Дорогой обед

Трое прохожих пообе­дали на постоялом дворе и отправились в путь.

—  А что, ребята, ведь мы, кажется, дорого за обед заплатили?

—  Ну, я хоть и дорого заплатил, — сказал один, — зато недаром!

—  А что?

—  А разве вы не приметили? Только хозяин засмотрится, я сейчас схвачу из солоницы горсть соли, да в рот, да в рот!

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

Иванушко-дурачок

Был-жил старик со ста­рухою; у них было три сына: двое умные, тре­тий — Иванушко-дурачок. Умные-то овец в поле пасли, а дурак ничего не делал, все на печке сидел да мух ловил.

В одно время наварила старуха аржаных клецок и говорит дураку:

—  На-ка, снеси эти клецки братьям; пусть по­едят.

Налила полный горшок и дала ему в руки; по­брел он к братьям.

День был солнечный; только вышел Иванушко за околицу, увидел свою тень сбоку и думает:

«Что это за человек? Со мной рядом идет, ни на шаг не отстает; верно, клецок захотел?»

И начал он бросать на свою тень клецки, так все до единой и повыкидал; смотрит, а тень все сбоку идет.

—  Эка ненасытная утроба! — сказал дурачок с сердцем и пустил в нее горшком — разлетелись черепки в разные стороны.

Вот приходит с пустыми руками к братьям; те его спрашивают:

—  Ты, дурак, зачем?

—  Вам обед принес.

—  Где же обед? Давай живее.

—  Да вишь, братцы, привязался ко мне доро­гою незнамо какой человек, да всё и поел!

—  Какой такой человек?

—  Вот он! И теперь рядом стоит!

Братья ну его ругать, бить, колотить; отколотили и заставили овец пасти, а сами ушли на деревню обедать.

Принялся дурачок пасти; видит, что овцы раз­брелись по полю, давай их ловить да глаза выди­рать. Всех переловил, всем глаза выдолбил, собрал стадо в одну кучу и сидит себе, радехонек, словно дело сделал. Братья пообедали, воротились в поле.

—  Что ты, дурак, натворил? Отчего стадо слепое?

—  Да почто им глаза-то? Как ушли вы, братцы, овцы-то врозь рассыпались, я и придумал: стал их ловить, в кучу сбирать, глаза выдирать; во как умаялся!

—  Постой, еще не так умаешься! — говорят:

—  Вот вам Иванушко-дурак! Вот вам Иванушко-дурак! Еще вздумали дразнить, негодные!

Воротился домой и говорит братьям:

—  Все искупил, братики!

—  Спасибо, дурак, да где ж у тебя закупки-то?

—  А стол-то бежит, да, знать, отстал, из блюд сестрицы кушают, горшки да корчаги ребятам в лесу на головы понадевал, солью-то пойло лошади посолил, а ложки дразнятся — так я их на дороге покинул.

—  Ступай, дурак, поскорее! Собери все, что раз­бросал по дороге.

Иванушко пошел в лес, снял с обгорелых пней корчаги, повышибал днища и надел на батог корчаг с дюжину всяких — и больших и малых. Несет домой. Отколотили его братья; поехали сами в го­род за покупками, а дурака оставили домовничать. Слушает дурак, а пиво в кадке так и бродит, так и бродит.

—  Пиво, не броди! Дурака не дразни! — гово­рит Иванушко.

Нет, пиво не слушается; взял да и выпустил все из кадки, сам сел в корыто, по избе разъезжает да песенки распевает.

Приехали братья, крепко осерчали, взяли Ива­нушка, зашили в куль и потащили к реке. Поло­жили куль на берегу, а сами пошли прорубь осматривать.

На ту пору ехал какой-то барин мимо на тройке бурых; Иванушко и ну кричать:

—  Садят меня на воеводство судить да рядить, а я ни судить, ни рядить не умею!

—  Постой, дурак, — сказал барин, — я умею и судить и рядить; вылезай из куля!

Иванушко вылез из куля, зашил туда барина, а сам сел в его повозку и уехал из виду. Пришли братья, спустили куль под лед и слушают; а в воде так и буркает.

—  Знать, бурка ловит! — проговорили братья и побрели домой.

Навстречу им, откуда ни возьмись, едет на трой­ке Иванушко, едет да прихвастывает:

—  Вот-ста каких поймал я лошадушек! А еще остался там сивко — такой славный!

Завидно стало братьям, говорят дураку:

—  Зашивай теперь нас в куль да спускай по­скорей в прорубь! Не уйдет от нас сивко...

Опустил их Иванушко-дурачок в прорубь и по­гнал домой пиво допивать да братьев поминать.

Был у Иванушка колодец, в колодце рыба елец, а моей сказке конец.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

Царица-гусляр

В некоем царстве, в не­коем государстве жил-был царь с царицею; пожил он с нею немалое время и задумал ехать в чуже­дальнюю землю. Отдал приказы министрам, попро­щался с женою и отправился в дорогу.

