Хине-марама

Двое мальчиков остались сиротами и выросли вместе. Их звали Ранги-руа и Каео. Они жили в доме, который стоял на лесной поляне. Когда мальчики стали взрослыми, одиночество начало тяготить их, они поняли, что могли бы жить совсем иначе, поселись у них в доме заботливая женщина. Ранги-руа, более решительный из двух, отправился в соседнюю деревню и добился благосклонности девушки, которую звали Хине-марама. Она охотно ответила ему взаимностью и с разрешения родителей ушла вместе с ним в лес. Хине-марама оказалась любящей женой и преданно ухаживала за братьями.

Можно себе представить, как горевали Ранги-руа и Каео, когда Хине-марама вдруг заболела и умерла. Братья призвали родственников Хине-марамы, и обряд оплакивания - танги тянулся много дней подряд. Когда они вновь остались одни, Ранги-руа совсем пал духом. Каео старался утешить его.

- Мы оба лишились Хине-марамы, - говорил он, - но есть много женщин, которые согласятся заботиться о нас. Тебе нужно только пойти в другую деревню и выбрать кого-нибудь себе по душе.

- Что ты в этом понимаешь! - сердился Ранги-руа. - Тебе Хине-марама была матерью и сестрой, а мне женой. Разве можно найти другую Хине-мараму!

- Если ты так ее любишь, иди в нижний мир, в Рарохенгу и оставайся с ней, - сказал Каео.

- И пойду! Мрак опустился на Ао-мараму, на наш белый свет, с тех пор как его покинула Хине-марама.

- Если ты пойдешь в Рарохенгу, я пойду с тобой.

Братья приготовили три корзины с едой и отправились в мир неведомого, но к тому времени, когда они пришли в Реингу, у них осталась всего одна корзина. Братья спустились по крутому склону холма, хватаясь за ветки древней похутукавы, и нырнули в воду, где извивались водоросли. Раздался оглушительный удар грома, вода забурлила, они лишились чувств и пришли в себя, когда уже ступили в незнакомый мир. Ранги-руа и Каео увидели деревья, траву, папоротники, глубокую быструю реку.

Братья пошли по берегу реки и вскоре встретили старуху.

- Добро пожаловать! Добро пожаловать, милые гости, - сказала она, приняв их за только что умерших, которым предстоит долгая жизнь в Рарохенге. - Из какого вы племени?

- Нга-пухи.

- Это очень хорошо. Несколько дней назад я как раз встретила здесь молодую женщину нга-пухи и отвела ее домой.

- Как ее звали? - нетерпеливо спросил Ранги-руа.

- Хине-марама.

- Это моя жена. Где она?

- На другом берегу. Вон в той деревне за лесом.

- А как нам перебраться на другую сторону?

- Пройдите еще немного по берегу, а потом крикните перевозчику, он вас перевезет.

Братья поблагодарили старуху и пошли дальше вниз по течению. Вскоре за деревьями показались дома деревни. Ранги и Каео долго звали перевозчика. Наконец от противоположного берега отплыла лодка и направилась к ним. Лодка была крошечная, на веслах сидел демон-уродец.

- Скорее, - нетерпеливо крикнул он, - у меня еще много Дел. Я не стану вас дожидаться.

- Мы не поместимся вдвоем в такой маленькой лодке, - сказал Ранги-руа. - Тебе придется перевозить нас по очереди.

Перевозчик рассердился.

- Ты еще будешь указывать, что мне делать! - гневно воскликнул он. - Духи ничего не весят. Я перевозил на этой лодке по нескольку десятков мужчин и женщин. А ведь после каждой битвы их тут собирается столько, что не сосчитать.

Ранги и Каео переглянулись. Они испугались, как бы перевозчик не догадался, что они живые люди.

- Я сам переплыву реку, - поспешил сказать Ранги-руа. - Ты перевези брата, а я переплыву сам.

Прежде чем перевозчик успел произнести хоть слово, Каео прыгнул в лодку, и Ранги-руа оттолкнул ее от берега. Перевозчик с ворчанием взялся за весла, а Ранги бросился в воду и поплыл. Он достиг берега почти одновременно с лодкой и вместе с братом пошел в деревню.

Едва Ранги и Каео появились в деревне, их окружило множество людей, и братья увидели среди них своего отца Пакиру и мать Торету. А позади отца и матери стояла Хине-марама. Они заплакали все впятером, обливая слезами друг друга. Когда Ранги-руа немного успокоился, он отвел Хине-мараму в сторону. Ее глаза сияли.

- Почему ты так быстро пришел ко мне? - спросила Хине-марама.

- Я пришел, чтобы увести тебя назад, домой.

У Хине-марамы вытянулось лицо:

- О мой муж, мы ведь духи. Духам нельзя возвращаться в Ао-мараму.

