Вещий дуб

Одному доброму ста­ричку досталась молодая жена — плутоватая баба. Он ей слово, она ему в ответ:

—  Нет тебе, старый лежебок, ни пить, ни есть, ни белой рубахи надеть!

А не стерпишь — слово вымолвишь: заругается! Вот и придумал он жену выучить. Сходил в лес, принес вязанку дров и сказывает:

—  Диво дивное на свете деется: в лесу старый дуб все мне, что было, сказал и, что будет — уга­дал!

—  Ох, и я побегу! Ведь ты знаешь, старик: у нас куры мрут, у нас скот не стоит... Пойду, авось ска­жет что.

—  Ну, иди скорей, пока дуб говорит; а когда замолчит, слова не допросишься.

Пока жена собиралась, старик зашел вперед, влез в дубовое дупло и поджидает ее.

Пришла баба, перед дубом повалилася, замолилася, завыла:

—  Дуб дубовистый, дедушка речистый, как мне быть? Не хочу старого любить, хочу мужа ослепить; научи, чем полечить?

А дуб в ответ:

—  Незачем лечить, зелья попусту губить, начни масленей кормить. Сжарь курочку под сметанкою, не скупись: пусть он ест — сама за стол не садись. Свари кашу молочную, да больше маслом полей: пускай ест — не жалей! Напеки блинцов; попроси, поклонись, чтоб их в масло макал да побольше съедал — и сделается твой старик слепее кур сле­пых.

Пришла жена домой, муж на печке кряхтит.

—  Эх ты, старенький мой, ай опять что болит, ай опять захирел? Хочешь: курочку убью, аль блинцов напеку, кашку маслом полью? Хочешь, что ль?

—  Съел бы, а где взять?

—  Не твоя печаль! Хоть ты и журишь меня, а все тебя жалко!.. На, старинушка, ешь, кушай, пей — не жалей!

—  Садись и ты со мною.

—  Э, нет, зачем? Мне б только тебя напитать! Сама я там-сям перекушу — и сыта. Ешь, голубчик, помасленей ешь!

—  Ох,  постой,  жена!  Дай водицы хлебнуть.

—  Да вода на столе.

—  Где на столе? Я не вижу.

—  Перед тобою стоит!

—  Да где же? Что-то в глазах темно стало.

—  Ну, полезай на печку.

—  Укажи-ка, где печь? Я и печь не найду.

—  Вот она, полезай скорее.

Старик сбирается головой в печь лезть.

—  Да что с тобой? Ослеп, что ли?

—  Ох, согрешил я, жена! Сладко съел, вот божий день и потемнел для меня. Ох-хо!

—  Экое горе! Ну, лежи пока; я пойду, кое-что принесу.

Побежала, полетела, собрала гостей, и пошел пир горой. Старик всех гостей взашею прогнал, и жене досталось.

Из сборника А.Н Афанасьева «Народные русские сказки»

Жена-доказчица

Жил-был старик со старухою. Не умела старуха языка держать на привязи: бывало, что ни услышит от мужа — сейчас вся деревня узнает...

Вот однова пошел старик в лес за дровами; ступил в одном месте ногою — нога провалилась.

—  Что за притча! Дай-ка я стану рыть, — мо­жет, на мое счастье, что и найдется.

Взялся за лопату; копнул раз, другой, тре­тий — и вырыл котел, полнехонек золота.

—  Слава богу! Только как домой взять? От жены не укроешься, она всему свету разблагове­стит; еще беды наживешь!

Подумал-подумал, зарыл котел в землю и пошел в город, купил щуку да живого зайца, щуку повесил на дерево — на самую верхушку, а зайца посадил в морду.

Приходит в избу:

—  Ну, жена, какое мне счастье бог послал, только тебе сказать-то нельзя: пожалуй, всем раз­болтаешь!

—  Скажи, старичок, — пристает баба, — право слово — никому не заикнусь; хочешь — побожусь, образ сниму да поцелую.

—  Вот что, старуха: нашел я в лесу полон котел золота.

—  Экой ты! Пойдем поскорее, домой унесем...

—  Смотри же, старая! Никому не сказывай, не то беду наживем.

—  Небось, ты только не сказывай, а я не скажу! Повел мужик бабу, дошел до того места, где щука на дереве висит, остановился, поднял вверх голову и смотрит.

—  Ну, что глазеешь? Пойдем скорее!

—  Да разве не видишь? Глянь, щука на дереве выросла!

—  Ой ли! Полезай за нею: ужотка на ужин зажарим.

Старик слазил на дерево и достал щуку. Пошли дальше. Шли, шли:

—  Дай, старая, к реке сбегаю, в морды по­смотрю.

Заглянул в морду и давай жену звать:

—  Глянь-ка, заяц в морду попал!

