Царица-гусляр

В некоем царстве, в не­коем государстве жил-был царь с царицею; пожил он с нею немалое время и задумал ехать в чуже­дальнюю землю. Отдал приказы министрам, попро­щался с женою и отправился в дорогу.

Долго ли, коротко ли — приехал в чужедальнюю землю, а в той земле правил проклятый король. Увидал этот король царя, велел схватить его и по­садить в темницу.

Много у него в темнице всяких невольников; по ночам в цепях сидят, а по утрам надевает на них проклятый король хомуты и пашет пашню до вечера. Вот в такой-то муке прожил царь целые три года и не знает, как ему оттудова вырваться, как дать о себе царице весточку? И выискал-таки слу­чай, написал к ней письмецо.

—  Продавай, — пишет, — все наше имение да приезжай выкупать меня из неволи.

Получила царица письмо, прочитала и восплакала:

—  Как мне выкупить царя? Если сама поеду — увидит меня проклятый король и возьмет к себе заместо жены; если министров пошлю — на них надежи нет!

И что ж она вздумала? Остригла свои косы русые, нарядилась музыкантом, взяла гусли и, ни­кому не сказавшись, отправилась в путь-дорогу дальнюю.

Приходит к проклятому королю на двор и за­играла в гусли, да так хорошо, что век бы слу­шал — не наслушался. Король как услыхал такую славную музыку, тотчас велел позвать гусляра во дворец.

—  Здравствуй, гусляр! Из которой земли ты, из которого царства? — спрашивает король.

Отвечает ему гусляр:

—  Сызмала хожу, ваше величество, по белому свету, людей веселю да тем свою голову кормлю.

—  Оставайся-ка у меня, поживи день, другой, третий; я тебя щедро награжу.

Гусляр остался; день-деньской перед королем играет, а тот все досыта не наслушается. Экая славная музыка! Всякую скуку, всякую тоску как рукой снимает.

Прожил гусляр у короля три дня и приходит прощаться.

—  Что ж тебе за труды пожаловать? — спра­шивает король.

А пожалуй, государь, мне единого неволь­ника, у тебя много в темнице насажено; а мне нужен товарищ в дороге. Хожу я по чужедальным государствам; иной раз не с кем слова вымолвить.

—  Изволь, выбирай себе любого! — сказал ко­роль и повел гусляра в темницу.

Гусляр оглянул заключенных, выбрал себе ца­ря-невольника, и пошли они вместе странствовать. Подходят к своему государству, царь и говорит:

—  Отпусти меня, добрый человек! Я ведь — не простой невольник, я сам царь; сколько хочешь бери выкупу: ни денег, ни крестьян не пожалею.

—  Ступай с богом, — говорит гусляр, — мне тво­его ничего не надо.

—  Ну, хоть в гости ко мне зайди.

—  Будет время — побываю.

Тут они распрощались и пошли каждый своею дорогою.

Царица побежала окольною дорогою, прежде мужа домой поспела, сняла с себя гуслярское платье и нарядилась, как быть следует.

Через час времени закричали, забегали по двор­цу придворные: царь пришел!

Царица к нему навстречу бросилась, а он со всеми здоровается, а на нее и смотреть не хочет. Поздоровался с министрами и говорит:

—  Вот, господа, какова жена у меня! Теперь на шею бросается, а как сидел я в неволе да писал к ней, чтоб все добро продавала да меня выкупа­ла — небось ничего не сделала. О чем же она ду­мала, коли мужа позабыла?

Министры доложили царю:

—  Ваше величество! Как только царица полу­чила ваше письмо, в тот же самый день неизвестно куда скрылася и все это время пропадала; во дворец только сегодня явилась.

Царь сильно разгневался и приказывает:

—  Господа министры! Судите мою неверную жену по правде по истинной. Зачем не хотела меня выкупить? Не видать бы вам своего царя веки вечные, если б не молодой гусляр; за него стану бога молить, ему половину царства не пожалею отдать.

Тем временем царица успела нарядиться гус­ляром, вышла на двор и заиграла в гусли. Царь услыхал, побежал навстречу, схватил музыканта за руку, приводит во дворец и говорит своим при­дворным:

—  Вот этот гусляр, что меня из неволи вы­ручил!

Гусляр сбросил с себя верхнюю одежду — и все тотчас узнали царицу.

