вольными птицами? — спросила принцесса. — Или желаете занять должность придворных ворон, на полном содержании из кухонных остатков?

Ворон с вороной поклонились и попросили должности при дворе — они подумали о старости и сказали:

—  Хорошо ведь иметь верный кусок хлеба на старости лет!

Принц встал и уступил свою постель Герде; больше он пока ничего не мог для нее сделать. А она сложила ручки и подумала: «Как добры все люди и животные!» — закрыла глазки и сладко заснула. Вновь сны вернулись в спальню, но теперь они везли на маленьких саночках Кая, кивающего Герде головой. Увы, все это было лишь во сне и пропало, как только девочка проснулась.

На следующий день ее одели с ног до головы в шелк и бархат и позволили ей оставаться во дворце, сколько она пожелает. Девочка могла жить да поживать тут припеваючи, но она, погостив несколько дней, стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и пару башма­ков,— она опять хотела отправиться разыскивать по белу свету своего названного братца.

Ей дали и башмаки, и муфту, и чудесное платье, а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала карета из чистого золота, с сияющими, как звезды, гербами принца и принцессы; у кучера, лаке­ев и форейторов^* — ей дали и форейторов — красовались на головах маленькие золотые короны. Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и пожелали ей счастливого пути.

Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею — он не мог ехать, сидя спиною к лошадям. Ручная ворона сидела на воротах и хлопала крыльями. Она не ехала провожать Герду, потому что страдала голо­вными болями, с тех пор как получила должность при дворе и слиш­ком много ела. Карета битком была набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем — фруктами и пряниками.

—  Прощай, прощай! — закричали принц и принцесса.

Герда заплакала, ворона тоже. Так проехали они первые три мили. Здесь простился с девочкой и ворон. Тяжелое было расставание! Во­рон, взлетев на дерево, махал черными крыльями до тех пор, пока карета, сиявшая как солнце, не пропала из виду.

---

* Форейтор — верховой, правящий передними лошадьми при запряжке цугом (гуськом).

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История вторая - Мальчик и девочка
Снежная королева: История третья - Цветник женщины, умевшей колдовать
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Снежная королева

История третья

Цветник женщины, умевшей колдовать

А что же было с Гердой, когда Кай исчез? И куда он пропал? Никто этого не знал.

Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота.

Много было пролито слез; горько и долго плакала Герда. Наконец порешили, что Кай умер: утонул в реке, протекавшей за городом. Долго тянулись мрачные зимние дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнце.

—  Кай умер и больше не вернется! — сказала Герда.

—  Не верю! — отвечал солнечный свет.

—  Он умер и больше не вернется! — повторила она ласточкам.

—  Не верим! — ответили они.

Потом и сама Герда не стала этому верить.

—  Надену-ка я свои красные башмачки (Кай ни разу еще не видал их), — сказала она однажды утром, — да пойду к реке спрошу про него.

Было еще очень рано. Она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинешенька за город, прямо к реке.

—  Правда, что ты взяла моего названного братца? — спросила Герда. — Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты отдашь мне его назад!

И девочке показалось, что волны как-то странно кивают ей. Тоща она сняла свои красные башмачки — самое драгоценное, что у нее было, — и бросила их в реку. Но Они упали как раз у берега, и волны сейчас же выбросили их — река как-будто не хотела брать у девочки ее драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же поду­мала, что бросила башмачки недостаточно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмачки в воду. Лодка не была привязана и от ее движения стала медленно отплывать от берега. Девочка хотела поскорее спрыгнуть на берег, но пока она переходила с кормы на нос, лодка уже отошла далеко от берега и быстро понеслась по течению.

Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но ни­кто, кроме воробьев, не слышал ее криков. Воробьи же не могли перенести ее на сушу и только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая ее утешить:

—  Мы здесь! Мы здесь!

Лодку уносило все дальше. Герда сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.

«Может быть, река несет меня к Каю!» — подумала Герда, повесе­лела, встала на ноги и долго-долго любовалась великолепными зеле­ными берегами.

Но вот лодка доплыла до большого вишневого сада, в котором ютился домик с красными и синими стеклами в окошках и соломенной крышей. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали честь всем, кто проплывал мимо.

