Пьяный и царь

Давным-давно, говорят, это случилось. Один сантал* на празднике сохрэ** так напился, что свалился без памяти на пустой улице, прямо у себя под забором. А заполночь по улице ехал на слоне царь, куда-то по своим делам направлялся. Сантал заслышал, что кто-то едет; на ноги ему было не встать, так он лежа принялся похваляться.

– Чей это слон? – кричит. – Продай, я куплю. Сколько спросишь, за столько слона и возьму. Уж очень мне нужен слон.

Царю эти слова ой как понравились: «Кто же из моих здешних подданных такой богатый? – думает. – Надо мне на него посмотреть».

Царь ведь мимо ехал – путь его куда-то дальше лежал. А услыхал он эти слова, удивился и у погонщика своего, что слоном правил, спрашивает:

– Кто это здесь в деревне такой богатый, что слона моего может купить?

– Кто его знает, – отвечает погонщик.

– Дальше мы не поедем, – говорит царь. – Раскинем шатер здесь, у околицы. Если он купит слона – чего же лучше: я на эти деньги новых куплю.

Сказал так, и принялись ставить шатер.

Сантал-то не знал, что он с царем разговаривал, и что слон был царский, тоже не знал. Не слыхал он, и о чем царь с погонщиком говорили. Ну, а соседи все это слышали. Слышали они, и как он сам хвалился.

Наутро видят: шатер стоит у околицы, и при нем слон. Догадались, в чем дело, пошли к тому санталу и рассказали, какой у него с царем разговор вышел. Стал сантал размышлять, как ему поступить. Солнышко поднялось, подъезжает царь и спрашивает:

– Где тот человек, что ночью хотел у меня слона купить? Пусть выйдет, надо о цене сговориться.

– А как его звать-то? – спрашивает сантал.

– Я не спросил, как его звать, – говорит царь. – Только он из этого дома. Голос прямо отсюда шел, от ворот.

– Ну да, – отвечает сантал. – Был тут один проезжий, у нас ночевал. Это он про слона спрашивал. Только он уже ушел рано утром, с первыми петухами. Нет его здесь. Ты ему сразу-то про слона ничего не сказал, вот он и ушел, как проснулся.

Так он царя спровадил. Тот и уехал ни с чем.

---

* Санталы — самый крупный из народов мунда. Общая численность — более 6 миллионов человек (2001). Живут в Индии (в основном в Джаркханде, Бихаре, Ориссе, в смежных округах штата Западная Бенгалия), в Бангладеш и Непале. Язык — сантали, относится к языкам мунда. По религии — индуисты, поклоняются также различным духам (леса, гор и др.), реже — христиане (Северная евангелистская лютеранская церковь). В общественном строе сохраняются пережитки первобытнообщинных отношений. Основное занятие — земледелие; занимаются также охотой и собирательством. Многие санталы работают на плантациях, предприятиях, в угольных копях, портовыми рабочими.

** Сохрэ — праздник зимнего урожая. Празднуется санталами в течение пяти дней в первой половине января.

Путник и дерево манго

Однажды путник по имени Кадирвелъ шел из одной деревни в другую. Пройдя полпути, он увидел красивую рощицу. Посреди рощицы росло пышное, широко раскинувшее ветви дерево манго. Ветки и листья его так густо переплелись, что ни один луч палящего солнца не проникал сквозь эту живую завесу.

После долгого пути Кадирвель устал и, хотя у него не было лишнего времени, не смог удержаться, чтобы не передохнуть немного под зеленым покровом. Оказавшись под кроной великана-манго, он присел у его ствола.

Как хорошо было здесь! Слышались нежные трели птичек, спрятавшихся в листве от полуденного зноя; время от времени набегал прохладный ветерок, лаская и освежая тело.

Кадирвелю захотелось немного полежать на спине. Он лег на травяной ковер, закинул руки за голову и стал рассматривать шатер манго. Сначала взгляд его коснулся ветвей.

«Да, – подумал он, – как они чудесны! Как приятно смотреть на них! А эти крошечные плоды! Они тоже прекрасны! Наверное, тот, кто создавал это дерево, предназначал их нарочно для пташек, которых здесь такое множество. Да, творец, видно, был неглуп».

