Мудрая девица и семь разбойников

Жил-был крестьянин, у него было два сына: мень­шой был в дороге, старшой при доме. Стал отец поми­рать и оставил сыну при доме все наследство, а другому ничего не дал: думал, что брат брата не обидит. Как отец-то помер, старшой сын его похоронил и все наслед­ство у себя удержал.

Вот приезжает другой сын и горько плачет, что не застал отца в живых. Старшой ему и говорит:

—  Отец мне все одному оставил!

И детей-то у него не было, а у меньшого был сын родной да дочь-приемыш.

Вот старшой получил все наследство, разбогател и стал торговать дорогими товарами, а меньшой был бе­ден, рубил в лесу дрова да возил на рынок. Соседи, жа­лея его бедность, собрались и дают ему денег, чтобы он хоть мелочью торговал. Бедняк боится, говорит им:

—  Нет, добрые люди, не возьму я ваши деньги: не­равно проторгуюсь — чем я вам долг заплачу?

И уговорились двое соседей как-нибудь ухитриться да дать ему денег. Вот как поехал бедный за дровами, один из них настиг его окольной дорогой и говорит:

—  Поехал я, братец, в дальний путь, на дороге отдал мне должник триста рублей — не знаю, куда их девать! Домой ворочаться не хочется, возьми, пожалуй, мои деньги, похрани у себя, а лучше-ка торгуй на них, я приеду не скоро, после выплатишь мне понемножку.

Бедный взял деньги, привез домой и боится, как бы их не потерять, как бы жена не нашла да не издержала заместо своих. Думал, думал и спрятал в малёнку с зо­лой, а сам ушел со двора.

Приехали без него меновщики — вот что скупают зо­лу да меняют ее на товар. Баба взяла и отдала им эту малёнку с золой.

Вернулся домой муж, видит, что малёнки нет, спра­шивает:

—  Где зола? Жена отвечает:

—  Я ее продала меновщикам.

Вот он испугался, тоскует и горюет, а только все молчит. Видит жена, что он печален, приступила к нему:

—  Что за напасть с тобой случилось? Отчего так пе­чален?

Он и признался, что в золе были спрятаны у него чу­жие деньги; рассердилась баба — и рвет, и мечет, и сле­зами заливается:

—  Зачем ты мне не поверил? Я б получше твоего припрятала!

Опять поехал мужик по дрова, чтобы потом на рын­ке продать да хлеба купить. Настигает его другой со­сед, говорит ему те же самые речи и дает по сохрану пятьсот рублей. Бедняк не берет, отказывается, а тот ему насильно всунул деньги в руку и поскакал по доро­ге.

Деньги-то были бумажками, думал, думал: куда их положить? Взял да промеж подкладки и спрятал в шап­ку.

Приехал в лес, шапку повесил на елку и начал ру­бить дрова. На его беду, прилетел ворон и унес шапку с деньгами.

Мужик потужил, погоревал, да, видно, так тому и быть!

Живет себе по-прежнему, торгует дровишками да ме­лочью, кое-как перебивается: Видят соседи, что времени прошло довольно, а у бедного торг не прибывает, спра­шивают его:

—  Что ж ты, братец, худо торгуешь? Аль наши день­ги затратить боишься? Коли так, лучше отдай наше доб­ро назад.

Бедный заплакал и рассказал, как пропали у него ихние деньги. Соседи не поверили и пошли просить на него суда.

«Как рассудить это дело? — думает судья. — Мужик — человек смирный, неимущий, взять с него нечего, коли в тюрьму посадить — с голоду помрет!»

Сидит судья, пригорюнясь, под окошком, и взяло его большое раздумье. На то время как нарочно играли на улице мальчишки. И говорит один — такой бойкий:

—  Я бурмистр буду: стану вас, ребята, судить, а вы приходите ко мне с просьбами.

Сел на камень, а к нему подходит другой, мальчишка, кланяется и просит:

—  Я-де вот этому мужичку дал денег взаймы, а он мне не платит, пришел к твоей милости суда на него просить.

—  Ты брал взаймы? — спрашивает бурмистр у вино­ватого.

—  Брал.

—  Почему ж не платишь? — Нечем, батюшка!

—  Слушай, челобитчик! Ведь он не отпирается, что брал у тебя деньги, а заплатить ему невмоготу_, так ты отсрочь ему долг лет на пять — на шесть, авось он по­правится и отдаст тебе с лихвою. Согласны?

Мальчишки оба поклонились бурмистру:

—  Спасибо, батюшка! Согласны!

Судья все это слышал, обрадовался и говорит:

—  Этот мальчик ума мне дал! Скажу и я своим че­лобитчикам, чтоб отсрочили они бедному.

