Лазарь Лазарич и Иван Иваныч

Давным-давно жили да были в одном селении старик со старухой. Детей у них не было и они просили бога, чтобы он дал им хотя бы одного на утешение в старости. Бог услышал их мольбы, смилостивился, и в скором времени ро­дился у них сын. Назвали его, как и отца, Иваном.

Рос мальчик не по дням, а по часам. Когда ему исполнилось три года, он выглядел уже как десятилетний.

Однажды мальчик сидел у окошка и глядел на улицу. Там играли соседские дети. Мальчик стал проситься у родителей, чтобы они его тоже отпустили поиграть со сверстниками. Те отпустили. Редко выходивший на улицу мальчик не только не имел друзей, но и вообще плохо ладил с деревенскими ре­бятишками. Вот и на этот раз стоило только ему выйти, как сверстники стали над ним насмехаться: и рост, мол, у тебя большой, и руки слишком длинные. Мальчик рассердился и на­чал колотить своих обидчиков. Кто отделался легким ушибом, а у кого-то руки или ноги оказались поломанными, кто-то ре­бер не досчитался.

На крик и плач ребятишек выбежали из домов их родители. Вышли на улицу и старик со старухой. Родители детей начали ругать их за то, что они так плохо воспитывают своего сына.

—  Один-единственный ребенок, а вы за ним углядеть не можете, — кричали разгневанные родители.

—  Полюбуйтесь, как он наших детей покалечил! Досталось и мальчику.

—  Зачем их трогал — разве не видишь, что ты ростом и силой им не ровня?!

Особенно громко кричал один мужик с рыжей бородой.

—  Вы еще с ним разговариваете? — напустился он на своих соседей. — Да знаете, как поступают с такими разбойниками...

Никто так и не узнал, как надо поступить с мальчиком, потому что в следующую минуту со словами: «Ты замахивался на моих родителей, а теперь и на меня...» мальчик схватил кри­куна за его рыжую бороду и подбросил вверх. Крикун взлетел так высоко, что его и не видно стало, потом упал на луговину за деревней. Яма, которую он выбил при падении, тут же за­полнилась водой. Был человек — не стало человека.

Все поняли, что так разговаривать с мальчиком не только бесполезно, но и опасно. И стали упрашивать родителей, чтобы они отослали от себя сына-силача. Погоревали-погоревали ста­рик со старухой, а делать нечего — начали собирать сына в дорогу. Благословили его на дальний путь, дали с собой кара­вай хлеба. Сын трижды обошел стол, за которым обедали, ска­зал отцу с матерью: «Прощайте, я вас больше не увижу и вы меня — тоже», обнял их на прощанье и ушел.

Долго он шел. Сначала считал, сколько дней да недель, а потом и со счету сбился. И на всем долгом пути не встретилось ему ни одной живой души, ни зверя, ни птицы. Может, год прошел, а может, три минуло. Идет он лесом, грызет послед­нюю горбушку родительского каравая и видит — большой дом стоит, семью стенами окруженный. Снаружи идет стена дере­вянная, за ней — оловянная, третья стена — железная, четвер­тая — медная, пятая — серебряная, шестая — золотая и седь­мая — стеклянная, вся в драгоценных камнях. Сам дом в длину и ширину по семь сажен, с семьюдесятью семью окнами, с со­рока одной дверью.

Походил парень вокруг, подивился: построить такой дом людям не под силу, уж не сам ли господь-бог его создал? По­том перемахнул одну стену, да другую, да третью — все семь оград одолел Иван и к дому подошел. Открыл одну дверь — никого нет, открыл другую — то же, третью, четвертую, соро­ковую дверь открыл — никого не встретил. Только на лавке перед сорок первой дверью лежал большой богатырский шлем. Растворил парень последнюю, сорок первую, дверь и увидел старого слепого богатыря.

—  Как живешь-можешь, на весь свет славный дедушка? — поприветствовал Иван.

—  Благодарствую, пока жив-здоров, добрый молодец, — от­ветил богатырь. — Желаю тебе, Иван, тоже прославиться на весь свет.

Посидели, помолчали. Потом богатырь спросил:

—  Зачем пришел, парень?

—  Пришел в гости, дедушка, — ответил Иван.

—  Коли так — проходи, угощать буду.

Богатырь провел парня в соседнюю комнату, усадил на золотой стул, за алмазный стол. На столе стояли разное питье и всевозможные яства. Богатырь налил парню из одной бутылки, а после того, как тот выпил, спросил:

—  Сколько чувствуешь в себе силы?

