Солдатская шинель

Говорил барин с со­лдатом, стал солдат хвалить свою шинель:

—  Ну как же ты будешь спать?

—  Когда мне нужно спать, постелю я шинель, и в головах положу шинель, и покроюсь шинелью.

Стал барин просить солдата продать ему ши­нель. Вот они за двадцать пять рублей сторгова­лись. Пришел барин домой и говорит жене:

—  Какую я вещь-то купил! Теперь не нужно мне ни перины, ни подушек, ни одеяла: постелю шинель, и в головах положу шинель, и оденусь шинелью.

Жена стала его бранить:

—  Ну как же ты будешь спать?

И точно, барин постелил шинель, а в головах положить и одеться нечем, да и лежать-то ему жестко.

Пошел барин к полковому командиру жаловать­ся на солдата. Командир велел позвать солдата. Привели солдата.

—  Что же ты, брат, — говорит командир, — об­манул барина?

—  Никак нет, ваше благородие, — отвечает солдат.

Взял солдат шинель, расстелил, голову положил на рукав и накрылся полою.

—  Куда как хорошо, — говорит, — на шинели после походу спится!

Полковой командир похвалил солдата и дал ему еще на чарочку. А барину сказал:

—  Кто поработает да устанет, тот и на камне спит, а кто ничего не делает, тот и на перине не уснет!

Из сборника А.М. Смирнова

Солдат и пельмени

Шел солдат со службы домой. Дорогой выпросился ночевать.

Вечером хозяева стали пельмени стряпать. Ста­рик хозяин сидит на лавке. Сел солдат рядом и за­вел разговор:

—  Видно, поедим, дедушка?

—  Поедим, да не все! — отвечает старик.

—  А ты разве не хочешь? — спрашивает сол­дат.

Сели хозяева ужинать, посадили за стол и сол­дата. Они делят пельмени вилкой надвое, обмаки­вают в уксус и едят, закусывают хлебом. А солдат вилкой пельмень ткнет — и в рот.

Не вытерпел старик:

—  Ты, солдат, двой!

Солдат будто не понял: давай по два пельменя поддевать на вилку. Старик говорит:

—  Ешь по-старому!

Из сборника В.Н. Серебренникова

Солдатская загадка

Шли солдаты прохожие, остановились у старушки на отдых. Попросили они попить да поесть, а старуха отзывается:

—  Детоньки, чем же я вас буду потчевать? У меня ничего нету.

А у ней в печи был вареный петух — в горшке, под сковородой. Солдаты это дело смекнули; один — вороватый был! — вышел на двор, раздер­гал воз со снопами, воротился в избу и го­ворит:

—  Бабушка, а бабушка! Посмотри-ка, скот-ат у тебя хлеб ест.

Старуха на двор, а солдаты тем времечком заглянули в печь, вынули из горшка петуха, наме­сто его положили туда ошмёток, а петуха в суму спрятали. Пришла старуха:

—  Детоньки, миленьки! Не вы ли скота-то пустили? Почто же, детоньки, пакостите? Не надо, миленьки!

Солдаты помолчали-помолчали да опять по­просили:

—  Дай же, бабушка, поесть нам!

—  Возьмите, детоньки, кваску да хлебца; будет с вас!

И вздумала старуха похвалиться, что провела их, и загадала им загадку:

—  А что, детоньки, вы люди-то бывалые, всего видали; скажите-ка мне, ныне в Пенском, Чере-пенском, под Сковородным, здравствует ли Куру-хан Куруханович?

—  Нет, бабушка!

—  А кто же, детоньки, вместо его?

—  Да Липан Липанович.

—  А где же Курухан Куруханович?

—  Да в Сумин город переведен, бабушка. После того ушли солдаты. Приезжает сын с поля, просит есть у старухи, а она ему:

—  Поди-ка, сынок! Были у меня солдаты да просили закусить, а я им, дитятко, заганула загадочку про петуха, что у меня в печи; они не сумели отгадать-то.

—  Да какую ты, матушка, заганула им загадку?

