Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке

В некотором было царстве, в некотором государстве был-жил царь, по имени Выслав Андронович. У него бы­ло три сына-царевича: первый — Димитрий-царевич, другой — Василий-царевич, а третий — Иван-Царевич.

У того царя Выслава Андроновича был сад такой бо­гатый, что ни в котором государстве лучше того не бы­ло; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблоки все золотые.

Повадилась к царю Выславу в сад летать жар-пти­ца; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с нее золотые яблочки и опять улетала.

Царь Выслав Андронович весь крушился о той ябло­не, что жар-птица много яблок с нее сорвала, почему призвал к себе трех своих сыновей и сказал им:

—  Дети мои любезные! Кто из вас может поймать в моем саду жар-птицу? Кто изловит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и все.

Тогда дети его царевичи возопили единогласно:

—  Милостивый государь-батюшка, ваше .царское ве­личество! Мы с великою радостью будем стараться поймать жар-птицу живую.

На первую ночь пошел караулить в сад Димитрий-ца­ревич и, усевшись под ту яблоню, с которой жар-птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как та жар-птица прилетала и яблок весьма много ощипала.

Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе свое­го сына Димитрия-царевича  и спросил:

—  Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет?

Он родителю своему отвечал:

—  Нет, милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала.

На другую ночь пошел в сад караулить жар-птицу Василий-царевич. Он сел под ту же яблоню и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как жар-птица прилетала и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к себе и спрашивал:

—  Что, сын мой любезный, видел ли- ты жар-птицу или нет?

—  Милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала.

На третью ночь пошел в сад караулить Иван-царе­вич и сел под ту же яблоню, сидит он час, другой и тре­тий — вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела жар-птица, села на яб­лоню и начала щипать яблочки.

Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил ее за хвост, однако не мог ее удержать: жар-птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался.

Поутру, лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван-царевич пошел к нему и отдал ему перышко жар-птицы.

Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хотя, одно перо достать от жар-птицы.

Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свеч. Царь Выслав положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар-птица не летала уже в сад.

Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорит им:

—  Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое благословение, отыщите жар-птицу и привезите ко мне живую, а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар-птицу ко мне привезет.

Димитрий и Василий-царевичи начали иметь злобу на меньшого своего брата Ивана-царевича, что ему удалось выдернуть у жар-птицы из хвоста перо; взяли они у отца своего благословение и поехали двое отыскивать жар-птицу.

А Цван-царевич также начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему:

—  Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты еще молод и к такому дальнему и трудному пути непривычен, зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и так поехали. Ну, ежели и ты от меня уедешь, и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом, ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управ­лять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому, или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому.

Однако сколько царь Выслав ни старался удержи­вать Ивана-царевича, но никак не мог не отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван-царевич взял у родителя своего благословение, выбрал себе коня, и поехал в путь, и ехал, сам не зная, куда едет.

Едучи путем-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро де­ло делается, наконец приехал он в чистое поле, в зеле­ные луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу напи­саны эти слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется».

Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня.

Он ехал день, другой и третий — вдруг вышел ему на­встречу пребольшой серый волк и сказал:

—  Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мертв, так зачем сюда едешь?

Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царе­вича надвое и пошел прочь в сторону.

Иван-царевич сильно сокрушался по своему коню, заплакал горько и пошел пеший.

Он шел целый день и устал несказанно и только что хотел присесть отдохнуть, вдруг нагнал его серый волк и сказал ему:

—  Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изну­рился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?

Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня и чрез некоторое время как раз ночью привез Ивана-царевича к каменной стене не гораздо высокой, остановился к сказал:

—  Ну, Иван-царевич, слезай с меня, с серого волка, и полезай через эту каменную стену; тут за стеною сад, а в том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай, ежели клетку возьмешь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя тотчас пой­мают!

Иван-царевич перелез через каменную стену в сад, увидел жар-птицу в золотой клетке и очень на нее прель­стился. Вынул птицу из клетки и пошел назад, да потом одумался и сказал сам себе:

—  Что я взял жар-птицу без клетки, куда я ее посажу? Воротился и лишь только снял золотую клетку — то вдруг пошел стук и гром по всему саду, ибо к той золо­той клетке были струны приведены. Караульные тотчас проснулись, прибежали в сад, поймали Ивана-царевича с жар-птицею и привели к своему царю, которого звали Долматом.

Царь Долмат весьма разгневался на Ивана-царевича и вскричал па него громким и сердитым голосом:

—  Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать! Да кто ты таков, и который земли, и какого отца сын, и как тебя по имени зовут?

Иван-царевич ему молвил:

—  Я есмь из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иван-царевич. Твоя жар-пти­ца повадилась к нам летать в сад по всякую ночь, и срывала с любимой отца моего яблони золотые яблочки, и почти все дерево испортила; для того послал меня мой родитель, чтобы сыскать жар-птицу и к нему привезть.