Герда закричала им — она приняла их за живых, — но они, понят­но, не ответили ей. Вот она подплыла к ним еще ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала еще громче. Из домика вышла, опираясь на клюку, старая-престарая старушка в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

—  Ах ты, бедная крошка! — сказала старушка. — Как же это ты попала на такую большую быструю реку да забралась так далеко?

С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку своею клюкой, притянула ее к берегу и высадила Герду.

Герда была рада-радешенька, что очутилась наконец на суше, хоть и побаивалась чужой старухи.

—  Ну, пойдем. Расскажи мне, кто ты и как сюда попала, — сказала старушка.

Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка покачивала головою и повторяла: «Гм! Гм!» Когда девочка кончила, то спросила старушку, не видала ли та Кая. И она ответила, что он еще не прохо­дил здесь, но, верно, пройдет, так что девочке пока не о чем горевать; пусть лучше попробует вишен да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее нарисованных в любой книжке с картинками и все умеют рассказывать сказки. Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.

Окна были высоко от пола и все из разноцветных — красных, голубых и желтых — стеклышек; от этого и сама комната была осве­щена каким-то удивительным радужным светом. На столе стояла корзинка с чудесными вишнями, и Герда могла есть их сколько душе угодно. Пока же она ела, старушка расчесывала ей волосы золотым гребешком. Волосы вились кудрями и золотым сиянием окружали милое, приветливое, круглое, словно роза, личико девочки.

—  Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! — сказа­ла старушка. Вот увидишь, как ладно мы заживем с тобой!

И она продолжала расчесывать кудри девочки, и чем дольше чеса­ла, тем больше Герда забывала своего названного братца Кая,— ста­рушка умела колдовать. Она не была злой колдуньей и колдовала только изредка, для своего удовольствия; теперь же ей очень захоте­лось оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те, как стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда при виде этих роз вспомнит о своих розах, а там и о Кае, да и убежит от нее.

Затем она повела Герду в цветник. Тут были цветы всех цветом и всех времен года. Во всем свете не нашлось бы книжки с картинками пестрее, красивее этого цветника. Герда прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишневыми деревья­ми. Тогда ее уложили в чудесную постельку с красными шелковыми перинками, набитыми голубыми фиалками. Девочка заснула, и ей снились такие сны, какие видит разве королева в день своей свадьбы.

На завтра Герде опять позволили играть в великолепном цветнике на солнце. Так прошло много дней. Герда знала теперь каждый цве­точек, но, как ни много их было, ей все-таки казалось, что какого-то недостает, только какого же? Раз она сидела и рассматривала соло­менную шляпу старушки, расписанную цветами; самым красивым из них как раз была роза — та забыла ее стереть, когда загнала живые розы в землю. Вот что значит рассеянность!

—  Как! Тут нет роз? — сказала Герда и сейчас же побежала искать из на грядках.

Долго искала, да так и не нашла их.

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Теплые слезы упали как раз на то место, где стоял прежде один из розовых кустов, и как только они смочили землю, куст мгновенно вырос из нее, такой же цветущий, как прежде.

Герда обвила его ручонками, принялась целовать цветы и вспоми­нала о чудных розах, что цвели у нее дома, и о Кае.

—  Как же я задержалась! — сказала девочка. — Мне ведь надо искать Кая!.. Не знаете ли вы, где он? — спросила она у роз. — Верите ли вы тому, что он умер и не вернется больше?

—  Он не умер! — сказали розы. — Мы ведь были под землею, где все умершие, но Кая меж ними не было.

—  Спасибо вам! — сказала Герда и пошла к другим цветам, загля­дывала в их чашечки и спрашивала: — Не знаете ли вы, где Кай?

Но каждый цветок грелся на солнышке и думал только о собствен­ной своей сказке или истории. Много их выслушала Герда, но ни один из цветков не сказал ни слова о Кае.

И Герда пошла к одуванчику, сиявшему в блестящей зеленой траве.

—  Ты, маленькое солнышко! — сказала ему Герда. — Скажи, не знаешь ли, где мне искать моего названного братца?

Одуванчик засиял еще ярче и взглянул на девочку. Какую же песенку спел он ей? Увы! И в этой песенке ни слова не говорилось о Кае!