Кадирвель вытянул ноги, потянулся всем телом и опять задумался. «Но вот если бы мне, например, поручили это дело, я бы сделал не так, – продолжал он рассуждать. – Такое огромное дерево и такие малюсенькие плоды! Ведь они по величине почти такие же, как яблоки. Вообще-то чувствуется, что творец здесь что-то не доделал. Вот, например, кокосовая пальма. Она хоть и высокая, но по сравнению с этим гигантом кажется маленькой. А тень у нее такая крошечная, что в ней нельзя укрыться даже и одному человеку. И в то же время орехи у пальмы огромные, чуть не с голову человека. Или тыква: стебелек у нее совсем тоненький, слабенький, а плод – чуть не с дом. Да-а, творец, видно, все же неважно соображает!»

Вот к какому выводу в конце концов пришел Кадирвель. Довольный своим умом и тем, что нашел нелепость в самой природе, он ухмыльнулся и сладко заснул.

Вдруг что-то больно ударило его по лбу. Он вздрогнул, открыл глаза и вскочил. Возле него лежал плод манго. Ничего особенного не случилось: просто этот плод сорвался с ветки и свалился ему на голову.

Кадирвель почесал ушибленное место, положил плод на ладонь и благодарно воззрился на него.

«Как хорошо, что он такой маленький! А что было бы, если бы он оказался величиной с кокосовый орех?! Не сидеть бы мне больше здесь, не любоваться красотами природы. Нет, видно, природа все-таки знает, что делает!» – подумал он.

Он встал, отряхнулся, еще раз взглянул на маленький плод манго и зашагал своей дорогой.

Прилипни

Жил-был парень. Он только что женился. Вот родные жены стали звать его в гости. Он и говорит своему отцу:

– Пошли кого-нибудь вместе со мной. Мне одному идти стыдно.

Отец предложил пойти с ним цирюльнику. Цирюльник начал отказываться – у него, мол, и без того дел хватает. А сын все упрашивает отца. Тогда отец снова к цирюльнику:

– Может, все-таки согласишься пойти?

– Ладно. Только с условием. Сшей мне такое же платье, как своему сыну.

Отец согласился. Обоим сшили одинаковое платье. Парень с цирюльником собрались и отправились в путь. Вот когда подошли они к самому месту, цирюльник и говорит:

– Я пойду вперед – скажу, что ты идешь. А ты подожди пока тут с вещами.

Парень был простоват – поверил цирюльнику. А цирюльник пошел прямо в дом к его тестю. Там давно уже ждали гостя. Увидели цирюльника и подумали, что это и есть молодой зять. Встретили его ласково, приветливо стали расспрашивать – как да что. Цирюльник все им рассказал, а потом говорит:

– Вот что! Со мной пришел сын нашего цирюльника. Он ждет у дороги с вещами. Пошлите за ним кого-нибудь. Пусть ему помогут.

Родные приняли все это за чистую правду. Послали слугу, Тот принес вещи и привел парня. Вот и вышло, что цирюльника приняли за зятя, а зятя – за цирюльника. Цирюльнику постлали мягкую постель, а зятя оставили горевать и томиться на старой ломаной кровати. На зятя никто и взглянуть не желает, а за цирюльником все наперебой ухаживают. Кто ни придет – всяк к нему с расспросами и с разговором. Бедный зять сгорал от стыда, а сказать ничего не решался.

Только цирюльнику и этого было мало. Он вот что еще выдумал.

– Цирюльник нездоров, – говорит. – Он не ест ничего – только кашу.

Подоспела еда. Цирюльника кормят всякими разносолами, а зятю дали одну жидкую кашицу. Зять от этого опечалился еще больше, только со стыда опять ничего не сказал.

На другой день стали варить обед, да дрова попались сырые, и весь дом наполнился дымом. Как дошел дым до цирюльника, он и говорит:

– Что ж это вы топите печку сырыми дровами! Скажите цирюльнику. Он мигом сухих наберет.

Домашним это понравилось. Вот они и послали зятя за дровами. Бедный зять ни слова не вымолвил и пошел в лес.