—  Ох ты, младой юноша, Иван-царевич, — молвил царь Долмат, — пригоже ли так делать, как ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы тебе жар-птицу честию от­дал, а теперь хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Еже­ли ты сослужишь мне службу — съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне от царя Афрона коня златогривого, то я тебя в твоей вине прощу и жар-птицу тебе с великою честью отдам; а еже­ли не сослужишь этой службы, то дам о тебе знать во все государства, что ты нечестный вор.

Иван-царевич пошел от царя Долмата в великой пе­чали, обещая ему достать коня златогривого.

Пришел он к серому волку и рассказал ему обо всем, что ему царь Долмат говорил.

—  Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! — молвил ему серый волк. — Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую клетку?

—  Виноват я перед тобою, — сказал волку Иван-ца­ревич.

—  Добро, быть так! — молвил серый волк. — Садись на меня, на серого волка, я тебя свезу, куды тебе надобно.

Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк по­бежал так скоро, аки стрела, и.бежал он долго ли, ко­ротко ли, наконец прибежал в государство царя Афрона ночью.

И, пришедши к белокаменным царским конюшням, серый волк Ивану-царевичу сказал:

—  Ступай, Иван-царевич, в эти белокаменные коню­шни (теперь караульные конюхи все крепко спят!) и бе­ри ты коня златогривого. Только тут на стене висит зо­лотая узда, — ты ее не бери, а то худо тебе будет.

Иван-царевич, вступя в белокаменные конюшни, взял коня и пошел было назад, но увидел на стене золотую узду и так на нее прельстился, что снял ее с гвоздя, и только что снял — как вдруг пошел гром и шум по всем конюшням, потому что к той узде были струны приведе­ны. Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали и повели к царю Афрону. Царь Афрон начал его спрашивать:

—  Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут?

На то отвечал ему Иван-царевич:

—  Я сам из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иваном-царевичем.

—  Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! — сказал ему царь Афрон. — Честного ли рыцаря это дело, кото­рое ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы тебе коня зла­тогривого с честью отдал. А теперь хорошо ли тебе будет, когда я разошлю во все государства объявить, как ты нечестно в моем государстве поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты   сослужишь   мне   службу и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в кото­рую я давно и душою и сердцем влюбился, а достать не могу, то я тебе эту вину прощу и коня златогривого с золотою уздою честно отдам. А ежели этой службы мне не сослужишь, то я о тебе дам знать во все государства, что ты нечестный вор, и пропишу все, как ты в моем государстве дурно сделал.

Тогда Иван-царевич обещался царю Афрону королев­ну Елену Прекрасную достать, а сам пошел из палат его и горько заплакал.

Пришел к серому волку и рассказал все, что с ним случилося.

—  Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! — молвил ему серый волк, — Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую узду?

—  Виноват я пред тобою, — сказал волку Иван-ца­ревич.

—  Добро, быть так! — продолжал серый волк. — Садись на меня, на серого волка, я тебя свезу, куды тебе надобно.

Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк по­бежал так скоро, как стрела, и бежал он, как бы в сказ­ке сказать, недолгое время и, наконец, прибежал в государство королевны Елены Прекрасной.

И, пришедши к золотой решетке, которая окружала чудесный сад, волк сказал Ивану-царевичу:

—  Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с серого волка, и ступай назад по той же дороге, по которой мы сюда пришли, и ожидай меня в чистом поле под зеленым дубом.

Иван-царевич пошел, куда ему велено. Серый же волк сел близ той золотой решетки и дожидался, покуда пойдет прогуляться в сад королевна Елена Прекрасная.

К вечеру, когда солнышко стало гораздо опущаться к западу, почему и в воздухе было не очень жарко, коро­левна Елена Прекрасная пошла в сад прогуливаться со своими нянюшками и с придворными боярынями. Когда она вошла в сад и подходила к тому месту, где серый волк сидел за решеткою, — вдруг серый волк перескочил через решетку в сад и ухватил королевну Елену Прекрасную, перескочил назад и побежал с нею что есть силы-мочи.

Прибежал в чистое поле под зеленый дуб, где его Иван-царевич дожидался, и сказал ему:

—  Иван-царевич, садись поскорее на меня, на серого волка!

Иван-царевич сел на него, а серый волк помчал их обоих к государству царя Афрона.

Няньки, и мамки, и все боярыни придворные, которые гуляли в саду с прекрасною королевною Еленою, побежали тотчас во дворец и послали в погоню, чтоб до­гнать серого волка, однако сколько гонцы ни гнались, не могли нагнать и воротились назад.

Иван-царевич, сидя на сером волке вместе с прекрас­ною королевною Еленою, возлюбил ее сердцем, а она Ивана-царевича, и когда серый волк прибежал в государство царя Афрона и Ивану-царевичу надобно было отвести прекрасную королевну Елену во дворец и отдать царю, тогда царевич весьма запечалился и начал слезно плакать.

