Пену и бобовое поле

Случилось так, что маленький пену поле бобами засеял... Как засеял, спрашиваете? Да так же, как и все. Тогда созвал он своих друзей...

Зачем созвал, спросите вы? Все сейчас расскажу, слушайте:

Сначала пену к быку приполз.

– Скажи-ка мне, братец бык, – говорит, – чем тебя люди кормят? Травой да соломой? Я тебя бобовыми стручками досыта накормлю, только вспаши мое поле.

Согласился бык и вспахал поле, едва только улучил часок-другой. От быка пену направился к деревенскому пастуху (этот пастух тут же, неподалеку жил). Стал он просить пастуха:

– Сделай милость, дядюшка, принеси мне на поле немного воды, полей мои бобы, когда взойдут...

Согласился и пастух. Тогда пену созвал всех своих родичей, всех сестер и братьев, сыновей и внуков, племянников и племянниц – семья у него была большая! – и каждому приказал принести на поле по одному зернышку. Началась тут работа: бык поле пашет, пену бобы сажают, пастух воду носит. Через три месяца поспели бобы. И как хорошо уродились! Стал пену думать, как бы поскорей снять урожай, не то чуть запоздаешь – склюют всё птицы или черви съедят. Семейство пену и так уж день и ночь ползало по полю, урожай стерегло.

Неподалеку проходила большая дорога. Однажды ехал по этой дороге царь в паланкине, а за ним шли воины и слуги. Увидел царь – зеленеет невдалеке бобовое поле.

– Чье это поле? – спрашивает. – Я и на своих полях такого урожая не видел.

А пастух (он по дороге стадо гнал) отвечает:

– Это поле, великий царь, пену засеял. Он и урожай вырастил.

Захохотал царь:

– Что?! Какой такой пену? Как это так – поле засеял? Да его ли это дело? Такую букашку не то что на поле пускать, а поймать гребенкой да ногтем прищелкнуть – и все тут!

Услышал пену эти слова и очень рассердился.

– Глупый ты, – говорит, – царь, глупый! Да разве ты знаешь, что такое работа? Много ли ты в своей жизни трудился? Такого царя не в паланкине носить, а выкинуть в канаву да ногами растоптать – и все тут!

Тут уж царь совсем разгневался:

– Это что же такое? Меня, царя, маленький пену оскорблять смеет? Эй, воины, эй, слуги мои верные, вытопчите сейчас же все его поле!

Побежали воины и слуги, вытоптали поле. Уехал царь. Подобрали братья пену бобовые стручки, вылущили их, шелуху выбросили, зерна в кучу сложили. А наш пену стал в дорогу собираться; решил царя как следует проучить. Взял с собой несколько бобовых зернышек и пополз по дороге. Повстречался ему скорпион:

– Куда ползешь, младший брат?

– Поползем вместе, я тебе боб дам, – отвечает пену. Дал пену скорпиону бобовое зернышко, и поползли они вдвоём. Проползли немного, видят – змея на солнце греется.

– Куда, братья, ползете?

– Хочешь, ползи с нами, сестрица, мы тебе боб дадим. Взяла змея бобовое зернышко, поползли дальше втроем. Навстречу им тигр.

– А, пену! Здравствуй, приятель! Куда это ты направился?

– Хочу посмотреть, как наш царь живет, да попробовать, вкусна ли у него кровь. Может, и ты с нами, дядюшка тигр?

– Отчего же, – тигр отвечает. – Я с большим удовольствием.