Набрал он охапку дров, хотел их вязать, да тут спохватился, что со зла и обиды забыл взять из дому веревку. Стал он думать, как же ему дрова донести, и вовсе расстроился. Даже заплакал.

На его счастье шли мимо Шива и Парвати. Увидела Парвати, что юноша плачет, и говорит Шиве:

– Владыка! Кто этот юноша? Зачем он плачет?

– Оставь, Парвати! Это не наше дело. Здесь, на земле, всегда один плачет, другой смеется. Тебе-то что?

– Нет, владыка! Сразу видно, что его кто-то обидел.

Долго уговаривал Шива супругу не вмешиваться в земные дела, но она не послушалась. Тогда Шива подошел к зятю, расспросил его обо всем, а потом говорит ему:

– Скажи своим дровам: «Прилипни!» Они слепятся вместе, и их можно будет нести. Теперь, если захочешь, чтобы кто-нибудь к чему-нибудь прилепился, только скажи это слово – он и прилипнет. А как надо будет освободить – скажи: «Отлипни!»

Сказал это Шива и ушел вместе с Парвати.

Зять очень обрадовался и говорит дровам: «Прилипни!» Дрова разом слиплись в вязанку. Зять взвалил ее на голову и понес домой.

Теперь он стал думать, как бы сквитаться с цирюльником. Вечером пришла к ним свояченица – принесла цирюльнику кружку молока. Только тот поднес кружку к губам, зять возьми да и скажи тихонько: «Прилипни!» Кружка и прилипла. Свояченица недала, ждала, потом спрашивает:

– Зятек! Неужто еще не выпил?

А цирюльник не отвечает. Свояченица подождала еще, да и думает: «Погляжу, что это с ним приключилось». Взглянула – а у того кружка к губам прилипла. Захотела она ее оторвать. Только протянула руку, зять прошептал: «Прилипни!» Прилипла рука к кружке. Стоит свояченица рядом с цирюльником, оторваться не может.

Ждет теща дочку, а той нет и нет. Думает: «Что-то долго она поит зятя. Не случилось ли чего? Надо пойти поглядеть». Пришла теща, смотрит – вроде бы подралась дочка с зятем из-за молока. Не дает она ему пить. Рассердилась теща, хотела отвести дочкину руку от кружки, а тут зять взял и шепнул: «Прилипни!» Теща прилипла, да как закричит – весь дом сбежался, даже с улицы люди пришли. Смотрят, дивятся – мать с дочерью не дают зятю пить молоко. Увидел это тесть – осерчал:

– Что вы ему пить не даете? Отпустите сейчас же! Бросился сам отрывать жену и дочку от кружки, а зять говорит: «Прилипни!» И тесть тоже прилип. Пробовали люди помочь – только сами прилипли.

Испугались соседи, бросились врассыпную, да не тут-то было. Сказал зять: «Прилипни!» – все и застыли на месте. Кто на пороге, кто среди улицы – кто как бежал, так и стоит. Молодые соседки не удержались, пришли посмотреть на скандал и от смущенья прятались друг за дружку у стенки – так и они все прилипли к стене. Диковинно было смотреть. Люди как люди, разговаривать могут, а с места им не сдвинуться. Если кто не прилип – так только зять.

Стали люди советоваться между собой. Вспомнили святого отшельника, что жил недалеко от деревни. Он от всякого колдовства мог избавить. Надумали его позвать. Только кто за ним сходит? Все ведь прилипли. Поневоле пришлось просить зятя:

– Братец цирюльник! Возьми верблюдицу и поезжай в такое-то место. Сделай что хочешь, только привези нам святого отшельника.

Несчастный зять встал, взял верблюдицу и поехал к отшельнику. Рассказал он отшельнику, что приключилось в деревне. Тот согласился помочь.

Как проехали они полдороги, отшельник слез, чтобы напиться. Выпил он воды и пошел назад к верблюдице, а тут зять так дернул за повод, что верблюдица вскочила и понесла. Зять делает вид, будто ему с ней не справиться, кричит во весь голос:

– Помоги! Помоги!

Бросился отшельник выручать зятя. Догнал он верблюдицу, ухватился за хвост. Тут зять тихонько сказал: «Прилипни!» Прилип отшельник к хвосту. Верблюдица бежит со всех ног, а за ней на хвосте волочится отшельник. Колотится отшельник о ее задние ноги, а она от этого еще ходу поддает.

