Кукла

Жили на свете четыре друга: плотник, портной, ювелир и жрец-брахман. Задумали они отправиться в чужие края на заработки. Выждали благоприятный день и час, вышли из своей деревни и пустились в дальний путь.

Шли они целый день, а когда наступил вечер, остановились на ночлег возле колодца. Поели и стали готовиться ко сну.

- Братцы, всем сразу спать нельзя: не случилось бы чего, - сказал ювелир, у которого было с собой золото.

- Верно, брат, - поддержал его портной. - Давайте караулить по очереди.

Брахман установил каждому время его караула. Первым должен был караулить плотник. Он изо всех сил старался не спать, но усталость брала верх, и глаза начали слипаться. Тогда плотник решил заняться каким-нибудь делом. Он взял кусок дерева, достал инструменты и стал вырезать куклу. Получилась красивая кукла-девушка.

Когда наступила очередь следующего караульного, плотник разбудил портного, а сам лег спать.

Портной увидел прекрасную деревянную куклу. Он взял разноцветные ткани, снял с куклы мерку и принялся шить. Он сшил кукле нарядную кофточку и широкую юбку, а из красной цветистой материи сделал ей сари. Одел портной куклу, как девушку, и поставил рядом с собой.

После полуночи настала очередь ювелира. Он достал золото и стал делать для куклы украшения. Сделал серьги, ожерелье, браслеты на запястья и щиколотки и много других драгоценных безделушек. Нарядная, разукрашенная кукла стала ещё красивее.

Наконец пришла очередь брахмана. Увидел он куклу и задумался. "Хорошо бы оживить её волшебными заклинаниями", - подумал он и принялся читать заклинания и брызгать на куклу водой. Не успела заняться заря, как кукла ожила и превратилась в молоденькую девушку.

Когда наступило утро, все проснулись и удивились, увидев возле себя красавицу-девушку.

- Я оживил её своими заклинаниями, и я на ней женюсь, - сказал брахман.

- Ну, нет! - запротестовал плотник. - Как же это так? Ведь сделал-то её я!

- А я для неё сшил одежду, - вмешался портной. - Поэтому я на ней и женюсь.

- Друзья! - сказал ювелир. - Я потратил тысячи рупий на украшения для неё. Как же я допущу, чтобы и она, и украшения достались кому-то другому?

В это время проснулись люди в деревне и подошли к колодцу. Увидев споривших, один из крестьян, мудрый старик, спросил:

- Братья! О чём вы спорите? Расскажите нам! Четверо друзей по очереди рассказали обо всём, что случилось. Каждый отстаивал своё право жениться на девушке.

Старик выслушал их и сказал:

- Плотник её сделал, а брахман оживил, поэтому оба они - её отцы. Так что ни тот, ни другой взять её в жены не может. Портной приготовил ей одежду. Это обязанность дяди: на свадьбу дядя дарит невесте одежду. А драгоценности невесте дарит жених. Из вас четверых украшения ей дал ювелир. Вот он и может жениться на этой девушке.

И друзьям пришлось согласиться с таким мудрым решением. Ювелир взял девушку в жёны, вернулся с ней домой, и стали они жить счастливо.

Кто кого боится?

Неподалеку от одной деревни рос высокий тамаринд. На этом дереве с давних пор жил брахмаракшас – злой дух-людоед. Люди и звери очень его боялись. К тамариндовому дереву никто даже приблизиться не смел. И хотя летом все дерево было увешано плодами – спелыми, сочными, – этих плодов никто не трогал, даже птицы их не клевали.

Но вот как-то раз пришли туда из деревни две женщины, две сестры, и стали под самым деревом себе хижину строить. Обе они за год перед тем овдовели, а родители их еще раньше умерли. Вот и решили сестры уйти из деревни прочь – в деревне-то вдовам нелегко живется. Соседи и соседки стали их отговаривать:

– Куда вы пойдете, полоумные? Или вы ракшаса не боитесь?

Смеются сестры:

– А что нам этот ракшас? Мы, может, и сами по-страшнее всякого ракшаса! Еще посмотрим, кто кого напугает!