—  А коли попал, бери его поскорей — к празд­нику на обед пригодится.

Взял старик зайца и привел старуху в лес; отрыли вдвоем котел с золотом и потащили домой. Дело было к вечеру; совсем потемнело.

—  Старик, а старик! — говорит баба. — Никак, овцы ревут?

—  Какие овцы! То нашего барина черти дерут. Шли, шли, старуха опять говорит:

—  Старик,  а старик!  Никак, коровы ревут?

—  Какие коровы! То нашего барина черти де­рут.

Шли, шли; стали к деревне подходить, старуха старику говорит:

—  Никак, волки ревут?

—  Какие волки! То нашего барина черти дерут.

Разбогател старик со старухою. Вздурилась ста­руха пуще прежнего, пошла каждый день гостей зазывать да такие пиры подымать, что муж хоть из дому беги. Совсем от рук отбилась и слушаться перестала. Ругается:

—  Постой! Узнаешь меня. Ты хочешь все зо­лото себе забрать; нет, врешь! Я тебя упеку, в Си­бири места не сыщешь! Сейчас пойду к барину!

Побежала к барину, завыла-заплакала:

—  Так и так, — говорит, — нашел муж полон котел золота и с той самой поры начал крепко вином зашибать. Я было его уговаривать, а он меня колотить: таскал, таскал за косу, еле из рук вы­рвалась! Прибежала к вашей милости мое горе объявить, на негодного мужа челом бить: отберите у него все золото, чтоб работал, а не пьянствовал!

Барин позвал несколько дворовых людей и по­шел к старику. Приходит в избу и закричал на него:

—  Ах ты, мошенник этакий! Нашел на моей земле целый котел золота — сколько времени про­шло, а мне до сих пор не доложил! Начал пьян­ствовать, разбойничать да жену тиранить! Подавай сейчас золото...

—  Смилуйся, боярин, — отвечает старик, — я знать не знаю, ведать не ведаю: никакого золота не находил.

—  Врешь ты, бесстыжие твои глаза! — напу­стилась на него старуха. — Пойдемте, барин, за мною; я покажу, где деньги спрятаны.

Приводит к сундуку, подняла крышку — нет ни­чего, пустехонек.

—  Ах он, плут! Пока я ходила, в иное место перепрятал.

Тут барин пристал к старику:

—  Покажи золото!

—  Да где ж мне его взять? Извольте про все доподлинно допросить мою старуху.

—  Ну, голубушка, расскажи мне толком, хоро­шенько: где и в какое время найден котел с золотом?

—  Да вот, барин, — начала старуха, — шли мы лесом — еще в те поры щуку на дереве поймали...

—  Опомнись, — говорит старик, — ведь ты заго­вариваешься!

—  Нет, я не заговариваюсь, а правду сказываю, еще тут же мы зайца из морды вынули...

—  Ну, пошла! Чай, теперь сам, барин, слы­шишь! Ну как можно, чтобы звери в реке водились, а рыба в лесу на дереве плодилась?

—  Так, по-твоему, того не было? А помнишь, как мы назад шли, я сказала: «Никак, овцы ревут?» А ты отвечал: «То не овцы ревут, то нашего барина черти дерут!»

—  С ума спятила.

—  Я опять сказала: «Никак, коровы ревут?» А ты: «Какие коровы! То нашего барина черти дерут». А как стали подъезжать к деревне, мне почудилось, что волки ревут, а ты сказал: «Какие волки! То нашего барина черти дерут...»

Барин слушал, слушал, осерчал и ну толкать в шею старуху.

Из сборника А.Н Афанасьева «Народные русские сказки»

Жена-спорщица

Была у одного мужа жена, да только такая задорная, что все ему на­перекор говорила...

Надоела жена мужу, вот он и стал думать, как бы от нее отделаться. Идут они раз к реке, а вместо моста на плотине лежит перекладина. «Постой, — думает он, — вот теперь-то я ее изведу».

Как стала она переходить по перекладине, он и говорит:

—  Смотри же, жена, не трясись, не то как раз утонешь!

—  Так вот же нарочно буду! Тряслась, тряслась да и бултых в воду! Жалко ему стало жены; вот он влез в воду, стал ее искать и идет по воде вверх по течению.

—  Что ты тут ищешь? — говорят ему прохожие мужики.

—  А вот жена утонула, вон с этой перекладины упала.

—  Дурак, дурак! Ты бы шел вниз по реке, а не в гору; ее теперь, чай, снесло.

—  Эх, братцы, молчите; она все делала напе­рекор, так уж и теперь, верно, пошла против воды.

Из сборника А.Н Афанасьева «Народные русские сказки»

Завещание

Жил-был мужик. Уми­рает у него отец и говорит:

—  Ты, мой сын, живи так: чтобы ты никому не кланялся, а тебе бы все кланялись, и калачи бы ел с медом!