Долго ли, коротко ли — приехал в чужедальнюю землю, а в той земле правил проклятый король. Увидал этот король царя, велел схватить его и по­садить в темницу.

Много у него в темнице всяких невольников; по ночам в цепях сидят, а по утрам надевает на них проклятый король хомуты и пашет пашню до вечера. Вот в такой-то муке прожил царь целые три года и не знает, как ему оттудова вырваться, как дать о себе царице весточку? И выискал-таки слу­чай, написал к ней письмецо.

—  Продавай, — пишет, — все наше имение да приезжай выкупать меня из неволи.

Получила царица письмо, прочитала и восплакала:

—  Как мне выкупить царя? Если сама поеду — увидит меня проклятый король и возьмет к себе заместо жены; если министров пошлю — на них надежи нет!

И что ж она вздумала? Остригла свои косы русые, нарядилась музыкантом, взяла гусли и, ни­кому не сказавшись, отправилась в путь-дорогу дальнюю.

Приходит к проклятому королю на двор и за­играла в гусли, да так хорошо, что век бы слу­шал — не наслушался. Король как услыхал такую славную музыку, тотчас велел позвать гусляра во дворец.

—  Здравствуй, гусляр! Из которой земли ты, из которого царства? — спрашивает король.

Отвечает ему гусляр:

—  Сызмала хожу, ваше величество, по белому свету, людей веселю да тем свою голову кормлю.

—  Оставайся-ка у меня, поживи день, другой, третий; я тебя щедро награжу.

Гусляр остался; день-деньской перед королем играет, а тот все досыта не наслушается. Экая славная музыка! Всякую скуку, всякую тоску как рукой снимает.

Прожил гусляр у короля три дня и приходит прощаться.

—  Что ж тебе за труды пожаловать? — спра­шивает король.

А пожалуй, государь, мне единого неволь­ника, у тебя много в темнице насажено; а мне нужен товарищ в дороге. Хожу я по чужедальным государствам; иной раз не с кем слова вымолвить.

—  Изволь, выбирай себе любого! — сказал ко­роль и повел гусляра в темницу.

Гусляр оглянул заключенных, выбрал себе ца­ря-невольника, и пошли они вместе странствовать. Подходят к своему государству, царь и говорит:

—  Отпусти меня, добрый человек! Я ведь — не простой невольник, я сам царь; сколько хочешь бери выкупу: ни денег, ни крестьян не пожалею.

—  Ступай с богом, — говорит гусляр, — мне тво­его ничего не надо.

—  Ну, хоть в гости ко мне зайди.

—  Будет время — побываю.

Тут они распрощались и пошли каждый своею дорогою.

Царица побежала окольною дорогою, прежде мужа домой поспела, сняла с себя гуслярское платье и нарядилась, как быть следует.

Через час времени закричали, забегали по двор­цу придворные: царь пришел!

Царица к нему навстречу бросилась, а он со всеми здоровается, а на нее и смотреть не хочет. Поздоровался с министрами и говорит:

—  Вот, господа, какова жена у меня! Теперь на шею бросается, а как сидел я в неволе да писал к ней, чтоб все добро продавала да меня выкупа­ла — небось ничего не сделала. О чем же она ду­мала, коли мужа позабыла?

Министры доложили царю:

—  Ваше величество! Как только царица полу­чила ваше письмо, в тот же самый день неизвестно куда скрылася и все это время пропадала; во дворец только сегодня явилась.

Царь сильно разгневался и приказывает:

—  Господа министры! Судите мою неверную жену по правде по истинной. Зачем не хотела меня выкупить? Не видать бы вам своего царя веки вечные, если б не молодой гусляр; за него стану бога молить, ему половину царства не пожалею отдать.

Тем временем царица успела нарядиться гус­ляром, вышла на двор и заиграла в гусли. Царь услыхал, побежал навстречу, схватил музыканта за руку, приводит во дворец и говорит своим при­дворным:

—  Вот этот гусляр, что меня из неволи вы­ручил!

Гусляр сбросил с себя верхнюю одежду — и все тотчас узнали царицу.

Тут царь возрадовался: начал на радостях пир пировать, да так целую неделю и прохлаждался.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

Мудрая дева

Помер старик со ста­рухою, оставался у них сын сирота. Взял его к себе дядя и заставил овец пасти.

Ни много, ни мало прошло времени, призывает дядя племянника, хочет попытать у него ума-раз­ума и говорит ему:

—  Вот тебе сотни баранов, гони их на ярмонку да продай с барышом, чтобы и бараны были целы, и деньги сполна выручены.