К ночи все четверо пришли к царскому дворцу и забрались во внутренние покои. Царь давно уже спал. Пену оставил тигра у дверей, а сам со змеей и скорпионом пролез в комнату. Змея в углу спряталась, где у царя палка стояла, скорпион в стенной нише притаился – там царева гребенка лежала. А пену заполз к царю в бороду и начал его за подбородок кусать. Зачесалось у царя в бороде, проснулся он, сунул руку в нишу – гребенку взять, а в нише скорпион – цап его за палец! Вскочил царь, бросился в угол за палкой – скорпиона убить, а там змея клубком свернулась и шипит зловеще. Закричал царь диким голосом – и к двери, а в дверях его тигр поджидает. Прыгнул к царю на грудь, разорвал его на части. Никто не жалел о глупом и жестоком царе, все люди только радовались.

Вот что может натворить маленький пену!

Паталипутра

Давным-давно на юге Индии на берегу океана стоял порт Чинчин. Это был большой торговый город. Туда приезжали богатые купцы из разных стран. Все товары, которые везли из Южной Индии в Китай, на остров Бали, на Яву, на Суматру и в другие страны, шли через Чинчин. В этом городе жил купец по имени Бхауджик. У него были три дочери. Он выдал их замуж за трех братьев, купцов из Северной Индии, и те стали его помощниками в торговых делах. Когда Бхауджик состарился, он поделил имущество между тремя зятьями.

Вскоре во всей округе неожиданно случился голод, и длился он около трех лет. Торговля пришла в упадок. Три брата изо всех сил помогали друг другу, но в конце концов разорились. Отдали своим женам братья последние деньги и отправились в чужие края искать счастья. Куда они ушли, никто не знал.

Сестры остались одни, без помощи. Средняя ждала ребенка. Все вокруг, голодали. Если бы не поддержка друга их отца Яджнядатта, сестры наверняка бы умерли с голоду. Через некоторое время у средней сестры родился сын. Он был единственной радостью для сестер. Назвали они его Путраком, то есть сыночком.

Когда Путрак вырос, он решил отправиться на север – поучиться какому-нибудь ремеслу. Дошел он до гор Виндхья и попал в дремучий лес. Там он увидел двух человек, которые ссорились между собой. Дело дошло до драки. Путрак подошел к ним и спрашивает:

– Вы похожи один на другого, как родные братья, зачем же вы ссоритесь?

– Отец наш был чародеем, – ответили те. – Он завещал нам три вещи: деревянные сандалии, посох и котелок. Кому ими владеть? Чтобы это решить, мы и пробуем наши силы.

– Так вы затеяли драку из-за таких пустяков? – спросил Путрак.

– Пустяки?! А ты знаешь, какие это вещи? – воскликнул один из братьев. – Кто наденет эти сандалии, тот может невидимкой полететь куда захочет.

– А в этом котелке никогда не переведется еда!

В нем найдешь каких только захочешь кушаний и сколько душе будет угодно,– сказал второй.

– Палка эта тоже волшебная. Стоит только нарисовать ею какую-нибудь вещь и ты ее тотчас получишь,– добавил первый.

Подумал Путрак и говорит:

– Ладно! Чтобы решить, кто из вас сильнее, незачем затевать драку. Бегите-ка оба вон к тому дереву. Кто вернется, первым, тому все и достанется.

Братьям это понравилось, и они пустились бежать к дереву. А Путрак, не теряя времени даром, схватил одной рукой посох, другой – котелок, надел сандалии, взвился в небо и исчез.

Летел он, летел и вдруг видит внизу красивый город. Спустился Путрак и пошел к городу. По дороге ему повстречалась старуха. От нее Путрак узнал, что город называется Пушкарарати и что у царя, который им правит, есть красавица дочь по имени Патали. Звездочеты предсказали царю, что его дочь сбежит с чужеземцем. Поэтому царь держит постоянную, стражу у покоев царевны.

Услышал это Путрак и загорелся желанием увидеть царскую дочь. Он снова надел сандалии, невидимкой проник во дворец и направился прямо к царевне. Увидел Путрак, какая она красавица, и решил жениться на ней.

– Я освобожу тебя из этой тюрьмы! – сказал он.

Как и предсказывали звездочеты, царевна согласилась выйти за Путрака замуж. Оба они знали, что царь ни за что не даст согласия на этот брак, и поженились тайком. А потом Путрак унес свою жену в безлюдное место на берегу Ганги. Тут он нарисовал. на песке волшебной палкой большой, красивый город – и сразу выросли на этом месте прекрасные дворцы, сады и богатые базары. Самый красивый дворец Путрак отдал своей матери и ее сестрам. А в придачу дал им и волшебный котелок. Патали и Путрак стали править этим городом и жили там долго и счастливо. Потому-то и стал этот город называться Паталипутрой.

Пастух и царевич

Жили на свете два друга - пастух и царевич. Однажды царевич поклялся: когда он станет раджей – сделает своего друга-пастуха министром. «Прекрасно», – ответил на это пастух.

В мире и согласии текли их дни. Пастух приходил на луг пасти коров, и друзья, обнявшись, усаживались под деревом. Пастух играл на флейте, царевич слушал. Так безмятежно проводили они свои дни.

Пришло время – и царевич стал раджей. В жены себе он взял рани (рани – царица) Канчонмалу – истинную жемчужину страны. Не до пастуха было теперь царевичу. Совсем забыл он своего друга.

Как-то раз пастух пришел во дворец и остановился у входа в царские покои – он-де не видел еще рани своего друга!

– Вон, вон отсюда! – закричал на него привратник.

Пастух обиделся и ушел, и никто не знал, куда он девался.

На следующее утро проснулся раджа, а глаз открыть не может. Глядит на него рани, глядят придворные, а у раджи все лицо, вплоть до волос на голове, все тело покрыто иголками. Что за наваждение? Во дворце поднялся плач.

Раджа перестал есть, спать, говорить. Сердцем он понял, что нарушил обет, данный другу-пастуху, и теперь расплачивается за свой дурной поступок. Но сказать об этом он никому не решился.

Совсем расстроились дела бедного раджи, от горя поникла его голова. Управлять царством стала опечаленная рани Канчонмала.

Как-то раз рани отправилась на реку искупаться. Вдруг подходит к ней неизвестная красавица и говорит:

– Если рани желает купить служанку, этой служанкой могла бы быть я.

– Если бы ты могла избавить моего мужа от иголок, я купила бы тебя в услужение,– ответила рани.

Красавица взялась исполнить это условие, и рани за браслет купила ее.

Тогда служанка сказала:

– Рани-ма (ма – ласковое обращение к женщине), уж очень ты ослабела. Кто знает, сколько дней ты как следует не ела, не купалась?! Украшения болтаются на твоем исхудалом теле, волосы на твоей голове спутались. Сними-ка ты свои украшения да вымойся хорошенько поташом.

– Нет, ма, к чему мыться – пусть все остается как есть, – ответила рани.

А служанка словно ничего не слышала: она сняла с рани украшения и, натерев ее поташом, сказала:

– Теперь, ма, попробуй окунись.

Рани послушалась, вошла по горло в воду и окунулась. А служанка вмиг накинула на себя сари рани, надела ее украшения и, встав на берегу, начала приговаривать:

Эй, прислуга Панко*,
Слышишь, ты служанкой стала,
Ждет тебя на берегу реки Канконмала,
Ждет красавица тебя, что ты там пропала?
Хватит мыться, госпожа выйти приказала !

Оглянулась рани и видит – перед ней стоит не служанка, а госпожа.

Во дворце Канконмала подняла всех на ноги. Министру она выговаривала: «Почему ты не приготовил слонов и лошадей, раз я возвращаюсь с купанья?» Дворецкого она допрашивала: «Почему нет свиты и паланкина, когда я возвращаюсь с купанья домой?»

И того, и другого казнили.

Все пришли в смятение, никто ничего не мог понять, никто от страха не смел вымолвить слова.

Таким-то образом Канконмала стала рани, а Канчонмала – служанкой. Но раджа ни о чем не догадывался.

И вот сидит Канчонмала на грязном дворе, чистит рыбу и причитает:

За ручной браслет себе я служанку нанимала,
Но служанкой стала я, а служанка рани стала,
За какие же грехи пострадала Канчонмала?
О, раджа, за что, за что нас судьба так покарала?

Горькими слезами заливается рани. Но и страданиям раджи нет предела: впиваются в его кожу мухи, от игл огнем горят его лицо и тело. Некому овеять раджу опахалом, некому подать ему лекарства.

Однажды отправилась Канчонмала на берег стирать белье. Видит – сидит под деревом человек, а возле него мотки пряжи. Человек этот приговаривает:

Если б получил я тысячу иголок –
Я себе тогда бы мог арбуз купить;
Если б я пять тысяч получил иголок –
Я б тогда на ярмарке мог бы походить;
Если б я сто тысяч получил иголок,
Я бы царский трон сумел соорудить!

Услышав такие слова, Канчонмала осторожно подошла к человеку и сказала:

– Если ты хочешь иметь иглы, я могу дать их тебе. Только сможешь ли ты их вытащить?

В ответ на это человек молча поднял мотки с пряжей и пошел за рани.

По дороге Канчонмала поведала незнакомцу о своем несчастье. Он выслушал ее и произнес: «Прекрасно!»

Когда они пришли во дворец, незнакомец сказал Канчонмале:

– Рани-ма, рани-ма, сегодня день молочного поста, и потому всем в царстве надо раздавать пирожки. Я пойду покрашу пряжу в красный и синий цвета, а вы идите нарисуйте во дворе альпона (альпона - рисунок, наносимый рисовой пастой на полу или стене по случаю праздника) и приготовьте все для пиршества. Пусть вам поможет Канконмала.

– Что ж, пусть и Канконмала делает пирожки, – согласилась Канчонмала.

И они вдвоем отправились стряпать.

О ма! Пирожки, которые испекла Канчонмала, походили скорее на плоские, жесткие лепешки. Зато пирожки Канконмалы были сделаны очень искусно: один – в форме полумесяца, другие – в виде флейты, третьи – трубочек, четвертые – листьев сандала.

И незнакомцу стало ясно, кто служанка, а кто настоящая рани.

Покончив с пирожками, женщины принялись за альпона. Размолов целый ман**, Канчонмала вылила в него сразу семь кувшинов воды и, макая в эту жижу помазок из конопли, перепачкала им весь двор.

Канконмала же сначала выбрала во дворе уголок, чисто его вымела, потом взяла немножко риса, размолола, подлила в него воды и, обмакнув кусочек тряпочки, осторожно стала рисовать лотосы и лианы, семь золотых кувшинов, а под кувшинами – корону с гирляндами из рисовых стеблей по обеим сторонам. Она нарисовала также павлина, богов и след золотой стопы матери-Лакшми (Лакшми - богиня благосостояния и красоты у индусов).

Тогда незнакомец позвал Канконмалу и сказал ей:

– Не отпирайся – это ты служанка! И как ты осмелилась с таким лицом выдавать себя за рани?! Негодная служанка, купленная за ручной браслет, ты стала рани, а рани сделалась служанкой. Отвечай мне, разве я не прав?

Вспыхнула Канконмала – мнимая рани и закричала диким голосом:

– Это что за негодяй?! Вон отсюда!

Она кликнула палача и приказала:

– Отруби-ка голову служанке и этому неведомому человеку! Не буду я Канконмала, если не искупаюсь в их крови.

Палач схватил Канчонмалу и незнакомца. Но незнакомец вынул моток ниток и проговорил:

Нитка, нитка с узелком,
У раджи вверх дном весь дом.
Нитка, нитка, ты свяжи-ка
Палача кругом.

И вмиг палач был с ног до головы опутан нитками. А незнакомец спросил:

– Нитка, ты чья?

– Кому принадлежит моток – тому и я,– ответила нитка.

– Нитка, нитка, если ты служишь мне, отправляйся на нос Канконмалы, - сказал незнакомец.

Два моточка ниток взобрались на нос Канконмалы. Испуганная Канконмала побежала в дом с криком:

– Двери! Закрывайте двери! Он полоумный! Служанка привела полоумного!

А незнакомец тем временем приговаривал:

Нитка, нитка тонкая, где твой дом, скажи?
Ты проденься в иглы бедного раджи!

Не успел незнакомец обернуться, как сто тысяч ниток проделись в сто тысяч иголок на теле раджи. И иголки заговорили:

– Нитки пролезли в нас. Что нам зашить? Незнакомец отвечал:

– Глаза и рот негодной служанки.

Сто тысяч иголок с тела раджи тотчас же устремились к глазам и рту Канконмалы. Забегала, заметалась Канконмала!

А раджа тем временем прозрел и увидел, что перед ним – его друг-пастух. Старые друзья обнялись и пролили море радостных слез.

– Друг, не вини меня, – сказал раджа, – будь уверен, что даже в ста рождениях моих я не найду такого, как ты, друга. С сегодняшнего дня ты будешь моим министром. Столько несчастий произошло со мной после того, как я покинул тебя! Больше мы не расстанемся.

– Хорошо, – ответил пастух, – но я потерял твою флейту. Тебе придется подарить мне новую.

Раджа тотчас приказал изготовить для своего друга золотую флейту.

А Канконмалу день и ночь кололи иголки, и она вскоре умерла. Несчастья Канчонмалы кончились.

Пастух же днем выполнял обязанности министра, а ночью, когда лунный свет заливал небосклон, вместе с раджей отправлялся на берег реки и там, усевшись под деревом, играл на золотой флейте. Обняв друга-министра, раджа слушал его чудесные песни.

С тех пор жизнь раджи, Канчонмалы и пастуха потекла счастливо.

---

* Панко – название водоплавающей птицы.
** Ман – мера веса; бенгальский ман равен 37,3 кг риса.

Павлин-насмешник

Как-то раз сидел в лесу павлин и горько сетовал на свое одиночество. Случилось, что мимо пробегал шакал. Увидел он павлина и спросил его:

– Ты чего такой грустный, братец? Павлин сначала испугался шакала, но потом, набравшись храбрости, ответил со вздохом:

– Ах братец! Хоть и живу я в таком большом лесу, но нет у меня никого, с кем я мог бы горе размыкать или радостью поделиться. Вот об этом я и тоскую.

Услышав такие слова, шакал пожалел павлина и сказал:

– Знаешь что, павлин, давай дружить! Даю тебе слово, что с сегодняшнего дня ничем тебя не обижу.

Павлин обрадовался, и стали они дружить: целыми днями вместе прыгали, танцевали и пели. И так они друг друга полюбили, что даже ели вместе.

Время шло. Как-то раз павлин нарвал крупной, сочной алычи, а шакал притащил молоденького ягненка. Уселись оба рядом и принялись каждый за свою еду. Съев алычу, павлин нарыл в земле ямок, одну возле другой, бросил в каждую из них алычевую косточку, засыпал ямки землей и, с важностью распустив хвост, сказал:

– Всегда, когда я ем алычу, косточки зарываю в землю. В нашем роду павлинов издавна так повелось. Пройдет время, из косточки вырастет большое дерево, на нем появятся плоды. Мне, может быть, и не придется полакомиться этой алычой, но все-таки я рад: кто-нибудь другой съест алычу, поблагодарит меня, и душа моя возликует.

Эти слова павлина пришлись шакалу не по вкусу. Он обиделся и, немного подумав, сказал:

– Хотя наш род шакалов ест мясо, но и у нас уже давно существует обычай бросать в землю кости. Я всякий раз, как ем ягненка, бросаю его кости в землю.

Сказав так, он нарыл в земле ямок, одну возле другой, бросил в каждую по косточке ягненка и засыпал землей.

Потом оба они, шакал и павлин, весело приплясывая, отправились гулять. Дни бежали за днями. Однажды павлин сказал шакалу:

– Пойдем, братец, посмотрим на поле, которое мы засеяли. А то как бы какой-нибудь зверь не попортил наши посадки.

Шакал стал отговариваться, но павлин настоял на своем, и оба друга явились на место, где были зарыты косточки алычи и кости ягненка. Они увидели небольшой кустик, который вылез из земли. Это была алыча.

– Посмотри-ка, как моя алыча раскачивается на ветру. Скоро она вырастет и даст плоды,– сказал павлин и посмотрел туда, где шакал зарыл кости ягненка. На том месте ничего не росло. В глазах павлина мелькнула насмешка. Шакал заметил это и сказал:

– Кости ягненка так быстро не прорастают. Им нужно долго пролежать в земле, прежде чем пустить ростки.

Павлин насмешливо улыбнулся, а шакал рассердился, но сдержался и сделал вид, что ничего не заметил.

Прошло несколько месяцев. Павлин время от времени ходил на поле и приглашал с собою шакала. Шакалу очень не хотелось ходить туда, но ничего не поделаешь: нельзя было огорчать друга, и он не перечил павлину.

Алыча выросла, зацвела, и павлин очень этому радовался. А шакал при виде костей, которые так и лежали в земле, как он их положил, отчаивался и горевал. Он хорошо знал, что кости ягненка не дадут всходов и что он солгал павлину. Но как иначе мог он поддержать честь своего рода? Поэтому, когда павлин с невинным видом спрашивал: «Послушай, друг, когда же наконец прорастут кости, которые ты посадил?» – шакал отвечал ему:

– Кости так быстро не прорастают. Им нужно долго пролежать в земле, прежде чем пустить ростки.

Павлин только смеялся в ответ, а шакал свирепел, но все-таки подавлял в себе гнев, чтобы поддержать дружбу.

И вот наступил день, когда алыча покрылась крупными спелыми ягодами. Павлин нарвал их и принялся за еду. Шакал был тут же. На беду, охота не принесла ему удачи, и он молча сидел в сторонке. А павлин, увидев, что шакал печален и ничего не ест, стал над ним потешаться:

– Видно, урожай твой созреет в будущем веке! Если б ты посадил алычу, то сейчас наслаждался бы спелыми ягодами!

Шакал, удрученный, сидел и молчал, а павлин продолжал насмехаться над ним. Потом, съев алычу, он стал бросать косточки в шакала и приговаривать:

– Братец! Как мне тебя жаль! Возьми эти косточки, посади их, хоть на следующий год полакомишься!

В душе шакала клокотала ярость. Он не мог больше сдерживаться – и набросился на павлина:

– Пусть кости ягненка не дали всходов, зато я съем тебя и утолю свой голод!

И он растерзал павлина и съел.

Охотник и ворона

Жил-был охотник. Дом его стоял среди леса. Там он жил вместе с семьей. Каждый день он ходил на охоту и всю добычу приносил своим домашним. Еще он сеял рис, просо и маис, а все же жил больше охотой.

Была у охотника ворона – кормилась она у него. Рано поутру ворона улетала, а домой возвращалась лишь к ночи. Весь день она проводила на дворе у бога Брахмы. Там у ворот стояло большое дерево. Сядет ворона на дерево и слушает, что скажет Брахма. Вечером дома она пересказывала охотнику все, что доводилось ей услышать за день, а тот не зевал и оборачивал это себе на пользу. Потому и жил он с семьей в довольстве и счастье.

И вот что как-то раз вышло. Сидит ворона на дереве и слышит, как писец Брахмы пишет и приговаривает:

– Теперь дождя больше не будет, и настанет великий голод. Только в горах будет дождь.

Вот какую важную новость узнала ворона.

Полетела скорее ворона к охотнику и рассказывает:

– Брахма только что велел записать, чтобы дождь шел лишь в горах. Раскорчуй и вскопай себе поле высоко в горах – и все будет хорошо. Там ты вырастишь рис, а в других местах будет неурожай.

Охотник послушался вороны и пошел расчищать себе поле в горах. Когда пришла пора сеять, поле у него было уже вскопано и удобрено. Засеял он это поле рисом. В горах выпало вдоволь дождя, а в других местах не упало ни капли.

Ворона все летала и летала к Брахме на двор. И вот дошла до Брахмы весть, что у охотника поле зазеленело. Говорит он своему писцу:

– Нынче пусть будет невиданный голод. Если где-нибудь поле зазеленело, туда надо послать сто тысяч жуков и червяков. Пусть они весь урожай сведут под корень. Вот и будет великий голод.

Ворона про это услышала, поспешила домой и рассказала охотнику. Охотник всполошился, а ворона ему говорит:

– Жуков и червяков будет сто тысяч. А ты позови двести тысяч воробьев и скворцов – вот и спасешь урожай.

Так охотник и сделал. На его зов прилетело двести тысяч воробьев и скворцов. Их крылатое войско окружило поле со всех сторон. Только успели жуки прилететь и червяки приползти, чтобы сгубить урожай, птицы бросились на них и всех поклевали. А поле зеленело по-прежнему.

Рис у охотника созрел. Пришла пора его убирать. Урожай выдался на славу. Брахма и об этом узнал.

– Нынче голод никого не минует, – говорит он писцу. – Пусть с каждой скирды намолотят не больше мерки зерна.

Ворона это услышала и полетела домой.

– Не складывай весь рис в одну скирду,– велела она охотнику.– Брахма говорит: «С каждой скирды намолотят всего по мерке зерна».

Охотник послушался. Он сжал рис и сложил его маленькими копенками. Вышло их много – по всему гумну стояли копенки. Кто ни пройдет мимо, смеется:

– Глядите! Охотник с ума сошел: разбросал свой рис по маленьким кучкам.

А ворона опять полетела па двор к Брахме. И вот слышит она, как Брахма говорит писцу:

– Голод нынче будет самый жестокий. На рис, что уже сжат и заскирдован, нужно наслать сто тысяч мышей. Пусть сожрут все до зернышка.

Прилетела ворона домой и рассказывает охотнику:

– Завтра на рассвете на твое поле упадет с неба сто тысяч мышей. А ты позови двести тысяч кошек, тогда твой рис останется цел.

Охотник послушался. Наутро двести тысяч кошек собралось вокруг гумна. Они точили когти и громко мяукали. Едва мыши опустились на землю, на каждую бросилось сразу по две кошки. Охотник глазом моргнуть не успел, как от мышей и следа не осталось. Опять не удалось Брахме погубить урожай.

Узнал Брахма, что все его мыши пропали без толку, и думает: «Я повелел быть великому голоду, а охотнику хоть бы что!»

– Возьми бумагу и пиши, – говорит он писцу. – Если кто-нибудь, перед тем как начать молотьбу, не посадит на колья вокруг гумна по снопику риса, он получит мало зерна. А если после молотьбы он не бросит на кучу зерна коровью лепешку, все зерно пропадет.

Ворона и это услышала. Она полетела домой и рассказала новость охотнику. Вот он и сделал, как велел Брахма: посадил на каждый кол по снопу. Почин у него вышел добрый. Охотник обмолотил весь свой рис, провеял, сгреб зерно в кучу и бросил сверху коровью лепешку. Риса у него вышло много – из каждой копенки по мерке. В тот год у охотника был полон дом хлеба, а веление Брахмы не сбылось.

Выходит старанием да трудом можно и козни судьбы преодолеть.