11.10.2012 | 
Автор: Как мужик отдавал бычка учиться грамоте
Отелилась у мужика корова бычком, и решил мужик того бычка продать.
Привел теленка в город на базар, стоит торгует, никак продать не может: очень маленькую цену дают за бычка. Вдруг подошли к мужику какие-то мужчины и говорят:
— Ты, старик, не продавай бычка, а отдай его учиться грамоте. Сейчас продашь — получишь самое большее три рубля, а выучится твой бык грамоте — будет вас со старухой на старости лет кормить.
Прикинул мужик в уме, что выгоднее, и решил отдать бычка в ученье.
— Да вот беда, не знаю, где берут бычков в ученье, — говорит мужик.
— Мы знаем, — отвечают мужчины. — Оставь его нам, а уж мы похлопочем, определим куда надо.
Отдал мужик бычка тем людям, вернулся домой довольный.
— Ну, старуха, — говорит жене, — определил я нашего бычка учиться грамоте. Детей у нас нет, а бычок вырастет, выучится и будет нас с тобой на старости лет кормить.
— Вот и хорошо! — обрадовалась старуха.
Через месяц пошел мужик в город бычка проведать, разыскал на базаре тех людей, которым его оставил, спрашивает:
— Как мой бычок поживает?
— Хорошо поживает. Понятливый к ученью оказался твой бычок.
Поблагодарил мужик добрых людей еще раз и вернулся в деревню.
Прошло два месяца, и опять собрался мужик в город, бычка проведать.
Пришел на базар, отыскал людей, которым бычка оставил, и спрашивает:
— Ну, как теперь идут дела у моего бычка?
— О-о-о! — говорят люди. — Выучился твой бычок грамоте, стал большим начальником.
— Вот это да! — удивился мужик. — Как же мне с ним повидаться?
— Повидаться с ним можно, — отвечают люди. — Иди за нами, отведем тебя к бычку.
Привели они мужика в управу.
— Вот здесь твой бычок служит, самый большой начальник тутошней конторы: земский начальник.
Отыскал мужик в управе земского начальника, поздоровался с ним и спрашивает:
— Ну, бычок, как дела?
Земский начальник даже присел от удивления, а мужик гладит его по спине, по голове и ласково приговаривает:
— Бычок ты мой, бычок... Вот ведь каким ты стал, бычок... Старался, хорошо учился, на большого начальника выучился...
Земский руками отмахивается, ногами отбрыкивается, а мужик от него не отстает. Лопнуло терпение у земского, вскочил он на ноги и закричал:
— Ты, мужик, с ума сошел! Такой, сякой да разэтакий!
А мужик его уговаривает:
— Неужели хозяина не признаешь? А ведь я тебя от ножа спас. Ну ладно, если меня не признаешь, приведу к тебе твою матушку.
Вернулся мужик в деревню, говорит старухе:
— Наш бычок большим начальником сделался. Только меня он теперь признавать не хочет. Придется привести в город корову.
Привел мужик в город корову, встал под окнами земской управы. Корова мычит, мужик земского начальника выкликает:
— Эй, бычок, меня не признаешь — ладно, а мать родную грех не признать!
Выглянул в окно земский начальник, закричал на мужика:
— Пошел отсюда, дурак! Какой я тебе бычок? Набежали сторожа и прогнали мужика взашей. Побрел мужик, повесил голову и думает:
«Вот ведь какие нынче бычки пошли неблагодарные. Лучше бы я его продал тогда!»
Марийские народные сказки. Составитель Акцорин Виталий Александрович. Марийское книжное издательство. Йошкар-Ола, 1984 год.
Как поп журавлей ловил
Жил в селе Рожки Малмыжского района поп. Росточка небольшого, да руки загребущие, глаза завидущие. Ко всем прочим своим доходам решил он еще и приторговывать. Высмотрел у одного марийца доброе гороховое поле и купил. Да вот беда — повадились на горох журавли. Щиплют и щиплют.
Побежал поп к бывшему хозяину:
— Ты что мне такое поле продал? Изведут журавли весь горох...