—  Был первый весенний день, солнце грело и так приветливо светило на маленький дворик. Лучи его скользили по белой соседней стене, и возле самой стены из зеленой травки выглядывали первые желтенькие цветочки, сверкавшие на солнце, словно золотые. Во двор вышла посидеть старушка бабушка. Вот пришла из гостей ее внучка, бедная служанка, и крепко поцеловала старушку. Поцелуй девушки дороже золота — он идет прямо от сердца. Золото на ее губах, золото в сердце, золото и на небе в утренний час! Вот и все! — сказал одуванчик.

—  Бедная моя бабушка! — вздохнула Герда. — Верно, она скучает обо мне. Верно, горюет, как горевала о Кае. Но я скоро вернусь и приведу его с собой. Нечего больше и расспрашивать цветы — от них ничего не добиться, они знают только свои сказки и песенки! — И она побежала в конец сада.

Дверь была заперта, но Герда так долго шатала ржавый засов, что он поддался, дверь отворилась, и девочка так, босоножкой, и пусти­лась бежать по дороге. Раза три оглядывалась она назад, но никто не гнался за нею.

Наконец она устала, присела на камень и огляделась кругом: лето уже прошло, на дворе стояла поздняя осень, а в чудесном саду ста­рушки, где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времен года, этого не было заметно.

—  Господи! Как же я задержалась! На дворе уже осень! Здесь не до отдыха!— сказала Герда и опять пустилась в путь.

Ах, как ныли ее бедные, усталые ножки! Как холодно, сыро было вокруг! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым казался весь мир!

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История вторая - Мальчик и девочка
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Снежная королева

История вторая

Мальчик и девочка

В большом городе, где множество домов и людей, не всем удается отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и поэтому боль­шинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка.

А жили их родители под самой крышей в двух смежных домах. Там, где кровли домов почти сходились, под выступами кровель шел водосточный желоб, и туда как раз были обращены чердачные окошки обеих семей. Таким образом, стоило только перешагнуть с одного желоба на другой — и вы попадали к соседям.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли овощи и небольшие кусты роз — в каждом по одному; кусты чудесно разрастались. Им пришло в голову поставить эти ящики поперек желобов, и словно две цветущие грядки протянулись от одного окна к другому. Из ящиков горох спускался зелеными гирляндами, розовые кусты обрамляли окна и сплетались ветвями, а мальчик и девочка ходили друг к другу по крыше в гости и сидели на скамеечке под розами. Тут они замечательно играли.

Окна зимой зачастую замерзали, и такое общение прекращалось. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замерзшим стеклам — сейчас же оттаивало чудесное отверстие, такое круглое-круглое, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок — это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка: Кай и Герда. Летом они в один прыжок могли очутиться друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а затем под­няться на столько же вверх. На дворе же ветер крутил снег.

—  Это роятся белые пчелки! — говорила старая бабушка.

—  А у них тоже есть королева? — спрашивал мальчик: он знал, что у настоящих пчел есть такая.

—  Есть, — отвечала бабушка. — Она там, где рой всего гуще, она больше всех и никогда подолгу не остается на земле — всегда улетает на черное облако. Часто по ночам кружит она по городским улицам и заглядывает в окошки, и тогда стекла покрываются ледяными узора­ми, словно цветами.

—  Видели, видели! — говорили дети и верили, что все это сущая правда.

—  А Снежная королева не может придти сюда? — спросила однаж­ды девочка.

—  Пусть-ка попробует! — сказал мальчик. — Я посажу ее на теп­лую печку, вот она и растает.

Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Вечером, когда Кай был дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и посмотрел в маленький, оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежин­ки; одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снеж­ных звездочек. Она была так прелестна и нежна, но изо льда, из ослепительного, сверкающего льда, и все же живая! Глаза ее сияли, как звезды, но в них не было ни тепла, ни покоя. Женщина кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный мороз, но затем сделалась оттепель, а там пришла и весна. Солнце светило, зелень опять показалась из земли, ласточки вили под крышей гнезда, окна растворили, и дети снова сидели в своем маленьком садике высоко над всеми этажами.