Они построили себе хижину из веток и листьев, перетащили туда все свое имущество и стали жить.

А кормились они тем, что покупали у соседей рис, этот рис толкли в муку, из муки делали тесто, из теста пекли лепешки, а лепешки продавали в городе. Вот и здесь, под ракшасовым тамариндом, они первым делом поставили у дверей хижины каменные ступки, в ступки насыпали рису, в руки взяли длинные песты и принялись за работу. По всему лесу стук и грохот пошел. Проснулся на дереве ракшас, никак не поймет, кто это ему спать мешает – человек или зверь. Наконец выглянул он из своего гнезда и видит: стоят под самым деревом две женщины и бьют кого-то длинными толстыми палками. Кого бьют – не видно, только шум стоит такой, что на дереве каждый листок дрожит.

«Это женщины не простые, – думает брахмаракшас. – Вон какие у них палки. Посижу-ка я лучше на дереве, пока они не уйдут, а тогда уж слезу вниз и пойду на охоту».

Но сестры и не думали уходить. Толкли они рис час, другой, третий – до самого вечера, а вечером приготовили тесто и принялись печь лепешки, чтобы утром пораньше поспеть на базар. Лепешек напекли целую гору – вкусных, румяных, сочных. Потом сложили их в большую корзину, корзину прикрыли крышкой, а сами, усталые, залезли в свою хижину и улеглись спать.

Все это время ракшас сидел на дереве и ждал. Он ничего не ел целый день и сильно проголодался. Нос его почуял вкусный запах рисовых лепешек.

«Приятно пахнет! – сказал он себе. – Вот бы попробовать, что это такое! Давно мне хотелось человеческой пищи отведать...»

Он осторожно спустился вниз, подошел к корзине, приподнял крышку и принялся за лепешки – одну за другой так и уплетает. Скоро корзина совсем опустела, осталось всего две-три лепешки на самом дне. Полез ракшас за ними, а крышка соскользнула с корзины и грохнулась на землю. Сестры вскочили, выбежали из хижины – и что же? – сидит у корзины ракшас, доедает последнюю лепешку.

Как накинулись они на ракшаса, как начали его колотить! Бьют и приговаривают:

– Ах ты вор, ах ты скверный воришка! Съел все наши лепешки! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!

Каждая схватила свой пест, и снова пошла работа: старшая ударит – младшая добавит; младшая ударит – старшая замахнется. Дух перевести бедному ракшасу не дают. Взмолился тут ракшас:

– Отпустите меня, добрые женщины, никогда больше к вам не приду, дорогу сюда забуду!

Сестры молчат, только песты в воздухе мелькают. Снова просит ракшас:

– Отпустите меня, я из вашей деревни уйду навсегда. Пойду лучше в город, стану городских женщин пугать. Они ведь всю жизнь по коврам ходят, настоящей работы не видят, если рядом ворона каркнет – к мужьям со страху жмутся. Отпустите меня, пожалейте, я голодный был!

– Как бы не так, – говорят женщины, – ты все наши лепешки съел! Чем мы теперь жить будем? Что на базар понесем? Плачь не плачь, а пока не заплатишь, мы тебя не отпустим.

Кричит ракшас, молит:

– Я вам денег достану! Вы мне поверьте только. Сейчас пойду в дом вашего сетти, стану его щипать, душить, щекотать, страшные истории буду ему нашептывать. Велю ему дать вам денег – он и принесет. Целый кошелек золота принесет!

Женщины поверили и отпустили ракшаса. А тот еле жив.

Поутру пришли к ним из деревни соседки, рассказывают, что почтенный сетти, видно, ума лишился: бегает по деревне, волосы на себе рвет, кричит не своим голосом.

А вечером и сам сетти к сестрам явился – весь избитый, измочаленный, бог весть в чем душа держится. Принес он им кошелек, а в кошельке – новенькие золотые. Так вот и разбогатели две бедные вдовы, а все потому, что хорошо деревянным пестом работать умели... С тех пор женщин нечистая сила не трогает – боится!

