Кашица из топора

Пришел солдат с по­ходу на квартиру и говорит хозяйке:

—  Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть.

А старуха в ответ:

—  Вот там на гвоздике повесь!

—  Аль ты совсем глуха, что не чуешь?

—  Где хошь, там и заночуешь!

—  Ах ты старая ведьма! Я те глухоту-то выле­чу! — И полез было с кулаками. — Подавай на стол!

—  Да нечего, родимый!

—  Вари кашицу!

—  Да не из чего, родимый!

—  Давай топор, я из топора сварю!

«Что за диво! — думает баба. — Дай посмотрю, как из топора солдат кашицу сварит!»

Принесла ему топор; солдат взял, положил его в горшок, налил воды и давай варить. Варил-варил, попробовал и говорит:

—  Всем бы кашица взяла, только б малую толику круп подсыпать!

Баба принесла ему круп. Опять варил-варил, по­пробовал и говорит:

—  Совсем бы готово, только б маслом сдобрить! Баба принесла ему масла. Солдат сварил кашицу:

—  Ну, старуха, теперь подавай хлеба да соли да принимайся за ложку: станем кашицу есть!

Похлебали вдвоем кашицу. Старуха спрашивает:

—  Служивый! Когда ж топор будем есть?

—  Да, вишь, он не уварился, — отвечал сол­дат, — где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю!

Тотчас припрятал топор в ранец, распростился с хозяйкою и пошел в иную деревню.

Вот так-то солдат и кашицы поел и топор унес!

Из сборника А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки"

Солдат на исповеди

Жил-был поп, имел большой приход, а был такой жадный, что великим постом за исповедь меньше гривенника ни с кого не брал; если кто не принесет гривенника, того и на исповедь не пустит, а зачнет срамить:

—  Экая ты рогатая скотина! За целый год не мог набрать гривенника, чтоб духовному отцу за исповедь дать, ведь он за вас, окаянных, богу мо­лится!

Вот один раз пришел к этому попу на исповедь солдат и кладет ему на столик всего медный пятак. Поп просто взбесился.

—  Послушай, — говорит ему, — откуда ты это выдумал принести духовному отцу медный пятак? Смеешься, что ли?

—  Помилуй, батюшка, где я больше возьму? Что есть, то и даю!

—  Ты про этакий случай хоть укради что да продай, а священнику принеси что подобает: заодно уж перед ним покаешься и в том, что своровал; так он все тебе грехи отпустит.

И прогнал от себя поп этого солдата без испо­веди:

—  И не приходи ко мне без гривенника! Солдат пошел прочь и думает: «Что мне с попом делать?» Глядит, а около клироса стоит поповская палка, а на палке висит бобровая шапка.

—  Дай-ка, — говорит сам себе, — попробую эту шапку утащить!

Унес шапку и потихоньку вышел из церкви, да прямо в кабак; тут солдат продал ее за двадцать пять рублей, припрятал деньги в карман, а гри­венник отложил для попа. Воротился в церковь и опять к попу.

—  Ну что, принес гривенник? — спросил поп.

—  Принес, батюшка.

—  А где взял, свет?

—  Грешен, батюшка, украл шапку да продал за гривенник.

Поп взял этот гривенник и говорит:

—  Ну, бог тебя простит, и я тебя прощаю и разрешаю!

Солдат ушел, а поп, покончивши исповедовать своих прихожан, стал служить вечерню; отслужил и стал домой собираться. Бросился к клиросу взять свою шапку, а шапки-то нету; так простоволосый и домой пришел. Пришел и сейчас послал за сол­датом. Солдат спрашивает:

—  Что угодно, батюшка?

—  Ну, скажи, свет, по правде, ты мою шапку украл?

—  Не знаю, батюшка, вашу ли украл я шапку, а только такие шапки одни попы носят, больше никто не носит.

—  А из которого места ты ее стащил?

—  Да в нашей церкви висела она на поповской палке у самого клироса.

—  Ах ты, такой-сякой! Как смел ты воровать шапку у своего духовного отца? Ведь это смертный грех!

—  Да вы, батюшка, сами меня от этого греха разрешили и простили.

Из сборника А.Н. Афанасьева "Заветные сказки"

Про одного солдата

Прослужил солдат у царя три года, и царь за службу дал ему три копейки. Ну, он и пошел домой. Идет, а по дороге попадается мышь:

—  Здравствуй, солдат!

—  Здравствуй, мышь!

—  Где, солдат, был?

—  Служил.

—  Много ли царь за службу денег дал?

—  Три копейки!

—  Дай мне одну копейку, я тебе, может, пригожусь.

«Ну, — подумал солдат, — не было денег, да и тут не деньги!»

Взял и отдал мышке копейку. И пошел дальше. Идет, попадается ему жук:

—  Здравствуй, солдат!

—  Здравствуй, жук!

—  Где, солдат, был?

—  Служил.

—  Много ли царь за службу денег дал?

—  Дал три копейки, да я отдал мышке одну копейку, осталось две!

—  Дай мне копейку, я тебе, может, тоже пригожусь.

Отдал солдат копейку и пошел дальше. Идет, попадается рак:

—  Здравствуй, солдат!

—  Здравствуй, рак!

—  Где, солдат, был?

—  Служил.

—  Много ли царь за службу денег дал?

—  Дал три копейки, а я мышке отдал копейку, жуку — копейку, еще осталась одна.

—  Дай мне тоже копейку, я тебе тоже, может, пригожусь!

