Иван Следопыт и мумия египетская

Поручил царь Ивану Следопыту золото скифское, десять лет назад исчезнувшее, отыскать и в казну вернуть, а тот и не знает, как к этому делу подступиться. Не привык он с кондачка вопросы решать, - вот и надумал в библиотеках порыться да побольше про скифов этих и про их золото разузнать.

Пошел он в библиотеку царскую, а там литературой дьяк Никифор заведовал, - бородою зарос, патлатый весь – вылитый леший. Говорили про него, будто бы лешим он когда-то и был, да только наскучило ему в болоте плескаться, потянуло к людям, вот и приблудился к монастырю, а уже монахи его писать-читать обучили и пристроили в цареву библиотеку книги перебирать.

Попросил Иван Следопыт Никифора дать ему что-нибудь про скифов прочитать, а тот то ли глуховат был, то ли глуповат, да только решил, что Иван его про сфинксов спрашивает, - перепутал, короче, все, - вот и принес свитки с иероглифами египетскими. Положил перед Иваном и в книге расписаться дает. А Иван подивился на письмена непонятные, да и спрашивает:

- Ты что мне даешь? Что это еще за каракули?

- Бери, какие есть, грамотей, - заворчал на него Никифор. – А мое дело маленькое: нужную литературу читателям подыскивать. Вот тебе что надобно?

Иван Следопыт сказал, что хочет знать про золото, которое скифы в курганах своих прячут вместе с покойниками, - на что Никифор порылся в рукописях, нашел картинку, на которой пирамиды египетские нарисованы, и ткнул в нее пальцем.

- А это что, по-твоему? Это и есть курганы, в которых басурмане царей своих хоронят. Говорят, золота там – видимо-невидимо. Забирай и проваливай, не мешай мне научно трудиться.

- То, что надо, - радостно сказал Иван Следопыт, увидев пирамиды египетские. – Они самые – курганы скифские. – Сгреб рисунки и расписался в получении.

Принес домой манускрипты и принялся изучать их. Да только слишком уж сложной задача оказалась: день и ночь бился над каракулями египетскими, - по всякому их вертел, - но так ничего и не понял. Но отступать Иван Следопыт не привык.

- Вот ведь не было печали, - сказал в сердцах. – Сам себе задачу придумал.

Достал стекло свое увеличительное, как всегда поступал в самых сложных ситуациях, и принялся через него манускрипты изучать. И так, и сяк вертел, и нашел таки на обратной стороне рисунок, на карту похожий, а на нем треугольниками курганы скифские помечены, - об этом он сразу догадался. Обрадовался тогда Иван: понял, что на след, наконец, напал. Пошел к Бабе-Яге советоваться.

Та посмотрела на письмена и тоже удивилась:

- Это ж надо… - Почесала затылок. - Отродясь чудес таких не видывала. Где каракули раздобыл?

Признался Иван, что Никифор их ему посоветовал, а потом рассказал все, что знал про курганы скифские, в которых цари вперемешку с золотом захоронены, и карту с рисунками показал. Долго Баба-Яга всю эту невидаль разглядывала, губами причмокивала да бормотала себе что-то под нос, а как карту увидала, так и оживилась сразу же:

- Знакомые места, кажись, - сказала и на Ивана с упреками накинулась: - Чего расселся, князь? Полетели, пока без нас все не растащили…

- О чем ты, старая? – не понял Иван. – Куда полетели-то?

- На кудыкину гору, - съязвила Баба-Яга. – Давай, поторапливайся.

Она схватила Ивана за руку и потащила из избы. Но тот заартачился, объяснений потребовал.

- Чего тебе не понятно? – заворчала на него Баба-Яга. – Знаю я эти места: летала там. Сядем в ступу, повыше поднимемся, - сам все увидишь. Эх… - Она схватила себя за волосы и запричитала: - Кабы раньше знать, что золото там... Ведь сколько раз мимо пролетала…

Она махнула на Ивана рукой и выскочила во двор. Только тут Иван Следопыт сообразил, что Баба-Яга затеяла. Бросился следом за ней, дверью в сердцах хлопнул. Едва успел: Баба-Яга уже в ступе стояла, к взлету изготовилась. Втиснулся кое-как рядом с ней, ухватился за края посудины, что было силы, и глаза закрыл от страха. Тут же дух захватило от скорости, а когда над облаками взмыли, холодно стало, пальцы окоченели, но Иван разжать их боялся. Глаза слезятся, слезы тотчас же на щеках в ледышки превращаются. Раскрыл глаза Иван с трудом и обомлел от видов открывшихся.

- С-с-спускайся… - кое-как выдавил замерзшими губами. – Околею ведь сейчас.

- Не-е-е, - крикнула ему в ухо Баба-Яга. – Повыше поднимусь, тогда сам все увидишь. - Взмыла ступа ввысь, и Баба-Яга завопила радостно: - Вон! Вон курганы энти басурманские! Что я тебе говорила!!

Посмотрел Иван Следопыт туда, куда старуха пальцем тыкала, и сам убедился в том, что на правильном пути они: все, как на рисунке было начертано. Высятся курганы, один другого выше. Вот только не околеть бы, - думает, - и глаза закрыл окончательно.

Стали спускаться, над морем пролетели, а дальше – пески одни кругом, а по пескам животные причудливые ходят.

- Верблюды это, - с видом знатока сообщила Баба-Яга. – Держись покрепче, садиться буду.

Приземлились они на окраине города какого-то, а к ним басурмане со всех сторон бегут, руками в их сторону показывают и кричат что-то. А сами с ног до головы в одеяния заморские укутаны, даже лиц не видать. Отогрелся Иван на солнышке знойном, оглядел себя и Бабу-Ягу и говорит:

- Надо бы и нам переодеться.

- Еще чего, - возмутилась Баба-Яга. – В одежды басурманские рядиться? Не бывать этому.

А народ все прибывает. Смотрят на них, кто с любопытством, а кто с подозрением. Объяснил ей Иван, что нужно это для конспирации, но она зафыркала, заупрямилась:

- Что, и морду укутать прикажешь? Дикость какая-то… варварство.

Достал Иван Следопыт из мешка свое стеклышко увеличительное и стал его, не слушая Бабу-Ягу, на заморские одежды выменивать, а басурмане, как увидали стеклышко, так и сами все отдали, да еще и яства всякие предлагать начали. Удивился Иван, облачился в одежду басурманскую, а стеклышко в глаз вставил, чтобы получше разглядеть все. Тут иноземцы и вовсе на колени перед ним рухнули.

- Фараон, - кричат, - фараон! – И руки к нему протягивают.

- Вот ведь дикари какие, - проворчала Баба-Яга, а сама радуется такому вниманию. Напялила тоже на себя платье, золотом шитое, лицо платком обмотала и разглядывает себя в зеркало. – Покажи-ка им, Иван, карту нашу, - говорит. – Пусть курганы свои опознают.

Достал Иван карту из мешка и поднял над головой. Тогда басурмане пали ниц и головы руками прикрыли.

- Что это с ними? – удивилась Баба-Яга. – Неужели не туда попали, Иван?

Но тут басурмане завскакивали, плясать начали, а потом подхватили Ивана и Бабу-Ягу на руки и потащили куда-то. Долго шли, - почти весь день и всю ночь, - а к утру ближе проснулся Иван, смотрит: прямо перед ним курган высится, а рядом еще несколько. Опустили их на землю басурмане, а сами опять лицами в песок уткнулись, да и заснули так. А Иван с Бабой-Ягой стали на курган карабкаться.

Нашли вход и пошли по лабиринту запутанному. Темно вокруг и холодно, - хорошо, что факелы с собой догадались захватить. Вот, пришли, наконец, в зал главный, а там покойник на постаменте лежит, весь тряпками обмотанный, а вокруг сундуки с золотом и камнями драгоценными. Золото блестит, камни сверкают, переливаются всеми цветами радуги, - обомлели оба от этакого великолепия. Потом Баба-Яга к ближайшему сундуку кинулась и руки по локоть запустила в сокровище.

- Держи, Иван, карман шире, - говорит. – Вот оно – золото скифское.

- Сколько ж его тут, - пробормотал Иван. – Не иначе, сам царь Иван тут похоронен.

Он подошел к постаменту и стал, при свете факелов, покойника разглядывать. Баба-Яга подошла и встала рядом с ним.

- Вылитый, - говорит. – Одно лицо. Помню я царя Иоанна. Он это… Эх, не догадались мешки захватить. Все сразу и не унесешь.

Иван Следопыт посмотрел на нее задумчиво, да и говорит:

- Ты что это тут удумала? Курганы расхищать не позволю. У нас экспедиция научная.

- Что?! – завизжала Баба-Яга и бросилась к сундуку, распласталась поверх сокровища. – Мое это! – Стала драгоценности горстями загребать и за пазуху совать. – Забираем и уходим, Иван. Когда еще такое увидишь…

- Сокровища эти государству российскому принадлежат, - заявил Иван. – Надо сначала царю-батюшке обо всем доложить.

- Ты как знаешь, князь, - снова завизжала Баба-Яга. – А я свое никому не отдам, чье бы оно ни было. Я тебе это место показала. Доля мне причитается. – И она продолжала набивать сокровища во все складки одежды. – Дурак ты идейный…

А Иван не слушал ее. Ходил по залу, на стены светил, и размышлял о чем-то своем.

- Да то ли это место? – сказал, наконец. – Не нравится мне все это.

Он опять посветил на стену, а она вся каракулями исписана, - такими же, как в манускриптах, которые ему Никифор дал почитать.

- Брось, Иван, - стала уговаривать его Баба-Яга. – Каракули, золото, царь Иван – покойничек, царство ему небесное, - все сходится. Забираем и уходим.

- Погоди-ка, - сказал Иван Следопыт и подошел к постаменту. – Держи. – Он передал Бабе-Яге факелы, а сам ухватил покойника и забросил его себе на плечо. – С собой возьмем, - сказал. – Личность установить надо.

- Что?! – заверещала Баба-Яга. – С мертвяком на борт не пущу!! – Но Иван и слушать ее не стал, пошел к выходу.

- Справедливость историческую требуется восстановить, - пробормотал он себе под нос. – Негоже православному царю в басурманском могильнике лежать.

– А золото не отнимешь? – с надеждой спросила Баба-Яга, а сама следом поплелась, роняя на ходу драгоценности. Иван что-то пробурчал в ответ. – Ладно, возьму грех на душу, - нехотя сказала Баба-Яга. – Но вообще-то не положено. Сам знаешь, князь… Порядок такой…

Вышли они на свежий воздух, свистнула Баба-Яга, - ступа сама прилетела. Запихали в нее мертвеца, сами кое-как устроились и улетели, пока басурмане спали. Вот такая история с Иваном Следопытом приключилась. Прилетели они назад, Баба-Яга в лес сразу кинулась – сокровища свои зарывать, - а Иван пошел к царю доклад делать. А тело в Академию отнес – личность устанавливать, - только оно там ожило и сбежало от профессоров. Да еще и документ секретный прихватило, но это уже совсем другая сказка.