— А ты вези в поле корыто, налей в него водки. Поклюют журавли гороху, пить захотят. А напьются, захмелеют — бери голыми руками! И от потравы избавишься, и мяса добудешь.
Так поп и сделал: привез корыто, налил водки. На следующее утро запрягает он лошаденку, берет веревку и едет в поле. Глядь, а там несколько десятков журавлей лежат. Принялся их за ноги вязать да в телегу бросать. А веревку резать жаль, так всех и связал одной веревкой. «Ну, — думает, — теперь я мясом на зиму обеспечен!»
Пока ехал, журавли от тряски в чувство приходить начали, зашевелились. Привязал он конец веревки к поясу, чтоб не сбежали, и дальше едет. Тут взмахнули журавли крыльями и стали подниматься в небо. Не успел поп отвязаться, так они и его с собой прихватили. Летят - крыльями машут, а за ними поп летит по воздуху, руками-ногами дрыгает. Так и летели верст двенадцать в одной связке, пока не увидели птицы гороховое поле и не сели на него подкрепиться.
Тут уж попик быстрей пояс отстегивать: не о мясе думы, а о собственной шкуре. Да и припустил бежать что есть духу. Прибежал в какую-то деревеньку, просит мужиков отвезти его домой. Согласился везти его дедушка Онто, запряг лошаденку, посадил попа. А в дороге спрашивает:
— Кто это тебя так напугал?
Рассказал поп о своем приключении, а Онто рассмеялся:
— Дурак ты, дурак. Надо было к телеге их привязать. Уж с телегой-то тебя никто не утащит.
А поп такого страху натерпелся, что и на телеге сидеть боится, просит привязать его покрепче: а ну как журавли налетят! Привязал его дед Онто крепко-накрепко. Едут дальше, а дорога в лес поворачивает. Вдруг выскакивает из кустов медведь и прямиком к ним. Кобылка испугалась, попятилась да из хомута и вылезла, понеслась галопом обратно в деревню. Онто — за ней. А попик и рад бы побежать, да не может — привязан к телеге.
Подбежал медведь к повозке и ну толкать ее. А оглобли-то не пускают, в землю втыкаются. Забежал тогда медведь спереди, сунул голову в хомут и побежал, будто лошадь.
И стало под попом сыро да дурно...
А направлялся медведь к пчелиным колодам русского мужика из Курьи. Давно он туда похаживал, пчел тревожил, мед воровал. А телега ему понадобилась вместо лестницы, чтоб до колоды достать, что на ели была подвешена.
Мужик тот давно заметил, что кто-то тревожит его борти. Решил подкараулить вора. Сидит он в кустах с большим ружьем, глядь, подкатывает к его колодам какой-то мужик на огромной бурой лошади. Вдруг лошадь вылазит из хомута и лезет к колоде.
— Ах, воры! Ну я вам покажу!
Прицелился мужик и бабахнул из ружья. У попа ухо будто бритвой срезало, а медведь кубарем с телеги.
Услышал поп выстрел, обрадовался: «Охотники. Теперь под медведем я не погибну». А как почувствовал боль, так смекнул, что его тоже за медведя приняли, только за маленького. Перепугался, кричит:
— Не я! Не я! Я не медведь!
— Вот сейчас узнаешь, вор, как медок воровать. Будешь тогда кричать «не я мед ел»!
Подбежал мужик к телеге, а там поп привязан. Удивился, что воры с собой попов на разбой возят. Но не повел попа в участок — уж больно дурно от него пахло. Отвязал и отпустил подобру-поздорову.
Как прибежал поп в село, как залез на печку, так долго оттуда не слазил.
Марийские народные сказки. Составитель Акцорин Виталий Александрович. Марийское книжное издательство. Йошкар-Ола, 1984 год.
Тоймет и поп
Жили-были старик со старухой. И было у них три сына. Старший, Ямет, сплавлял лес, клал по алемам печи. Все считали его деловым в хозяйственным. Средний, Паймет, ловил рыбу, ходил на охоту, был находчивым и смекалистым. Младший же, Тойметом звали его, только и знал, что с утра до ночи работал: сеял горох, коноплю, ячмень да пшеницу, полол, удобрял поле.
