Мотхо и Мунго

Давным-давно в одном селении на севере Индии, в Пенджабе, жили две сестры - Мотхо и Мунго.

- Не пойти ли нам проведать отца? - сказала однажды Мотхо своей сестре.

- Ну вот еще, в другое селение тащиться! - отвечала Мунго. - Иди, если хочешь, а я лучше отдохну.

Мотхо ничего не ответила сестре.

А на следующий день с рассветом отправилась в путь. Надо было торопиться, чтобы дойти к отцу до дневной жары, а к вечеру вернуться домой.

Хорошо было идти в раннюю пору, солнце еще не взошло, а золотило Восток. Но вот у дороги Мотхо заметила сливовое дерево. Оно тянуло к ней свои ветки, словно умоляя о чем-то.

- О, Мотхо, помоги мне! - говорило дерево. - Острые колючки больно вонзились в мой ствол. Вынь их скорее!

- Бедное дерево - сказала Мотхо и сразу принялась за работу.

Колючек было очень много, и когда Мотхо, очистив от них дерево, снова тронулась в путь, солнце уже посылало свои первые лучи на землю.

Мотхо пошла еще быстрее, чтобы придти к отцу до дневной жары. Но увидела у дороги костер, который едва тлел.

- Помоги мне, Мотхо! - попросил костер. - Меня совсем пеплом засыпало, и я скоро погасну.

- Бедный костер! - пожалела его Мотхо и осторожно сняла пепел с тлеющих углей. Потом подбросила в костер сухих веток, и он запылал ярким пламенем.

Солнце тем временем поднялось высоко. Идти становилось все труднее. От жары у Мотхо совсем пересохло в горле. Дорогу пересекал ручей. Она наклонилась к нему, чтобы освежить лицо, как вдруг ручей заговорил:

- Милая, Мотхо, очисть мое русло, а то я совсем высохну!

- Бедный ручей! - огорчилась Мотхо. Она присела на берегу ручья и стала вынимать из него листья и ветки. Солнце уже было в зените, когда потекла и весело зажурчала прозрачная, холодная вода. Мотхо попила, умылась и снова отправилась в путь.

Наконец она добралась до хижины где жил отец. Мотхо очень утомилась, но не стала отдыхать, а сразу принялась за дело. Она омыла ноги старому отцу, прибралась в доме, испекла просяные лепешки, сварила рис и накормила отца.

Когда Мотхо собралась в обратный путь, отец подарил ей буйвола, постель, веретено, медные горшки и другие вещи, которые крестьяне всегда дают девушкам в приданое. Мотхо поблагодарила отца, погрузила вещи на буйвола и отправилась домой.

Дошла она до ручья и видит: колышется на воде тонкая красивая ткань, блестит, яркими красками переливается.

- Возьми её, Мотхо, - журчит ручей. - Я соткал её для тебя из пены, солнечных бликов, цветов и листьев.

Обрадовалась Мотхо такому чудесному подарку, взяла ткань, поблагодарила ручей и пошла дальше.

Ярко горел костер, когда к нему подошла Мотхо. У костра на банановом листе лежал только что испеченный пирог. Костер весело затрещал:

- Возьми его, Мотхо! Этот пирог я для тебя испек.

Поблагодарила его Мотхо и охотно взяла пирог. Ей очень хотелось есть, но она поделила пирог пополам. "Одну половину я оставлю сестре, а другую сейчас съем", - подумала она.

Вечерело. Мотхо надо было торопиться домой. Но ее остановило сливовое дерево. Оно склонило свои ветки с тяжелыми плодами:

- Возьми, Мотхо, слив. Они утолят твою жажду.

Мотхо растянуло край своего покрывала. Дерево тряхнуло ветками, и с них посыпались большие спелые сливы.

- Спасибо тебе, дерево. - сказала Мотхо, съела несколько слив, а остальные завернула в покрывало, для сестры.

Наконец Мотхо вернулась домой. Первым делом она разгрузила буйвола, напоила его и отвела в стойло. Потом угостила Мунго пирогом и сливами и показала свои подарки.

Но Мунго совсем не порадовалась за сестру, а наоборот пришла в ярость от зависти.

- Завтра я тоже пойду к отцу, - сказала она. - И вот увидишь, принесу подарков вдвое больше чем ты!

Проснулась Мунго, как всегда поздно, и к сливовому дереву подошла, когда солнце уже было высоко.

- Милая, Мунго, - попросило дерево, - вынь из моего ствола злые колючки!

- Вот еще! Я спешу! - сказала Мунго.