—  Если бы дали столб от земли до неба, то у меня хватило бы  силы этим  столбом  перевернуть  землю, — ответил Иван.

Богатырь открыл другую бутылку, налил из нее и подал Ивану. Но тот не стал пить, сказав, что родился он на свет один раз и пьет тоже только один раз.

Тогда богатырь ему говорит:

—  У меня есть конюшня из меди и олова, в конюшне двенадцать дверей и каждая дверь заперта на двенадцать зам­ков. В той конюшне стоит гнедой, со звездочкой во лбу, конь. Его пока никто не смог оседлать. Если ты откроешь замки и двери, я дам тебе этого коня. Если же сделать этого не суме­ешь — пеняй на себя.

Вышли они из дома, подошли к конюшне. Собрал Иван всю свою силу в кулак, размахнулся на всю ширину своего богатырского плеча и ударил по конюшне. Загудела, загремела медно-оловянная конюшня и рухнула — едва конь успел из-под обломков выскочить. Прыгнул Иван на гнедого коня, оказал богатырю: «Прощай», — да и был таков.

За один миг перелетел конь с Иваном все семь стен вокруг дома. И еще мчался семь дней и семь ночей без отдыха. На восьмой день увидел Иван разбитое войско. Лежат мертвые во­ины, все поле собой устлали.

—  Есть ли тут живые или все мертвые? — крикнул Иван.

—  Мертвых больше, живых мало, — было ему ответом.

—  Кто разбил это войско? — спросил Иван.

—  Лазарь Лазарич, — ответили ему оставшиеся в живых.

—  Давно ли он проходил здесь?

—  Давно.

Решил Иван догнать Лазаря Лазарича. Скачет он, скачет, на пути еще одно разбитое войско встречает. Опять спраши­вает:

—  Есть кто живой?

—  Мало, но есть, — ему отвечают.

—  Кто вас побил так?

—  Лазарь Лазарич.

—  Из-за чего война была?

—  Из-за дочери царя Солнца.

—  Что, так красива его дочь?

—  Красавица неописуемая: сквозь двенадцать сарафанов ее белое тело видно, сквозь тело кости видны, сквозь кости мозг просвечивает.

—  Далеко ли Лазарь Лазаревич успел уйти?

—  Наверно, далеко.

Во всю прыть пустил Иван своего гнедого коня. Гнался-гнался за Лазарем Лазаричем, догнал. Видит — отдыхает бо­гатырь в чистом поле; рядом с собой воткнул в землю свой богатырский меч, за него привязал коня, а коню дал пшеницу в золоченой торбе.

Сколько времени прошло с тех пор, как Иван сел на своего гнедого, а еще ни разу покормить его не довелось. Он отвязал коня Лазаря Лазарича, отогнал в сторону, а своего гнедого подвел к торбе с пшеницей.

Проснулся богатырь, увидел рядом с собою чужого коня, закричал в великом гневе:

—  Кто посмел отвязать моего коня и привязать своего?

—  Ну я, а только надо ли так громко кричать, — ответил Иван. — Давно гонюсь за тобой и догони раньше — может, те­бя бы и на свете уже не было. Так что считай: тебе повезло.

—  Ну нет, не от тебя моя голова с плеч упадет, — сказал Лазарь Лазарич.

—  А от кого же? — спросил Иван.

—  Где-то далеко-далеко отсюда родился богатырь Иван Иваныч — от него, — ответил Лазарь Лазарич. — Но он еще совсем молодой и сюда не скоро доедет.

—  Я и есть богатырь Иван Иваныч. Удивился Лазарь Лазарич словам Ивана.

—  Как же ты так быстро смог приехать в такую даль? — не­доумевал богатырь. — С тех пор, как я выехал из дома, прошло сорок лет, и если я в эти места приехал только через сорок лет — как же ты успел здесь очутиться, если и родился-то сов­сем недавно? Я думал, ты еще только-только сполз с колен ма­тери и учишься ходить...

Подивился богатырь, похвалил резвость гнедого коня, а по­том говорит:

—  Ну, если ты и в самом деле Иван Иваныч, давай будем силой меряться. Сначала каждый из нас на сто верст отпятит­ся, а уж потом поскачем друг другу навстречу и сразимся. Кто кого с коня сшибет, тот и будет настоящим богатырем.

Разъехались в разные стороны на сто верст богатыри, по­том понеслись друг другу навстречу, сшиблись, и выбил Иван из седла Лазаря Лазарича.

Тот пощады запросил:

—  Оставь мне жизнь, буду твоим названным меньшим бра­том.