Серый волк спросил его:

—  О чем ты плачешь, Иван-царевич? На то ему Иван-царевич отвечал:

—  Друг мой, серый волк! Как мне, доброму молодцу, не плакать и не крушиться? Я сердцем возлюбил прекрасную королевну Елену, а теперь должен отдать ее царю Афрону за коня златогривого, а ежели ее не отдам, то царь Афрон обесчестит меня во всех государствах.

Служил я тебе много, Иван-царевич, — сказал се­рый волк, — сослужу и эту службу. Слушай, Иван-царе­вич: я сделаюсь прекрасной королевной Еленой, и ты ме­ня отведи к царю Афрону и возьми коня златогривого; он меня почтет за настоящую королевну. И когда ты сядешь на коня златогривого и уедешь далеко, тогда я выпрошусь у царя Афрона в чистое поле погулять; и  как он меня отпустит с нянюшками, и с матушками, и со всеми придворными боярынями и буду я с ними в чистом поле, тогда ты меня вспомяни — и я опять у тебя буду.

Серый волк вымолвил эти речи, ударился о сырую землю — я стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была.

Иван-царевич взял серого волка, пошел во дворец к царю Афрону, а прекрасной королевне Елене велел до­жидаться за городом.

Когда Иван-царевич пришел к царю Афрону с мнимою Еленою Прекрасною, то царь очень возрадовался в сердце своем, что получил такое сокровище, которого он давно желал. Он принял, ложную королевну, а коня зла­тогривого вручил Ивану-царевичу.

Иван-царевич сел на того коня и выехал за город, посадил с собою Елену Прекрасную и поехал, держа путь к государству царя Долмата.

Серый же вояк живет у царя Афрона день, другой и третий вместо прекрасной королевны Елены, а на четвер­тый день пришел к царю Афрону проситься в чистом по­ле погулять, чтоб разбить тоску-печаль лютую. Как возговорил ему царь Афрон:

—  Ах, прекрасная моя королевна Елена! Я для тебя все сделаю, отпущу тебя в чистое поле погулять.

И тотчас приказал нянюшкам и мамушкам, и всем придворным боярыням с прекрасною королевною идти в чистое поле гулять.

Иван же царевич ехал путем-дорогою с Еленою Пре­красною, разговаривал с нею и забыл было про серого волка, да потом вспомнил:

—  Ах, где-то мой серый волк?

Вдруг откуда ни взялся — стал он перед Иваном-царевичем и сказал ему:

—  Садись, Иван-царевич, на меня, на серого волка, а прекрасная королевна пусть на коне златогривом.

Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в государство царя Долмата. Ехали они долго ли, корот­ко ли и, доехав до того государства, за три  версты от города остановились. Иван-царевич начал просить серо­го волка:

—  Слушай ты, друг мой любезный, серый волк! Сослужил ты мне много служб, сослужи мне и последнюю, а служба твоя будет вот какая: не можешь ли ты обо­ротиться в коня златогривого наместо этого, потому что с этим златогривым конем мне расстаться   не хочется.

Вдруг серый волк ударился о сырую землю — и стал конем златогривым.

Иван-царевич, оставя прекрасную королевну Елену в зеленом лугу, сел на серого волка и поехал во дворец к царю Долмату.

И как скоро туда приехал, царь Долмат увидел Ива­на-царевича, что едет он на коне златогривом, весьма обрадовался, тотчас вышел из палат своих, встретил царевича на широком дворе, поцеловал его во уста са­харные, взял его за правую руку и повел в палаты бело­каменные.

Царь Долмат для такой радости велел сотворить пир, и они сели за столы дубовые, за скатерти браные; пили, ели, забавлялися и веселилися ровно два дни, а на тре­тий день царь Долмат вручил Ивану-царевичу жар-птицу с золотою клеткою.

Царевич взял жар-птицу, пошел за город, сел на ко­ня златогривого вместе с прекрасною королевной Еле­ною и поехал в свое отечество, в государство царя Выслава Андроновича.

Царь же Долмат вздумал на другой день своего коня златогривого объездить в чистом поле; велел его оседлать, потом сел на него и поехал в чистое поле, и лишь только разъярил коня, как он сбросил с себя царя Долмата и, оборотясь по-прежнему в серого волка, по­бежал и нагнал Ивана-царевича.

—   Иван-царевич! — сказал он. — Садись на меня, на серого волка, а королевна Елена Прекрасная пусть едет на коне златогривом.

Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в путь. Как скоро довез серый волк Ивана-царевича до тех мест, где его коня разорвал, он остановился и сказал:

—   Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно ве­рою и правдою. Вот на сем месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с се­рого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно, а я тебе боль­ше не слуга,