По его словам согласились богатые соседи обождать года два-три, авось тем временем мужик поправится!

Вот бедный опять поехал в лес за дровами, полвоза, нарубил — и сделалось темно. Остался он на ночь в ле­су: «Утром-де с полным возом ворочусь домой». И думает: где ему ночевать? Место было глухое, зверей мно­го, подле лошади лечь,— пожалуй, звери съедят. Пошел он дальше в чащу и взлез на большую ель.

Ночью приехали на это самое место разбойники — семь человек — и говорят:

—  Дверцы, дверцы, отворитеся!

Тотчас отворились дверцы в подземелье; разбойники давай носить туда свою добычу, снесли всю и приказы­вают:

—  Дверцы, дверцы, затворитеся!

Дверцы затворились, а разбойники поехали снова на добычу. Мужик все это видел и когда кругом его стихло — спустился с дерева:

—  А ну-тка я попробую — не отворятся ль и мне эти дверцы?

И только сказал: «Дверцы, дверцы, отворитеся!» — они в ту ж минуту и отворилися.  Вошел он в подземелье, смотрит — лежат кучи золота, серебра и всякой всячины. Возрадовался бедный и на рассвете принялся таскать мешки с деньгами, дрова долой сбросил, нагру­зил воз серебром да золотом и поскорей домой. Встречает его жена:

—  Ох ты, муж-муженек! А я уж с горя пропадала, все думала: где ты? Либо деревом задавило, либо зверь съел!

А мужик веселехонек:

—  Не кручинься, жена! Бог дал счастья, я клад на­шел, пособляй-ка мешки носить.

Кончили работу, и пошел он к богатому брату, рассказал всё, как было, и зовет с собой ехать по сча­стье. Тот согласился.

Приехали вместе в лес, отыскали ель, крикнули:

—  Дверцы, дверцы, отворитеся!

Дверцы отворились. Начали они таскать мешки с деньгами, бедный брат наложил воз — и доволен стал, а богатому все мало.

—  Ну ты, братец, поезжай, — говорит богатый, — а я за тобой скоро буду.

—  Ладно! Не забудь же сказать: «Дверцы, дверцы, затворитеся!»

—  Нет, не забуду.

Бедный уехал, а богатый никак не может расстаться: всего вдруг не увезешь, а покинуть жаль! Тут его и ночь застигла.

Приехали разбойники, нашли его в подземелье и от­рубили ему голову, поснимали свои мешки с возу, замес-то того положили убитого, настегали лошадь и пустили на волю, Лошадь бросилась из лесу и привезла его до­мой.

Вот атаман разбойничий и бранит того разбойника, что убил богатого брата:

—  Зачем ты убил его рано? Надо было наперед расспросить, где он живет? Ведь у нас много добра убыло: видно, он же повытаскал! Где теперь найдем? Есаул говорит:

—  Ну, пускай тот и доискивается, кто его убил!

Недолго спустя стал тот убийца разведывать, не оты­щется ли где их золото? Приходит как есть к бедному брату в. лавочку, то-другое поторговал, заприметил, что хозяин скучен, задумывается, и спрашивает:

—  Что так приуныл? А тот и говорит:

—  Был у меня старшой брат, да беда стряслась: кто-то убил его, третьего дни лошадь на двор привезла с отрубленной головою, а сегодня похоронили.

Разбойник видит, что на след попал, и давай рас­спрашивать, притворился, будто очень жалеет. Узнал, что после убитого вдова осталась, и спрашивает:

—  Хоть есть ли у сироты свой-то уголок?

—  Есть — дом важный! — А где? Укажи мне.

Мужик пошел, указал ему братнин дом; разбойник взял кусок красной краски и положил на воротах заметку:

—  Это для чего?— спрашивает его мужик. А тот отвечает:

—  Я-де хочу помочь сироте, а чтоб легче дом найти — нарочно заметку сделал.

—  Э, брат! Моя невестка ни в чем не нуждается, сла­ва богу, у нее всего довольно.

—  Ну, а ты где живешь?

—  А вот и моя избушка.

Разбойник и у него на воротах положил такую ж заметку.

—  А это для чего?

—  Ты, — говорит, — мне очень понравился, стану к тебе на ночлег заезжать, поверь, брат, для твоей же пользы!

Вернулся разбойник к своей, шайке, рассказал все по порядку, и уговорились они ехать ночью — ограбить и убить всех в обоих домах да воротить свое золото.

А бедный пришел ко двору и сказывает:

—  Сейчас спознался со мной молодец, запятнал мои ворота — стану, говорит, к тебе завсегда на постой заез­жать. Такой добрый! А как о брате сожалел, как хотел невестке помочь!