—  А вот какую: в Пенском, Черепенском, под Сковородным, здравствует ли Курухан Куруханович? Они не отганули. «Нет, — бают,— бабушка!» — «Где же он, родимые?» — «Да в Сумин город пе­реведен». А того и не знают, что у меня в горшке-то есть!

Заглянула в печь, ан петух-то улетел; только лапоть вытащила.

—  Ахти, дитятко, обманули меня проклятые!

—  То-то, матушка! Солдата не проведешь, он — человек бывалый.

Из сборника А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки"

Солдатская школа

Шел солдат из деревни в город на службу и остановился ночевать у одной старухи. Много он насказал ей всякого вздора, а та, известное дело, в лесу родилась, пню молилась, дальше поскотины не бывала и ничего не видала, слушает развеся уши, всему верит и дивится.

—  Где же вас, служивый, учат так мудрости? — наконец спрашивает старуха солдата.

—  У нас, бабушка, в полку есть такая школа, где не только человека, но и скотину выучат так, что и не узнаешь, как есть  человеком сделают!

—  Вот бы мне, родимый, своего бычка отдать в вашу школу!

—  И то дело! Собирайся и веди его в город; не бойся — я его пристрою к делу, спасибо ска­жешь!

Старуха бычка на веревочку и повела в город. Пришли с солдатом в казармы.

—  Вот, бабушка, и школа наша! — говорит сол­дат. — Оставь бычка да денег дай на корм и за ученье!

Старуха раскошелилась, дала денег, оставила бычка и ушла домой. А солдаты бычка на бой­ню — и зарезали, мясо съели, шкуру продали и деньги пропили. Прошло времени около года. Вот старуха опять бредет в город; пришла в казармы и спрашивает про бычка: что он, каково учится, здоров ли?

—  Эх, бабушка,— отвечают ей солдаты,— ты опоздала, твой бычок уж давно выучился и в купцы произведен; вон дом-то каменный — это его; сходи повидай,  может, и  признает тебя или ты его!

Старуха пришла к каменному дому и спраши­вает у дворника:

—  Не здесь ли, почтенный, бычок живет?

—  Бычков? Купец Бычков? Здесь, бабушка, здесь; коли дело есть, заходи в дом!

Старуха зашла в дом; вышел к ней хозяин и спрашивает:

—  Чего тебе надобно, бабушка?

Старуха смотрит на Бычкова к глазам не верит: как есть человек!

—  Ах ты мой батюшка! Скотинушка благосло­венная! — вымолвила наконец старуха и принялась Бычкова гладить и ласкать, приговаривая: — Вишь ты как выправился, и не узнать, что скотина... Прусь! Прусь!.. Пойдем-ка в деревню!

—  И старуха хотела уже на Бычкова накинуть обротку, чтобы вести в деревню, но тот ее оттолкнул и прогнал от себя.

Из сборника А.М. Смирнова

Солдат и черт

Стоял солдат на часах, и захотелось ему на родине побывать.

—  Хоть бы, — говорит, — черт меня туда снес! А он тут как тут.

—  Ты, — говорит, — меня звал?

—  Звал.

—  Изволь, — говорит, — давай в обмен душу!

—  А как же я службу брошу, как с часов сойду?

—  Да я за тебя постою.

Решили так, что солдат год на родине проживет, а черт это время прослужит на службе.

—  Ну, скидавай!

Солдат все с себя скинул и не успел опомнить­ся, как дома очутился.

А черт на часах стоит. Подходит генерал и ви­дит, что все у него по форме, одно нет: не крест-накрест ремни на груди, и все на одном плече.

—  Это что?

Черт — и так и сяк, не может надеть. Тот его — в зубы, а после — порку. И пороли черта каждый день. Так хороший солдат всем, а ремни все на одном плече.

—  Что с этим солдатом, — говорит начальст­во, — сделалось? Никуда теперь не годится, а преж­де все бывало в исправности.

Пороли черта весь год.

Изошел год, приходит солдат сменять черта. Тот и про душу забыл: как завидел, все с себя долой.

—  Ну вас, — говорит, — с вашей и службой-то солдатской! Как это вы терпите?

И убежал.

Из сборника Д.Н. Садовникова