Затухающий костер попросил её:

- Милая, Мунго, очисть меня от пепла, а то я погасну.

- Некогда мне, я спешу, - сказала Мунго и пошла еще быстрее: очень уж ей хотелось поскорее получить подарки.

Но ее остановил ручей:

- Милая, Мунго, очисть мое русло, а то я совсем высохну.

- Ну нет! Каждый сам о себе заботиться, а я спешу.

Придя в хижину отца, Мунго заявила с порога:

- Я очень устала и хочу поспать, а ты пока приготовь мне двух буйволов и вдвое больше всего, что ты подарил Мотхо. Проснувшись Мунго потребовала подарки. Но отец не захотел и разговаривать с такой дочкой, он велел ей уходить домой.

Подойдя к ручью, Мунго, увидела, что на воде колышется чудесная ткань. Обрадовалась Мунго, но только хотела схватить ее, как ткань проскользнула между пальцев и уплыла.

Сердитая побрела Мунго дальше. Увидела у костра на банановом листе только что испеченный пирог, протянула к нему руку... но лишь обожгла пальцы. А пирог схватила ворона и улетела.

Подойдя к сливовому дереву, Мунго тряхнула его, чтобы хоть слив набрать в утешение, но только изранила себе лицо и руки об острые колючки.

Так приплелась Мунго домой ни с чем, злая, усталая и голодная. А добрая Мотхо уложила ее в постель, накормила и утешила как могла.

Майянагари

В давние времена к северу от реки Нармады был большой город. Жили в этом городе одни женщины, а правила городом рани (рани  - жена раджи, княгиня в Индии; прим. by admin) Джваля. Все женщины в городе и сама рани были незамужними. Ни один из мужчин не смел войти в этот город. Вокруг города на всех дорогах стояли на страже вооруженные женщины. Как только они видели, что какой-нибудь мужчина пытается пробраться в город, они тотчас хватали его и приводили к рани. Волшебным заклинанием она обращала его в собаку и приказывала выгнать из города.

Перед дворцом рани был пруд, в котором цвели лотосы. С другой стороны дворца был еще один пруд. Рани каждый день купалась в нем.

Однажды, купаясь, она вдруг увидела, что к пруду подходит прекрасный юноша. Красота юноши так поразила рани, что она сразу же влюбилась в него и захотела выйти за него замуж.

Но пока она выходила из воды, юноша скрылся. Как ни старалась рани, найти его она не смогла. Но уже одна только любовь к нему сделала ее счастливой.

После этой встречи, спустя положенный срок, рани родила девочку. Она дала ей имя Майя и в ее честь переименовала свой город в Майянагари – Город Майи.

В пруду с лотосами перед дворцом рани жил водяной дух. Рани каждый день молилась ему, и он, выходя к ней после молитвы, поверял ей разные тайны.

Однажды в Майянагари пришел один царевич. Он был учеником гуру Горакхнатха и получил когда-то в дар от гуру ожерелье. Надев его, он становился невидимым. Гуру дал ему также мешочек черного пепла. Если щепотку этого пепла бросали в кого-нибудь – этот человек начинал плясать. Был у царевича и чудесный меч, который по приказу хозяина сам мог снести неприятелю голову.

Надев на шею ожерелье, царевич пришел в город и, незамеченный, приблизился к самому дворцу рани. Дух, живший в пруду, узнал об этом. Он доложил рани, что к ее дворцу подошел человек, обмывшись кровью которого можно обрести бессмертие.

Тем временем царевич вошел во дворец и снял ожерелье. Как только принцесса Майя увидела царевича, она сразу в него влюбилась. Рани узнала об этом и бросилась было на царевича с мечом, но он надел на себя ожерелье и тотчас скрылся из глаз.

Рани поспешила к водяному духу за советом, как погубить царевича. Дух объяснил ей, что, если не отнять у царевича ожерелье, мешочек с пеплом и чудесный меч, погубить его нельзя.

Услышав об этом, рани приняла облик гуру Горакхнатха. Она велела своим служанкам принести дров и сложить вокруг нее так, как будто бы на этом костре собирались сжечь гуру.

Царевич увидел все это. Он не догадался о волшебстве, а подумал, что его наставнику грозит беда, и поспешил ему на помощь.

– Не подходи близко, – сказала ему рани в образе гуру Горакхнатха, – а если хочешь спасти своего гуру, брось мне издали ожерелье, мешочек с пеплом и меч.

Царевич поверил и бросил ей все эти вещи.

