Хольгер-Датчанин

В Дании есть старинный замок Кронборг. Возвышается он на бе­регу пролива Эресунд, по которому каждый день проплывает множе­ство больших кораблей. Среди них встречаются и английские, и русские, и прусские. Все они приветствуют древний замок пушечны­ми залпами — бум-бум, и пушки замка тоже отвечают им — бум-бум. Ведь пушки, переговариваясь, только и могут сказать, что «добрый день» да «большое спасибо». Зимой весь пролив покрыт льдом и ко­рабли не ходят, но зато между его берегами, датским и шведским, люди прокладывают настоящую дорогу. По обочинам ее развеваются датские и шведские флаги, а датчане и шведы говорят друг другу «добрый день» и «большое спасибо», приветствуя один другого не пушечной пальбой, а дружескими рукопожатиями. Они покупают друг у друга белые булочки и крендельки, — ведь чужая еда всегда вкуснее кажется.

Но самое замечательное в этом краю — старинный замок Крон­борг, где в глубоком темном подвале сидит Хольгер-Датчанин. Сидит он закованный в стальные и железные латы, положив голову на мо­гучие руки, а его длинная борода перевесилась через мраморный стол. Он крепко спит и видит сны, и ему снится все, что происходит в его родной Дании. Каждую Новогоднюю ночь к нему является посланец и подтверждает, что все, что снилось в этом году Хольгеру-Датчани­ну, — сущая правда, и он может спокойно спать, потому что его родине не грозит большая опасность.

Но как только возникает такая угроза, старый Хольгер-Датчанин поднимается во весь свой громадный рост, да так стремительно, что приросшая к столу борода оторвется и на мраморе появятся трещины.

Тогда он выйдет из своего подвала, чтобы сражаться, и об этом услы­шит весь мир.

Рассказал все это один старый дед своему маленькому внуку, а мальчик знал, что дедушка всегда говорит правду. Рассказывая, дед вырезал из дерева большую фигуру Хольгера-Датчанина, которую должны были укрепить на носу корабля. Старик был резчик, он изго­товлял деревянные фигуры, которые водружают на носу кораблей, по ним корабли и получают название. Хольгер-Датчанин был уже почти готов: стоял прямой, с горделивым видом, а длинная борода свешива­лась ему на грудь; в одной руке он держал тяжелый меч, а другой опирался на датский герб.

Старик так много и так интересно рассказывал о знаменитых датчанах, что внучку уже казалось, будто он знает о них ничуть не меньше самого Хольгера-Датчанина, — тот ведь видел все происхо­дившее в Дании только во сне. А когда мальчик лег спать, он много думал о Хольгере-Датчанине, и стоило его подбородку прикоснуться к перинке, которой он был укрыт, как ему начинало казаться, что у него длинная борода и она начинает прирастать к этой перинке.

Старик все еще продолжал работать. Ему осталось вырезать толь­ко датский герб. Когда герб был готов, он осмотрел свою работу и вспомнил все, что ему когда-либо приходилось слышать и читать, а также то, что он сам сегодня вечером рассказывал внуку. Он кивнул головой, снял очки, протер их, снова надел и проговорил:

—  Вряд ли мне самому доведется увидеть Хольгера-Датчанина, а вот тому малышу, что сейчас лежит там в постельке, может, и посча­стливится встретить его в решающий для родины час.

То и дело покачивая головой, старик внимательно разглядывал своего Хольгера-Датчанина и все больше убеждался, что фигура пол­училась на славу. Ему даже показалось, будто она ожила и латы засверкали, как настоящий металл; показалось, будто сердца на дат­ском гербе заалели, а львы в золотых коронах готовятся к прыжку.

—  Наш датский герб все-таки самый красивый в мире, — сказал старик, — его львы олицетворяют силу, а сердца — милосердие и любовь!..

Сложив руки, старик устремил глаза вдаль. Невестка подошла к нему и сказала, что час уже поздний, пора ему и отдохнуть; ужин стоит на столе.