Умер отец. А этот мужик живет год — прожил сто рублей: никому не кланялся и все калачи ел с медом. Живет другой — прожил другую сотню. На третий год прожил третью сотню. И думает: «Что же это? Сотни у меня не прибавляются, а все убавляются!»

Приходит, рассказывает дяде. Дядя ему и ска­зал:

—  Эх, ты! Выезжай-ко ты раньше всех на паш­ню, никому и не будешь кланяться, а тебе все будут кланяться. А приезжай домой поздно, тебе ка­лач-то будет казаться с медом.

Из сборника И.А. Худякова

Худая жена

Батюшка, жениться хочу, матушка, жениться хочу! — говорил добрый молодец.

—  Женись, дитятко!

И женился, выбрал себе худую жену: понрави­лась сатана лучше ясного сокола, и пенять не на кого, сам себе виноват! Живет с нею и кулаком слезы утирает.

Пошел раз на сходку, где судят да рядят; постоял там и воротился домой.

—  Где был, — спросила жена, — что слышал?

—  Да говорят: новый царь настал, новый указ наслал, чтоб жены мужьями повелевали.

Он думал пошутить, а она запомнила.

—  Ступай, — говорит, — на речку рубахи мыть, да возьми веник — избу подмети, да сядь к люль­ке — дитя качай, да щи, кашу свари, пироги замеси!

Муж хотел было молвить: «Что ты, баба! Myжицкое ли это дело?» Да как взглянул на нее — холодом облило, язык к горлу пристал. Потащил белье, замесил пироги, в избе прибрал — и ничем не угодил.

Прошел год и другой; наскучила добру молодцу такая жизнь, да что делать? С горя выгадал выгадку. Была в лесу яма глубокая, конца-дна не видать; взял он — заклал ее сверху палочками, за­трусил соломкою; приходит к жене и сказывает:

—  Ты не знаешь, жена, как в лесу-то клад есть — и звенит, и гремит, и золотом рассыпается, а в руки никак не дается; я подошел было к не­му, нос с носом стоял, дак мне не дался — посылай, говорит, жену!

—  Ну, пойдем, пойдем! Пошли в лес.

—  Тише! Тут провальная земля, отсюда клад выйдет.

—  Ах ты, дурень мужик! Всего боишься. Вот как я-то прыгну!

Прыгнула  на солому и провалилась в яму.

—  Ну, ступай! — молвил муж. — Я теперь отдохну.

Отдыхал он месяц и другой, а там и скучно стало без жены. Выйдет в лес, выйдет в поле, подойдет к речке — все об ней думает:

«Может, стала она и тиха и смирна; дай-ка выну опять!»

Навязал коробью, опустил под землю; слы­шит — села, тянет вверх, вот и близко... глядит, ан в коробье чертенок сидит! Мужик испугался, чуть веревки из рук не выпустил.

Взмолился чертенок, закричал ему вслух:

—  Вынь меня, мужичок! Твоя жена всех нас замучила, загоняла. Повелишь что творить, стану тебе вечно служить; вот хоть сейчас побегу в бо­ярские хоромы, мигом заварю кашу, буду днем и ночью стучать да бояр выживать, а ты скажись знахарем, приди, закричи на меня — я выскочу и уйду. Ну, ты и греби деньги лопатою!

Мужик вытащил коробью; чертенок выпрыгнул, отряхнулся — и поминай как звали!

В тот же день в боярском дому все пошло наизворот. Стали искать доку: добрый молодец вы­звался докою, выгнал черта и получил плату хо­рошую.

Скоро пронесся слух, что у князя во дворце, в высоком тереме завелись домовые и не дают княж­нам покою. Из конца в конец разослали по всей земле гонцов звать-собирать знахарей. Со всех царств собрали — нет проку, домовые стучат и гремят.

Пришел и наш дока, узнал старого знакомого, стал на чертенка и кричать и плевать; чертенок и не думает бежать, полюбилось ему в княжем терему жить.

—  Погоди ж, когда так! — закричал дока. — Эй, жена! Поди сюда.

Тут чертенок не высидел и со всех ног махнул из-за печки вон.

Доке честь, доке слава, дока деньги гребет; но недаром говорят, что и в самом раю тошно жить одному.

Сгрустнулось добру молодцу, и пошел опять жену искать. Навязал коробью и опустил в яму: баба села, он и потащил ее кверху.

Вот уж близко! Баба вверх подымается, а сама зубом скрипит да кулаками грозит. Со страстей затряслись у мужа руки, сорвалась коробья — и загремела жена по-прежнему вниз, в яму.

Из сборника А.Н Афанасьева «Народные русские сказки»