Так они добрались до места. Увидел народ верблюдицу – обрадовался. Ну, а когда она подбежала поближе, все опечалились – отшельник-спаситель сам прилип к хвосту верблюдицы и еле поспевал за ней.

Призадумались люди: что же это творится? Тут кто-то взглянул на зятя и удивился – все вокруг прилипли, один он разгуливает как ни в чем не бывало. «Это его проделки, – думает. – Дрова без веревки он ведь принес». Поделился он своей догадкой с другими. Все принялись упрашивать зятя:

– Отпусти нас! Прости, если мы перед тобой провинились.

Тогда зять рассказал, как с ним обошелся цирюльник. Все очень рассердились и закричали:

– Ты нас только освободи, а там увидишь, как мы ему зададим!

Зять сказал: "Отлипни!"- и все освободились. Цирюльник понял, что ему несдобровать, и пустился наутек. Но его мигом схватили и так отделали, что он на всю жизнь запомнил.

Прилепи, Махадео!

Жил-был юноша. Родители нашли для него невесту, женили, и вот родственники жены позвали его в гости. Узнав о приглашении, юноша попросил отца:

– Пошли со мной кого-нибудь. Одному мне идти как-то неловко.

Отец позвал брадобрея из той же деревни и попросил его пойти вместе с сыном. Но брадобрей ответил, что у него сейчас много дел, и отказался. А юноша ни за что не хотел идти один. Тогда отец снова позвал брадобрея и спросил:

– Может быть, ты все-таки согласишься пойти с моим сыном?

– Ну хорошо, - подумав, ответил брадобрей, - я пойду. Только с одним условием: пусть для меня сошьют такую же одежду, как у него.

Отец согласился. Им сшили одинаковую одежду, и они, собравшись, двинулись в путь.

Когда юноша и брадобрей были уже недалеко от той деревни, куда они направлялись, брадобрей сказал:

– Я пойду вперед и дам знать о твоем приходе. А ты посиди пока здесь с вещами.

Доверчивый юноша согласился.

Брадобрей подошел к дому, где жили новые родственники юноши. Там уже давно ждали зятя. При виде нарядного брадобрея все подумали, что это и есть зять, и приняли его с большим почетом. У него спросили, как полагается, о здоровье отца с матерью. Брадобрей ответил, что они здоровы, а потом, будто только что вспомнив о своем спутнике, воскликнул:

– Ох, совсем забыл! Пошлите-ка кого-нибудь за деревню. Со мной пришел парень из касты брадобреев. Он остался на дороге с поклажей. Надо помочь ему донести сюда вещи.

Никто из хозяев и подумать не мог об обмане, а в лицо своего зятя они не знали. Слуга пошел за деревню и помог юноше донести вещи. Так и стал брадобрей зятем, а зять – брадобреем.

Для брадобрея постелили мягкую постель, а бедняге-зятю пришлось пристроиться в углу на рваной циновке. Сидит он, горюет. Никому до него дела нет, а брадобрей нежится в свое удовольствие на мягкой постели. Все наперебой ухаживают за ним, а бедный зять от стыда готов сквозь землю провалиться, но по робости ничего не смеет сказать.

Брадобрею и этого показалось мало. Он решил еще сильнее унизить робкого юношу и сказал хозяевам:

– Мой брадобрей болен. Он не может есть ничего, кроме кхичри (кхичри - каша из риса с горохом или бобами).

Настало время еды. Перед брадобреем расставили множество самых лучших и самых вкусных кушаний, а бедняге-зятю дали жидкое кхичри, которое пальцами и захватить-то нельзя. Юноша опечалился еще больше, но от робости по-прежнему сказать ничего не мог.

На следующий день утром на кухне начали готовить пищу. Дрова оказались сырыми – дымят, а не загораются. Брадобрей увидел это и сказал:

– Зачем класть в печку сырые дрова? Велите моему брадобрею сходить в лес, пусть принесет сухих.

Хозяевам понравилось, что зять у них такой заботливый. Послали они беднягу-юношу в лес за дровами. Настоящий зять и на этот раз не посмел ничего сказать.

Он набрал в лесу сухих сучьев и тут вдруг спохватился, что забыл взять веревку. Связать дрова ему было нечем. Бедный юноша совсем пал духом, сел на землю и стал оплакивать свою горькую судьбу.

Случилось так, что мимо проходили бог Махадео и его супруга Парвати. Парвати увидела плачущего юношу и обратилась к Махадео:

– Махарадж! Кто этот юноша? О чем он плачет?

– Не обращай на него внимания, Парвати! – ответил Махадео. – Таков уж человеческий мир. Среди людей всегда так: одни плачут, другие смеются. Какое тебе до него дело?

Но Парвати снова сказала:

– О мой владыка! Кажется, его кто-то обидел. Надо утешить его.

Махадео хотел отговорить Парвати, но безуспешно. Тогда он подошел к юноше, расспросил, что с ним случилось, и посоветовал ему:

– Ты скажи дровам: "Прилепи, Махадео!" - и они слипнутся вместе. И с нынешнего дня, кому бы ты эти слова ни сказал, все будут слипаться. Если же ты захочешь разделить слипшееся, скажи: «Отпусти, Махадео!» – и все будет по-твоему.

Махадео и Парвати пошли дальше.

Юноша обрадовался. Он поглядел на дрова и произнес:

– Прилепи, Махадео!

И в тот же миг сучья слиплись. Юноша поднял вязанку на голову и понес в деревню.

Теперь он стал ждать случая расквитаться с брадобреем. Вечером его свояченица принесла брадобрею чашку молока. Едва лишь тот поднес чашку ко рту, зять в своем углу тихонько сказал:

– Прилепи, Махадео!

И тотчас же рука и губы брадобрея прилипли к чашке. Свояченица ждала, когда зять вернет ей чашку. Стояла-стояла и не выдержала.

– Неужто так трудно выпить чашку молока? – спросила она.

Молчит брадобрей. Свояченица подождала еще, потом подумала: «Погляжу-ка я, что случилось?»

Смотрит – чашка прилипла к губам зятя. Протянула она руку, чтобы взять ее, а юноша опять шепчет из угла:

– Прилепи, Махадео!

Тут и у свояченицы рука прилипла к чашке. Стоят испуганные брадобрей и свояченица, не двигаются с места, молчат.

Прошло немного времени, и теща забеспокоилась: «Пошла младшая дочь зятя угощать молоком и до сих пор не идет обратно. Уж не случилось ли чего?» Она вошла, увидела зятя с дочерью и подумала, что они поссорились из-за молока. Ей показалось, будто дочь вырывает чашку у зятя и не дает ему пить.

Подбежала теща, чтобы оттолкнуть дочь, а юноша снова тихонько сказал:

– Прилепи, Махадео!

И теща тоже прилипла к чашке. Закричала теща, и на ее крик стали сбегаться соседи. Смотрят – теща со свояченицей не дают зятю пить из чашки! Виданное ли это дело? На шум прибежал тесть и страшно рассердился:

– Почему вы не даете ему пить? Отойдите прочь!

Бросился он к жене и дочери, хотел оттащить их от чашки, но вдруг и сам прилип к ней, потому что юноша снова произнес свое заклинание. Тут и другие поспешили на помощь, но, кто ни подходил к чашке, все тотчас к ней прилипали.

Соседи испугались такого колдовства и бросились бежать. Но стоило зятю еще раз повторить свое заклинание, как все сразу приросли к своим местам: и те, кто стоял у порога, и те, кто убегал без оглядки. Бежавшие так и застыли: одна нога впереди, другая позади. В дом из дверей заглядывали молодые женщины, которым любопытно было поглядеть на гостя; как стояли они вдоль стены, прячась друг за друга от смущения, так и прилипли к ней.

Удивительное это было зрелище! Все кричали, а сдвинуться с места не могли! Больше никто из деревни не осмеливался близко подойти к этому дому. Люди дивились, но держались подальше: страшно было. Ведь столько людей с места сдвинуться не могут! Один лишь юноша-брадобрей расхаживает между ними как ни в чем не бывало.

Стали все думать, как быть дальше. И вспомнили, что неподалеку от деревни живет махатма (махатма - благочестивый человек, почитаемый святым) , который, как говорили, был сведущ в колдовстве. Решили позвать этого махатму. Но кому пойти за ним? Вся родня хозяина дома и все соседи не могли сдвинуться с места. А остальным не хотелось вмешиваться: долго ли до беды? Тогда люди стали упрашивать юношу, которого принимали за брадобрея:

– Братец, возьмись-ка ты за это дело, приведи махатму. Здесь недалеко, поезжай на верблюдице. Уговори святого человека помочь нам в беде.

Юноша согласился. Он сел на верблюдицу и поехал. Разыскал махатму, рассказал, зачем его зовут в деревню. Махатма решил помочь людям и отправился с юношей в деревню.

На полпути махатма захотел пить. Он слез с верблюдицы и напился у ручья. Увидев, что махатма возвращается, юноша схватился за поводья, заставил верблюдицу подняться на ноги и стал дергать за поводья, поворачивая ее то в одну сторону, то в другую. Можно было подумать, что верблюдица заартачилась и не слушается сидящего на ее спине юношу. Юноша начал кричать:

– Спаси меня, почтенный махатма! Спаси! Махатма поспешил на помощь. Он догнал верблюдицу, изловчился и схватил ее за хвост.

– Прилепи, Махадео! – сказал тихонько юноша.

И рука махатмы тотчас прилипла к верблюжьему хвосту. Верблюдица испугалась и бросилась бежать. А махатма болтается у нее на хвосте, стукается о верблюжьи ноги. От испуга верблюдица поскакала еще быстрее.

Так домчались они до деревни. Люди еще издали завидели верблюдицу и обрадовались. Но когда она подбежала ближе, все перепугались. Посылая за махатмой, они надеялись, что он поможет им в беде. А оказалось, что тот, от кого они ожидали спасения, сам прилепился к верблюжьему хвосту! К тому же верблюдица на бегу так отколотила его задними ногами, что бедняга махатма еле дышал.

«Что за напасть такая?» – горестно думали люди.

И тут вдруг кто-то обратил внимание на то, что все люди прилипли и лишь один юноша ходит между ними без всякой опаски. Уж не он ли все натворил? Да и дрова-то он принес без веревки!

Этот человек рассказал о своем подозрении другим. "Верно!" - подумали люди. И стали уговаривать юношу освободить прилипших, упрашивать, чтобы он простил их, если те его чем-нибудь нечаянно обидели.

Тогда юноша рассказал о проделках брадобрея и о своей встрече с Махадео и Парвати. Поняли люди в чем тут дело и рассердились на обманщика-брадобрея. Снова стали просить они юношу освободить их:

– Увидишь сам, как мы разделаемся с обманщиком! Юноша сжалился над ними.

– Отпусти, Махадео! – проговорил он.

В тот же миг все прилипшие получили свободу. Понял брадобрей, что ему грозит беда. Он пустился было бежать, но его схватили и отколотили как следует.

Почему смеялась рыба

Как-то раз мимо царского дворца шла торговка рыбой и громко расхваливала свой товар. Услышала это царица, выглянула из окна и поманила к себе торговку, чтобы получше разглядеть, что там она принесла. Видит, на дне корзины бьется большая рыба.

– Это у тебя самец или самка? – спрашивает царица.– Мне нужна самка.

Только промолвила это, слышит – рыба смеется.

– Это самец, – ответила торговка и пошла своей дорогой.

Рассерженная, вернулась царица в свои покои и весь день не находила себе места. Вечером приходит к ней царь и видит: чем-то она встревожена.

– Здорова ли ты? – спрашивает царь.

– Здорова-то я здорова, – отвечает царица,– да досада берет, как вспомню про рыбу. Приносит сегодня торговка рыбу, а я спрашиваю, самец это или самка. И вдруг рыба как захохочет!

– Рыба хохочет? Быть не может! Это тебе приснилось!

– Я ведь в своем уме и говорю про то, что своими глазами видела и своими ушами слышала.

– Что это за диво такое? Ну, да будь по-твоему! Надо только сведущих людей поспрашивать, к чему бы это.

Утром царь рассказал обо всем везиру и велел ему растолковать это чудо. Дал он ему шесть месяцев сроку и сказал:

– Не разгадаешь – не быть тебе живу.