Отдал и эту копейку, пошел без денег. И как раз пришлось солдату идти через Питер и с Василь­евского острова по мосту переезжать Неву. Это как раз к Зимнему дворцу мост-то подходит. А на мосту народу — протолкнуться некуда, не то чтобы солдату пройти. Солдат спрашивает у народа:

—  Что такое тут делается? А ему отвечают:

—  Вот что, солдат. У царя дочь положила зарок: кто рассмешит ее, за того и замуж выйти. Видишь, она сидит на балконе, а на площади по-всякому ста­раются, как бы рассмешить царевну, но придумать ничего не могут!

Ну, делать нечего, мостом идти нельзя, пошел солдат позади перил. Но шинель-то у него была рваная, как-то за гайку дыркой задел, и сдернуло его с моста в Неву. Вдруг, откуда ни возьмись,— мышь, жук, рак, солдата из Невы вытащили, и как раз против Зимнего дворца, где стояла царевна на балконе. Вот мышь разувает его, жук портянки выжимает, а рак вилки свои расставил да на солнышке портянки и сушит. День-то был хороший!

А царевна на балконе увидела, рассмеялась и в ладони захлопала:

—  Ой, как хорошо за солдатом ухаживают!

Ну, солдата сейчас же забрали, привели к царю, царь и говорит:

—  Так вот что, солдат, царское слово назад не берется, и дочернин зарок я должен исполнить, выдать за тебя замуж дочку!

Ну, недолго думавши, честным пирком да за свадебку.

Да недолго солдату пришлось жить у царя, захотелось ему домой. Царь и говорит ему:

—  Чтобы тебе, зять, пешком не идти, дам тебе я лошадь!

И дал он ледяную кобылу, гороховую плетку, синий кафтан да красную шапку. Вот солдат сел на кобылу и поехал домой.

Ну, на такой кобыле круто не поедешь. Ехал он целую зиму до Пудожа, весной остановился на Филимонихе. День-то был веселый, жаркий, заснул солдат, ледяная кобыла и растаяла, а гороховую плетку сороки да вороны расклевали; остался у него синь кафтан да красная шапка, и пошел солдат на Заречье пешком. Идет он по деревне Истоминой, а ребята и кричат:

—  У Федьки синь кафтан!

А ему почудилось «скинь кафтан». Солдат каф­тан снял да и повесил на кол и пошел дальше. Идет по деревне Сениной, а ребята кричат:

—  У Федьки красная шапка!

А солдату почудилось «крадена шапка». Он и ее на кол повесил. Перешел через деревню, а тут хлебные зароды, ворона сидит и каркает:

—  Бурлак идет! Бурлак идет! А сорока на колу кричит:

—  Чики, чики из Питера, чики, чики из Питера! Дошел солдат до дому, петух у крыльца кричит:

—  Без денег, без денег!

Заходит в сени, а курица на сарае сидит кричит:

—  Как это так? Как это так? Как это так? Зашел в избу, а кошка с печи спрыгнула и кричит:

—  Профурал, профурал, профурал! Вот так ничего у солдата и не осталось.

Из сборника "Перстенек — двенадцать ставешков"

Два вора

Были два вора. Один говорит:

—  Трудно мне, вору, жить! Но второй не согласился:

—  А я легко проживаю. Дела хватает — и всего у меня вдоволь... Вот, — говорит, — поедет в собор архиерей. Давай будто поспорили: ты говори — «шесть пальцев на ноге», а я — «пять». И будто сто рублей залог у нас... А там не зевай!

Пошли они и стали на дороге к собору.

Тот вор, что хвалился легкой жизнью, говорит:

—  Едет владыка!

Подъехала коляска. Вор встал на колени. Ар­хиерей глянул на него, остановил коляску. Вор говорит:

—  Преосвященный владыко! Вот я с этим куп­цом (показал на товарища) на сто рублей поспо­рил. Если моя правда, то я сто рублей свои ворочу назад и его сто рублей возьму, а если его прав­да — он возьмет. Он говорит — «шесть пальцев на ноге», а я — «пять».

Архиерей не долго думал, говорит:

—  Твой выигрыш! У меня пять пальцев на ноге!

—  Разреши, владыко, здесь сосчитать при нем.

—  А можно, можно...

Вор сдернул сапог с ноги архиерея и отсчи­тывает:

—  Раз, два, три, четыре, пять... Мой выигрыш! А второй вор ухватился за другой сапог.

—  А там шесть, — говорит, — снимай и этот!

Сдернул второй сапог:

—  Раз, два, три, четыре, пять... твой выигрыш! И с сапогами бежать!

Архиерей скок с коляски в одних чулках да в грязь. Но разве воров нагонишь?!

Из сборника Д.М. Молдавского "Русская сатирическая сказка", в пересказе В.П. Аникина

Поп на празднике

Был у нас в Шуньге жадный поп. В праздник пошел с крестом по избам. Войдет, побрызжет святой водой по углам — и да­вай ему то-сё.

Вот вошел, сам на стол поглядывает:

—  Бла-а-гослови бог!  (А хорош ли пирог?)

Благословляет, сует крест — кому в глаз, ко­му в лоб. А сам ногою топ-топ. К столу, значит, ближе.

—  Православные, живите дру-ужно! (А к ки­селю молока нужно.)

—  Во имя отца и сына, и святого духа! (А в рыбнике запеклась муха.)

—  Бойтеся греха и ада-а! (Покормить попа надо.)

Да и насядет. Только скулы потрескивают. Рыб­ник — так с костями, кисель — с блюда слизом. Наестся так — едва дышит.

—  Мир дому сему, отныне и до века-а! (На­кормили человека.)

Да в новую избу.

Из сборника И.В. Карнауховой, в обработке В.П. Аникина