- О моя жена, ты узнаешь сейчас удивительную новость. Мы с Каео живые люди. Мы обманули стражей и пришли к тебе, хотя мы люди. Давай войдем в дом. Я не хочу, чтобы нас тут видели.

Братья вошли в дом и открыли свой секрет отцу и матери.

- Вы прошли долгий путь и, наверное, проголодались? - спросила Торету. - Садитесь, разделите с нами первую еду в Рарохенге.

Мать поставила перед сыновьями еду, но они скривились, отвернулись. У пищи был отвратительный вид и тошнотворный запах.

- Не прикасайтесь к еде! - в тревоге воскликнул Пакира. - Если вы съедите хоть кусочек, вы никогда больше не увидите мир света.

- Не бойся, отец, - сказал Ранги. - Мы принесли с собой овощи, выращенные людьми.

Ранги открыл корзинку, где лежала кумара. Глаза Торету наполнились слезами.

- Кумара напомнила мне счастливые дни, когда мы жили в кругу родных, а Ранги и Каео были маленькими. Но мы уже ели то, что положено ваируа - душам мертвых, и теперь не можем есть то, что едят люди. А вы ешьте и дайте поесть Хине-мараме. Она здесь так недолго, что еще ни разу не ела.

Ранги и Каео поели, вышли из дома и попрощались с родителями и родственниками, которые собрались в честь их приезда. Потом Рапги-руа и Хине-марама сели в лодку.

- Что это вы затеяли? - спросил перевозчик с удивлением.

- Мы хотим, чтобы ты перевез нас на ту сторону.

- Я никогда не перевожу на ту сторону. Моя обязанность - перевозить души мертвых на эту сторону.

- Но я-то не дух. Я живой человек.

Перевозчик вцепился в плечо Ранги, ощупал его руки, ноги, похлопал по животу.

- Да, ты человек, - сказал он. - Тебе нечего здесь делать. Я перевезу тебя на ту сторону. Торопись и больше сюда не возвращайся.

Когда они подплыли к противоположному берегу, Ранги-руа вышел из лодки и протянул руку, чтобы помочь Хине-ма-раме.

- Эта женщина останется здесь. Она ваируа, - сказал перевозчик.

- Нет, она еще не прикасалась к пище ваируа, - заспорил Ранги. - Это моя жена. Она пойдет со мной.

Хине схватила мужа за руку и хотела выйти из лодки, но перевозчик вцепился в ее ногу. Ранги тянул Хине к себе, перевозчик - к себе. К Ранги присоединился Каео, который переплыл реку, они вместе тянули Хине, а Ранги к тому же еще поднял ногу и толкнул лодку. Перевозчик испугался, что лодка перевернется, и разжал руку - Хине оказалась на берегу.

Братья и Хине бежали вверх по берегу реки. Они встретили старуху, которая посмотрела па них слезящимися глазами и прокаркала:

- Вы возвращаетесь втроем? Ну что ж. Пойдемте, я покажу вам дорогу.

Беглецы поспешили за ней и наконец добрались до того места, где неустанно вздымались и опускались волны и колыхались водоросли. Сквозь толщу воды они уже видели манящие лучи солнца. На какой-то миг им снова стало холодно и страшно. Братья крепко держали Хине-мараму. Прошло немного времени - и они услышали всплеск воды и почувствовали жаркий поцелуй солнца и ветра.

Но дома Ранги ждало еще одно дело. Хине-марама не была ни женщиной, ни ваируа.

- Выкопай мое тело и вымой его, - сказала мужу Хине-марама, - тогда моя душа вернется в мертвое тело, оживит его, и я снова стану твоей женой.

Так ожила Хине-марама.

«Сказки и легенды маори» // Кондратов А.М. — Москва: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981 — с.224

Миру

Атуа Миру покинул нижний мир и пришел в Ао-мараму, где увидел прекрасную молодую девушку Хине-ранги. Хине-ранги жила в доме, который соплеменники построили для нее в стороне от деревни. Миру полюбил Хине-ранги с первого взгляда. Ночью, когда все спали, он тихонько вошел в дом и произнес каракиу, которая обратила к нему сердце девушки. Весь следующий день Хине-ранги казалось, что она видит рядом с собой лицо прекрасного юноши, и ночью, когда Миру прокрался к ней в дом, она радостно открыла ему объятия, забыв обо всем на свете.

Через некоторое время люди увидели, что одинокая молодая женщина знатного рода скоро станет матерью, и отцу Хине-ранги волей-неволей пришлось задать ей несколько неприятных вопросов. А Хине-ранги стояла на марае перед своим отцом - арики, рангатирой, тохунгой - и с гордостью говорила:

- Вы не можете увидеть моего мужа. Мой муж - человек из иного мира.

Хине-ранги отослали домой, и родственники стали размышлять, как поймать самонадеянного юношу, который приходил к Хине-ранги только ночью и уходил, никем не замеченный. Они избрали обычный способ: заделали все щели, чтобы утренний свет не проник в дом, и поймали Миру.

Но вскоре Миру завоевал сердца соплеменников Хине-ранги, и его приняли в общину. Хине-ранги родила сына, Которого назвали Тонга-те-уру, а вслед за ним еще одного ребенка - Уру-макаве. Миру любил жену и детей и все-таки тосковал о своем прежнем доме. Он решил навестить нижний мир и предложил отцу своей жены и всем его соплеменникам пойти вместе с ним. Арики согласился, но потребовал, чтобы Хине-ранги осталась смотреть за детьми.

Отряд отправился в путь в незнакомый мир. Среди путешественников была и Хине-маи-те-уру, младшая сестра Хине-ранги. Когда они пришли в деревню, где жил Миру, их привели в большой дом знаний - фаре-куру. Тут можно было научиться самым разным вещам: игре в веревочку, игре с палочками, искусству управления деревянными куклами, танцующими хаку, и многим другим забавам. Здесь же учили резьбе по дереву. Всему, что пожелаешь, можно было научиться в этом большом доме. И главным учителем был здесь Миру, который знал все на свете.

Тесть Миру понял, как важно приобрести все эти знания, и в уплату за обучение отдал Миру свою дочь Хине-маи-те-уру. Он научился всему, чему сумел, и ушел вместе со своими соплеменниками в верхний мир, но свою младшую дочь, как было условлено, оставил Миру. Хине-маи-те-уру утешала Миру в разлуке с Хине-ранги, а Хине-ранги горько оплакивала мужа, который навсегда остался в нижнем мире.

Конечно, Миру оказался неверным мужем. Но родные Хине-ранги понимали, что многим ему обязаны. Они построили такой же фаре-куру у себя в деревне, и отец Хине-ранги научил всему, что узнал, своего внука Тонга-те-уру, а тот учил потом своих соплеменников. Так был построен на земле первый дом знаний - фаре-кура.

«Сказки и легенды маори» // Кондратов А.М. — Москва: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981 — с.224

Матаора и Ниварека в нижнем мире

В давние времена Матаора, предводитель воинов, однажды ночью беспокойно заметался во сне. Ему приснилось, что у него в руках таиаха и он сражается со смертью. Вокруг на земле сидят мужчины и женщины и при каждом его ударе, при каждом броске вскрикивают от удовольствия. Потом крики почему-то стихли и раздался смех. Матаора с изумлением оглянулся по сторонам. И тогда пелена сна упала с его глаз, Матаора вскочил. В окне и в двери он увидел чьи-то внимательные белые лица. Матаора вгляделся в незнакомцев и заметил, что их волосы светятся, будто метелки осоки тоетое на утреннем солнце.

- Кто вы такие? - воскликнул Матаора.

- Мы туреху, - услышал он в ответ.

- Откуда вы пришли?

- Из нижнего мира. А ты кто такой? Бог? - спросила одна из туреху. - Мужчина? - спросила другая под смех остальных, потому что они все были женщинами.

- Почему вы спрашиваете? - рассердился Матаора. - Вы что, не видите, что я мужчина?

Туреху снова засмеялись.

- Откуда мы знаем, кто ты, если на тебе нет татуировки. У тебя раскрашено только лицо.

Матаора с удивлением посмотрел на туреху.

- Что же еще нужно раскрашивать? - спросил он. Туреху молчали, потом одна высокая женщина сказала:

- Придет день, может, узнаешь.

Матаора не обратил внимания на ее слова. Его мучало любопытство: в тех местах никто прежде не видел туреху.

- Входите, - пригласил он женщин, - я дам вам поесть.

- Хорошо, - сказали туреху, -- только лучше мы подождем здесь.

Матаора поспешил принести остатки еды, которые нашлись у него в доме. Но туреху вели себя как-то странно.

- Разве это едят? - спрашивали они друг у друга. А одна из них взглянула на угощение и сказала: - Нет, не едят.

Услышав эти слова, Матаора рассердился.

- Смотрите! Я покажу вам, что едят! - воскликнул он и съел кусочек.

Туреху толпились вокруг Матаоры, улыбались, кивали друг другу и не спускали с него глаз. Одна из них заглянула ему в рот и закричала:

- Ой! Он ест мидии!

- Их нельзя есть! - воскликнуло сразу несколько туреху.

Тогда Матаора вспомнил, что туреху едят только сырую пищу. Он пошел на пруд, наловил рыбы и положил перед светлокожими женщинами.

Туреху радостно засмеялись и быстро покончили с рыбой. Пока они ели, Матаора, успел разглядеть их получше. У них была светлая кожа и светлые волосы до пояса. Тонкие носы и прямая спина. Они носили короткие юбочки, сплетенные из сухих морских водорослей.

Когда туреху поели, Матаора встал и начал танцевать. Он шел по кругу и заметил, что одна из женщин следит за каждым его движением. Она была выше своих подруг, и Матаора без труда отличал ее от других туреху. Каждый раз, когда их глаза встречались, он чувствовал, что любит ее все сильнее и сильнее.

Наконец он сел, и туреху начали свой плавный танец. Совсем непохожий на женский танец пои или воинственную хаку, которые столько раз видел Матаора. Высокая девушка, которая не спускала с него глаз, вышла вперед. Остальные взялись за руки и пошли за ней, повторяя движения ее ног. Женщины наклонялись и скользили под арками сцепленных рук то в одном направлении, то в другом - у Матаоры закружилась голова от их хоровода. Туреху танцевали и пели, но он разобрал только несколько слов:

Вот идет Ниварека,
Ниварека, Ниварека.

Когда они кончили, Матаора спросил, может ли он выбрать кого-нибудь из них себе в жены.

- Кого из нас ты хочешь взять в жены? - наперебой спрашивали туреху и со смехом подступали к нему все ближе и ближе.

Матаора указал на высокую девушку, которая стояла позади подруг. Туреху засмеялись еще громче, они обступали его все теснее, но высокая девушка робко вышла вперед и потерлась носом о его нос (Традиционное маорийское приветствие. - Примеч. ред.). Матаора взял ее за руку, и сердце его радостно забилось. Туреху ушли, а Матаора и его жена стояли на пороге и смотрели им вслед.

- Куда они пошли? - спросил Матаора.

- Назад, в нижний мир. Там так светло и красиво, - с грустью сказала Ниварека.

Матаора обнял ее:

- Что ты говоришь! Свет только здесь, где на небо приходит Тама-Нуи, жаркое солнце, ты сама увидишь. Скажи, жена, кто твой отец?

Ниварека обернулась к нему:

- Меня зовут Ниварека. Я дочь знатного Уе-тонги из нижнего мира, а теперь я принадлежу Матаоре, могущественному вождю мира света.

Матаора горячо любил жену, и чем больше проходило дней, тем горячее становилась его любовь. Только одна туча омрачала безоблачное небо над их головой. У Матаоры бывали дурные дни, когда его охватывал гнев, и в один из таких дней он ударил жену. Ниварека посмотрела на него с глубокой обидой. Туреху - кроткие создания, они не привыкли к жестокому обращению.

В тот же вечер Ниварека убежала из дома, Матаора искал ее, где только мог, но не нашел. Он скучал о ней и тосковал - жизнь стала ему не мила. День проходил за днем, Ниварека не возвращалась. И тогда Матаора догадался, что она ушла к отцу, в нижний мир. Он решил идти за ней, хотя знал, как опасно это путешествие.

Матаора пришел в Дом ветров, откуда души умерших отправляются в Рарохенгу.

- Ты не видел, здесь не проходила женщина? - спросил он у стража Дома ветров.

- Какая женщина? - спросил тот.

- Красивая бледнолицая женщина с длинными светлыми волосами, со светлой кожей и прямым носом.

- Видел, - сказал страж. - Она проходила здесь несколько дней назад, шла и плакала.

- Можно мне пойти за ней?

- Можно, - сказал страж. - Если хватит храбрости, то можно. Подойди сюда.

Страж открыл дверь, и Матаора увидел подземный ход, который уходил куда-то вниз. Матаора нагнулся, и дверь захлопнулась. Ни один луч света не освещал его путь, под землей было душно и холодно. Матаора шел несколько часов в полной темноте, спотыкаясь на каждом шагу, не слыша ни звука, и наконец увидел вдалеке слабое мерцание. Он заторопился и скоро разглядел в полутьме тиваиваку, голубя, который беспокойно топтался на месте.

- Ты не видел, здесь не проходила женщина? - спросил Матаора.

- Видел, - сказал тиваивака. - У нее глаза покраснели от слез.

Матаора пошел еще быстрее и вскоре выбрался из подземелья. Он ступил в новый мир. Там не было солнца и голубого неба над головой. Над этим огромным миром возвышался только каменный свод, но всюду было светло, пели птицы, трава и листья на деревьях колыхались от легкого ветерка, и где-то в отдалении вода бежала по камням. Матаора шел и шел, пока не пришел в деревню, где жил Уе-тонга, отец Нивареки.

Уе-тонга сидел на земле. Матаора остановился посмотреть, что он делает. Рядом с Уе-тонгой, вытянувшись во весь рост, лежал юноша, и Уе-тонга с помощью костяной иглы и молоточка накалывал узор на его лице и втирал краску в ранки. Матаора с удивлением увидел, что из-под острой иглы бежит кровь.

- Разве так можно делать татуировку? - закричал он. - Мы разрисовываем лицо краской, белой и синей краской, без крови!

Уе-тонга бросил на него взгляд.

- Наклони голову, - приказал он.

Матаора наклонился, и Уе-тонга быстро провел рукой по его лицу. Узора как не бывало, а за спиной у Матаоры раздался смех светловолосых женщин, похожих на тех, что разбудили его однажды утром, когда он впервые увидел Нивареку. Матаора оглянулся и поискал глазами, нет ли среди них его высокой подруги, но не нашел ни одного знакомого лица:

- Видишь, чего стоит твоя раскраска, - сказал Уе-тонга. - Ты понятия не имеешь об этом искусстве. Здесь, в Рарохенге, мы делаем рисунки, которые не стираются никогда.

Матаора вгляделся пристальнее в лицо Уе-тонги и увидел рубцы и щербины, покрытые краской, над которой был невластен бег времени. А когда он разглядел замысловатые узоры, сделанные рукой мастера, ему стало стыдно, что его лицо украшает такой простой рисунок.

- Ты стер мою татуировку, - сказал он Уе-тонге, -теперь ты должен наколоть новую.

- Хорошо, - охотно согласился Уе-тонга. - Ложись. Матаора лег на спину, Уе-тонга разрисовал углем его лицо.

Потом он наклонился и пустил в ход иглу и молоточек. Матаора вздрагивал от каждого укола. Он чуть не с корнем вырвал пучок травы, в который вцепился рукой. Молоточек постукивал, игла медленно двигалась по лицу Матаоры, и судороги боли пробегали по всему его телу. Матаори не выдержал и запел:

Где ты, где ты, Ниварека?
Покажись, о Ниварека!
К тебе пришел я, Ниварека!
Ниварека, Ниварека!

Младшая сестра Нивареки была недалеко. Она услышала песню и побежала к Нивареке:

- Отец делает татуировку какому-то человеку, а тот зовет тебя. Кто это может быть?

- Пойдемте посмотрим! - сказали подруги Нивареки. Женщины столпились вокруг Матаоры. Уе-тонга сердился, потому что они мешали ему.

- Что вам здесь нужно? - спросил он.

- Мы хотим пригласить чужестранца в деревню и развлечь его.

К этому времени Уе-тонга уже отложил иглу: он видел, что силы Матаоры на исходе. Коричневый мужчина медленно поднялся. Его лицо стало безобразным, оно отекло, из ранок сочилась кровь, но широкие плечи и стройное тело очень понравились женщинам. Ниварека пристально разглядывала незнакомца.

- Это Матаора, - сказала она, - это его набедренная повязка, я сама сплела ее.

Матаора сел, а Ниварека встала поодаль и спросила:

- Это ты, Матаора?

Матаора не видел Нивареки: лицо так распухло, что он не мог открыть глаз, но как только она заговорила, он узнал ее по голосу. Матаора махнул рукой, и Ниварека убедилась, что перед ней ее муж. Она подошла к нему и заплакала от радости.

Наконец татуировка была закончена, раны зажили, и Матаора объявил Нивареке:

- Пора возвращаться в мир над Рарохенгой, туда, где мы жили прежде.

Ниварека взглянула на него и сказала:

- А я думала, мы останемся здесь. Давай спросим отца. Уе-тонга ответил, не задумываясь:

- Пусть Матаора возвращается к себе. А ты, Ниварека, оставайся здесь. - Уе-тонга посмотрел в глаза зятю. - Говорят, в верхнем мире мужья иногда бьют жен.

Матаоре стало стыдно.

- Это больше не повторится, - сказал он. - Теперь я всегда буду таким же добрым, как те, кто живет в Рарохенге.

Уе-тонга улыбнулся:

- Если твои слова идут от сердца, сын мой, иди и уводи с собой Нивареку. В верхнем мире царит тьма, а наша Рарохенга полна света. Возьми у нас частичку света, пусть она осветит твой темный мир.

- Посмотри на мое лицо, - сказал Матаора. - На нем татуировка нижнего мира. Она не сотрется никогда. И никогда не угаснет мое желание мирно жить по законам любви.

Муж и жена вместе отправились в обратный путь. У входа в подземный ход, который вел в верхний мир, они встретили тиваиваку.

- Вам нужны провожатые, - сказал он. - Возьмите с собой сову, попоиу, и летучую мышь, пеку.

- Это невозможно, птицы в лесу Тане заклюют их.

- Попоиа и пека будут летать только ночью, - стоял на своем тиваивака.

Тогда Матаора и Ниварека согласились взять их с собой; сова и летучая мышь указывали им путь, пока они шли по подземному ходу, и с тех пор летают в верхнем мире только ночью. Когда Матаора и Ниварека подошли к Дому четырех ветров, страж спросил Нивареку:

- Что это у тебя в руках?

- Одежда, которую полагается носить в верхнем мире. Больше ничего.

Страж нахмурился.

- Не может быть. Ты хочешь меня обмануть. Я никому не позволю уйти из Рарохенги назад в верхний мир. Путь закрыт. В Рарохенгу могут спускаться только души умерших. Ты несешь плащ ранги-хаупапу? (Ранги-хаупапа - плащ, который Ниварека сплела по образцу плаща Хине-рау-фаранги, дочери Тане, богини - покровительницы овощей.)

- Да, правда, - согласилась Ниварека. Она и в самом деле взяла с собой ранги-хаупапу, чтобы показать женщинам верхнего мира, какую кайму делают на плащах в Рарохенге.

Страж протянул руку, и Ниварека отдала ему ранги-хаупапу. Он развернул плащ. С тех пор яркие узоры ранги-хаупапы сияют во мраке Дома ветров, потому что страж повесил его на стену.

А пока он вешал плащ, Матаора и Ниварека проскользнули в верхний мир. Они вернулись домой и счастливо жили до конца своих дней. Матаора научил мужчин делать татуировку, которую нельзя стереть, а Ниварека научила женщин плести цветную кайму на плащах. Вот как все это было, вот что принесла людям любовь Матаоры и Нивареки, которые жили в те времена, когда мир еще только начинал строиться.

«Сказки и легенды маори» // Кондратов А.М. — Москва: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981 — с.224

Уенуку

Однажды ранним утром, еще до рассвета, Уенуку бродил по лесу и засмотрелся на столб тумана, который стоял над озером. Уенуку часто видел, как туман стелется над водой, но ему еще не приходилось видеть, чтобы туман стоял над озером, как высокое дерево. Любопытство заставило его ускорить шаг. На опушке леса, почти у самого берега, он остановился. В спокойной воде озера плескались две женщины. Дымка тумана, как облачко, окутывала их обеих, но не мешала Уенуку любоваться их красотой. Воздух вокруг был чист и прозрачен, а у берега, вблизи облачка, все было покрыто серебряной пылью. Женщин звали Хине-пукоху-ранги, или Дева-Туман, и Хине-ваи, или Дева-Дождь. Девы-сестры спустились с неба, потому что им захотелось искупаться в спокойном лесном озере.

Уенуку смотрел на сестер и чувствовал, как им овладевает странное волнение. Он подходил к ним все ближе и ближе, будто влекомый неодолимой силой. Сестры спокойно смотрели на юношу, они не боялись его, а только удивлялись. Уенуку опустился на колени у кромки воды и сказал одной из них:

- Меня зовут Уенуку. Скажи мне свое имя.

- Я дочь неба, Хине-пукоху-ранги. Уенуку протянул к ней руки.

- Останься со мной, останься в мире света, - сказал он. - Я никогда не видел такой красивой женщины, как ты. Я сильный, я буду о тебе заботиться.

Сестры любили спускаться на землю при темном и облачном небе, а в эту минуту на ветвях деревьев заиграли солнечные блики. Хине-пукоху-ранги не сводила глаз с красивого юноши, но сестра крикнула ей, что настал день.

- Я не могу покинуть свой дом, - сказала Хине-пукоху-ранги. - Слышишь, меня зовет сестра.

- Тебе понравится наш мир, - уговаривал ее Уенуку. - На небе холодно и пусто. А у нас летом тепло, потому что солнечные лучи заглядывают даже под деревья. И зимой у нас тоже тепло, потому что в наших очагах пылает огонь. В лесу поют птицы, смеются мужчины и женщины. Пойдем со мной, дочь неба.

Девушка сделала шаг к нему навстречу и отпрянула.

- Ты будешь несчастлив со мной, - сказала она.

- Я всегда буду тебя любить, - только и мог сказать ей в ответ Уенуку.

- Ты не понимаешь. Я пришла сюда из другого мира, я могу быть с тобой только ночью, на рассвете я должна возвращаться домой, на небо.

Уенуку стоял на своем.

- Я все равно хочу тебя, - сказал он. - Пусть я днем буду один, я все равно хочу, чтобы ты осталась и жила со мной.

Дева-Туман улыбнулась.

- Хорошо, я приду к тебе, - сказала она.

В тот вечер Уенуку сидел один в своем доме, смотрел на огонь и вспоминал Деву-Туман. Пламя угасало, от него уже остались только синие язычки. В эту минуту Уенуку услышал негромкие голоса, потом дверь осторожно приоткрылась. Уенуку увидел Хине-пукоху-ранги и с радостью обнял ее. Ночь они провели вдвоем. Но утром Дева-Туман вместе с сестрой вновь поднялась на небо. Сестры встретились, как два облачка, и уплыли в вышину прежде, чем их настигли первые лучи солнца. Ночь за ночью Хине-пукоху-ранги приходила к Уенуку, но она предупредила его, чтобы он ни в коем случае не рассказывал о ней своим соплеменникам.

- Мне так хочется, чтобы они увидели, какая ты красивая, - сказал как-то Уенуку.

- Будь терпелив и жди, - ответила она. - Ты расскажешь обо мне, когда родится наш ребенок, тогда я объявлю всем, что ты мой муж, но до тех пор о наших встречах не должен знать никто, кроме тебя, меня и Хине-ваи. Если ты кому-нибудь скажешь обо мне хоть слово, я больше никогда к тебе не приду.

Уенуку боялся лишиться молодой жены и хранил тайну, но с каждым месяцем все больше гордился своей небесной подругой и в конце концов не устоял перед искушением: он рассказал о ней друзьям и похвастался ее красотой. Новость скоро облетела всю деревню. Летние дни становились длиннее, и женщины не давали покоя Уенуку.

- Ты говоришь, что у тебя есть жена, - смеялись они. - Где же она, Уенуку, где твоя жена, почему мы ее ни разу не видели? Может, ты прячешь дома не женщину, а бревно или охапку льна? Ты только говоришь, что она красивая, покажи ее нам, тогда мы тебе поверим.

- Я не могу ее показать, - защищался Уенуку. - Каждое утро, едва забрезжит рассвет, они с сестрой улетают к себе на небо.

- А ты заделай все щели в доме и скажи, что еще темно. Она останется, а когда совсем рассветет, мы откроем дверь и увидим, правду ты говоришь или нет.

От заката солнца до восхода времени было так мало! А дневные часы тянулись бесконечно. Уенуку хотелось услышать смех своей подруги, послушать, как она поет, увидеть, как она вместе с другими танцует пои.

В конце концов Уенуку почувствовал, что больше не в силах ежедневно разлучаться с женой. Он завесил окна циновками и заткнул мхом щели в стенах. При закрытой двери в доме было темно, как в безлунную ночь, когда все небо затянуто облаками.

Вечером дочь неба по обыкновению пришла к нему. Ночные часы пролетели будто минуты, на востоке появились первые лучи света, и Хине-ваи окликнула сестру:

- Пора, пришло время расставаться с землей!

- Иду! - крикнула Дева-Туман, шаря в темноте в поисках плаща.

- Что случилось? - спросил Уенуку.

- Мне пора идти.

- Еще рано, - сказал Уенуку, притворяясь, что говорит в полусне. - Зачем ты понапрасну меня беспокоишь? Посмотри, еще совсем темно.

- Скоро утро. Сестра уже звала меня.

- Она ошиблась. Может быть, ее обманул свет луны или звезд. Еще совсем темно. Ложись и спи.

Хине-пукоху-ранги снова легла.

- Наверное, Хине-ваи ошиблась, - сказала она. - Как странно. Не знаю, что с ней случилось. Раньше она никогда не ошибалась.

Дева-Дождь звала и звала сестру, ее оклики сливались с пением пробудившихся птиц, а Уенуку продолжал твердить, что Хине-ваи ошиблась. Хине-ваи ничего не оставалось, как возвращаться без сестры. Она медленно поднималась на небо, ее голос звучал все глуше и наконец перестал долетать до Уенуку и его жены.

- Что-то случилось, я знаю, - сказала вдруг Дева-Туман окончательно проснувшись. - Ты слышишь, в лесу поют птицы!

Они оба прислушались. Хине-ваи умолкла. Зато до них доносились громкое пение птиц и голоса людей, собравшихся на марае. Хине-пукоху-ранги забыла о плаще и бросилась прочь из дома. Дверь распахнулась, яркий солнечный свет затопил дом. На мгновение Дева-Туман замерла, и люди, собравшиеся перед домом, тоже замерли, потому что ее наготу прикрывали только длинные черные волосы, и мужчинам никогда прежде не приходилось видеть такой стройной, такой красивой женщины. Глядя на Хине-пукоху-ранги, они поверили, что она явилась из другого мира.

Уенуку вышел вслед за женой и с гордой улыбкой сел на дороге, радуясь завистливым взглядам, которые бросали на него со всех сторон. В ту же минуту Дева-Туман взобралась на крышу и вскарабкалась на конек. Люди закричали, но тут же смолкли.

- О Уенуку! - печально запела Хине-пукоху-ранги. - Ты показал меня своим соплеменникам, когда взошла утренняя звезда и засияло солнце. Мы лежали у тебя в доме, и я не услышала зова Хине-ваи. О Уенуку, ты опозорил меня!

И тогда произошло чудо. На ясном небе появилось облачко. Оно окутало Хине-пукоху-ранги всю, с головы до ног, и скрыло от глаз людей. Только ее голос еще доносился до них. А потом песня смолкла и наступила тишина. Облачко слетело с крыши. Оно поднималось все выше и выше, пока не растаяло под лучами яркого солнца, залившего расплавленным золотом пустой конек крыши.

Безутешный Уенуку не мог найти себе места. Ему было невмоготу переносить сочувственные взгляды друзей. Радость покинула его пустой холодный дом. Ночь за ночью он ждал Деву-Туман, но она так и не вернулась. И вот однажды Уенуку бросил все и отправился искать жену. Шли годы, Уенуку пережил много опасных приключений, побывал в чужих странах, но так и не узнал, куда исчезла Хине-пукоху-ранги. Уенуку состарился, лишился зубов, его спина сгорбилась, и наконец где-то вдали от родных мест одинокого и несчастного старика настигла смерть.

Так Уенуку поплатился за легкомыслие и гордость, но боги сжалились над ним. Они взяли на небо его старое тело и превратили Уенуку в многоцветную радугу, которой до сих пор любуются люди.

И когда солнце всходит над холмами и согревает влажную землю, Дева-Туман поднимается на небо, где радуга-Уенуку нежно обвивает свою дорогую жену сверкающей разноцветной лентой.

«Сказки и легенды маори» // Кондратов А.М. — Москва: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981 — с.224

Охотник Тау-тору

Молодой Тау-тору знаменит не только как ловкий охотник на птиц. Его славу приумножил хитроумный силок, в который Тау-тору за один день заманивал столько диких голубей кереру, что двадцать человек едва могли унести их домой. Тау-тору раскладывал вокруг силка душистые цветы и сочные ягоды, и птицы слетались к нему со всех сторон.

Голуби кереру, зеленые попугаи каки, птицы туи и даже птицы какакуры попадались в удивительную ловушку Тау-тору. К тому же Тау-тору научил собак ловить птиц киви и веко, благо они не умели летать.

Но при всей своей ловкости и находчивости Тау-тору оставался скромным, услужливым человеком, он никогда не забывал поблагодарить Тане за его дары и произнести нужную каракию. За это его полюбила Рау-роха, женщина-дух, которая жила в верхнем мире. Она приходила к нему каждую ночь и оставалась до рассвета. Но однажды, случайно или умышленно, Тау-тору взглянул ей в лицо, и она покинула его, потому что смертным не разрешалось любоваться ее красотой.

С тяжелым сердцем Тау-тору взялся за свою обычную работу. Он тосковал о своей небесной подруге и, раскладывая сеть на вершине дерева, забыл об осторожности, упал на землю и сломал шею.

Выглянув из своего дома на небесах, Рау-роха увидела огромную стаю птиц, которая собралась в лесу вокруг какого-то дерева. Она знала, что в этом месте ее земной возлюбленный раскладывает сеть. Но самого Тау-тору она никак не могла разглядеть, пока не взглянула на землю и не увидела, что он не движимо лежит под деревом. Рау-роха спустилась с небес и оплакала тело Тау-тору.

Друзья нашли Тау-тору, положили на носилки и понесли через лес. Тау-тору в богатом одеянии лежал на носилках. Но когда друзья приблизились к деревне, оказалось, что носилки пусты. Никто не видел, как произошло это чудо. Тохунга сказал, что Тане унес своего любимца в верхний мир. Наверное, он сказал правду и можно не сомневаться, что Рау-роха встретила ваируу своего возлюбленного с распростертыми объятиями.

Глядя на созвездие Орион (Орион - экваториальное созвездие; наиболее яркая звезда - Ригель; в древнегреческой мифологии Орион - беотийский охотник, превращенный богами в созвездие.), легко представить себе, как Тау-тору ловил силком голубей кереру. Главное скопление звезд - это ягоды и цветы, которыми Тау-тору прикрывал силок. Ригель, или Те Пуа-тафифи-о-тау-тору, - это цветущий ягодный куст, который Тау-тору приносил к силку. Звезда, расположенная ниже Ригеля, - это Те Туке-о-тау-тору, или локоть Тау-тору, Те Пева-о-тау-тору - рука Тау-тору, а несколько звезд, расположенных одна за другой, - это Те Тата-о-тау-тору, или ручка силка. Три главные звезды, образующие Пояс Ориона, это сам Тау-тору. В светлые ночи видно, как множество крошечных голубков кереру машут крыльями вокруг цветов, разложенных на силке Тау-тору, - это Большая туманность Ориона.

«Сказки и легенды маори» // Кондратов А.М. — Москва: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981 — с.224