Подал руку побежденному богатырю Иван, поднял с земли, и поехали они вместе к царю Солнца.

Еще издали увидел царь Солнца в подзорную трубу двух богатырей и выслал против них целое войско. Иван Иваныч со своим меньшим братом Лазарем Лазаричем разбили войско до последнего солдата и, как ни в чем не бывало, продолжили свой путь.

Царь с царицей в страхе попрятались. А дочь поду­мала: «Меня-то, наверно, не тронут», — и вышла навстречу бо­гатырям.

Подъезжают Иван Иваныч с Лазарем Лазаричем к царскому дворцу, видят на крыльце царскую дочь. И впрямь двенадцать сарафанов на ней и через все двенадцать тело видно, через те­ло кости видны, а сквозь кости мозг просвечивает.

—  Эх, Иван, Иван, — качает головой царевна, — стоило ли из-за меня столько войска губить?!

—  А зачем надо было твоему отцу то войско против нас высылать? — сказал Иван Иваныч. — Пусть радуется, что жив остался. Куда со страху спрятался, зови его.

Позвала царевна отца с матерью. В тот же день и свадьбу играть начали. Лазарь Лазарич со стороны жениха дружкой был. А Иван сидел рядом с царевной и ее необыкновенной кра­сотой любовался.

Три дня свадебный пир продолжался. А на четвертый день, когда Иван остался со своей молодой женой наедине, она ему сказала:

—  Все считают меня красавицей, а ведь дочь царя Салтана куда красивее меня.

Обидно стало Ивану: если так, зачем, спрашивается, он с Лазарем Лазаричем целое войско положили? А еще и захотелось ему увидеть девушку, которая была бы красивее дочери царя Солнца.

—  Не знаю, увидимся мы еще или нет, а сейчас я ухожу от тебя, прощай, — сказал он молодой жене, сел на коня и вместе с Лазарем Лазаричем уехал.

Долго ли, коротко ли едут богатыри, во владения царя Салтана приехали. Увидел их царь Салтан в подзорную трубу, собрал военный совет и на том совете было решено выслать на­встречу богатырям войско. Какой-нибудь час продолжалась битва, и все войско под мечами богатырей легло на месте.

Поглядел еще раз царь Салтан в свою подзорную трубу, видит — было войско и нет его. Схватился за голову Салтан: что делать? Думал-думал, ничего не придумал. Вместе с цари­цей спрятался во дворце, а дочь послал встречать богатырей.

Подъехали богатыри к царскому дворцу, неописуемой кра­соты царевна выходит им навстречу. И то же самое, что им уже приходилось слышать, говорит:

—  Эх, Иван, стоило из-за меня губить целое войско?

—  Не посылал бы отец того войска, оно бы целым было, — ответил Иван. — Отцу эти слова говори.

—  Теперь вижу: ты не только храбрый, но и умный, и я со­гласна выйти за тебя замуж,— сказала царевна.

—  Я все делаю по одному разу, — ответил Иван. — Один раз родился, один раз женился, второй — не могу. Вот у меня меньшой брат есть — выходи за него замуж.

Взглянула дочь царя Салтана на Лазаря Лазарича — чем не жених? — согласилась. Ну, а о богатыре и говорить не надо — где еще он найдет такую писаную красавицу: у нее сквозь две­надцать сарафанов не только все тело видно — видно еще и как кровь от сердца по жилочкам бежит...

Позвала царевна родителей, и в тот же день жених с невес­той сели за свадебный стол.

Иван после свадьбы попрощался с молодыми и поехал своей дорогой дальше.

Едет и думает: есть ли на свете еще хоть один такой же бо­гатырь, как он, или нет? И только он так подумал, увидел у дороги большую-пребольшую Голову в шлеме. «Может, разо­гнаться да растоптать конем?» — пришло ему в голову. Но в это время Голова так рявкнула, что земля кругом задрожала и сам Иван едва на коне удержался:

—  И не думай, Иван, не тебе меня пересилить!

—  Кто же тебя пересилит, если не я? — смело спросил Иван.

—  Если даже сам волшебный царь пошлет на меня за семь­сот верст отсюда огонь, и то за пятьсот верст огонь погаснет.

Сообразил Иван, что ссориться ему с Головой не с руки, лучше держаться вместе, заодно.

—  Если ты в себе такую силу чувствуешь, — сказала Голова, — я тебе скажу, куда ее приложить можно.

—  Скажи, — ответил Иван.