Кошка Тенали Рамакришны

Рассказывают также, что великий царь Кришиадеварайя призвал к себе однажды своих приближенных и сказал:

– Я дам каждому из вас корову и кошку. Вы должны поить ваших кошек коровьим молоком, и того, кто в три месяца сумеет лучше всех откормить свою кошку, я награжу щедрой рукой. Повинуйтесь – такова моя воля.

Приближенные низко поклонились и разошлись по домам выполнять царский приказ.

Тенали Рамакришна тоже получил по приказу царя корову и кошку. Дети его незадолго перед тем тяжело заболели, а в доме не было и черствой лепешки. Вечером Тенали Рамакришна подоил корову и прежде всего попробовал молоко сам. Молоко показалось ему очень вкусным – такое оно было сладкое, душистое, густое!

«Нет, – подумал Рамакришна, – для кошки это, пожалуй, будет слишком жирно! Этого молока она у меня пить не станет».

Он вскипятил молоко в маленьком горшочке, поставил горшочек перед кошкой и ткнул ее мордой в горячее молоко. Кошке это совсем не понравилось: она фыркнула, обиженно зашипела, вырвалась из рук Рамакришны и убежала прочь. С тех пор при одном виде чашки с молоком кошка спешила удалиться, оскорбленная и негодующая. А Рамакришна доил корову, пил молоко, поил своих больных детей и славил в душе милость великого царя. Через три месяца приближенные вновь собрались в царском дворце, и каждый привел с собой свою кошку. Ах, что это были за кошки – гладкие, сытые, откормленные!.. У одних придворных кошки были толщиною с тигра, а у других – толще буйвола... И только кошка Тенали Рамакришны была тощая, облезлая, страшная – кожа да кости. Царь Кришнадеварайя увидел эту несчастную кошку и спросил с удивлением и гневом:

– Что сделал ты с бедным животным, Рамакришна? Поил ты кошку молоком или нет? Отвечай немедля!

– О милостивый владыка! – смиренно ответил Тенали Рамакришна. – Что мне было делать? Ведь эта скверная кошка совсем не пьет молока: за все время она ни разу к нему не притронулась. Мне и пришлось, чтобы молоко не пропало, пить его самому и поить своих малых детей. Ведь мои дети, великий царь, были очень больны, теперь же они все здоровы благодаря твоей милости.

– Где ты видел кошку, которая не пьет молока? – вконец рассердился Кришнадеварайя. – Ты смеешься надо мной, глупый брахман!

– Не гневайся, о великий царь! – сказал Рамакришна. – Прикажи лучше проверить, правду я говорю или нет, и ты сам убедишься, смеет ли лгать твой верный слуга.

Царь приказал поставить перед кошкой горшочек с молоком. И что же? Кошка злобно зашипела, фыркнула, опрокинула лапой горшочек и опрометью бросилась вон из дворца. Царь очень удивился и попросил Рамакришну рассказать, как было дело.

Говорят, что потом царю стало немного стыдно. Он понял, что не годится поить молоком кошек и забывать о маленьких детях.

А слова «кошка Тенали Рамакришны» стали пословицей. Если теперь люди телугу видят, как кто-нибудь взрослый – мать, отец или старший брат – старается показать, что ребенок, который стоит рядом с ним, не любит сладких пирожных или красивых игрушек, они смеются и говорят:

– Все понятно! Это же кошка Рамакришны!

Корень добра не сохнет

Давно это было. Жил-был великий царь по имени Викрамадитья. По всему свету шла о нем слава. При его дворе все были равны – и князь, и нищий. Он неустанно заботился о благе подвластного ему народа. Одевшись в простую одежду, он тайком бродил по всему царству и наблюдал жизнь простых людей со всеми их радостями и горестями. Правление Викрамадитьи – царя справедливого и милосердного – вызвало зависть даже у Индры. Пришел Индра к Бхагавану – всевышнему – и стал жаловаться:

– Бхагаван! Викрамадитья – лицемер. Он вводит людей в заблуждение: говорит, что больше всех хочет им добра.

– Ты неправ, Индра! Во всем мире нет такого праведного царя, как Викрамадитья, – ответил Бхагаван.