Жена и сын слушают, а дочь-приемыш говорит ему:

—  Батюшка, не ошибся ли ты? Ладно ли этак будет? Не разбойники ль это убили дядюшку, а теперь хвати­лись своего добра да нас разыскивают? Пожалуй, наедут, разграбят, и от смерти не уйдешь!

Мужик испугался:

—  А что дивить? Ведь я его допрежде того никогда не видывал. Вот беда! Что же делать-то станем?

А дочь говорит:

—  Поди же ты, батюшка, возьми краски да по всему околотку и запятнай ворота такими же метками.

Мужик пошел и запятнал ворота во всем околотке. Приехали разбойники и не могли ничего разыскать, воротились назад и приколотили разведчика: зачем не­ладно пятнал? Наконец рассудили: «Видимо, мы на хит­рого напали!» — и погодя немного приготовили семь бо­чек, в шесть бочек посадили по разбойнику, а в седьмую масла налили.

Поехал прежний разведчик с этими бочками прямо к бедному брату, приехал под вечер и попросился ноче­вать. Тот и пустил его, как знакомого.

Дочь вышла на двор, стала осматривать бочки, од­ну открыла — в ней масло, другую попробовала от­крыть — нет, не сможет, припала ухом и слушает, а в бочке кто-то шевелится и дышит. «Э, — думает, — да тут недобрая хитрость!»

Пришла в избу и говорит:

—  Батюшка! Чем будем гостя потчевать? Сем-ка я пойду затоплю печку в задней избе да изготовлю чего-нибудь поужинать.

—  Ну что ж, ступай!

Дочь ушла, затопила печь да между стряпней все во­ду греет, кипяток носит да в бочки льет, всех разбой­ников заварила. Отец с гостем поужинали, а дочь сидит в задней избе да караулит: что-то будет? Вот когда хо­зяева уснули, гость вышел па двор, свистнул — никто не откликается, подходит к бочкам, кличет товарищей — нет ответу, открывает бочки — оттуда пар валит. Дога­дался разбойник, запряг лошадей и убрался со двора с бочками.

Дочь заперла ворота, пошла будить своих домашних и рассказала все, что сделалось. Отец и говорит:

—  Ну, дочка, ты нам жизнь спасла, будь же закон­ной женою моему сыну.

Веселым пирком и свадьбу сыграли.

Молодая одно отцу твердит, чтобы продал свой старый дом да другой купил: крепко боялась разбойников! Не ровен час — опять пожалуют.

Так и случилось. Через некое время тот самый разбойник, что приезжал с бочками, снарядился офицером, приехал к мужику и просится ночевать, его пустили. Никому невдомек, только молодая признала и говорит:

—  Батюшка! Ведь это прежний разбойник!

—  Нет, дочка, не тот!

Она замолчала, да как стала спать ложиться — принесла вострый топор и положила подле себя; всю ночь глаз не смыкала, все караулила.

Ночью офицер встал, берет свою саблю и хочет ее мужу голову отсечь: она не сробела, махнула топором — и отрубила ему правую руку, махнула еще раз — и голо­ву снесла.

Тут отец уверился, что дочка его подлинно премудрая: послушался, продал дом и купил себе гостиницу. Пере­шел на новоселье, начал жить, богатеть, расторговываться.

Заезжают к нему соседи — те самые, что давали ему денег да после на него в суде просили.

—  Ба! Ты как здесь?

—  Это мой дом, недавно купил.

—  Важный дом! Видно, у тебя деньга водится. Что ж ты долгу не платишь?

Хозяин кланяется и говорит:

—  Слава богу! Мне господь дал, я клад нашел и го­тов заплатить вам хоть втрое.

—  Хорошо, брат! Давай же теперь новоселье празд­новать.

—  Милости просим!

Вот погуляли, попраздновали, а при доме сад куда хо­рош!

—  Можно сад посмотреть?

—  Извольте, честные господа! Я и сам с вами пойду. Ходили, ходили по саду и нашли в дальнем углу малёнку золы. Хозяин как увидал, так и ахнул:

—  Честные господа! Ведь это та самая малёнка, ко­торую моя жена продала.

—  А ну-тка, нет ли в золе денег?

Вытряхнули, а они тут и есть. Тогда соседи повери­ли, что мужик  им правду сказывал.

—  Станем, — говорят, — деревья осматривать, ведь шапку-то ворон унес — верно, в ней гнездо свил.

Ходили, ходили, увидали гнездо, стащили баграми — как есть та самая шапка! Выбросили гнездо и нашли деньги. Заплатил им хозяин долг свой и стал жить бо­гато и счастливо.

Из сборника «Русские народные сказки», под редакцией И. Киндер