—  Поезжай к волшебному царю и сослужи вот какую службу, — так начала Голова. — Царь выйдет к тебе навстречу и спросит: зачем пожаловал? А ты скажи, пришел в гости. Если в гости, то проходи в дом, предложит хозяин, чай пить бу­дем. А потом он скажет, что у него есть сад с золотыми ябло­ками и поведет тебя туда. Ты соглашайся: айда, скажешь, по­смотрим. Но только выходи в сад при всем том, в чем ты к волшебному царю приедешь. Сабля у тебя есть, ты ее пристегни на пояс с левой стороны, а из-под меня возьми обоюдоострый меч и держи его в правой руке. Если хозяин спросит, почему ты так по-военному одетый и вооруженный с ним в сад идешь, ты ответь, что все, мол, наши войска так ходят и ты хочешь показать людям, как и чем вооружены наши войска. А как только выйдешь с ним в сад, сразу же заруби его и вынь сердце из груди.

Взял Иван у Головы обоюдоострый меч и поехал на своем гнедом коне к волшебному царю.

Долго ли, коротко ли ехал — в волшебное царство приехал. Такого дворца, в каком жил волшебный царь, видеть Ивану еще не приходилось — так он был богат и прекрасен.

Царь вышел навстречу Ивану, спрашивает:

—  Зачем пожаловал?

—  В гости пришел, — отвечает Иван.

—  Если в гости — проходи в дом, гостем будешь, — говорит волшебный царь.

Вошли они во дворец. Усадил царь Ивана за стол, всякими яствами уставленный, пьют чай, разговаривают:

—  У меня есть сад с золотыми яблоками, хочешь посмот­реть? — спрашивает хозяин.

—  Отчего же не посмотреть, — отвечает Иван. — Айда, по­смотрим.

Когда выходили из гостиной комнаты, Иван повесил на пояс оставленную у двери саблю, взял в руку обоюдоострый меч.

—  Зачем ты все это с собой берешь? — спросил царь.

—  А у нашего русского царя все солдаты в таком снаря­жении ходят, — ответил Иван, — вот я и хочу твоим боярам да генералам показать.

Вышли они в сад. На деревьях и в самом деле золотые яб­локи висят. Но Иван не столько на яблоки смотрит, сколь удоб­ный момент выбирает, чтобы незаметно на волшебного царя свой обоюдоострый меч поднять. Выбрал такую минуту, зару­бил волшебного царя, вынул из груди сердце и в платок завер­нул.

Дело сделано, можно и назад, к Голове, возвращаться. Прискакал Иван к Голове, развернул платок с сердцем вол­шебного царя. Обрадовалась Голова, духом воспрянула:

—  Теперь, добрый молодец, сослужи мне вторую службу — принеси мое туловище.

Сказала Голова, где ее туловище лежит. Пошел туда Иван — гора горой лежит, не сразу сообразишь, как к этой горе и подступиться. Позвал Иван к себе на помощь коня, прита­щили они туловище к Голове. После этого взял он жир с серд­ца волшебного царя, помазал тем жиром голову и туловище и соединил их.

Опять Голова стала богатырем. Поблагодарил богатырь Ивана за службу и говорит:

—  Это царь Змей Горыныч, когда я спал, мою голову от туловища отделил. Теперь пойдем, отомстим ему.

Согласился Иван идти с богатырем — вдвоем все лучше, чем одному. Да и со Змеем Горынычем охота силой померяться.

Пришли они во владения царя Змея. Вышел им навстречу Змей Горыныч и вместо «здравствуй» сразу же:

—  Зачем пришли? Чтобы я съел вас обоих?

—  Не съешь, подавишься, — отвечает ему Иван.

—  Этого богатыря я знаю, — показал на Иванова товарища Змей, — а тебя вижу в первый раз. Ты что, тоже богатырь?

—  Да, богатырь, — отвечает Иван.

—  Ну пусть вы оба богатыри, а все равно не вам со мной тягаться, — бахвалится Змей Горыныч.

—  Если не нам, так кому же с тобой бороться? — допыты­вается Иван.

—  А тот, с кем я буду силой меряться, еще только недавно родился, еще только с колен матери, наверно, слез и ходить учится, — отвечает Змей.

—  Уж не про богатыря Ивана Иваныча ли ты говоришь? — догадался Иван.

—  Про него самого, — подтвердил Змей.

—  Так вот он перед тобой и стоит, — Иван сделал шаг впе­ред.

—  Что же, если не врешь, будем биться, — согласился Змей. — Только сначала давай покурим.