Тогда рани приняла свой прежний облик и погналась за царевичем. Спасаясь от нее, царевич прибежал к принцессе Майе. Принцесса волшебным заговором превратила его в цветочную гирлянду и надела себе на шею.

Рани вбежала во дворец и стала расспрашивать дочь, не видела ли она царевича. Майя ответила, что не видела. Рани поспешила к пруду. Из воды вышел дух и рассказал ей, что Майя обратила царевича в гирлянду и надела себе на шею.

Но прежде чем рани вернулась во дворец, Майя взяла из ее комнаты ожерелье, мешочек с пеплом и меч и отдала их царевичу. Едва лишь рани вошла в покои дочери, как царевич бросил на нее щепотку пепла. Рани сразу забыла о том, что хотела убить царевича, и пустилась в пляс. А царевич улучил удобный момент и мечом отрубил ей голову.

После этого он сыграл свадьбу с принцессой Майей, и они зажили счастливо. Всех девушек города царевич выдал за достойных женихов. И с тех пор там стали жить и женщины и мужчины.

Лиса и шакал

Жили в лесу лиса и шакал. Норы их были рядом, и они стали такими большими друзьями, что делились друг с другом и горем, и радостью.

Однажды лиса говорит шакалу:

– Надоело мне каждый день есть мясо. Хорошо бы развести огород и полакомиться овощами, да что сделаешь в одиночку! Вот если бы с кем-нибудь вдвоем обработать поле, тогда и дело пошло бы на лад.

Шакал со вниманием выслушал лису и сказал:

– Да, это так. Мне тоже опротивело каждый день есть мясо, для разнообразия можно было бы и овощами полакомиться.

Лиса обрадовалась.

– Братец, – сказала она, – давай-ка найдем свободное поле. Ты его вспашешь, а я засею, потом ты будешь таскать воду, а я – охранять урожай, а когда он созреет, ты его соберешь, а я разделю.

Шакал, не долго думая, согласился.

– Хорошо, – сказал он, – а то я по целым дням слоняюсь без дела. Вот и у меня будет работа!

– Но когда работают двое, бывают споры, – продолжала хитрая лиса, – чтобы избежать их, давай поделим урожай заранее. То, что в земле, будет одной половиной, а то, что на земле, – другой.

И опять шакал не подумал как следует.

– Ладно. Все, что будет расти в земле, бери ты, а то, что на земле, – я, – сказал он.

Лисе эти слова пришлись по душе. Стали лиса с шакалом искать неподалеку от своих нор подходящее поле с прудом поблизости, чтобы урожаю не грозила засуха. Шакал очистил землю от камней и мусора, а затем старательно вспахал ее. Лиса же утащила из крестьянского дома в соседней деревне картофель и посадила его.

Несколько месяцев шакал таскал воду, поливал поле, и вот наконец картофель поспел. Лиса приволокла откуда-то мотыгу, и шакал собрал урожай.

Когда картофель был собран в кучу, лиса, согласно уговору, взяла себе выросшие в земле клубни, а шакалу отдала ботву.

Шакал, трудившийся все лето в поте лица, рассердился, но сдержал себя и спокойно сказал:

– Ты поступаешь со мной не по справедливости.

– А ты сам сказал тогда: «Я возьму себе ту половину, что растет на земле». Чем ты теперь недоволен? – воскликнула лиса, прикинувшись, что ничего не понимает. – В другой раз ты возьмешь то, что вырастает в земле, а я – то, что на земле.

Шакал смолчал. А время меж тем шло. Начались приготовления к новому посеву. Шакал опять усердно пахал поле. Однажды пришла лиса и говорит:

– Какой смысл сеять каждый раз одно и то же? Давай на этот раз посадим что-нибудь другое.

– Не очень-то я разбираюсь в этих делах, – промолвил шакал, держась за плуг. – Я умею только работать. Как ты скажешь, так и будет.

Долго сидела лиса, делая вид, что погружена в глубокое раздумье.

– Нужно на этот раз посадить капусту. Она куда вкуснее картофеля, – предложила она наконец.

Не разгадал шакал лисьей хитрости и кивнул головой в знак согласия. На другой день лиса утащила с поля крестьянина капустную рассаду и отдала шакалу.

И опять несколько месяцев шакал таскал воду, а лиса, словно деревенский староста, только приходила на поле, отдавала распоряжения и удалялась.

Наконец в зеленых листьях капусты завязались кочаны. Когда же пришло время делить урожай, лиса села в сторонке на борозду, а шакал собрал капусту с грядок и сложил ее в кучу. Начала лиса делить. Кочаны взяла себе, а кочерыжки отдала шакалу.