Что тут делать! Заплакал бедняга и погнал ба­ранов в чистое поле; выгнал, сел на дороге и за­думался о своем горе. Идет мимо девица:

—  О чем слезы льешь, добрый молодец?

—  Как же мне не плакать? Нет у меня ни отца, ни матери; один дядя, и тот обижает!

—  Какую ж обиду он тебе делает?

—  Да вот послал на ярмонку, велел баранами торговать, да так, чтобы и бараны были целы, и деньги сполна выручены.

—  Ну, это хитрость не великая! Найми-ка ты баб да остриги баранов, а шерсть отнеси на ярмонку и продай; вот у тебя и деньги, и бараны в целости!

Парень так и сделал; продал шерсть, пригнал стадо домой и отдает дяде вырученные деньги.

—  Хорошо, — говорит дядя племяннику, — только ведь ты не своим разумом вздумал это? Чай, тебя научил кто-нибудь?

Парень признался.

—  Шла, — говорит, — мимо девица, она на­учила.

Дядя тотчас приказал закладывать лошадь:

—  Поедем, станем сватать ту девицу. Вот и поехали.

Приезжают прямо на двор, спрашивают: куда лошадь девать?

—  Привяжите до зимы аль до лета! — говорит им девица.

Дядя с племянником думали, думали, не знают, за что привязать; стали у ней спрашивать: до какой зимы, до какого лета?

—  Эх вы, недогадливые! Привяжите к саням, а не то к телеге.

Привязали они лошадь, вошли в избу и сели на лавочку. Спрашивает ее дядя:

—  Ты с кем живешь, девица?

—  С батюшкой.

—  Где ж твой отец?

—  Уехал сто рублей на пятнадцать копеек менять.

—  А когда назад воротится?

—  Если кругом поедет — к вечеру будет, а если прямо поедет — и через три дня не бывать!

—  Что ж это за диво такое? — спрашивает дя­дя. — Неужто и вправду отец твой поехал сто руб­лей на пятнадцать копеек менять!

—  А то нет? Он поехал зайцев травить; зай­ца-то затравит — всего пятнадцать копеек зарабо­тает, а лошадь загонит — сто рублей потеряет.

—  А что значит: ежели он прямо поедет — и в три дня не прибудет, а ежели кругом — к вечеру будет?

—  А то значит, что прямо болотом ехать, а кругом дорогою!

Удивился дядя уму-разуму девицы и сосватал ее за своего племянника.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в обработке В.П. Аникина

Неразгаданная загадка

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик; у него был сын. Ездили они по селам, по городам да торговали помаленьку.

Раз поехал сын в окольные деревни торг вести. Ехал долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, приехал к избушке и попросился ночь ночевать.

—  Милости просим, — отвечала старуха, — только с тем уговором, чтоб ты загадал мне загадку неразгаданную.

—  Хорошо, бабушка!

Вошел в избушку; она его накормила-напоила, в бане выпарила, на постель положила, а сама села возле и велела задавать загадку.

—  Погоди, бабушка; дай подумаю!

Пока купец думал, старуха уснула; он тотчас собрался и вон из избушки.

Старуха услыхала шум, пробудилась — а гостя нет, выбежала на двор и подносит ему стакан с пойлом.

—  Выпей-ка, — говорит, — посошок на дорожку! Купец не стал на дорогу пить, вылил пойло в кувшин и съехал со двора.

Ехал, ехал, и застигла его в поле темная ночь; остановился ночевать под открытым небом.

Стал он думать да гадать, что такое поднесла ему старуха, взял кувшин, налил себе на ладонь, с той ладони помазал плеть, а той плетью ударил коня; только ударил — коня вмиг разорвало!

Поутру налетело на падаль тридцать воронов; наклевались-наелись, да тут же и околели все. Ку­пец пособирал мертвых воронов и развесил по деревьям.

В то самое время ехал мимо обоз с това­рами; увидали приказчики птиц на деревьях, взяли их — поснимали, изжарили и съели: только съе­ли — так мертвые и попадали! Купец захватил обоз и поехал домой.

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — заехал опять к той же старухе ночь ночевать. Она его накормила-напоила, в бане выпарила, на по­стель положила и велит задавать загадку.

—  Хорошо, бабушка, скажу тебе загадку; толь­ко уговор лучше денег: коли отгадаешь — возьми у меня весь обоз с товарами, а коли не отгадаешь — заплати мне столько деньгами, сколько стоит обоз с товарами.

Старуха согласилась.

—  Ну, вот тебе загадка: из стакана в кувшин, из кувшина на ладонь, с ладони на плетку, с плетки на коня, из коня в тридцать воронов, из воронов в тридцать молодцев.

Старуха маялась, маялась, так и не отгадала; делать нечего, пришлось платить денежки.

А купец воротился домой и с деньгами и с товарами и стал себе жить-поживать, добра нажи­вать.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»