Сели, закурили. У Змея Горыныча двенадцать голов и он сразу двенадцать цигарок курит. Иван — одну, богатырь Голо­ва — ни одной.

Покурили.

—  Теперь начнем, — говорит Змей. — Ты — первый.

—  Не я, а ты бахвалился, ты и начинай, — отвечает Иван.

—  Ты — мой гость, тебе почет и уважение, — настаивает Змей.

Не стал больше препираться Иван, размахнулся обоюдоострым мечом и за один раз одиннадцать голов Змея срубил.

Остался Змей с одной головой; и совсем мертвым себя счи­тать не считает, и живым — тоже.

—  Отруби, Иван Иваныч, и двенадцатую, чтобы мне не му­читься, — просит он богатыря.

—  Скажи, что у тебя в доме самое дорогое, тогда и отруб­лю, — отвечает Иван.

—  За дверью стоит одиннадцатисаженной толщины чугунный столб, — сказал Змей, — под этим столбом — стеклянный сун­дук, в том сундуке серебряный свисток. Если свистнешь в этот свисток — все кругом зазвенит-запоет на семьдесят семь голо­сов. Дороже этого свистка у меня ничего нет.

Иван отрубил и последнюю голову Змея, а потом вместе с богатырем-Головою пошел в дом. Повалили они чугунный столб, достали из сундука серебряный свисток. Свистнул Иван в тот свисток и все кругом запело-зазвенело на семьдесят семь голосов.

Услышала свисток дочь Змея Горыныча, вышла к богаты­рям, говорит:

—  Осилил ты, Иван, моего отца-батюшку, теперь можешь брать меня в жены.

—  Один раз я уже женат, второй раз не могу, — отвечает

Иван. — Вот пришел со мной богатырь Голова, выходи за него, а я у вас на свадьбе посаженным отцом буду.

Взглянула дочь Змея Горыныча на Иванова товарища — чем не жених? — согласилась.

Сыграли свадьбу, Иван попрощался с молодыми и поехал дальше своей дорогой.

Едет он и сам с собой рассуждает:

—  Со всеми богатырями в окрестных царствах-государствах силой я померялся, всех победил. Не хватит ли по белу свету шататься? Не сделаться ли в каком-нибудь царстве-государстве царем — а для меня это так же просто, как два раза чихнуть — и не пожить ли спокойно, делая людям добрые дела?

Оказано — сделано. Стал Иван царем, построил себе не­обыкновенной красоты дворец, живет-поживает, своим царством по справедливости управляет.

Долго ли, коротко ли он так пожил, однажды вышел на балкон, посмотрел окрест в подзорную трубу — всадника на своем царском поле увидел.

—  Кто это мое поле конем топчет? — подивился смелости того человека царь Иван. — Пойду-ка посмотрю на храбреца.

Встретил он пришельца и только хотел спросить, кто он и откуда, как увидел на безымянном пальце правой руки знако­мое обручальное кольцо. Такими кольцами обменялись они с женой, когда их венчали.

—  Где ты нашел это кольцо, добрый молодец? — спросил царь Иван у приезжего.

—  Мать подарила, — ответил тот. Удивился и обрадовался царь Иван:

—  Выходит, ты — мой сын, а я — твой отец. Вот погляди, у меня на этом же пальце второе такое кольцо.

Обрадовался и сын, что встретил отца. Обнялись они, поце­ловались, а потом сын говорит:

—  Напал на нас царь Салтан со своим войском, мать вместе с дедушкой и бабушкой в темнице запер и глаза им выко­лол, меня тоже едва жизни не лишил.

—  Как же так? — вскричал царь Иван. — Салтанов зять — мой меньшой брат Лазарь Лазарич — не мог такого допустить!

—  Лазарь Лазарич, говорит, поехал тебя, старшего брата, навестить, а Салтан тем временем на нас и напал, — сказал сын.

Царь Иван накормил-напоил сына, а потом они сели на коней и поскакали в царство вероломного Салтана.

Салтаново войско как только завидело царя-богатыря Ива­на, так сразу же, без боя, сдалось в плен. Самому Салтану пришлось головой поплатиться за свое вероломство.

А когда освободили из темницы жену Ивана и ее родителей, смазали им глаза жиром сердца волшебного царя, и они стали видеть даже лучше, чем раньше.

После этого съездил Иван и за своими родителями, привез их в свой царский дворец и еще долго, говорят, царствовал. Весь свет знал царя-богатыря, молва о нем и до наших дней, как видите, докатилась.

Чувашские сказки. 2-е изд. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1984 г. — 160 с. Перевод Семена Ивановича Шуртакова.