Опечалился везир, да делать нечего, надо приказ выполнять. И вот отправился он в чужие края – искать ответа, почему рыба смеялась. Где он только не был, кого он только не расспрашивал. Мудрецы и ученые, искусные маги и хитроумные факиры ломали голову над этой задачей, а решить ее не могли. Прошло пять месяцев, и везир ни с чем вернулся домой. Стал он ждать неминучей смерти: ему ли было не знать, что царь па ветер слов не бросает!

А был у везира сын, собою пригож и умен. Велел ему везир покинуть город на время, пока царский гнев не остынет. Вот пошел юноша куда глаза глядят. Шел он, шел, и попался ему на пути старый крестьянин. Юноше было все равно куда идти, старик пришелся ему по душе, и отправились они вместе. День был жаркий, дорога длинная, вот юноша и говорит:

– А не понести ли нам друг дружку по очереди, чтобы путь скоротать?

«Что за чудак!» – только и подумал старик. Идут они мимо пшеничного поля. Спелые, золотые колосья волнуются под ветром, как море.

– Не знаешь ли, съеден этот хлеб или нет? – спрашивает юноша.

– Чего не знаю, того не знаю, – отвечает старик, хотя, по правде говоря, он и в толк не мог взять, о чем его спрашивает этот парень.

Приходят они в большую деревню. Тут юноша дает спутнику нож и говорит:

– Возьми-ка, приятель, да добудь нам пару коней. И смотри, верни мне нож – вещь эта дорогая.

Тут уж старик рассердился и проворчал:

– Ты в своем ли уме! Или посмеяться надо мной вздумал?

Юноша пропустил эти слова мимо ушей и больше ничего не сказал. Молчал он до тех пор, пока дорога не привела их в большой город. Завернули путники на базар, зашли в мечеть, но никто не обратился к ним с добрым словом, в дом не позвал, не предложил отдохнуть. Какое большое кладбище! – воскликнул тут юноша.

"И что это ему взбрело на ум так назвать этот людный город?" - подумал старик.

До деревни старика было уж рукой подать. Путь их лежал через кладбище. Кое-где у могил были люди – молились и подавали прохожим лепешки и сласти на помин души умерших родных. Они подозвали и этих двух путников и щедро оделили их едой.

– Какой прекрасный город! – сказал юноша.

«Наверняка он сумасшедший. Знать бы, что он еще выкинет? Землю водой назовет, а воду сушей? Свет тьмой, а тьму светом?» – подумал старик, но вслух ничего не сказал.

Прошли кладбище, видят: течет через дорогу глубокий ручей. Снял старик башмаки, штаны повыше закатал и перебрался на другой берег. А юноша, как был, так и пошел за ним, не разуваясь.

«Ну и ну! Никогда не видал такого дурака: речи глупые ведет, да и дела у него ничуть не лучше!» – сказал про себя старик. И все равно парень ему нравился. «Пусть-ка жену мою и дочь позабавит этот чудак», – подумал старик и стал звать юношу переночевать к себе и погостить у них в деревне.

– Спасибо тебе, – ответил тот. – Но позволь мне сперва спросить, крепки ли у тебя в доме балки?

Старик только махнул рукой, засмеялся и пошел домой.

Поздоровался он с женой и дочкой и говорит:

– Там за деревней мой попутчик остался. Я было хотел привести его к нам, чтобы он погостил у нас, но с этим дурнем никак не сговориться. Спрашивает, крепки ли у меня в доме балки.

Сказал это старик и залился смехом. А дочка у старика была на редкость умна и догадлива.

– Отец, – сказала она, – попутчик твой вовсе не так глуп, как ты думаешь. Он ведь только хотел узнать, не в тягость ли тебе будет гость.

– Ах, вот оно что! – воскликнул старик. – Теперь понимаю. Ну, если так, разгадай мне и другие загадки. Тронулись мы в путь, он предложил нести друг друга, чтобы путь скоротать.

– Да разве ж это загадка! - ответила девушка. – Он хотел сказать, что если один из вас станет рассказывать что-нибудь занятное, то время пролетит незаметно.