– Что же это такое! – возмутился шакал. – Ты отдаешь мне одни только кочерыжки, а ведь я так усердно работал! Себе же ты берешь кочаны. Это несправедливо.

– Каждый раз ты затеваешь спор! – с гневом закричала лиса. – Сам ведь согласился, что на этот раз возьмешь то, что в земле. Зачем же теперь говоришь, что трудился даром?

Шакал с жадностью смотрел на кучу капусты и в душе хотелось ему броситься на лису и поколотить ее, но так как он был трусом, то этого не сделал. Рассерженный, он пошел прочь, бросая на рыжую косые взгляды. А та еще и ругала его вдогонку.

"В следующий раз, – решил шакал, – буду сеять и снимать урожай сам"

Лентяйка

Рассказывают, жил где-то парень. Женили его. Стали молодые жить в мире и согласии, только жена оказалась очень ленивая. Как случится работа потяжелей, так она сразу больная, подняться не может с постели. Больше всего она охала в жаркую летнюю пору. Дождется, пока все на работу уйдут, сразу поднимется, выскребет весь рис, какой есть в горшке, и давай его уписывать, а если вареного не осталось, сама себе сварит.

Вот раз свекор и говорит:

– Приведу-ка я знахарей, пусть они ей руки пощупают. Непонятная немочь у нашей невестки. Пусть они натолкут ей лекарства, а не поправится – отошлем ее назад в отчий дом, да там и оставим.

Он и вправду пошел за знахарями. Привел их и просит:

– Пощупайте руки у нашей невестки и скажите, какой недуг ее мучит. Сами мы ума не приложим, что с ней. А то ведь люди скажут, да и сват тоже: «Гляньте, они ей и помочь не хотят».

Один знахарь взял ее за руку, подержал и улыбнулся. Потом другой взял и тоже усмехнулся легонько. Сели и не говорят ничего.

Хозяин их спрашивает:

– Что с ней, почтенные? Что вы нашли? Скажите, сделайте милость. Лечить-то чем ее будем?

– Недуг у нее тяжкий и застарелый, – говорят знахари. – Постарайтесь найти целебных корней, растолките их и дайте ей выпить.

– Я не понимаю в целебных корнях, – отвечает хозяин. – Я вас прошу: принесите такое снадобье, чтобы ее на ноги поставить. А если лекарство надо купить и самим ей давать, объясните, как это делать. Назовите мне все, что может помочь, а то нам ее не вылечить.

А разговор-то идет рядом с больной, и она все слышит. Вот знахари и говорят:

– Все так, почтенный. Раз ты нас позвал, мы найдем средство. Только мы вот что хотим сказать: чтобы леченье ей помогло, нам надо сперва заклинанья прочесть, а то наше средство пользы не принесет.

– Ладно, – отвечает хозяин. – Делайте все, что нужно, чтобы ее вылечить. Коли начнем, так надо и кончить.

– Хорошо, – говорят знахари, – договорились. Мы пойдем за нашим средством, а как достанем его, мы ее заговорим, а потом уж снадобье станем давать.

– Поторопитесь, сделайте милость, – просит хозяин. – Принесите лекарство сегодня или – крайний срок – завтра. Пора-то рабочая, а больную одну оставлять тоже неладно. Нужно бы к ней приставить кого-нибудь, да у нас и так рук не хватает. Сделайте милость, достаньте лекарство поскорее, не медлите.

– Хорошо, – говорят, – мы его найдем и доставим сегодня. А завтра дадим ей.

Сказали так знахари и пошли вон из дома. На пороге они задержались и объяснили хозяину, что его невестка страдает ленивой лихорадкой.

– Как же нам тогда ее вылечить? – всполошился тот.

– Подожди,– говорят. – Никому ни словечка. У нас есть средство и на такой случай. А ты будь спокоен.

И вот, правду сказать, оба знахаря пошли в лес, выкопали два клубня тирры, больших, словно тыквы, и принесли их с собой. Вечером они пришли в дом к больной и сказали:

– Мы достали лекарство. Сегодня мы лечить ее им не будем, а завтра, как станет светать, мы его ей дадим.

Только знайте, прежде всего мы вон там, в дальнем конце улицы у перекрестка, заговорим вас всех, и больную тоже, а уж потом средство наше применим. Мы вам это сейчас для того говорим, чтобы с утра никто из вас никуда не ушел.

– Ладно, – те говорят. – Это годится.

– Значит, договорились, – сказали знахари. – Ждите, мы завтра рано придем.

Тут знахарям поужинать дали. Те поели и ушли.