– Тогда, Бхагаван, устрой ему испытание.

Бхагаван согласился. Он принял облик мастера-ваятеля и явился ко двору Викрамадитьи. Стал он показывать царю свои статуи: Шиву и Парвати, Криятну, возлежащего на многоглавом змее бога Вишну, – и были они одна другой краше. Покорили статуи Викрамадитью – ему таких раньше видеть не доводилось. Купил он все до одной, не торгуясь. Под конец вынул ваятель из котомки блестящую железную статуэтку, показал ее царю и говорит:

– Махарадж! Сделайте милость, купите и эту мою работу.

А статуэтка та была бога Шани – Сатурна, чей дурной глаз всем известен. Только внесли ее во дворец – вся роскошь убранства рассыпалась в прах. Ярость Шани обрушилась на статуи Шивы и Парвати, Вишну и прочих богов и разнесла их в куски. Над страной поднялись раскаленные тучи песка, опалили сады, сожгли урожай на полях, иссушили пруды и колодцы. Царское войско восстало и переметнулось к врагу. Страна, где, казалось, золото падает с неба, обратилась в пустыню.

Царица встревожилась.

– Возможно ли нам оставаться здесь дальше, мой господин? – спросила она у царя. – Лучше поедем в мой отчий дом. Там хоть не будет заботы о хлебе насущном.

– Ты поезжай к своим родителям,– ответил ей Викрамадитья с грустной улыбкой. – А с каким лицом я переступлю теперь их порог? Мне лучше остаться здесь и уповать на всевышнего. Кому дома почет, тому всюду почет. Чем бесчестьем хлеб добывать, лучше уж с голоду умереть.

Огорчилась царица и говорит:

– Махарадж! Где вы, там место и мне. Как могу я бросить вас и уехать одна? Но ведь и здесь нам не житье.

– Это правда, – сказал Викрамадитья. – Пойдем отсюда в чужие края. Будем сами на хлеб себе зарабатывать.

– Хорошо, – согласилась царица. – Сегодня же ночью уйдем потихоньку отсюда.

Темной ночью царь и царица отправились в путь. Некто их не провожал, никто не сказал им вслед доброго слова. Шли они, шли, покуда ноги не отказались нести их. Видят – стоит хижина у дороги. Набрались они смелости, подошли к дверям, постучались. Послышалось за дверью ворчанье, и отворила старуха. Спрашивает их неприветливо:

– Ну что? Чего вам? И ночью спокойно поспать не дадут.

Царица робко говорит:

– Матушка, мы попали в большую беду. Пусти нас заночевать. С рассветом уйдем.

Да что старухе до тревог царя и царицы! Она на них закричала:

– Пустить вас на всю ночь? Ишь, важные гости! Идите своей дорогой. Здесь вам не караван-сарай.

Ответила так и дверь заперла. Царь с царицей оторопели. Поневоле пришлось им лечь спать на пустой желудок прямо под деревом. От голода у них сводило нутро, от холода била непрестанная дрожь. Сжались они комочком, коленки к животу подобрали и промаялись кое-как до утра, а на рассвете поплелись дальше. Шли они так день за днем и пришли в большой город. В том городе строили царский дворец в семь этажей. Работало там множество местного и пришлого люду. Вот и нанялись царь с царицей носить известь и кирпичи. Целый день обливались они кровавым потом и за то получали свой кусок черствого хлеба.

Бхагаван видел бедствия Викрамадитьи, и стало ему его жаль. Он сказал Индре:

– Хватит, Индра! Кончено испытание.

Но Индре показалось этого мало. Он возразил:

– Бхагаван! Что это за испытание? Дай ему что-нибудь потяжелее.

Опечалило Бхагавана бессердечие Индры, но он захотел показать ему величие человека, одушевленного верой. В облике брахмана он явился к дверям хижины, где жил Викрамадитья, и стал слезно молить:

– Я бедный брахман. Завтра у моей дочери свадьба, а в доме ни зернышка нет – нечем встретить гостей. Пришлось идти побираться. Подай хоть чего-нибудь. Бхагаван тебе сторицей воздаст.