Придет домой Ямет, своим барышом хвалится и смеется над младшим братом, Тойметом:
— А тебе, грязнуля, вечно за сохой ходить, в земле да в вонючем навозе копаться.
— Тоймет! Тоймет! — вздыхает Паймет, вернувшись с охоты. — Как прекрасно в лесу! Смотри, какую добычу я принес, а ты не то чтобы тетиву на лук натянуть — стрелять из готового лука не можешь...
Молчит Тоймет. Берет косу и идет на луга. Скотине на зиму корм нужен...
Вот однажды отец приметил, что кто-то повадился в горох ночью ходить. Приказывает отец старшему сыну поймать незваного гостя.
Ямет сел на меже. Выпил одну чарку, другую. Калым у него богатый был в той поре — отмечал он его, да так наотмечался, что скоро уснул и до утра не вставал. Проснулся, когда солнышко его распалило, пришел домой, говорит отцу:
— Никою не видел и не слышал. Ночью все было тихо.
Посылает старик Паймета.
— Тебе, сынок, и бог велел поймать пришельца. И глаз у тебя зорок, и рука крепка.
Паймет сегодня рано уходил на охоту, много бродил по лесу и с устатку скоро уснул.
На третью ночь отправляет старик Тоймета и говорит:
— А если никого не поймаешь — сам пойду сторожить.
— Куда ему? Его с испугу родимчик схватит, — смеются братья.
— Ничего, Тоймет, вот возьми-ка сладкой медовухи для смелости, но утром вора ты должен привести,— подбадривает отец.
А Тоймет и не думал бояться. Поле он сеял, полол, удобрял. На своем поле честный труженик ни бога, ни черта не боится. А медовуху он взял, пришла к нему думка одна...
Вылил он в плошку медовуху, а сам сел под высокую березу, что росла у межи, и стал ждать.
В полночь небо загудело, зашумело, и видит Тоймет: спустился прямо на гороховое поле журавль длинноногий да и начал клевать горох. Клевал-клевал он горох, да, видать, пить ему захотелось. Горох всегда, что говорится, водичкой запивать надобно. Так вот тут-то журавль и увидел плошку. Раз глотнул из плошки, два глотнул — и опьянел, конечно, скорехонько, взлететь не может. Поймал его Тоймет и направился домой.
Ведет, стало быть, Тоймет журавля и вдруг слышит человеческий голос:
— Отпусти меня, добрый молодец, я подарок тебе сейчас принесу — не пожалеешь.
— Неси, — простодушно сказал Твймет. — Посмотрим на твой подарок. Только вряд ли он дороже того труда, который ты потравить вздумал.
Скоро журавль принес Тоймету большой сундук.
— Ха! Зачем мне пустой сундук? Добра у нас нет. Бедные мы...
— А это не простой сундук. Он показывает все, что делается на земле, как живут и дальние, и близкие народы, как работать надо и как строить новую счастливую жизнь.
— Вот это интересно, — обрадовался Тоймет. — Погляжу, как в других странах жнут да сеют. Может, что полезное увижу.
Отпустил он журавля, взвалил сундук на плечи и направился к дому. В это время к заутрене шел поп. Остановил он Тоймета, спрашивает, зачем ему такой большой сундук нужен. Рассказал Тоймет все попу, как на исповеди, а поп и про заутреню забыл. Зовет он Тоймета к себе в дом, посылает слугу баню топить. Тоймет и не подумал ничего плохого. Помылся в бане. Но пока он мылся, поп заменил сундук.
Пришел домой Тоймет и рассказал про журавля да про сундук. Собрались все родные Тоймета в кудо и открыли сундук. Но сундук как был пустой, так и остался. Смеются братья над Тойметом. Встал отец и начал сам собираться в поле.
Долго уговаривал Тоймет отца снова отпустить его сторожить горох да с незваным гостем посчитаться. Наконец согласился отец. И снова Тоймет сидит под березой, а плошка с вином стоит на самом видном месте. В полночь прилетел журавль и опять начал горохом лакомиться. Потом глотнул раз, другой из плошки и захмелел— взлететь не может.
