Дер-сайл

Жил-был царь. Он был мастер на всякие выдумки. Раз пришло ему на ум поразвлечься. Вот он и велел объявить: «Кто решится залезть ночью в пруд и просидеть в воде до утра, тот получит в награду полцарства». Время было зимнее, ночи стояли холодные. Многие слышали про обещание царя, но никто не отваживался сделать то, что он требовал. Нашелся наконец один бедный брахман. Нужда его совсем одолела – впору руки на себя наложить. Вот он и вздумал попытать счастья. Всю ночь брахман просидел по шею в студеной воде, а наутро, живой и здоровый, пришел за наградой.

Царь очень удивился и спрашивает:

– Расскажи, что ты видел, когда сидел в пруду.

Брахман ему отвечает:

– Со всех сторон меня окружала кромешная тьма, только в храме мерцал огонек. Я от него глаз не мог отвести.

– Вот оно что! – говорит царь. – Этот огонек грел тебя – потому тебе и удалось вытерпеть холод. Не будь в храме светильника, тебе не усидеть бы в воде. За что же тебя награждать?

Услышал это брахман и приуныл. Стал он взывать к справедливости, да никто не захотел за него вступиться и перечить царю. Пошел брахман просить защиты к соседним царям, но и от них помощи не дождался. Только одна молодая царевна вняла его мольбам и согласилась постоять за справедливость.

Взяла она и пригласила царя к себе в гости. Царь приехал. Стала царевна его угощать, разные кушанья ему подносит, а воду в сторонке поставила. Просит у нее царь воды испить.

Царевна и говорит:

– Вон вода – рядом. Ты ведь на нее смотришь. Неужто еще не напился?

Удивился царь:

– Виданное ли дело, чтобы можно было напиться, когда на воду только смотришь?

– А ведь говорят, будто бедный брахман, что сидел холодной ночью в пруду, сумел обогреться, глядя на мерцавший вдалеке огонек, – отвечает царевна. – Так неужели же царь не может утолить жажду, глядя на воду?

Понял царь насмешку и очень разгневался. Стал ей грозить:

– Смотри! Быть тебе не девицей и не мужней женой!

Отвечает царевна:

– Если так, тебя поколотит твой собственный сын.

Дольше царь оставаться не пожелал и с тем вернулся домой.

Прошло сколько-то дней, и присылает царь сватов к отцу царевны. Долго судили да рядили, наконец уговорили отца отдать дочку замуж. Выбрали счастливый день, назначили свадьбу. Приехал жених, за ним гости. Жениха и невесту стали венчать. Вот повели их вокруг огня. Прошли три с половиной круга; оставалось обойти еще столько же, а тут жених вдруг остановился, выхватил саблю, разрубил узел, что связывал его свадебный шарф с покрывалом невесты, вскочил на коня и уехал. За женихом уехали гости. Свадьба расстроилась.

Тут царевна поняла, что царь исполнил свою угрозу. «Теперь и мне надо выполнять свое обещание»,  – думает. Собрала царевна певцов и музыкантов и пустилась странствовать с ними по белу свету – петь да плясать перед народом. Вскоре о ней везде пошла слава. Долго ли, коротко ли, приезжает царевна в столицу к тому самому царю. Самые знатные люди собрались на нее посмотреть. Царь тоже пришел, только царевны он не узнал. Пленила его царевна своей невиданной красотой. Как окончилось представление, царь позвал ее, стал с ней беседовать. Тут у них и любовь завелась.

Через несколько дней царевна уехала. А в положенный срок у нее родился мальчик. Царевна его воспитала как следует и стала готовить к тому, чтобы он выполнил ее обещание.

Когда он подрос, она все ему рассказала. Сын покорно ее выслушал и решил немедля выполнить материнский завет. Вот он и пошел прямехонько в царство к отцу. Пришел туда и принялся вытворять разные штуки.

Заходит он к царю в сад. Смотрит – старуха садовница цветы поливает. Только она зачерпнула воды из бадьи, он подошел к ней, и говорит:

Выливай скорей воду! Дер-сайл пришел. Он тебя заберет.

Испугалась старуха, спрашивает, как ей этой напасти избежать.

Сын царевны говорит:

– Я тебя привяжу к дереву, а сам зачерпну воды и стану цветы поливать. Вот все и обойдется.

Старуха ему поверила. Сын царевны привязал ее к дереву, а после утопил бадью в колодце да как закричит:

– Рам! Рам! Я – Дер-сайл! Ухожу!

Он-то ушел, а старуха кричала и плакала, покуда ее] не отвязала дворцовая стража.

Пошла старуха с жалобой к царю:

– Какой-то озорник – он себя называет Дер-сайл – у нас куролесит.

На другой день под вечер приходит этот Дер-сайл на реку и забрасывает сеть прямо в омут. А к сети у него были привязаны золотые монеты. Увидали рыбаки золотые и спрашивают:

– Неужто ты ловишь золото сетью? Дер-сайл отвечает:

– Я всегда бросаю сеть в самое глубокое место. Вот мне порой и попадаются золотые. Попробуйте сами – наверняка и вам золото попадется.

Сказал это Дер-сайл и ушел.

Рыбаки поверили и стали бросать свои сети туда, куда им Дер-сайл показал. А он тем временем пошел в деревню, где они жили. Идет из дома в дом и везде говорит:

– Нынче ночью к вам в дом заявится дух Брр-брр, Вы его берегитесь.

Рыбачки пугаются, спрашивают, как же им уберечься от этого духа. Дер-сайл и говорит:

– Только Брр-брр к дверям подойдет, хватайте горящую головешку и суйте ему прямо в нос. Вот и убережетесь. Так велит вам Дер-сайл.

Он обошел все дома и сказал то же самое каждой рыбачке.

Поздно ночью воротились домой рыбаки. Золота они не поймали, зато рыбы попалось им много больше обычного. Все они так продрогли, что стучали зубами и бормотали: «Брр-брр». Жены в темноте не узнали мужей – им почудилось, что это духи пришли. Вот и встретили их головешками, как велел Дер-сайл. Вскоре все выяснилось, а наутро рыбаки подали царю прошение, чтобы он избавил их от проделок Дер-сайла.

Царь стал думать, как бы похитрее его изловить. Он велел рассыпать по улицам золотые монеты, позвал стражников и говорит им.:

– Пусть никто не смеет поднимать эти монеты. Если кто за ними нагнется – значит, это Дер-сайл. Хватайте его без промедления.

Но Дер-сайл сам был не прост: сделал себе туфли с подошвой из воска и в них вышел на улицу. Ступит он на монету – она и прилипнет к подошве. Так он подобрал все золотые и унес их с собой. Никому невдомек, как это случилось, и Дер-сайла не поймали.

Царь долго дивился, потом решил сам взяться за дело. Вечером он сел на коня и поехал искать Дер-сайла. А Дер-сайл переоделся старухой и сел у порога молоть зерно. Проезжает мимо царь и спрашивает:

– Никто тут не проходил?

– Ходит один взад да вперед. А что тебе от него надо?

– Это Дер-сайл. Я хочу его изловить.

– Так надевай мое платье и садись здесь. Он пойдет мимо – ты его и схватишь. А не нравится мой совет – иди, гоняйся за ним.