—  До чего же хорошо у тебя получилось, дедушка! — воскликнула она. — Хольгер-Датчанин как живой, а вот и наш старинный герб!

Мне кажется, что я где-то видела лицо, точь-в-точь похожее на то, которое ты вырезал, — добавила она.

—  Вряд ли, — отозвался дед, — но я-то видел его и теперь поста­рался сделать его таким, каким оно мне запомнилось. Это было в тот незабываемый для датчан день второго апреля¹, когда у нас на рейде стояли английские корабли и мы показали себя истинными патриота­ми. Когда я служил в эскадре Стейна Билля на корабле «Данмарк»², рядом со мной находился один человек, — всем нам казалось, что пули его боятся. Как весело он распевал старинные песни! Как он сражался! Не верилось, что это простой смертный. Я до сих пор помню его лицо; но ни я, ни другие не знали, откуда он родом и куда удалился потом. Впоследствии мне часто казалось, что это был, пожалуй, сам Хольгер-Датчанин, который приплыл к нам из Кронборга и выручил нас в час опасности. Вот таким я его запомнил, таким и хотел изобразить.

От резной фигуры на стену падала большая тень, поднимавшаяся до самого потолка; она все время шевелилась, и казалось, что в углу стоит живой Хольгер-Датчанин. Но, быть может, это просто колеба­лось пламя свечи. Невестка поцеловала старика, подвела его к столу и усадила в кресло. Пришел ее муж, — старику он приходился сыном, а заснувшему малышу отцом, — и они все трое еще долго сидели за ужином, и дед все говорил о львах и датских сердцах, об их силе и милосердии. «Но, — сказал он, — кроме силы меча, есть на свете и другая сила», — и дед показал на полку, заставленную старыми кни­гами. Все их хорошо знали и перечитывали по многу раз: очень уж занятны эти книги, и кажется, что ты знал людей, которые в них описаны, хоть они и жили в стародавние времена, — и книги умеют сражаться; они высмеивают в людях все дурное и смешное! — Дед кивком показал на зеркало, рядом с которым висел календарь с видом Круглой башни, и заметил: — Тихо Браге³ тоже был одним из тех, кто умел сражаться, правда не мечом, а своими знаниями: он стремился проложить путь к звездам! Бойцом был и сын старого резчика по дереву, такого же, как я; мы видели его своими глазами — широкоплечего, седого; а имя его знают во всех странах мира. Вот это насто­ящий ваятель, не чета мне. Да, Хольгер-Датчанин может проявляться в разных образах и прославлять Данию на весь мир! Выпьем же за здоровье Бертеля Торвальдсена!⁴

Маленький мальчик ясно видел во сне древний Кронборг на берегу Эресунда и самого Хольгера-Датчанина: он сидит в темном подвале за мраморным столом, к которому приросла его борода, и видит во сне, что происходит в Дании; видит эту маленькую бедную комнату, в которой сидит резчик, и слышит весь разговор его обитателей. Он кивает головой и говорит:

—  Помни обо мне, датский народ, храни меня в своем сердце! В трудный для родины час я явлюсь!

Над Кронборгом ярко светило солнце, и ветер доносил сюда из Швеции звуки охотничьего рога. Мимо Кронборга плыли корабли, и пушки приветствовали их залпами — бум-бум, а с берега им тоже отвечали — бум-бум; но громкие выстрелы не заставили Хольгера-Датчанина проснуться, ведь они означали лишь приветствия: «до­брый день» и «большое спасибо».

Но могут прозвучать и такие выстрелы, которые разбудят Хольге­ра-Датчанина, и тогда он обязательно проснется и покажет себя.

¹ Второго апреля 1801 года английский флот под командованием адмирала Нельсона разбил вблизи Копенгагена датский флот.
² Данмарк — Дания (дат.).
³ Тихо Браге (1546-1601) — датский астроном.
⁴ Торвальдсен (1770-1844) —  датский скульптор.

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.