На другой день они поднялись с петухами. Первым делом взяли клубни тирры, отнесли в конец улицы и там оставили. Потом пошли в дом к больной и всех там на ноги подняли. Попросили медную чашку с водой, щепотку сурьмы и старое решето. Собрали что нужно и повели всех в конец улицы к перекрестку. Там усадили больную на решето и помазали ее свиным пометом. Потом взяли оба клубня тирры, повесили ей на шею и сказали:

– Ты, невестка, пройди три раза вверх и три раза вниз по улице, а мы тебя тут будем ждать. Три раза пройдешь и тем снимешь помехи, что творят нам темные силы, тогда и мы сможем с этого места сойти. Ты уж не медли и иди поскорей три раза в оба конца.

Сказать по правде, эта невестка так и пошла в таком виде по улице, и народ весь глазел на нее и громко смеялся, а ребятишки толпой бежали следом, били в ладоши, хлопали себя по ягодицам, подпрыгивали и визжали от радости. Даже родные, что остались стоять в конце улицы, надрывались от смеха. Прошла она раз, знахари ей говорят:

– Запомни, носи на себе это лекарство, пока не поправишься. Ну, а как будешь совсем здорова, отвяжешь и выбросишь.

Пошла невестка во второй раз по улице, а народ над ней так смеется, что она стыда не стерпела, сорвала с себя прочь "лекарство" - и со всех ног домой. Смеху вслед еще больше.

Как она убежала, вся семья тоже вернулась домой, и знахари ее спросили:

– Скажи-ка, невестка, ты не потому ль отвязала и бросила наше лекарство, что сразу поправилась?

Тут она сама над собой рассмеялась, а знахари ей говорят:

– Смотри, никогда больше так не болей, а то мы опять принесем это лекарство. Мы ведь любой недуг распознаем.

С того дня невестка выздоровела, никогда больше больной не прикидывалась и прилежно работала. Вот как ленивая невестка исправилась – отучили ее лениться.

Легенда о вине

Давно это было. Решил как-то один человек наварить вина. Сложил очаг под большим деревом пипал (пипала (ост инд. pipal) - священное фиговое дерево в Ост Индии; прим. by admin), развел огонь и поставил на него горшок с настоем цветов дерева махуа. Долго держал он горшок на огне, но за целый день не добыл вина ни единой капли. Пошел он тогда к знахарю и попросил у него совета.

– Сруби дерево, под которым ты сложил очаг, наруби из него дров и этими дровами тони свой очаг. Тогда вина будет столько, что у тебя для него и посуды не хватит.

Поспешил человек обратно, срубил дерево, нарубил дров и стал бросать их в очаг.

А то дерево давало приют четырем живым тварям: скворцу, попугаю, тигру и дикой свинье. По утрам они отправлялись куда кому надо было, а с заходом солнца возвращались к дереву и проводили ночь под его защитой.

В тот вечер они, как всегда, спешили к своему дереву. Первым прилетел скворец. Увидел он, что дерево срублено на дрова и дрова бросают в печку. Жалко стало скворцу дерево, которое защищало его, и с горя он бросился в огонь. Сразу закапало вино из горшка.

Потом вернулся попугай и тоже увидел, как горит в очаге дерево, на котором он жил. Жалко стало попугаю дерево, и с горя он тоже бросился в огонь. Еще быстрее стало капать вино.

Потом пришел тигр. Ему тоже горько было видеть, как горит дерево, и в великой печали тигр тоже бросился в огонь. Еще быстрее потекло вино у винокура.

Вернулась наконец и свинья. Она, как и другие, вне себя от горя бросилась в огонь. Струей хлынуло вино из горшка в посуду. Обрадовался винокур, что много добыл вина.

Говорят, что с того самого дня от этих четырех лесных тварей вино и получило главные свойства. Потому-то когда человек выпьет вина одну чашечку, то начинает речи вести весело и радостно, будто певчий скворец: «Эх, брат, вот это вино! Давно не пробовал такого! Кто его делал? Из чего оно?» После второй чашки разговор идет еще веселее, но делается он крикливым, будто трескотня попугая. Человек порывается петь и песни поет во все горло. После третьей чашки он мнит себя тигром: начинает хвастаться и задираться, кулаками машет и рыком своим показать хочет, будто на свете нет никого сильнее. А в конце концов становится он свиньей. И себя не помнит, и всякое соображение теряет, не понимает, что хорошо, а что плохо. Несут его ноги неведомо куда, и валится он где попало.

Потому-то наши предки и не пили вина без меры, как нынче пьют.