Тут царь возрадовался: начал на радостях пир пировать, да так целую неделю и прохлаждался.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

Мудрая дева

Помер старик со ста­рухою, оставался у них сын сирота. Взял его к себе дядя и заставил овец пасти.

Ни много, ни мало прошло времени, призывает дядя племянника, хочет попытать у него ума-раз­ума и говорит ему:

—  Вот тебе сотни баранов, гони их на ярмонку да продай с барышом, чтобы и бараны были целы, и деньги сполна выручены.

Что тут делать! Заплакал бедняга и погнал ба­ранов в чистое поле; выгнал, сел на дороге и за­думался о своем горе. Идет мимо девица:

—  О чем слезы льешь, добрый молодец?

—  Как же мне не плакать? Нет у меня ни отца, ни матери; один дядя, и тот обижает!

—  Какую ж обиду он тебе делает?

—  Да вот послал на ярмонку, велел баранами торговать, да так, чтобы и бараны были целы, и деньги сполна выручены.

—  Ну, это хитрость не великая! Найми-ка ты баб да остриги баранов, а шерсть отнеси на ярмонку и продай; вот у тебя и деньги, и бараны в целости!

Парень так и сделал; продал шерсть, пригнал стадо домой и отдает дяде вырученные деньги.

—  Хорошо, — говорит дядя племяннику, — только ведь ты не своим разумом вздумал это? Чай, тебя научил кто-нибудь?

Парень признался.

—  Шла, — говорит, — мимо девица, она на­учила.

Дядя тотчас приказал закладывать лошадь:

—  Поедем, станем сватать ту девицу. Вот и поехали.

Приезжают прямо на двор, спрашивают: куда лошадь девать?

—  Привяжите до зимы аль до лета! — говорит им девица.

Дядя с племянником думали, думали, не знают, за что привязать; стали у ней спрашивать: до какой зимы, до какого лета?

—  Эх вы, недогадливые! Привяжите к саням, а не то к телеге.

Привязали они лошадь, вошли в избу и сели на лавочку. Спрашивает ее дядя:

—  Ты с кем живешь, девица?

—  С батюшкой.

—  Где ж твой отец?

—  Уехал сто рублей на пятнадцать копеек менять.

—  А когда назад воротится?

—  Если кругом поедет — к вечеру будет, а если прямо поедет — и через три дня не бывать!

—  Что ж это за диво такое? — спрашивает дя­дя. — Неужто и вправду отец твой поехал сто руб­лей на пятнадцать копеек менять!

—  А то нет? Он поехал зайцев травить; зай­ца-то затравит — всего пятнадцать копеек зарабо­тает, а лошадь загонит — сто рублей потеряет.

—  А что значит: ежели он прямо поедет — и в три дня не прибудет, а ежели кругом — к вечеру будет?

—  А то значит, что прямо болотом ехать, а кругом дорогою!

Удивился дядя уму-разуму девицы и сосватал ее за своего племянника.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в обработке В.П. Аникина

Неразгаданная загадка

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик; у него был сын. Ездили они по селам, по городам да торговали помаленьку.

Раз поехал сын в окольные деревни торг вести. Ехал долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, приехал к избушке и попросился ночь ночевать.

—  Милости просим, — отвечала старуха, — только с тем уговором, чтоб ты загадал мне загадку неразгаданную.

—  Хорошо, бабушка!

Вошел в избушку; она его накормила-напоила, в бане выпарила, на постель положила, а сама села возле и велела задавать загадку.

—  Погоди, бабушка; дай подумаю!

Пока купец думал, старуха уснула; он тотчас собрался и вон из избушки.

Старуха услыхала шум, пробудилась — а гостя нет, выбежала на двор и подносит ему стакан с пойлом.

—  Выпей-ка, — говорит, — посошок на дорожку! Купец не стал на дорогу пить, вылил пойло в кувшин и съехал со двора.

Ехал, ехал, и застигла его в поле темная ночь; остановился ночевать под открытым небом.

Стал он думать да гадать, что такое поднесла ему старуха, взял кувшин, налил себе на ладонь, с той ладони помазал плеть, а той плетью ударил коня; только ударил — коня вмиг разорвало!

Поутру налетело на падаль тридцать воронов; наклевались-наелись, да тут же и околели все. Ку­пец пособирал мертвых воронов и развесил по деревьям.