– А ведь и правда, – согласился старик. – Ну, а когда мы шли пшеничным полем, он спросил, съеден этот хлеб или нет.

– Неужто ты не понял, отец? Он хотел узнать, есть ли долги у хозяина поля. Если есть, то это все равно что пшеница уже съедена, ведь расплачиваться-то придется ею.

– И верно! – обрадовался старик. – Ну, слушай дальше. Когда вошли мы в деревню., он дал мне нож и велел добыть двух коней, а ножик отдать ему обратно.

– Не про крепкие ли посохи, которые, как два добрых коня, облегчат вам дорогу, говорил он? Он хотел, чтобы ты срезал две палки да нож не потерял, – отвечала девушка.

– Вот оно что! – удивился старик. – Ну, а когда мы шли по городу, нам не попалось никого из знакомых, и ни одна душа не дала нам ни крошки. А на кладбище люди окликнули нас и наделили лепешками и сластями. И вот попутчик мой назвал город кладбищем, а кладбище городом.

– Что ж тут удивительного! Где, как не в городе, всего вдоволь? А негостеприимные люди ничем не лучше мертвецов. Людный город, где не привечают путников, покажется кладбищем. А на кладбище добрые люди и приветили, и накормили вас.

– Твоя правда! – сказал старик. – Ну, а почему же он пошел через ручей прямо в одежде и башмаках?

– Я диву даюсь, до чего он разумен! – ответила девушка. – Я сама часто думаю, как нелепо ведут себя люди: ступают босыми ногами по острым камням этого бурного ручья. Чуть поскользнулся – упал и вымок до нитки. Поистине твой приятель – мудрый человек, хорошо бы с ним познакомиться.

– Чего проще! Я разыщу его и приведу сюда, – сказал старик.

– Только не забудь сказать, что балки у нас в доме крепкие, тогда он придет. А я ему наперед гостинец пошлю – пусть видит, что мы рады гостю.

Тут зовет она слугу и велит ему передать юноше гостинцы: миску с гуавами, двенадцать лепешек и кувшин молока.

– Да скажи ему, что сейчас полнолуние, в году двенадцать месяцев, а в море полно воды.

Пошел слуга разыскивать юношу, да увязался за ним его младший сын и выпросил у отца самые лакомые куски из корзины.

Слуга нашел юношу, отдал ему гостинцы, повторил слова хозяйки, а юноша в ответ:

– Кланяйся своей госпоже да скажи, что сейчас новолуние, в году я насчитал одиннадцать месяцев, а в море и вправду полно воды.

Ничего не понял слуга, но слово в слово передал все своей хозяйке, а та сразу поняла, что слуга утаил плоды и одну лепешку, и за это наказала его.

Наконец хозяин привел юношу в дом. Встретили его как желанного гостя, как сына знатных родителей, хотя и не знали, какого он роду-племени. Вскоре рассказал он им все: и про то, как рыба смеялась, и про горькую участь отца, и про то, почему он из дому ушел. Рассказал и спрашивает:

– Как же мне теперь быть? Что делать? Девушка отвечает:

– Виной всему горю рыба, а смех ее вот что значит: во дворце у царя, в женских покоях, спрятан мужчина.

Услышал юноша эти слова и несказанно обрадовался, что сумеет теперь спасти отца от злой смерти.

Взял он наутро дочь старика и поспешил с нею в родные края. Вот прибыли они в столицу, пришли во дворец, тут юноша рассказал отцу все, что узнал. А бедный везир уже и не чаял найти избавление от страшной своей судьбы. Полумертвый от страха, предстал он перед царем и повторил то, что услышал от сына.

– Быть того не может! – воскликнул царь.

– А ты попробуй собери всех дворцовых служанок и прикажи им прыгать через яму. Тут-то и подтвердится то, что я тебе говорю: мужчина сразу выдаст себя, – отвечал везир.

Царь так и сделал. Приказал вырыть яму и всем служанкам велел прыгать через нее. Пробовали все, да только одной удалось перепрыгнуть. И в самом деле это оказался мужчина.

Так царица узнала, отчего смеялась рыба, а верный везир спасся от смерти.

Ну, а когда все было готово к свадьбе, сын везира женился на дочери крестьянина. Жили они долго и счастливо.