Хватает его Тоймет за ноги и громко кричит:
— Ах ты, керемет!* Мало того, что труд чужой потравить решил, так еще слово свое не держишь. За такое дело самосуд над тобой всем честным людом устроим.
И тут снова услышал Тоймет человеческий голос:
— Верь мне, о добрый молодец! Не отдавай на страшный суд. Приведу я тебе козу. Когда блеет она — золото сыплется.
Обрадовался Тоймет:
— Вот это интересно! Но не могу я поверить, чтобы коза золотом блеяла. Золото, знамо дело, большим трудом достается. Веди-ка свою козу, да, смотри, без обманов.
Скоро приводит журавль козу и говорит:
— Коза, сыпь золото!
Мигом заблеяла коза, и начало сыпаться золото. Тут взял Тоймет козу, накинул на шею петлю из веревки пеньковой и повел, стало быть, домой.
Встречает его поп — он давно караулил Тоймета — зовет отдохнуть с устатку, а сам, пока отдыхал Тоймет, заменил волшебную козу своей, обыкновенной. Вернулся домой Тоймет, собрал родных в кудо и сказал:
— Коза, сыпь золото!
Молчит коза, только глазами ошалело водит. Потом вдруг заблеяла, но никакого золота, окромя мелкого навозного горошку, не посыпалось. Совсем расстроился Тоймет, а братья хохочут над ним — прохода не дают. Упросил он отца и в третью ночь пошел горох сторожить. В полночь снова Тоймет поймал журавля.
— Ну, хватит измываться тебе над честным человеком. Теперь я свой суд над тобой, керемет, совершу. Сверну тебе шею — и не будешь ты травить чужие посевы. Мне надоело возиться с тобой — завтра рано утром убирать горох надо.
— Остановись, о добрый молодец! Над доверчивостью твоей кто-то смеется. Не я тебя обманул, а кто-то другой. Я подарю тебе волшебную палку. Только скажи: «По спине и ногам!» И тот, кто обманул тебя, тут же будет наказан.
— Хорошо, — говорит Тоймет. — Но если ты меня обманул, то самого тебя и изобьет твоя палка. Неси мне ее.
Приносит журавль палку, а Тоймет командует:
— По спине и ногам!
Но палка не двигается с места.
— Ты опять же обманул меня! Это тебе не пройдет! — закричал Тоймет и схватил журавля за шею.
— Остановись, о добрый молодец! — воскликнул журавль. — Здесь нет обманщиков — и не бьет палка, бить некого.
— Хорошо. Вот я сейчас пойду прямо к попу вместе с тобой, и там в присутствии духовного пастыря мы испробуем твою палку.
Идет Тоймет к попу, несет волшебную палку да журавля ведет.
Встречает его поп.
— Здравствуй, здравствуй, мой верный прихожанин. Помолиться или исповедоваться? Рад видеть тебя. Заходи, гостем будешь.
— В гости — оно можно, только вот прежде я хочу правду найти. По спине и ногам! — скомандовал Тоймет.
И в ту же минуту палка вырвалась из рук и давай крестить попа справа и слева. Закричал поп не своим голосом, а Тоймет говорит:
— Ну, журавушка, спасибо тебе, помог ты мне найти одну правду. Давно я слышал от людей, что поп — обманщик, но не верил. Оказывается, молва тоже на ровном месте не растет. Отпускаю я тебя, журавушка, с миром на все четыре стороны. А ты, толстый мошенник, говори сейчас же, где сундук, где коза волшебная, которую ты заменил своей безбожной скотиной...
— О Тоймет! Уйми свою палку. Все, все я верну и никогда не буду больше обманывать свою паству.
— Вот так-то, — сказал Тоймет. — Правду долго не спрячешь.
Забрал он сундук, козу и вернулся домой. Начали было братья снова смеяться над Тойметом, но тот, не долго думая, скомандовал:
— По спине и ногам!
И вмиг начала палка охаживать насмешников. Завопили они что было мочи, а Тоймет говорит:
— Ну вот что, дорогие братушки мои. Хватит смеяться над честным тружеником. Пора и вам вместе со мной растить и убирать урожай.
— Не будем больше смеяться, убирать горох пойдем вместе с тобой и с отцом, только уйми, ради бога, эту палку.
Тоймет был человеком незлопамятным. Он тут же утихомирил разбушевавшуюся палку.
Все братья обнялись и поклялись жить дружно да в согласии. На посевной, на косовице, на уборке урожая они все вместе выходят в поле и на луга...
И с тех пор, стало быть, не верят марийцы всяким попам да дьякам.
* Керемет - злой дух, нечистая сила.
Марийские народные сказки. Составитель Акцорин Виталий Александрович. Марийское книжное издательство. Йошкар-Ола, 1984 год.
Иван-царевич и Безручка
Были у царя сын с дочкой. Вот пришло время умирать ему, он и наказывает детям:
— Живите дружно, любите друг друга. Ты, сын, почитай сестру, как родную мать; а ты, дочь, ухаживай за братом, как за родным отцом. Умер царь-отец, и остались они жить вдвоем. Иван-царевич на смотры войск ездит, а сестра дома сидит. Так и жили, пока не подоспели года жениться Ивану-царевичу.
— Сестрица, а не присмотреть ли мне невесту? — спрашивает он.
— Поступай как знаешь, — отвечает сестра. Полюбилась царевичу дочь полковника. Всем хороша, да больно уж характерна. Не понравилось ей, что брат с сестрой так любят друг друга. Вот и решила молодая жена поссорить их.
Вот поехал как-то Иван-царевич на смотр, а она в его отсутствие прирезала всех кур. Возвращается Иван, а жена и жалуется:
— Все-то ты доверяешь сестре, а она, гляди, всех кур извела.
— Что ж, — отвечает Иван-царевич. — Это отцов капитал, а мы себе еще добудем.
В следующий его отъезд жена всех уток прирезала. Жалуется. А он прежними словами отвечает: не наш, мол, это капитал...
Гусей, овец, коров, лошадей извела завистница, а у мужа на все один ответ:
— Не наш капитал...
Так и жили. А тут и сынок у них появился. Да такой красивый и пригожий — всем на загляденье. Иван-царевич души в нем не чает. Да только пришло время уезжать на очередной смотр. А завистливой жене так захотелось досадить сестре Ивана-царевича, что и родного сына не пожалела — убила младенца.
Возвращается Иван-царевич, а она уже навстречу бежит со слезами:
— Доверял ты сестре, потакал ей, все выходки ее сносил — теперь она и до сына нашего добралась. Убила, злодейка, нашего сыночка.
Очень рассердился Иван.
— Сын — это наш капитал, — говорит. — Теперь сестре ответ держать придется!
А жена советует:
— Отведи ее в лес, отруби руки да и оставь там. Пусть идет на все четыре стороны.
Так и сделал Иван-царевич. Оставил сестру в лесу, ушел и даже не оглянулся.
А безрукая девушка плачет, убивается. Что же делать ей, как жить дальше?
Вот пошла она куда глаза глядят. День шла, второй... Проголодалась очень. А тут город на пути. Зашла девушка в какой-то сад, дотянулась до нижнего яблока и съела его.
А садом этим владел купец. И очень дорожил он редкими наливными яблоками. Как раз в это время послал он в сад сына пересчитать яблоки. Глядь, одного не хватает. Прибежал сын к отцу:
— Отец, одного яблока не хватает.
— Кто же мог взять его?
— Спит в нашем саду безрукая девушка. Может, она взяла...
— Приведи ее сюда.
Привел купеческий сын девушку. Очень уж понравилась она купцу своей красотой, да и жалко ему стало бедную Безручку. Он и говорит:
— Сможешь ли ты курам корм задавать? Если сможешь, живи у нас.
И осталась она в купеческом доме.
Год прошел, другой, а тут и сыну жениться пора. Посылает его отец к одному купцу: присмотреть невесту среди его дочерей. А сыну ни одна не нравится. Посылает к другому купцу, к третьему. Не найдет сын невесту по душе.
— Что-то ты, сынок, больно, разборчив. Какая же веста тебе нужна?
А Иван и говорит:
— Отец, полюбилась мне наша Безручка. Жить без нее не могу! Никакой другой невесты мне не надо.
— Красота красотой, так ведь она кроме как скоту корм задавать ничего другого и делать-то не может.
— Ничего. Я буду торговать, а она по дому хозяйничать — проживем!
— Делай как знаешь.
Сыграли свадьбу. Пожили немного, а тут Иван собрался торговать. Наложил товаров в арбу, поехал по деревням.
— Дай руку, отец, — говорит. — Поеду нынче на твоё счастье.
Ездил, ездил, пытал отцовское счастье, да без толку, только убытки получил. Вернулся домой ни с чем.
В следующий раз поехал уже на счастье матери удачу искать. Да опять вернулся с убытком. В третий раз поехал на свое счастье. Все товары продал, но прибыли не получил.
Затужил Иван — нет удачи в торговле. Как жить дальше? А Безручка говорит:
— Попытай и мое счастье.
Собрал он остатки товаров и поехал. Только на раз бойко пошла торговля. С большим- барышом вернулся Иван домой: на каждый рубль рубль прибыли получил!
— Ну, жена, — говорит, — большое у тебя счастье. Еще раз съезжу.
Разбогател Иван. Еще один магазин приобрел. Говорит отцу:
— Ты не стар еще. Торгуй здесь, а я поеду в другой город.
Уехал Иван и попал в тот самый город, где царствовал Иван-царевич. Магазин поставил у самых царских ворот. Торгует, а народ к нему — как мошкара к свету. Нанял двенадцать приказчиков, чтоб деньги считать. Еще два магазина поставил. Уважаемым человеком в городе стал. Полюбился он Ивану-царевичу за честность и рассудительность, за доброту и покладистый нрав. Пригласил он молодого купца к себе в царский дом гостем жить. Да не понравилось это царевой жене, невестке Безручки...
А сама Безручка тем временем родила мальчика. Вот и шлет отец Ивану письмо: «Приезжай посмотреть на сына». Да только не получил тот письма, перехватила его невестка, а купцу отписала от имени его сына: «Не нужна мне эта жена. Сейчас я с царем дружен. Не пристало мне с безрукими якшаться. Прогоните ее из дому вместе с ребенком».
Очень расстроился купец. «Что случилось с сыном? — думает он. — Ведь так любил Безручку, а сейчас гонит». Да делать нечего. Привязал он внука к Безручке и проводил ее со слезами.
Шла она, шла — пришла к ручью. Наклонилась попить, а ребенок и упал в воду. Заплакала она, заголосила, а сделать ничего не может — рук-то нет. Вдруг на другом берегу ручья показался старик:
— Сунь руки в воду и вытаскивай ребенка, —говорит он.
— Да как же я вытащу, коль рук у меня нет? — плачет Безручка.
А старик на своем стоит.
Вот сунула она обрубки в воду, потянулась к сыну и достала его, — выросли руки, стали как прежде.
Долго ли, коротко ли скиталась Безручка по свету, но пришла все же в город, где торговал ее муж и где жил ее брат — царевич. Стучится к брату:
— Пустите нищенку переночевать.
Не пускают. Походила она вокруг дома и снова стучит:
— Пустите. Пожалейте хоть вы, люди добрые, коль судьба меня не жалеет. Мне много места не нужно, только то, что сама займу, да ребеночек, да котомка.
Пожалели нищенку, пустили в дом. Глядит на нее Иван-царевич и думает: «Что-то уж больно похожа эта нищенка на мою сестру. Только сестра-то безрукая...» Глядит на нее муж и думает: «Вылитая жена, только с руками да с ребенком».
Вот и говорит ей Иван-царевич:
— Нищие всегда много сказок знают. Не расскажешь ли нам какую? Уж очень хочется сказочку послушать.
— Рассказать могу. Да не будете ли сердиться на мою сказку?
— Нет, не рассердимся.
— Ну, так слушайте, да не перебивайте. «Жил царь с дочкой и сыном. Перед смертью наказал он детям жить в дружбе, почитать друг друга. Так они и жили, пока не женился царевич на дочке полковника. А та очень завидовала их дружбе, вот и решила она извести царевну. Прирезала как-то всех кур, а мужу говорит: «Смотри, что твоя сестра наделала!» А он отвечает: «Ничего, это не наш капитал. Наживем еще». В следующий раз прирезала она уток, потом гусей, овец, коров, лошадей, а у мужа один ответ: «Не наш капитал...» Тут невестка до того рассердилась, что сына собственного убила. А мужу советует: «Отруби за это сестре руки и пусти ее на все четыре стороны». Брат так и сделал...»
— Отрубил? — в волнении закричал царевич.
— Не сердись и не перебивай, иначе не буду рассказывать, — говорит нищенка.
— Продолжай, — отвечает ее муж. — Очень уж интересная сказка.
— «Брела, брела сестра с отрубленными руками по лесу — вышла к городу. И очень есть захотела. Забрела в сад и съела яблоко. Увидел ее в саду купеческий сын, привел к отцу. А тот пожалел безрукую девушку и оставил при доме, чтоб она скотине корм задавала. Понравилась она купеческому сыну. Всех прочих невест отверг он, а на ней женился».
— Женился? — воскликнул муж ее.
— Не сердись и не перебивай, иначе рассказывать не буду.
— Рассказывай, — просит Иван-царевич. — Интересная сказка.
— «Стал купеческий сын ездить с товарами, да куда ни поедет — все с убытком возвращается. Попробовал на счастье безрукой жены торговать — тут и улыбнулась удача, большой барыш получил. Отца оставил он при старом магазине, а сам поехал с новым в другой город. А в это время жена его сына родила. Вот зовет его старик-отец на сына полюбоваться, а в ответ приходит письмо: «Гоните ее вместе с сыном прочь, не пара она мне». Прогнали ее из дому, сына кушаком к ней привязали. Шла она, шла, пить захотела. Наклонилась над лесным ручьем, а сын и выпал прямо в воду. Стала она доставать его, тянула, тянула обрубки — и выросли у нее новые руки, достала ребенка со дна. Вот он, тот ребенок, ползает у моих ног».
Узнали тут брат и муж свою сестру и свою жену в этой нищенке, обрадовались. Приветили ее, приласкали, повинились перед ней. А злую невестку, убившую своего сына, привязали к лошадиному хвосту, провели по всему городу и пустили в чисто поле, чтоб разнес, развеял конь ее по клочкам во поле, чтоб и памяти не осталось.
Так-то вот, навредишь другому — самому хуже будет!
Марийские народные сказки. Составитель Акцорин Виталий Александрович. Марийское книжное издательство. Йошкар-Ола, 1984 год.
Солдатская сказка
Прослужил солдат двадцать пять лет. Везде побывал, всего повидал. Прошел срок службы, и отправился он домой. А в кармане-то всего-навсего три копейки. Купил солдат на эти три копейки ладану в монастыре. Зашел в лесок, набрал хворосту, разложил костер и ладан в огонь положил. И пошел тут сладкий дух во все стороны. Донеслось благоухание до бога на небе.
— Что за приятный запах! — молвил он ангелу. — Поди, узнай, кто зажег ладан.
Слетел ангел на землю, видит — солдат сидит у костра, ладан сыплет в огонь.
— Что ты тут делаешь, солдат?
— Ладан жгу. Было у меня три копейки. Что на них купишь? Вот и потратил я деньги на ладан. Приношу дар
богу, иного дать ему не могу.
Узнал об этом бог и снова посылает ангела на землю:
— Передай солдату, чтоб он шел в город, к большому мосту. Будут проплывать под тем мостом три рыбы. Первых двух солдат пусть не трогает, а третью должен поймать.
Пришел солдат в город, сел под .мост, как ангел наказывал, и ждет. Вот появилась первая рыба длиной в полтора аршина. Появилась и исчезла. Вторая рыба проплыла, она была длиной в сажень. А тут и третья рыба показалась, самая большая — в полторы сажени. Когда проплывала она мимо солдата, он легонько коснулся рукой ее спины, и превратилась рыба в прекрасную девушку.
— Что же нам делать? — затужил солдат. — Куда идти? Дом-то мой совсем развалился, наверное.
— Не тужи, — ответила девушка. — Куда ты пойдешь, туда и я следом. Что ты будешь делать, то и я буду.
И пошли они в город искать работу. Долго искали, наконец нанялись к одному купцу сторожить его сад. Хозяин отвел им маленький домик, и стали они жить как муж и жена. И все бы хорошо, да решили купец с приказчиком извести солдата, отобрать у него красавицу жену. Призывают они его к себе и говорят:
— Узнай, солдат, откуда и куда солнце ходит, далеко ли оно от нас и каково по величине. Да пусть само солнце под всем этим подпишется.
Затужил солдат, вернулся домой в слезах.
— Что случилось? Почему ты плачешь? — спрашивает жена.
— Да как тут не заплакать. Задал мне купец трудную задачу — обмерять солнце, да чтоб оно само под этим подписалось.
— Не тужи, это мое дело. Ложись лучше спать. Утром, когда солнце только-только начало всходить на небосклон, молодая жена открыла окно и сказала:
— Сестрица моя старшая, подойди ко мне. Опустилось солнце, село на подоконник:
— Зачем ты позвала меня, сестрица?
— Скажи мне, откуда и куда ты ходишь, какова величина твоя, и как далеко в небо забираешься.
Ответило солнце, а солдат отнес его ответы купцу. Очень удивился купец и тут же послал его с этими же вопросами к месяцу. Только месяц оказался братцем прекрасной девушки и тоже дал ответ. Стали купец с приказчиком голову ломать, что бы такое придумать, чтоб извести солдата. И придумали.
— Скажи, когда твой отец в загробный мир ушел? — спрашивает приказчик у купца.
— Уж двадцать пять лет с тех пор прошло.
— Вот и пошлем солдата к нему, пусть принесет отцов именной перстень. Уж оттуда-то он не выберется.
Передали солдату приказ купца, затужил он. Приходит домой в слезах. Выслушала его жена и говорит:
— А вот это твое дело, ты сам его должен выполнить. Только пойдешь не один, а с приказчиком. Когда опуститесь в загробное царство, вначале пойдете направо, затем прямо, потом свернете налево и увидите ледяную гору. На нее вам не подняться. Но будет сидеть на склоне горы ворон. Обратитесь к нему за помощью, он поможет.
Все так и случилось. Перебрались солдат с приказчиком через ледяную гору. За горой три дороги расходятся в разные стороны. Куда идти? Сели на распутье отдохнуть. Только сели — промчалась по дороге тройка. И кричали они, и руками махали, но тройка не остановилась. Снова присели — опять тройка летит мимо. Тогда вышли они на дорогу, дождались следующей тройки и ухватили ее под уздцы. Встали кони, глядь, а это и не кони совсем, а люди. И в корень запряжен как раз купцов отец.
— Что вам надобно? — спрашивает ездок.
— Твой коренник нужен, — отвечает солдат.
— А кто ж его заменит? Мне ехать нужно.
— Вот этого запрягай, — сказал солдат и подтолкнул к ездоку приказчика.
Тут же запрягли его, и тройка умчалась. Остались солдат с отцом купца на развилке одни. О чем они беседовали — неизвестно. Но перстень именной старик отдал солдату. А тут и тройка подкатила, и снова запрягли старого купца.
А солдат с приказчиком вернулись домой и рассказали купцу все, что видели. Солдат добавил еще, что старик передал с ним наказ сыну: людей не обижать, чужого добра не брать, а свое раздать бедным. Самому купцу жить подаянием, ходя из дома в дом. Не то не миновать ему участи отца.
Испугался купец, раздал все свои товары беднякам. А дом с надворными постройками отдал солдату и его молодой жене. Вот так!