Царю совет пришелся по душе. Снял он свое царское платье, оделся старухой и сел на место Дер-сайла. А Дер-сайл надел платье царя, вскочил на коня и поскакал во дворец. Стража подумала, что это сам царь, и пропустила его с почетом. Дер-сайл вошел во дворец, позвал стражников и говорит:

– Скоро придет Дер-сайл, одетый старухой, и станет говорить, что он царь. Вы отдубасьте его хорошенько, а во дворец не пускайте.

Стражники ушли, а Дер-сайл спокойно улегся спать.

Долго сидел царь на улице, но никто не появлялся. Стало светать. Царя грызли сомнения. Он начал догадываться, что сам попался в сети Дер-сайла – старухой-то, видно, это он прикинулся. Забеспокоился царь, как бы люди его не увидели и не подняли на смех, и поспешил во дворец. Подходит к воротам, а стражники думают, что это Дер-сайл. Остановили его и спрашивают:

– Ты кто такой?

Царь в старушечьем платье отвечает:

– Я ваш царь!

Тут стражники уверились, что это и впрямь Дер-сайл. Они принялись его колотить, а во дворец не пускали. Той порой рассвело. Стражники узнали царя, задрожали от страха и стали просить, чтобы он их помиловал.

А тут и Дер-сайл проснулся, выходит к воротам. Царь в гневе потребовал у него объяснений. Дер-сайл ему говорит:

– Я твой сын. Я рожден от тебя той самой царевной, которую ты оставил не девицей и не мужней женой. Сегодня исполнилось то, что она тебе предрекла.

Тогда царь раскаялся. Он призвал царевну к себе в столицу, а Дер-сайла сделал своим наследником. Бедный брахман получил обещанные полцарства. С тех пор жизнь царя текла спокойно и счастливо, а соседи стали почитать его больше прежнего.

Два дерева

Однажды, когда мудрец Нарада после путешествия на землю вернулся в Вайкунтх и предстал перед Вишну, тот сказал ему:

- Нарада! Ты, кажется, обошёл землю. Всё ли там благополучно? Подают ли богатые милостыню? Почитают ли меня бедняки?

Улыбнулся Нарада и ответил:

- Господин мой! Ты, видно, считаешь, что смертные думают так же, как ты, небожитель. Раз ты супруг Лакшми, богини богатства, то тебе уже кажется, что всякий богатый человек на земле будет подавать милостыню. Но зачем я тебе говорю это? Всё равно ты не поверишь моим словам. Лучше сам побывай на земле.

Вишну услышал обиду в голосе Нарады, но не стал обращать на это внимания. «Что ж, может быть, и в самом деле последовать его совету,- подумал он,- и отправиться посмотреть, как живут люди на земле?»

И вот, приняв решение, Вишну сказал Нараде:

- Я согласен. Я готов спуститься на землю, но тебе придётся пойти со мной. Мне будет скучно без тебя. Завтра и отправимся, если не возражаешь.

Нараде, конечно, очень хотелось пойти вместе с Вишну. Не часто ведь представляется случай путешествовать с самим всевышним. Нарада необычайно обрадовался приглашению.

Они оба изменили свой облик и спустились на землю. Вошли они в город и приблизились к большому дому. Дверь была закрыта. Нарада подошёл и громко закричал:

- Эй! Есть кто-нибудь в доме?! Затем и Вишну крикнул:

- Мы странники! Нам нужно переночевать!

Никто не ответил. Они прислушались. В доме были люди, кто-то за дверью проговорил:

- Откроешь - так и кормить придётся! Дверь осталась закрытой.

Оба направились к другому дому. Там двери были открыты. Остановившись у порога, Вишну и Нарада сказали:

- Мы направляемся в священный город Бенарес и хотели бы у вас переночевать.

Услышал это хозяин дома, рассердился и захлопнул дверь. Вишну всё это очень не понравилось. В двух домах подряд им отказали в приюте! Всевышнего начали терзать сомнения. «Неужели люди забыли извечное правило: «Гость - бог нашего дома»?» - думал он. Нарада, отвернувшись, посмеивался, но ничего не говорил.

Они обошли ещё четыре дома, но на ночлег им нигде устроиться» не удалось. Всюду им говорили:

- Такие здоровые парни! Шли бы лучше работать!

- Мы не просим милостыни,- отвечал Вишну. - С нас довольно будет и того, если мы сможем немного отдохнуть.

Но никто их не слушал. Наконец Вишну и Наряда подошли к совсем бедной хижине. Крыша на ней сквозила как решето. Стали они звать хозяина. Вышел старик, смотрит - стоят два путника.

- Заходите, заходите! - сказал он. - Издалека, видать, идёте. Мой дом - ваш дом. Вы поспели как раз к обеду. Радость-то какая!

Вишну и Нарада вошли со стариком в хижину. В ней царила нищета. Увидела вошедших гостей жена старика, принесла воду - омыть им ноги, циновки разостлала. Вишну и Нарада вымыли руки, омыли ноги и уселись на циновки. Старик стал спрашивать, кто они такие, откуда пришли и куда путь держат. Тут старушка принесла огурцов.

- Уморились вы, видно, - сказала она. - Покушайте! Вот свежий рис. Огурцы у нас свои.

Затем она принесла в скорлупе кокосового ореха сок сахарного тростника и воду в медном кувшине. Вишну и Нарада видели, как обходительны с ними бедные старики, и диву давались.

Вишну спросил:

- Дедушка! Сколько у тебя детей? Я потому спрашиваю, что не вижу здесь больше никого. Неужто некому помочь вам на старости лет?

- Нет у нас детей, - ответил старик. - А родных у бедняков не бывает. Никто к нам и не приходит. Но мы, слава богу, не тужим. Только бы быть нам вместе - вот всё, о чём мы просим всевышнего, потому что мы друг для друга опора.

Вишну и Нарада стали есть огурцы. Но стоило одному из них взять ломтик, как на его месте появлялся другой. Старик застыл в изумлении. Что за чудо! Он ничего не понимал. «Эти гости, должно быть, волшебники,- размышлял он. - А может быть, это сам всевышний пришел испытать нас?»

Побежал старик к жене и сказал:

- Видала ты, что делается? Наши гости не простые люди. Это, верно, святые! Но то с чего бы быть такому чуду?

Эти слова очень удивили старуху. Она поспешила сама взглянуть на чудеса. Увидела старуха собственными глазами небывалое диво, почтительно сложила руки и говорит:

- Какое счастье выпало нам, беднякам! В нашем доме - и такие чудотворцы! Простите, если мы по темноте своей сделали что-нибудь не так.

Вишну улыбнулся и говорит:

- Матушка! Ваш радушный приём пришёлся нам по душе. Мы хорошо у вас отдохнули. Мы рады, что вы счастливы, хотя у вас нет ни детей, ни родственников. Волею всевышнего вам не придётся терпеть нужду. Мы досыта наелись ваших огурцов, больше нам ничего не надо. Прощайте!

И Вишну с Нарадой вышли из дома. Старик со старухой пошли их проводить. И вот странное зрелище открылось их взору: богатый город исчез, остались лишь дома бедняков. На большой площади на берегу реки они увидели красивый храм. Старик и старуха обернулись, а гостей нет и в помине. Поклонились старики и сказали:

- О всевышний! Ты почтил бедняков своим посещением. Наш дом отныне стал священным. Одно у нас желание - всегда служить тебе. Ты построил храм, и больше нам ничего не нужно, сделай только, чтобы мы умерли вместе.

В тот же миг с неба послышался голос:

- Если вы будете так же преданно служить мне, то у вас ни в чём не будет недостатка. После смерти вы станете деревьями и будете укрывать путников в своей тени.

Старик со старухой до конца своих дней молились богу Вишну. После их смерти перед храмом выросли два развесистых дерева. И путники до сих пор находят отдых в их густой тени.

Два брата

Жил когда-то богатый купец, и был у него сын. Купец в нём души не чаял, ни в чём мальчику не отказывал. Однажды пожелал тот, чтоб был у него свой дом в большом саду. Купил ему отец дом, и стал сын всё своё время там проводить.

Вот как-то раз, гуляя по саду, мальчик нашёл в гнезде пеночки маленькое яичко. Принёс он яичко домой, положил в ларец, да там и забыл.

Много дней прошло с тех пор. Живёт купеческий сын, ни о чём не тужит, по саду гуляет, ест, что ни пожелает, - еду-то из родительского дома три раза на дню ему приносят.

Тем временем из яичка, что лежало в ларце, вышла хорошенькая маленькая девочка. А купеческий сын про то знать не знает и ведать не ведает. Забыл он про яйцо давным-давно. А девочка в ларце подрастать стала. Как ходить выучилась, так захотелось ей поглядеть, что снаружи делается. Ларец-то не заперт был. Вот однажды растворила она дверцы и очутилась в комнате. Видит: на подносах разные яства разложены. Девочка от одного отщипнула, от другого отломила - словом, всего попробовала понемножку и опять в ларце скрылась. С той поры она каждый день лакомиться повадилась. Чем больше она росла, тем больше съедала.

Стал замечать купеческий сын, что всё меньше и меньше еды ему остаётся. Откуда ему было знать про девочку что вылупилась из пеночкиного яйца у него в ларце? Послал он сказать матери, что-де мало ему еды присылать стали, да и лакомства все пощипаны да раскрошены. Удивилась мать: уж столько всего она ему посылала на серебряных подносах, в золотых чашах, что не только на одного - на троих бы хватить должно! А что поломано да покусано всё - это и совсем непонятно! А чего не тут было не понять - ведь девушка-то всякий раз торопилась, боялась, вдруг кто войдёт,- вот и не успевала навести порядок.

Когда сын на другой день опять жаловаться стал, что не наелся, мать заподозрила неладное. Велела она юноше проследить хорошенько, не завёлся ли в его доме вор.

На следующий день, когда слуга разложил на подносах разные кушанья, купеческий сын, вместо того чтобы, как обычно, уйти купаться, спрятался в укромном месте и стал ждать.

Прошло немного времени, как вдруг дверцы ларца распахнулись, из него вышла красивая девушка и стала пробовать все его кушанья. Вышел купеческий сын на середину комнаты, загородил ей дорогу и спрашивает:

- Скажи мне, кто ты и откуда пришла? Такой красоты, наверно, на всём белом свете не найти.

- А я сама о себе ничего не знаю. Знаю только, что как себя помню, живу здесь, в этом ларце.

Припомнил тут купеческий сын, как лет шестнадцать тому назад принёс он домой яйцо пеночки. Как бы там ни было, а влюбился в ту девушку купеческий сын и решил на ней жениться. На другой день повёл он невесту отцу с матерью показать. Подивились они красоте её необычной, однако спрашивать, какого она роду-племени, не стали и женили сына.

Со временем родилось у молодых двое детей. Старшего назвали Шет, младшего - Бошонто. После смерти отца купеческий сын сам за торговлю взялся, стал добро наживать.

Прошло время, Шет женился и зажил спокойно и счастливо, пока не умерла их мать, а отец не привёл в дом молоденькую жену.

Как и все мачехи, эта тоже невзлюбила своих пасынков Шета и Бошонто. Начались в доме ссоры да раздоры.

Вот однажды принёс им рыбак большую рыбину, всю золотистую, как солнце.

- Не простая это рыба, - сказал рыбак. - Богатый будет человек, который её съест: как смеяться начнёт - рубины сыпаться будут, плакать станет - жемчужины из глаз покатятся.

Заплатил купец рыбаку тысячу рупий, отдал рыбу жене и велел поджарить только для себя одного. Жена Шета этот разговор подслушала. Взяла она рыбу, приготовила да спрятала для мужа и деверя. Для свёкра же стушила с овощами большую древесную лягушку. Собралась она еду в комнату нести, как вдруг слышит шум. А случилось так, что повздорил Шет с мачехой из-за того, что она младшего брата Бошонто обижать стала.

- Не успокоюсь, пока отец вас обоих насмерть не убьёт! - кричит мачеха. - Будь что будет, а я на своём настою!

Тут жена Шету и говорит:

- Поверь мне, твоя мачеха - ведьма. Отца твоего она околдовала, а теперь нас извести хочет. Лучше уйдём по добру по здорову, пока свёкор не вернулся.

Съели они рыбу, а как стемнело, сели все трое на одного коня и поехали прочь от родного дома.

Через горы и долы, через города и села мчал их конь, пока не остановился в глухом лесу, на берегу какой-то реки. Тут и приключилась с ними беда. Почувствовала себя плохо жена Шета - видно, пришло ей время родить. Положили её под деревом, и через два часа родила она мальчика. Растерялись братья: что дальше делать, как быть? Лес глухой, жилья нигде не видно, огонь развести нечем. А время было холодное - середина января. Того и гляди погибнут и мать, и новорождённое дитя! Оставил Шет младшего брата со своей женой, а сам пошёл огонь раздобывать.

Бродил он, бродил всю ночь в темноте по лесу, да так и не встретил никого. Рассветать уж стало, и на востоке засверкала утренняя звезда, когда различил Шет впереди большой город. Обрадовался он: теперь-то уж обязательно добудет огонь и спасёт свою жену и ребёнка! В ту минуту к нему вдруг приблизился богато разубранный слон, поднял его к себе на спину и понёс в город. Что было делать Шету? Откуда он мог знать, что ему на роду написано было венец носить?

В том царстве, куда он попал, каждый день происходило одно и то же страшное событие: ежедневно на рассвете горожане избирали себе царя, а на следующее утро его находили в покоях жены мёртвым. И никто, даже сама царица, не знала причины их смерти. Удивительнее сего было то, что эти цари женились на одной и той же женщине. Так вот каждое утро царский слон отправлялся в город и привозил нового царя. В этот день он привёз Шета и посадил его на трон. Признали его новым правителем. Сначала Шет ничего не мог понять. Потом целый день пришлось ему государственными делами заниматься. Тут он и узнал обо всём, что случалось с другими царями. Начал думать да гадать Шет, кто бы мог их убивать по ночам. Может, это дело рук царицы? Не похоже вроде - такая она красивая да приветливая. Кто ж тогда?

Прикидывал он и так, и эдак и решил меч с собой в опочивальню взять и ночью глаз не смыкать. Вечер он пировал с новой женой, потом царица заснула, а Шет стал ждать, что будет. Первая половина ночи прошла спокойно. Он уже дремать начал, как вдруг увидел, что из левой ноздри у царицы будто нитка стала вытягиваться. Вытянулась длинная-предлинная, потом раздуваться стала и оборотилась огромной змеей. Одним ударом меча Шет отсёк ей голову. Дернулась змея несколько раз, а потом затихла. Остаток ночи Шет тоже не спал, но с ним больше ничего особенного не приключилось. Царица же спала себе сладко: пока змея у неё в животе жила, она тоже покоя не знала. Наутро пришли министры в царские покои. Думали они, что новый труп найдут. Каково же было их удивление, когда навстречу им вышел царь целый и невредимый! Шет им рассказал, что ночью случилось, а они обрадовались, что больше не нужно искать царя.

Тем временем младший брат, Бошонто, с невесткой и с ребёнком в лесу сидел, ждал, когда Шет вернётся. Ночь прошла, а того нет как нет. Что делать? Пошёл Бошонто к реке, сел на берегу и горько заплакал. Мимо плыл в лодке купец. Видит - сидит какой-то мальчик, плачет, а перед ним кучка жемчуга. Приказал купец своим людям лодку к берегу причалить. Смотрит и глазам не верит: оказывается, в жемчуг-то обращаются слезинки, что по щекам мальчика бегут. Приказал тогда купец мальчика схватить и в лодку посадить. Бошонто сопротивлялся изо всех сил, да разве справиться ему со взрослыми? Привязал его купец к мачте. Бошонто вспомнил о своих родных, да как заплачет! Чем больше плачет, тем больше жемчуга сыплется! Обрадовался купец: вот богатство-то какое ему привалило! Как домой приехали, запер он Бошонто в тесную каморку, - тот слезами обливается, а куча жемчуга всё растёт. Потом купец подумал: «Интересно, что будет, если он засмеётся?» И приказал слугам рассмешить мальчика. Тут все увидели, как у него изо рта рубины посыпались. С той поры купец только одно и знал: то мучает Бошонто, то велит его рассмешить, а сам жемчуг да рубины огребает.

Между тем жена Шета, когда поняла, что осталась на свете одна-одинёшенька, чуть не умерла с горя. Плакала она, убивалась, да так и заснула, крепко сына к груди прижав. А дальше было вот что: проезжал тем лесом один стражник. И был этот стражник самым несчастным человеком на свете, потому что все дети у него рождались мёртвыми. Вот и в тот раз он ехал к реке для того, чтобы опустить в воду тело своего мёртвого сына.

Тут увидел он на берегу спящую женщину с новорождённым младенцем на руках. Взял он тогда потихоньку этого младенца, а женщине на колени положил своего, мёртвого, и отправился восвояси. В деревне же всем объявил, что его ребёнок, мол, вовсе и не мёртвый был, чуть отъехали, он и очнулся.

Проснулась жена Шета, а у неё на руках мёртвый ребёнок. Потемнело у неё в глазах, и решила она утопиться. Вошла она в воду. А неподалеку от неё один брахман утреннее омовение совершал. Увидел он, что женщина топиться собралась, остановил её и велел ей выйти на берег. Послушалась жена Шета. Стал брахман её расспрашивать, что с нею стряслось, тут она всё ему и рассказала. Взял её брахман к себе в дом, и стала она ему вместо дочери.

День идёт, месяц проходит, вот уже и год прошёл, а за ним другой и третий. Ребёнок, которого взял стражник, вырос и сделался красивым юношей. Однажды увидел этот юноша молодую женщину, что у брахмана жила, и влюбился в неё. Пришёл к отцу-стражнику и говорит, что-де хочет жениться.

Отправился стражник к брахману. Когда сказал он, о чём речь идёт, сильно разгневался брахман. И то сказать, где это видано: сын стражника, да на брахманке жениться хочет. Он бы ещё луну с неба достать пожелал! от наглец! Прогнал брахман стражника со двора, только юноша не отступился: решил он ту женщину выкрасть.

Вот однажды ночью залез он на крышу брахманского хлева и затаился. Вдруг слышит разговор. Это телята в хлеву меж собой толкуют. Один говорит:

- Люди считают, что мы скотина глупая, ничего не понимаем, а сами-то они во сто раз глупее нас.

- Почему так думаешь, братец? - спрашивает другой. - О ком это ты?

- А хотя бы о сыне стражника, который сейчас у нас на крыше сидит. Дурнее его на всём свете не сыщешь.

- Отчего? Что он такое сделал?

- Ну так знай же, что этот негодник собирается жениться на собственной матери! - ответил телёнок и рассказал другому всю историю - и о том, как родился у Шета в лесу ребёнок, который и есть сын стражника, и что дядя его, Бошонто, у злодея купца в заточении чахнет, и о том, что жена Шета сделалась приёмной дочерью брахмана.

- А сейчас, - закончил телёнок свой рассказ, - этот юнец собирается украсть свою мать.

Как услыхал всё это юноша, так вернулся домой и объявил, что хочет повидать здешнего царя. Стражник ему помешать хотел, да только не стал слушать его юноша и пошёл во дворец. Встретился он с Шетом и рассказал ему всё, что услышал, сидя на крыше хлева.

Тут царь сразу всё вспомнил - как жену несчастную бросил и как о брате забыл. Брахмана он щедро наградил, жену старшей царицей сделал, а сына наследником признал. После долгих поисков нашёл он и брата своего Бошонто. Коварного же купца велел живьём в землю закопать. Потом жили они долгие годы в счастии и довольстве.

Дара и староста

Жил-был в одной деревне староста. Был у него в услужении человек по имени Дара. Дара пас хозяйских буйволиц. Но были у него и свои. Пригонит Дара стадо на опушку леса, своих буйволиц пустит пастись, а хозяйским возьмет и морды завяжет, чтобы его буйволицам больше травы оставалось. Так изо дня в день: буйволицы Дары щипали свежую траву и отъедались, а у старосты буйволицы только тощали.

Видит староста, что его скот совсем захирел; вот он однажды и говорит:

– Послушай, Дара! Почему это мои буйволицы такие худые, а твои откормлены как на убой? Ведь они пасутся все вместе. В чем тут дело?

– Откуда мне знать, господин староста, – ответил Дара. – Ведь я их всех в одном месте пасу. Если не верите, приходите и убедитесь сами, что я не лгу...

Вот погнал Дара стадо на пастбище и думает: «Сегодня-то староста вряд ли заявится». Подумал он так и сделал, как обычно: своих буйволиц пустил пастись, а хозяйским замотал морды.

А староста в тот день был сильно сердит на слугу. «Нет, – думает, – если Дара меня за нос водит, я всех его буйволиц перережу».

Взял он саблю и отправился прямо на пастбище. Подходит ближе и видит – так и есть: буйволицы Дары пасутся, а его, бедняжки, лежат себе под деревом с обмотанными мордами и только попусту землю роют.

Рассвирепел староста. Выскочил из-за куста и в ярости перебил всех буйволиц Дары.

Но тот был парень не промах. Отправился он к мяснику и говорит: «Вот, возьми этих буйволиц. Мясо – твое, а шкуры отдашь мне».

На следующий день получил Дара шкуры и поехал на базар. В пути его застигла ночь. А вокруг был лес. Дара забрался на высокое дерево и решил там переночевать. Сказано – сделано: устроился он па шкурах и задремал.

Среди ночи к дереву подошли четыре разбойника. Они принесли мешок денег и принялись делить их. Вот один из них и говорит:

– Смотри дели поровну, не то громом тебя убьет. Дара наблюдал за ними сверху и решил, что надо воспользоваться таким удобным случаем. Улучив момент, он сбросил свои шкуры, и они с шумом упали на разбойников. Те подумали, что это гром, и, побросав все, в испуге разбежались. Когда стало светать, Дара спустился вниз. Забрал он золото, оставленное разбойниками, и отправился к себе в деревню. Пришел домой и кричит матери:

– Матушка! Давай скорей весы: я принес много золота, нужно его взвесить!

Обрадовалась мать. "Вот счастье-то!" - думает. Побежала она к старосте и просит:

– Староста, дай нам весы. Дара золото принес.

– А где он его взял? – удивился тот.

– Мой сынок продал буйволиные шкуры и выручил много денег.

«Не иначе как старуха обманывает меня»,– подумал староста. Решил он проверить ее слова и, прежде чем дать весы, взял и потихоньку намазал одну из чашек липкой патокой.

Когда принесли весы обратно, староста убедился, что Дара получил деньги: ко дну чашки пристал золотой. Стал он думать: «Почему бы и мне не заработать как следует? Зарежу-ка я своих буйволиц, продам шкуры и принесу в дом много денег».

На другое утро, когда пастух стал выгонять буйволиц из хлева, староста ему говорит:

– Сегодня пасти их не надо. Я их отправлю к мяснику; мне шкуры нужны.

Пастух ушел восвояси, а староста сделал все, как задумал. Когда шкуры были готовы, он погрузил их на телегу и поехал на рынок.

Весь день провел староста на базаре, выкрикивая:

– Купите шкуры, купите!

Но кому они нужны? Нашелся было какой-то покупатель, но он предлагал только пять рупий. Когда стемнело, базар закрыли, и пришлось старосте уехать ни с чем обратно – так и не продал он ни одной шкуры.

Вернулся староста, спрашивает Дару:

– Почему это так получается: тебе за буйволиные шкуры золотом заплатили, а у меня их никто и не спрашивал?

– Кому как повезет, господин староста,– отвечает Дара.

И затаил староста злобу в душе. Всю ночь он не мог заснуть, только и думал: «Как это я зря своих буйволиц погубил!» Наконец ему пришло в голову поджечь дом Дары. Незаметно пробрался он к дому бедняги, поджег его, а сам быстро вернулся обратно.

На свое счастье, Дара в ту пору не спал. Он увидел огонь, разбудил мать, и они успели вынести все имущество.

К утру дом сгорел дотла, остались зола да угли. Дара наполнил золой несколько мешков и пошел просить у старосты телегу. Староста слышал, что иногда и золу удается продать, и дал Даре телегу. Погрузил Дара на нее мешки с золой и отправился на базар.

По дороге ему повстречались купец с женой. А солнце пекло немилосердно, идти было тяжко, и они попросили Дару подвезти их на телеге. Дара подумал-подумал и говорит:

– Ладно, залезайте. Только с одним условием. Я в мешках золото везу; если кто-нибудь из вас на мешки сядет, оно превратится в золу. Так что решайте: коли не станете на них садиться, я вас подвезу. Ну, а уж если в мешках окажется зола, то вернете мне мои деньги.

Купцу и его жене было невмоготу стоять на раскаленной дороге, и они согласились:

– Принимаем твое условие!

Отвез их Дара домой. Когда они слезли с телеги, Дара развязал мешки и говорит:

– Это что же такое, сетх джи? Не говорил ли я вам, чтоб на мешки не садились? Вы, как видно, не послушались меня. Глядите, все деньги в золу превратились. Придется вам теперь вернуть мое богатство.

Купец, конечно, стал спорить, но Дара знай стоит на своем. И пришлось богатею купцу отдать Даре столько денег, сколько тот потребовал.

Забрал Дара деньги и поспешил обратно в деревню. Приехал и начал отстраивать себе дом лучше прежнего. А староста сидел, сидел и не выдержал. Приходит к Даре и спрашивает:

– Послушай, Дара! Где ты опять достал столько денег?

– Как бы вам это объяснить, господин староста? – говорит Дара. – Вы знаете, у меня сгорел дом; я продал золу и хорошо заработал на ней. Почему бы и вам не сжечь свой дом? У вас будет много золы, вы за нее хорошие деньги выручите.

Староста был очень жадный и завистливый: как увидит, что у другого удача, места себе не находит.

Послушался он совета Дары и в погоне за легкой наживой спалил свой собственный дом. Набил золой мешки, погрузил их в телегу и поехал на базар.

Приехал... Куда ни пойдет – над ним смеются: «Что за дурак такой нашелся – кто у него станет золу покупать!» До самой ночи ходил староста по базару и кричал:

– Зола! Кому нужна зола?

Так он ничего и не продал. Вернулся домой с пустыми руками. Глядит – а у Дары дом уже готов.

– Ну, – говорит, – и счастливчик же ты! А у меня золу никто не купил.

Дара ему в ответ:

– А это как кому повезет, господин староста.

Так Дара разбогател благодаря своей смекалке, а староста из-за жадности да глупости совсем разорился. Теперь никто во всей деревне не мог сравниться с Дарой. Женился он и зажил себе припеваючи.

Грошовый слуга

Жил-был царь. Были у него три сына. И был у него сад. Какие только деревья и цветы не росли в том саду!

Но случилась с тем садом беда. Едва на деревьях начали созревать плоды, а лужайки запестрели цветами, откуда ни возьмись прискакали кони Индры. Деревья поломали, траву помяли, цветы повытоптали. Разгневался царь, приказал своим стражникам, глаз не смыкая, сад сторожить. Но как ни стерегли они сад, сколько ни берегли, уберечь так и не смогли. Опять примчались кони, все поломали, повытоптали. Тогда отправились во все концы царские гонцы. Они били в барабан и кричали:

– Эй, люди добрые, народ честной, кто из вас злых коней-дьяволов поймает, тому царь все царство свое отдаст!

Услышали царевичи царский указ и встревожились. Посудили-порядили они меж собой и порешили на том:

«Будем сами сад сторожить, сами тех коней-лиходеев ловить! Кто другой коней изловит – несдобровать нам! Потеряем мы вместе с отцом все царство! Станет чужой человек царем, а нас отсюда прогонит».

И принялись они по очереди сад сторожить. Первым вышел на стражу старший брат. Взял в руки меч и щит, ночь напролет по саду ходил. Под утро устал, присел отдохнуть, тут сон его и одолел.

Ну, а воры да разбойники свое дело знают, темными ночами глаз не смыкают. Тотчас примчались лихие кони, все вокруг обломали, повытоптали и вихрем умчались; царевич и глаз открыть не успел. Смотрит – поломан, помят весь сад. Упало у него сердце. «Пропал я, несчастный, лишился своего царства!» – думает.

На вторую ночь вышел сад сторожить средний брат. Всю ночь он не спал, бродил по саду, на рассвете присел отдохнуть, да и заснул. И опять в тот же миг примчались злые кони, все поломали, повытоптали и умчались. Проснулся средний брат, взглянул на сад, сердце замерло. «Ой, беда, потерял я царство! Не мог коней подкараулить. На младшего брата можно ли понадеяться!» – так подумал он.

На третью ночь младший брат выходил на стражу. «Надо что-то придумать. Видно, не в силах и я всю ночь бодрствовать. А ведь если засну хоть на мгновенье, пропущу коней-разбойников». И придумал младший брат одну хитрость. Разрезал мизинец, посыпал ранку солью с перцем и стал ходить, сад сторожить. В мизинце защемило, вся рука заныла – до сна ли ему теперь! Лег он в траву, притаился. Мучится, но лежит тихо-претихо. Кони-разбойники подумали, что и на этот раз сторож заснул, и поскакали в сад. Но царевич был начеку. Вскочил, схватил вожака коней-разбойников, спутал ему ноги. А табун помчался по саду и ускакал. Взмолился конь, на колени упал перед царевичем. Уж как он ему ни льстил, как ни упрашивал – не отпускал тот коня-вожака на волю.

– Твоя взяла, царевич, чего хочешь проси, исполню любое твое желание, – вымолвил конь.

– Ничего не надобно мне, – отвечает ему царевич. – Лишь бы сад зацвел на радость отцу и никто чтоб его не ломал, не топтал.

– Так и будет, – отвечает конь. – Но хочу я к тому же оказать тебе одну услугу.

Вырвал тут конь-разбойник из гривы клок разноцветных волос, протянул царевичу и говорит:

– Дарю тебе мой волшебный волос. Протянешь его к лучам солнца – появится могучий конь в богатой сбруе и с нарядом пышным для всадника. Какого цвета волос выберешь, такого цвета конь, и сбруя, и одежда будут. Конь тот не простой – волшебный. В трудном деле тебе поможет. Ну, доволен ли ты таким подарком? Отпусти же теперь меня на волю!

Отпустил царевич коня, оглянулся – что за чудо! Видит, сад кругом цветет пуще прежнего, травы поднимаются, деревья и ветви распрямляются, плоды сладким соком наливаются. Гнется гроздьями к земле прозрачный виноград, сквозь яркую зелень алеют гранаты, ветерок разносит нежный запах манго, и витает вокруг аромат распускающихся цветов. Правду сказал царевичу конь, не обманул! Тут и боль в пальце прошла, повалился царевич в траву и заснул крепким сном.

Наступило утро. Проснулся царевич и сразу вспомнил о «волосяном чуде». Вытащил белый волос, протянул к лучам солнца: вдруг откуда ни возьмись очутился перед ним белый конь в белой сбруе, а рядом одежда белая лежит. Оделся царевич в белый наряд, вскочил на белого коня в белой сбруе и поскакал ко дворцу. Рассказал он отцу и братьям обо всем, что с ним приключилось. Увидел царь – сад цветет лучше прежнего; очень обрадовался. Братья же царевичи, напротив, сильно огорчились. Рассердились они на младшего брата за то, что умнее их оказался, стали ему завидовать: «Как это можно, чтоб царством правил младший брат – дурачок, а мы были бы у него на побегушках! Невиданно, неслыханно! Уж лучше уйти подобру-поздорову из дому, пока не поздно: а то как станет наш дурачок царем, будет нами помыкать да потешаться!»

Младший царевич увидел, что братья уходят, и сильно опечалился.

– Куда идете, братья дорогие, зачем меня покидаете? Невмочь мне одному без вас во дворце жить да царствовать. Не вернетесь – пойду и я за вами в путь-дорогу.

– Тебя тут не хватало! Или мало тебе еще почестей? Стал царем, ну и царствуй! А нам в этом городе стыдно людям на глаза показываться.

Сказали так братья и ушли из дворца. Младший же брат за ними следом пошел. Вот идут они по дороге, старший и средний братья впереди, а младший сзади.

«Фу ты пропасть, увязался за нами этот дурачок, ни за что теперь не отвяжется», – думают братья.

– Зачем за нами плетешься, ступай обратно, царь превеликий, народ-то тебя небось ждет не дождется. Чего надобно тебе от нас бедных да нищих?

– Ругайте, смейтесь, братцы родные, все равно вас не брошу, ни за что один во дворец не вернусь!

– Ну, уж если ты твердо решил с нами остаться, то послушай-ка, что мы тебе скажем. Возвратимся мы в отчий дом лишь при одном условии: будешь ты беспрекословно нас слушаться, делать так, как мы тебе прикажем!

– Согласен, согласен, – отвечает им младший царевич.

Вернулись тотчас все во дворец. И вот что надумали старший и средний братья. Взяли они грошовую ракушку, каури, продели на нитку и повесили братцу на шею.

– Отныне ты будешь нашим покорным слугой, – объявили они. – Чашки-плошки мыть, чаны-кастрюли чистить, пол подметать, воду подносить, обед готовить, хоромы прибирать, одежду нашу чистить-стирать да ноги нам растирать и еще многое другое, что пожелаем – все должен исполнить с усердием.

Стал младший брат им служить-прислуживать. Слугою он был старательным, всем сердцем был рад угодить родным братьям. А братья только того и ждали: принялись гулять, развлекаться, жизнью наслаждаться да над младшим братцем потешаться. Назвали они его грошовым слугой – будто грош ему цена, за ракушку-каури будто его купили. Куда ни пойдут братья, грошового слугу, словно на поводке, за собой тащат.

Однажды вздумали они отправиться на охоту. Гуляли, резвились, охотились и забрели в одно живописное местечко. Решили там отдохнуть и приказали грошовому слуге разбить для них палатку. Неподалеку от того места стоял дворец одной царевны. Повелела та царевна своим глашатаям бить в барабан и объявить повсюду, что собирается она замуж выйти. А в женихи возьмет того, кто смог бы прыгнуть на коне до самой крыши дворца и попасть на лету в нее мячом.

Приезжали разные цари и царевичи из мест и стран далеких и близких, прыгали на своих конях-прыгунах всякой масти, различной породы. Но ни один конь не смог допрыгнуть до балкона, на котором стояла царевна.

– А ну-ка, дай и мы силу-ловкость померяем,– решили старшие братья.

Поскакали они ко дворцу, принялись коней стегать, вокруг стен дворцовых носиться. Высоко прыгают их кони лихие. Да куда там, разве до царевны допрыгнешь?

– Теперь дайте-ка, братцы, я попробую, – говорит младший брат.

– Да ты что, слуга грошовый, с ума спятил? Задумал на царевне жениться! Где тебе прыгать – сесть-то на коня толком не умеешь! Не пытайся, людей не смеши,– разом стали отговаривать его братья. – Не лезь не в свое дело, слуга грошовый, сиди да помалкивай!

Смолчал царевич. Поехали братья на охоту, оставили грошового слугу стеречь их имущество, наказали, чтобы все прибрал да убрал, да хозяев своих поджидал. А младший-то брат взял зеленый волос, протянул его к солнцу. Вмиг предстал перед ним зеленый конь с зеленой сбруей, и одежда, тоже зеленая, рядом оказалась. Оделся царевич в зеленый наряд, вскочил на зеленого коня и над самой крышей дворца вихрем пронесся, на лету бросил мяч, прямо в голову царевне угодил и скрылся в голубом небе. Как только мяч коснулся царевны, вскинула она глаза, смотрит – чистое небо вокруг, а того, кто мяч бросил, и след простыл. Повелела она тогда объявить, что выйдет замуж за того, кто сможет на коне так взлетать и мячом в нее так попадать не единожды и не дважды, а подряд каждый день всю неделю. Царевне хотелось во что бы то настало узнать, кто же был тот удалец-невидимка, лихой наездник.

На другой день протянул царевич к лучам солнца красный волос, на третий – желтый, на четвертый день – голубой, а на пятый день – черный, на шестой же день – коричневый. Под цвет волоса конь являлся, под цвет коня – сбруя, под цвет сбруи – одежда. Надевал царевич наряд, на коня садился, над дворцом стрелой проносился, мячом в голову царевне попадал и в небе синем исчезал, никем не замеченный. И туда, и сюда вертит головой царевна, никого не видит – ни всадника, пи коня. Что за диво! И повелела она объявить, что отрубит голову тому, кто еще хоть раз осмелится взлететь до дворцовой крыши и попасть в нее мячом. Но грошовый слуга был не из пугливых. Протянул он к солнцу белый волос, надел белый наряд, вскочил на белого коня, взметнулся ввысь и пронесся над самой крышей дворца. Глянул, стоит царевна на своем балконе, то туда, то сюда поглядывает. Нацелился в нее мячом, хлоп – и попал прямо в голову! Но тут он нарочно попридержал коня. Повис конь-летун прямо над балконом, увидела его царевна, взмахнула мечом. Царевич нагнулся и подставил под удар меча голову. Но едва только лезвие меча коснулось его головы, он хлестнул коня и исчез. Скользнул меч по волосам и со свистом рассек воздух.

Так царевне удалось лишь наполовину выполнить свое слово: не смогла она убить удалого прыгуна-наездника, лишь поранила. И послала она в разные стороны своих людей разыскать того человека и немедля привести его во дворец. Кто только на пути попадался, у всех без разбора стаскивали чалму, тюрбан или шапку, обнажали голову, смотрели, щупали, есть ли рана, порез или даже царапина. Весь город обыскали, но человека такого с раной на голове не нашли. Уже ни с чем возвращались они во дворец, как по дороге встретился им жалкий нищий, в зловонной грязи, в лохмотьях, облепленных мухами. Сдернули они у него с головы рваную тряпку, и видят свежий порез. Не верят слуги своим глазам, не знают, что делать. «Возможно ль такое? Что скажет царевна, как увидит, что за жениха мы ей разыскали? Не падет ли ее гнев на наши головы?» – так рассуждали между собой царские стражники. Оставили они нищего на дороге, прошли во дворец и потихоньку сообщили царю о своей находке:

– Весь город мы обыскали, кругом обрыскали, о великий царь, ни одного человека не пропустили – нет среди них того, кто был ранен мечом царевны. У всех головы как головы: гладкие и с шишками, волосатые и плешивые, круглые и длинные, кривые и сплющенные, самых разных видов и размеров, но ни у кого не видели мы головы с ножевой раной или даже с порезом. Правда, под конец попался нам один грязный бродяга – нищий, на голове у него оказалась рана, вроде как порез от меча. Да неужто этот отвратительный нищий может стать женихом вашей дочери?

– А ну, живо, бегите, схватите его, тащите сюда! – воскликнул царь. – Пусть царевна поплатится за свое упрямство! Уж каких мы ей женихов ни сватали, все ей не то, всяк для нее не пара!

Люди поклонились и отправились выполнять приказ.

Грошовый слуга очень любил своих братьев. Он знал, что если женится на царевне, то братья умрут от зависти. Поэтому он и оделся в лохмотья, а тело обмазал грязью, смешанной с медом, так, чтоб на него даже смотреть было противно. «В таком виде я не вызову ни у кого подозрений, а если все же меня обнаружат и приведут к царевне, то она, как увидит меня, сразу отречется от своих слов». Так думал царевич. Ну, а царь решил по-своему. Он приказал привести во дворец подозрительного прохожего, несмотря на то, что тот грязен и нищ. Подвели грошового слугу к царю, сдернули с него грязную чалму; как только взглянул царь на его голову, тотчас убедился, что ранен он мечом его дочери. Тут царь расстроился. «Вот беда, – думает, – напрасно я разгневался на дочь и велел привести сюда этого бродягу! Ведь на самом деле этот паршивый нищий – тот самый лихой наездник!» Делать нечего, пришлось царю выдать свою дочь за грошового слугу. Сыграли свадьбу. Приказал царь выстроить подальше от стен своего города маленький домишко и поселил там молодую пару. Вот и стали вместе жить нищий бродяга и царская дочь. Во время свадьбы слуга грошовый прикинулся немым, и царь еще больше расстроился. Позвал свою дочь и говорит ей:

– Не позорь ты мое имя и честь, чтоб ноги твоего мужа в моем доме не было!

И повелел царь носить каждый день в ту хижину по одной мерке овса молодым на пропитание.

Пришли они в новую свою обитель, и попросила царевна своего супруга помыться и одежду сменить. Увидела она его чистого, в нарядной одежде и поразилась его красоте. «Чудо-жемчуг скрыт был средь мусора и аи!» – пробормотала она. Слуга же грошовый-дешевый лишь улыбнулся в ответ, но тайны своей не раскрыл.

У царевны было ни много ни мало – семь братьев. Каждый день выезжали они на охоту. Захотелось как-то и слуге грошовому поохотиться.

– Твой отец – всесильный царь, – пристал он как-то к жене, – неужели же ты не можешь раздобыть для меня ружье и коня? Чем я хуже твоих братьев, не грешно и мне поохотиться!

Царевна помнила гневные слова отца, уж очень не хотелось ей показываться во дворце, но еще больше она не хотела огорчать своего мужа.

Явилась она к царю и говорит:

– Супруг мой хочет пойти на охоту, извольте дать ему ружье и коня.

– Твой муж, видно, совсем обнаглел! – закричал на нее царь. – Ни совести у него, ни стыда! Сам бродяга, нищий, а тоже мне – в охотники лезет! С царскими сыновьями хочет силой помериться!

Царевна молчала, глаз поднять не смела на разгневанного отца. Гнев царя немного поутих, и он, усмехаясь, приказал выдать дочери из своей конюшни осла и из своей оружейной ломаное ружье.

– Достойны охотника и конь, и оружие, вот уж поохотится наездник-прыгун, зверя попугает, – поддакивали царю придворные.

Вышла царевна, опустив голову, из дворца, ружьишко несет, осла захудалого под уздцы ведет. А мимо важно прогарцевали на холеных статных конях семеро братьев-молодцов. На охоту едут на царскую. Взял грошовый слуга ломаное ружье, сел на осла и поспешил за царевичами. А те нарочно медленно едут, красуются да назад поглядывают, посмеиваются. А слуга грошовый принялся кривляться, будто шут, сынков царевых потешать. Мол, глядите на меня, каков я дурачок-простачок, слуга грошовый, дешевый! Держит он ружьишко задом наперед, на осле сидит лицом к хвосту. Царевичи вовсю хохочут, над слугой грошовым потешаются.

– О-хо-хо! Бойся, зверь! Беги, жизнь свою береги! Едет по лесу царь охотников! Зверь лесной, спасайся, на глаза не попадайся!

Свистят, улюлюкают царевичи, от смеха трясутся, захлебываются. Натешились, насмеялись царевичи вдоволь и ускакали в лес. Остался слуга грошовый один. Проехал он немного, отпустил осла, вынул волшебный волос зеленый, протянул его к солнцу. Явился к нему зеленый конь. Стоит, гривой могучей трясет, о землю копытом бьет, изумрудной сбруей гремит. А рядом одежда зеленая лежит, а в придачу ружье и снаряженье охотничье. Переоделся слуга в зеленый наряд, вскочил на коня и помчался догонять царевичей.

Меж тем царевичам-братьям удалось напасть на след зверя. Понеслись они, погнали зверя. Да куда там! Ушел от них зверь в непроходимую чащу, только коней зря исхлестали! Целый день выслеживали они добычу, и сквозь заросли пробирались, и ползли, подкрадывались, и стреляли, пороха не жалели,– все понапрасну! И вот наступил вечер. Пришлось царевичам назад поворачивать. А у слуги грошового была богатая добыча. Подстрелил он оленя, и леопарда, и кабана, и тигра, и даже льва. Оставил всю добычу в лесу. Только отрезал у оленя рога, у леопарда шкуры клок, у тигра хвост, коготь у льва да клык у кабана, завязал все в узел и отправился к себе домой. Возвращаются в свой дворец и семеро братьев-царевичей, злятся, досадуют, друг друга ругают.

– Олень, ай олень! – вдруг разнеслось по лесу.

– Леопард! – послышалось рядом.

– Кабан, кабан попался! – кричали с другой стороны.

– Тигр, глядите, тигр! – раздавались крики из глубины чащи.

– Лев, лев! Вижу льва! Подстрелил льва! Убил льва! – послышалось сразу с трех сторон.

Это кричали братья: они натолкнулись на убитых зверей, которых оставил в лесу грошовый слуга. Накинулись братья на добычу, всю порасхватали. Поскакали домой и гордо головы подняли, сияют от радости. Пришли во дворец и показали царю свои охотничьи трофеи. Возрадовался царь, загордился своими сыновьями, хвалит их не нахвалится. А слуга грошовый тем временем не спеша доехал до дому и говорит жене:

"Повезло твоим братьям на охоте. С огромной добычей вернулись. Им удача, а мне неудача. Сходи, попроси у них хоть кусочек. Очень уж мясца от их добычи отведать хочется.

И снова пошла царевна во дворец. Стала просить у жен братьев-царевичей:

– Отрежьте и для нас хоть по маленькому кусочку от вашего праздничного обеда, окажите милость, сестрицы!

– Ишь чего захотела, жена нищего! И не стыдно тебе попрошайничать! Иди к себе, ешь-ка лучше свой обед, а в чужой нос не суй! Скажи-ка, что тебе твой дурачок из лесу принес, какая у него добыча? На осле ведь поехал охотиться! – одна за другой язвили жены царевичей, но царевна стояла молча и не уходила. – Да уйдешь ли ты, наконец, попрошайка, не видишь, сколько у нас дел! Шутка ли, такая добыча, столько мяса напарить-нажарить! – хором закричали на нее невестки.

Заплакала царевна, повернулась и ушла.

– Ни за что в жизни к ним ходить не буду, себя позорить. Чтобы я хоть раз у них что-нибудь попросила! – сказала она, воротившись, мужу.

Однажды слуга грошовый и царевна пошли в лес погулять. Видят – стоит пустая хижина. Зашли они в дом, решили отдохнуть. Царевна принялась готовить обед. Поблизости же в том лесу охотились семь братьев. Преследуя зверя, они выбились из сил. Измученные усталостью, изнывающие от жажды пробиралась братья на взмыленных конях сквозь лесную чащобу, как вдруг видят, вьется дымок. Заметили на полянке хижину и устремились туда. Ах, скорей бы воды напиться, уж очень мучит их жажда. У дверей встречает их слуга грошовый.

– Воды, поскорее воды! – прокричали ему еще издали царевич.

– Заходите, гости дорогие, отдохните с дороги.

– Нет, нет, мы просим лишь водицы подать, ох как пить хочется, умираем от жажды!

– Что вы, почтенные! Не годится пустою водицей потчевать. Вы непременно должны отобедать. Входите, располагайтесь поудобнее; скоро и обед поспеет, подождите немного.

Делать нечего, вошли братья в хижину, расселись вокруг на циновки, стали ждать обеда. Вскоре вошел хозяин с едой, съели они угощенье, хотя и кусок в горле застревал – так их мучила жажда. От острых приправ им еще больше пить захотелось. Вышел тут хозяин – слуга грошовый, принес громадный кувшин и поставил перед братьями.

– Припас я для путников, мучимых жаждой, полный кувшин с ледяной родниковой водицей. Но дам вам напиться лишь с одним условием. Каждому из вас я поставлю на голове клеймо, а потом пейте сколько хотите. Умирающим от жажды братьям пришлось согласиться. Грошовый слуга накалил на жаровне монетку и заклеймил ею головы всем семерым братьям. И пили они холодную, ароматную воду, забыв обо всем. Затем царевичи, еле оторвавшись от кувшина с водой, отправились во дворец. Слуга же грошовый с женой вернулись в свою лачугу. День проходит, другой и вот является слуга грошовый к царю и, почтительно сложив руки, докладывает:

– О великий царь! Ваши сыновья изволили меня, бедного человека, ограбить. Я очень рассердился и грубо обошелся с ними. Простите меня за эту дерзость.

Царь оторопел и долго не мог понять, о чем это ему толкует слуга грошовый.

– Что такое? Ограбили? Кто кого? Мои сыновья ограбили тебя?! Как это – грубо обошелся? Что ты сделал с царевичами, негодник! Говори, негодяй, какую дерзость ты совершил? Да как ты посмел, гнусный человек, передо мной, царем, такое слово выговорить – ограбили! Да где это видано, где это слыхано, чтобы царевичи ограбили нищего! – воскликнул царь.

– Стало быть, видано – спокойно отвечал грошовый слуга, – коли ваши сыновья похитили мою добычу, мясо убитых мною зверей, и в наказанье за это я поставил на их головы клейма.

– Ой, хватайте его, он с ума спятил! – прокричал не своим голосом царь. – Грязный смерд! И как только у него язык поворачивается говорить мне такие слова! – все не унимался рассвирепевший царь.

Тогда слуга грошовый, ни слова не говоря, развернул тот самый узелок, в котором были оленя рог, леопарда шкуры клок, хвост тигриный, коготь львиный да клык кабаний. Поднес все это к самым глазам царя. Отшатнулся царь. Никуда не мог деться от улик, понял, что правду сказал ему грошовый слуга! Делать нечего, пришлось спасать свою честь и так и эдак ругать царевичей.

Слуга же дешевый-грошовый обратился к царю еще с такими словами:

Достославный царь-государь! Извольте сами убедиться, что в наказание за воровство я заклеймил их.

– Заклеймил?! – царь поспешно сорвал со своих сыновей пышные тюрбаны и видит: на голове у каждого из них выжжено клеймо – грошовая монетка! Очень сделалось горько и стыдно царю. А слуга грошовый начал тут рассказывать всю историю про себя, от начала до конца, все, что с ним приключилось. Как узнал царь, что перед ним стоит не бездомный нищий, а подлинный царевич, разом воспрянул духом. Стал просить у царевича прощения и на радостях подарил ему полцарства. Слуга же грошовый попрощался со всеми, взял свою жену и отправился в отчий дом – в отцовский дворец. Рассказал отцу все как было. Премного доволен был царь своим младшим сыном – так доволен, что все царство ему подарил.