В то лето розы цвели особенно пышно.

Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели на солнеч­ное сияние и разговаривали с ним. Один раз Кай и Герда рассматри­вали книжку с картинками — зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.

—  Ой! — вскрикнул вдруг мальчик. — Что-то мне попало в глаз и кольнуло прямо в сердце!

Девочка обвила ручонкой его шею; он мигал глазами, но ни в одном ничего не было видно.

—  Должно быть, выскочило, — сказал он.

Но в том-то и дело, что нет. Это был как раз крошечный осколок дьявольского зеркала.

Бедняжка Кай! Теперь его сердце превратится в кусок льда! Боль прошла, но осколок остался.

—  О чем же ты плачешь? — спросил он Герду. — Мне совсем не больно. Какая ты делаешься некрасивая! Фу! — закричал он затем. — Эту розу подтачивает червь. А та совсем искривилась. Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат!

И он толкнул ящик ногою и обломал две розы.

—  Кай, что ты делаешь? — закричала девочка, а он, видя ее испуг, сорвал другую и убежал от миленькой маленькой Герды.

Приносила ли после того ему девочка книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; расска­зывала ли что-нибудь бабушка, он придирался к ее словам. А потом.... дошел и до того, что крался за ней, передразнивая ее походку, стал надевать очки, подражать ее голосу. Выходило очень похоже и сме­шило людей. Скоро мальчик выучился передразнивать всех соседей. Он отлично умел выставить на показ все их странности и недостатки, и люди говорили:

—  Что за голова у этого мальчугана!

А причиной всему был осколок зеркала, что попал ему в глаз, а затем в сердце. Потому-то он и передразнивал даже маленькую Герду, которая любила его всем сердцем.

И забавы его стали теперь совсем мудреными. Раз зимою, когда шел снег, он явился с большим увеличительным стеклом и подставил под снег полу своего синего пальто.

—  Погляди в стекло, Герда, — сказал он.

Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Это было прекрасно.

—  Видишь, как искусно сделано! — сказал Кай. — Это гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой непра­вильной линии! Ах, если бы только они не таяли!

Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною, крикнул Герде в самое ухо: «Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками!» — и убежал.

На площади каталось множество детей. Наиболее смелые привя­зывали свои санки к крестьянским саням и катились таким образом довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый разгар его на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Кай живо привязал к ним свои санки и покатился. Большие сани понеслись по площади и затем свернули в переулок. Сидевший в них человек обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвя­зать свои санки, но человек в шубе кивал ему, и он продолжал ехать.

Вот они выехали за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопья­ми, да так густо, что Кай не мог рассмотреть даже своей вытянутой руки. Мальчик поспешил отпустить веревку, которою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал — никто не услышал его. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал.

Снежные хлопья все росли и превратились под конец в больших белых куриц. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остано­вились, и сидевший в них человек встал. Эта была высокая, стройная, ослепительно белая женщина — Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.

—  Славно проехались! — сказала она. — Но ты совсем замерз — полезай ко мне в медвежью шубу!

И, посадив мальчика в сани, она завернула его в свою шубу. Кай словно опустился в снежный сугроб.

—  Все еще мерзнешь? — спросила она и поцеловала его в лоб.

О! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Каю показалось, что он сейчас умрет... Но это только на одну минуту, а потом, напротив, ему стало хорошо, он даже совсем пере­стал зябнуть.

—  Мои санки! Не забудь мои санки! — спохватился он. Но санки были привязаны на спину одной из белых куриц, которая полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он забыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.

—  Больше я не буду целовать тебя, — сказала она. — А не то зацелую до смерти.

Кай взглянул на нее. Она была так хороша! Более умного, преле­стного лица он не мог себе и представить. Теперь Снежная королева не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда сидела за окном, кивая ему головой.

Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все четыре дейст­вия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он в самом деле знает мало.

В тот же миг Снежная королева подхватила его, и они взвились на черное облако. Буря выла и стонала, словно распевала старинные песни; они летели над лесами и озерами, над морями и полями; под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, летали с криком черные вороны, а над ними сиял большой ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, — днем он спал у ног Снежной королевы.

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История третья - Цветник женщины, умевшей колдовать
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом