Золотой башмачок

Жил-был старик со старухой. У старика, у старухи было две дочери. Старик однажды поехал на посад и купил там одной сестре рыбку и другой тоже рыбку. Старшая скушала свою рыбку, а младшая   пошла на колодец и говорит:

—  Матушка рыбка! Скушать ли тебя или нет?

—  Не кушай меня, — говорит рыбка, — а пусти в воду: я тебе пригожусь.

Она спустила рыбку в колодец и пошла домой.

Старуха очень не любила своей младшей дочери. Она нарядила сестру ее в самолучшее лопотьё и пошла с ней в церковь к обедне, а младшей оставила две меры ржи и велела ей вышестать до прихода из церкви.

Девушка пошла за водой, сидит у колодца и плачет; рыбка выплыла наверх и спрашивает ее:

—  Об чем ты, красная девица, плачешь?

—  Как же не плакать мне? — отвечает ей. красная девица. — Мати нарядила сестру мою в самолучшее ло­потьё, ушла с ней к обедне, а меня оставила дома и велела вычистить две меры ржи до прихода своего из церкви!

Рыбка  говорит:

—  Не плачь, ступай, наряжайся да поезжай в цер­ковь, будет рожь  вычищена! .

Она нарядилась, приехала к обедне. Мати не могла ее опознать.

Обедня зачала отходить, девушка уезжает домой; мати тоже приходит домой и спрашивает:

—  Что ты, дура, вычистила ли рожь?

—  Вычистила, — отвечает она.

—  Что у обедни была за красавица! — говорит мати. — Поп не поет, не читает — все на ей глядит, а ты, дура, взгляни-ка на себя, в чем в эком ходишь!

—  Хоть не была, да знаю! — говорит девица.

—  Где тебе знать? — сказала ей мати.

На другой раз мати нарядила старшую дочь свою в самолучшее лопотье, пошла с ей к обедне, а млад­шей оставила три меры жита и говорит:

—  Покамест я молюсь богу, ты вышестай жито. Вот она и пошла к обедне, а дочь пошла по воду на колодец, сидит  у колодца и плачет.

Рыбка  выплыла  наверх и спрашивает:

—  О чем, красна девица, плачешь?

—  Как же не плакать, — отвечает ей красна девица, — мати нарядила сестру мою в самолучшее лопотьё, по­шла с ей к обедне, а меня оставила дома и велела вы­чистить три меры жита до прихода своего из церкви.

Рыбка  говорит:

—  Не плачь, ступай наряжайся да поезжай за ей в церковь, жито вычистится!

Она нарядилась, приехала в церковь, стала богу молиться. Поп не поет, не читает — все на ее глядит!

Обедня зачала отходить. Был в то время у обедни той стороны царевич; красна девица наша больно ему поглянулась; он захотел узнать: чья этакая? Взял да и бросил ей под башмак смолы. Башмак остался, а она уехала домой.

—  Чей башмак, — говорит царевич, — ту замуж возьму!

Башмак-то был весь вышит золотом. Вот и старуха пришла домой.

—  Что там была за красавица! — говорит она. — Поп не поет, не читает — все на ее смотрит, а ты, дура, по­смотри-ка на себя: что эка за оборванка!

А в те поры царевич по всем волостям искал деви­цы, что потеряла башмак, никак он не мог найти, чтоб башмачок был впору.

Он пришел к старухе и говорит:

—  Покажи-ка ты свою девку, ладен ли будет баш­мак ей?

—  Дочь моя замарает башмак,— отвечает старуха.

Пришла красна девица; царевич примерил ей башмак — башмак ей ладен. Он взял ее замуж; стали они жить да поживать да добра наживать.

Я там был, пиво пил, по губам текло, в рот не попало.

Из сборника «Русские народные сказки», под редакцией И. Киндер