Что тут было сказать Викрамадитье?

– Я рад бы подать тебе, господин, – ответил он. – Да было бы что. Если примешь мой труд, я готов тебе послужить.

А царица стояла рядом и все это слышала. Глаза у нее застлало слезами. В первый раз случилось такое, чтобы проситель уходил от их двери с пустыми руками. Стерпеть это она не могла. Она вышла к царю и сказала:

– Подождите! Мы не нищие. Вот, возьмите мое ожерелье. Мы все потеряли, но ожерелье осталось для дочери брахмана.

– Это ожерелье ты получила от матери. Оставь его у себя! – воскликнул Викрамадитья.

Царица улыбнулась в ответ:

– Я хранила подарок матери до нынешних дней, а теперь я сама дарю его своей названой дочери.

От блеска алмазов и самоцветов брахман зажмурил глаза. Великодушие царицы поразило его. Но он не нашел в себе духа не принять дар и унес ожерелье, благословляя царицу.

Кончался двенадцатый год с той поры, как царь и царица стали носить известь и кирпичи, а они по-прежнему пребывали в бедности. От работы руки у них по-крылись мозолями, ноги были изъедены язвами, тела исхудали. Однажды трудились они как всегда, и один каменщик их узнал, только виду не подал – не хотел царя тревожить напрасно.

– Братец! – спросил он. – Слыхал ты, какое дело?

– Какое? – спросил Викрамадитья. Тот рассказал:

– За пятьдесят косов отсюда есть одно царство. Тамошний царь покупает у людей их заслуги. Если ты сделал в жизни благое дело, пойди туда и продай его. Я правду тебе говорю – заработаешь разом большие деньги.

Вздохнул Викрамадитья и говорит:

– Братец, это не для меня. Будь мне на роду написано счастье, с чего бы судьба лишила меня всех тех богатств, какими я владел дома? Ладно, дело прошлое. Что проку о том говорить.

Каменщик понял, что прошедшее ворошить – только зря мучить царя. Набрался он смелости и говорит:

– Ты меня все же послушай. Выбери час и сходи туда непременно.

– Ладно, подумаю, – ответил царь.

Каменщик-то ушел, а мысль о том, чтобы попробовать свои заслуги продать, запала Викрамадитье в душу. Вечером, как спать стали ложиться, он не утерпел и рассказал все царице. Царица обрадовалась, стала его уговаривать:

– О царь! Таких добродетелей, как у тебя, я ни у кого на свете не видела. Иди непременно и свои заслуги продай. Чует сердце, изменится наша судьба. Двенадцать лет прошло, так неужто не кончатся черные дни? Ведь мы тоже люди.

Царица встала чуть свет, собрала Викрамадитье в узелок еды на дорогу, и он отправился в путь. По дороге повстречался ему прокаженный. Тело несчастного было покрыто гнойными ранами и источало зловоние. Вокруг прокаженного вились роем мухи, и он не успевал сгонять их со своих ран. Как ни отвратен был вид этого человека, Викрамадитья проникся к нему состраданием. Он подошел к прокаженному, омыл его раны и перевязал их лоскутами от собственного дхоти. Отгоняя назойливых мух от страдальца, он сказал ему с жалостью:

– Братец, как тебе тяжко приходится! Прокаженный ответил:

– Тяжко-то тяжко, да в том ли беда. Я с голоду ноги готов протянуть. Нет ли у тебя хоть крошки поесть!

У Викрамадитьи в узелке было четыре лепешки. «Что ж, – подумал он, – поделюсь-ка я с ним по-братски». Стал он кормить прокаженного. Две лепешки того не насытили, так Викрамадитья скормил ему и свою долю. Наелся прокаженный и долго благодарил.