В то самое время ехал мимо обоз с това­рами; увидали приказчики птиц на деревьях, взяли их — поснимали, изжарили и съели: только съе­ли — так мертвые и попадали! Купец захватил обоз и поехал домой.

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — заехал опять к той же старухе ночь ночевать. Она его накормила-напоила, в бане выпарила, на по­стель положила и велит задавать загадку.

—  Хорошо, бабушка, скажу тебе загадку; толь­ко уговор лучше денег: коли отгадаешь — возьми у меня весь обоз с товарами, а коли не отгадаешь — заплати мне столько деньгами, сколько стоит обоз с товарами.

Старуха согласилась.

—  Ну, вот тебе загадка: из стакана в кувшин, из кувшина на ладонь, с ладони на плетку, с плетки на коня, из коня в тридцать воронов, из воронов в тридцать молодцев.

Старуха маялась, маялась, так и не отгадала; делать нечего, пришлось платить денежки.

А купец воротился домой и с деньгами и с товарами и стал себе жить-поживать, добра нажи­вать.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

Посуленная половина

Пахал мужик в поле, выпахал самоцветный камень.

Идет домой, а навстречу ему сосед, такой ста­родревний. Показал ему камень:

—  Кому гож?

—  Неси, — говорит, — к царю.

Понес; приходит во дворец и повстречал гене­рала. Поклонился ему до земли:

—  Батюшка! Доведи до царя.

—  Зачем тебе нужно?

—  Несу из деревни подарок.

—  Ну, мужичок, чем царь тебя наградит, отдай мне половину; а не хочешь — вовек не дойти тебе до царя.

Мужик согласился. Вот генерал довел его до самого царя.

—  Благодарю, мужичок! — говорит царь. — Вот тебе в награду за то две тысячи рублей.

Мужик пал на колени:

—  Не надо мне, царь-государь, иной награды, кроме пятидесяти стежей в спину.

Пожалел его царь и приказал дать ему пять­десят стежей легонько. А мужик начал считать; как дали двадцать пять, он и закричал:

—  Полно, будет с меня; другая половина по­сулена тому, кто довел меня до вашего царского величества.

Ну, того позвали и сполна отсчитали половину награды, как следовало; только он не рад был такой награде!

Царь поблагодарил мужичка и подарил ему це­лых три тысячи.

Из сборника А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки"

Царь, старик и бояре

Ехал государь с бояра­ми, увидел старичка белобородого — борода боль­шая, седой.

—  Здравствуй, дедушка!

—  Здравствуй, свет великия надежа государь.

—  Дедушка, давно ли на горах снеги забелели?

—  Двадцать лет.

—  Давно ли с гор ручьи побежали?

—  Пятнадцать лет.

—  Дедушка, прилетят сюда гуси, можешь ли их теребить?

—  А сколько могу, потереблю!

—  Дедушка, тереби больше, не жалей! Распростился царь с дедом, поехали. Приехал царь домой, стал у бояр спрашивать:

—  О чем мы с дедушкой говорили?

Бояре стали просить: дай, государь, подумать. Выпросили сроку, с царем распростились, разо­шлись, сели на коней и поехали к дедушке. При­ехали, поздоровались.

—  Дедушка, о чем вы с государем говорили?

—  Нет, нельзя сказать!

—  Дедушка, дадим по сту рублей!

—  Нет, нельзя.

—  Дедушка, дадим по двести рублей!

—  Нет, нельзя.

—  Дедушка, дадим по триста.

—  Ну, когда по триста, скажу. Спросил у меня царь: «Давно ли, говорит, волосы на голове поседели?» — «Двадцать лет».— «Давно ли, говорит, ручьи с гор побежали?» — «Пятнадцать лет, как слезы из глаз побежали».

—  А про гусей каких говорил? — спрашивают бояре.

—  А вот вас самих теребить и велел. Поехали бояре к государю и передали все, что узнали.

Другой раз поехал государь, увидел дедушку, спрашивает:

—  Были ли у тебя гуси?

—  Были!

—  Ну каково же ты потеребил?

—  А сколько мог теребил, свет великия надежа государь.

—  А плохо теребил, ты бы так теребил, чтобы перышки все у них ощипал!

Из сборника Н.Е. Ончку, в обработке В.П. Аникина