Пошел Викрамадитья дальше голодный, но доброе дело придавало ему сил, и ноги будто сами его несли. Он и про голод забыл. Шел он так и вдруг нащупал у себя в узелке что-то мягкое. Тут он вспомнил, что жена положила ему на дорогу горстку муки. Он набрал хворосту, развел костер и испек на углях пару лепешек. Только поднес лепешку ко рту – подбежала собака, встала перед ним и завиляла хвостом. Викрамадитья и ей бросил лепешку. Собака – голодная, одним духом ее проглотила и опять на Викрамадитыо смотрит, будто не ела. Викрамадитья отдал ей и вторую лепешку. Убежала собака. А царь возрадовался. Выпил холодной водицы, и показалось ему, будто он сыт. И дальше пошел.

Шел он, шел и пришел к своей цели. Привратник отвел его прямо к царю. Царь протянул Викрамадитье шкатулку и говорит:

– Вспоминай теперь свои заслуги и смотри в зеркальце, что в этой шкатулке, – оно тебе все покажет.

Стал Викрамадитья вспоминать храмы, монастыри и обители, что он построил, стал вспоминать, как принимал он с почетом подвижников и святых старцев, но в зеркальце ничего не увидел. Устыдился Викрамадитья, говорит царю:

– О царь! Я совершил большую ошибку, мне не следовало сюда приходить. Нет у меня в жизни заслуг. Разрешите мне удалиться.

– Не смущайся, – сказал ему царь. – Сейчас я покажу тебе твои заслуги.

При этих словах царь открыл шкатулку и снова подал ее Викрамадитье. И поразился Викрамадитья тому, что увидел. А увидел он себя – как помогает он прокаженному и как глаза у того светятся покоем и счастьем. А еще увидел себя – как он кормит собаку. А потом увидел Викрамадитья свою царицу – как отдает она нищему брахману драгоценное ожерелье. Видел все это и царь, что скупал у людей их заслуги. Сошел он со своего трона, поклонился Викрамадитье в ноги и произнес:

– Вижу, я не напрасно родился и прожил жизнь, раз мне довелось лицезреть столь великодушного человека, как ты. За эти твои три заслуги я готов отдать тебе все свое царство.

Царь Викрамадитья словно очнулся от долгого сна. Пелена заблуждений спала с его глаз. Он понял, что и богатство, и власть, и все блага жизни ничего не стоят в сравнении с одним добрым делом. И решил он, что пусть лучше в бедности проживет весь остаток жизни, но заслуг своих не продаст. Как ни упрашивал его царь, Викрамадитья твердо стоял на своем. С чем пришел он, с тем и ушел.

Возвратился он к своей царице и видит – собрались вокруг нее его прежние приближенные. Увидели они Викрамадитью, стали молить его снизойти к ним и снова сесть на престол в своем царстве. Долго они его уговаривали, наконец Викрамадитья согласился и на радость всем подданным вернулся вместе с царицей к себе во дворец. И вновь сады зацвели, зазеленели поля, наполнились водою пруды и колодцы. Воротилось и войско покорно служить своему властелину.

Царь богов Индра сам сокрушался о том, что он сделал.

– Воистину, – признался он Бхагавану, – нет в мире праведника, который сравнился бы с Викрамадитьей.

Коза

А вот еще какая история приключилась с хелемским меламедом. Как-то по окончании школьного года в его кошельке оказался целый капитал – десять звонких монет. Он долго сидел со своей женой и думал, на что употребить эти деньги.

Наконец жена сказала ему:

– Отправляйся, супруг мой, в местечко, которое славится своими козами, и купи козу. Недаром говорят люди: «Коза в доме – достаток в доме».

Меламед послушался жену, отправился и купил козу.

В пути, когда он вел козу домой, его застала ночь. Страшно стало меламеду на безлюдной дороге, он свернул на постоялый двор и решил там заночевать.

Когда меламед блаженствовал за стаканом чаю, а коза его жевала в сарае сено, к нему подсел хозяин постоялого двора. Слово за слово, и уже через минуту тот знал, что его поздний гость – не кто иной, как хелемский меламед. Смекнув, какую шутку можно с ним сыграть, хозяин пошел в сарай и заменил козу козлом.

Назавтра, чуть свет, меламед зашел в сарай, взял за веревку козла и пошел своей дорогой. Домой он прибыл в прекрасном настроении и, увидев жену, воскликнул:

– В добрый час! Я привел тебе козу. Иди и подои ее. Женщина взяла подойник, вышла во двор и видит – перед нею не коза, а козел. И она начала громко бранить козла, своего мужа и весь божий свет, нимало не смущаясь тем, что ее слышат дети, ученики меламеда.

Честь меламеда была задета. Он вскочил и поклялся, что тотчас вернется в местечко и на весь мир опозорит наглого обманщика, который осмелился вместо козы всучить ему козла.

– Он меня еще узнает! – кипятился меламед. Схватив веревку, привязанную к рогам козла, он повел его в местечко, к человеку, который продал ему козу.

– Учебный год в начальной духовной школе заканчивается весной, в канун пасхи.

По дороге он завернул на постоялый двор, чтобы рассказать хозяину, какие бывают на свете обманщики. Улучив минутку, хозяин шмыгнул в сарай и заменил козла козой.

Отдохнув немного, меламед повел свою скотину дальше. В местечке он быстро нашел человека, продавшего ему козу, и набросился на него с бранью:

– Где твоя совесть? Как ты смел вместо козы подсунуть мне козла?!

Тот громко рассмеялся и сказал:

– Глупый ты человек, а еще меламед. Разве ты не видишь, что это коза, а не козел?

Он позвал свою жену, и та на глазах у меламеда надоила полный кувшин молока. Меламеду стало совестно: зря он, выходит, обругал человека. Взял он козу и отправился домой. В пути стемнело, и он завернул на постоялый двор. А когда наутро меламед вернулся домой, жена обнаружила, что он снова вместо козы притащил козла – это уж постарался хозяин постоялого двора.

Женщина принялась проклинать мужа и всю его родню до десятого колена, и опять в присутствии его учеников. Разгневанный меламед поклялся, что теперь он непременно отомстит обманщику. Он схватил веревку и потащил козла в местечко. По дороге, как и прежде, он зашел на постоялый двор и в местечко привел опять не козла, а козу.

Снова посмеялся над ним продавец и обозвал меламеда круглым дураком, не отличающим козы от козла. И он опять позвал жену, чтобы она подоила козу. Но меламед решил, что на этот раз он не даст так легко обвести себя вокруг пальца:

– Знаем мы ваши штучки! – кричал он. – Видали таких умников! Я не поверю, что это коза, пока сам раввин вместе с духовным судьей не удостоверит это.

Пошли к раввину, и тот, вместе с духовным судьей обследовав со всех сторон животное, в присутствии всех собравшихся выдал хелемскому меламеду свидетельство, что это доподлинно коза. Бумага была подписана всеми присутствующими и скреплена печатью раввина.

– Теперь у меня нет к тебе никаких претензий, – сказал на прощание меламед бывшему владельцу козы. – Прости, что я невольно обидел тебя.

Он взял козу, свидетельство и пошел домой. По дороге меламед по обыкновению завернул на постоялый двор. А когда назавтра он предстал перед женой, оказалось, что и на сей раз – увы! – он привел козла, а не козу. Жена всплеснула руками и заплакала:

– О, наказание божье! Зачем мне козел? Тут уж меламед рассердился не на шутку:

– Дурная твоя башка! У меня есть свидетельство раввина и духовного судьи, подписанное ими и скрепленное печатью; в нем говорится, что это коза, а не козел.

Не прошло и десяти минут, как весь двор был полон народу. Одни кричали:

– Женщина права! Это козел, а не коза. Все признаки налицо.

Другие возражали:

– Меламед прав! У него же на руках бумага, где черным по белому написано, что это коза.

В конце концов меламед и его жена, сопровождаемые толпой, повели козла к хелемскому раввину, дабы он обследовал животное и вынес окончательное решение.

Хелемский раввин водрузил на нос очки и три часа кряду изучал животное, а также выданное меламеду свидетельство. Наконец он вынес решение:

– Прав, бесспорно, меламед. От рождения это коза, что подтверждает выданное по всей форме и найденное в полном порядке свидетельство. Но всевышний, должно быть, повелел, чтобы козы, вступив на хелемскую землю, тотчас превращались в козлов.