Рассказы о мертвецах

Ехал ночью мужик с горшками; ехал, ехал, лошадь у него устала и остановилась как раз против кладбища. Мужик выпряг лошадь, пустил на траву, а сам прилег на одной могиле, только что-то не спится ему. Ле­жал, лежал, вдруг начала под ним могила растворяться; он почуял это и вскочил на ноги.

Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец с гробовою крышкою, в белом саване; вышел и побежал к церкви, положил в дверях крышку, а сам в село.

Мужик был человек смелый, взял гробовую крышку и стал возле своей телеги, дожидается — что будет?

Немного погодя пришел мертвец, хвать — а крышки-то нету, стал по следу добираться, добрался до мужика и говорит:

—  Отдай мою крышку, не то в клочья разорву!

—  А топор-то на что? — отвечает мужик.— Я сам те­бя искрошу на мелкие части!

—  Отдай, добрый человек! — просит его мертвец.

—  Тогда отдам, когда скажешь: где был и что де­лал?

—  А был я в селе, уморил там двух молодых пар­ней.

—  Ну, скажи теперь: как их оживить можно? Мертвец поневоле сказывает:

—  Отрежь от моего савана левую полу и возьми с собой, как придешь в тот дом, где парни уморены, на­сыпь в горшочек горячих угольев и положи туда клочок от савана да дверь затвори: от того дыму они сейчас оживут.

Мужик отрезал левую полу, от савана и отдал гробо­вую крышку.

Мертвец подошел к могиле — могила растворилась, стал в нее опускаться — вдруг петухи закричали, и он не успел закрыться как надо: один конец крышки снару­жи остался.

Мужик все это видел, все приметил. Стало рассве­тать, он запряг лошадь и поехал в село.

Слышит в одном доме плач, крики, входит туда — лежат два парня мертвые.

—  Не плачьте! Я смогу их оживить.

—  Оживи, родимый, половину нашего добра тебе от­дадим, — говорят родичи.

Мужик сделал все так, как научил его мертвец, и парни ожили.

Родные обрадовались, а мужика тотчас схватили, скрутили веревками:

—  Нет, дока! Мы тебя начальству представим, коли оживить сумел, стало быть, ты и уморил-то!

Что вы, православные! Бога побойтесь! — завопил мужик и рассказал все, что с ним ночью было.

Вот дали знать по селу, собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец вы­ходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил, а му­жика знатно наградили и с честью домой отпустили.

*****

Отпустили одного солдата в побывку на родину; вот он шел-шел, долго ли, коротко ли, и стал к своему селу приближаться.

Недалеко от села жил мельник на мельнице; в былое время солдат водил с ним большое знакомство; отчего не зайти к приятелю? Зашел; мельник встретил его лас­ково, сейчас винца принес, стали распивать да про свое житье-бытье толковать. Дело было к вечеру, а как по­гостил солдат у мельника — так и вовсе смерклось. Собирается солдат идти на село, а хозяин говорит:

—  Служивый, ночуй у меня, теперь уж поздно, да, пожалуй, и беды не оберешься.

—  Что так?

—  Бог наказал! Помер у нас страшный колдун, по ночам встает из могилы, бродит по селу и то творит, что на самых смелых страх нагнал! Как бы он и тебя не по­тревожил!

—  Ничего! Солдат — казенный человек, а казенное ни в воде не тонет, ни в огне не горит, пойду, больно хочется с родными поскорей увидаться.

Отправился; дорога шла мимо кладбища. Видит — на одной могиле огонек светит.

—  Что такое? Дай посмотрю.

Подходит, а возле огня колдун сидит да сапоги та­чает.

—  Здорово, брат! — крикнул ему служивый. Колдун взглянул и спрашивает:

—  Ты сюда зачем?

—  Да захотелось посмотреть, что ты делаешь. Колдун бросил свою работу и зовет солдата на свадьбу:

—  Пойдем, брат, погуляем — в селе нонче свадьба!

—  Пойдем!

Пришли на свадьбу, начали их поить, угощать вся­чески. Колдун пил-пил, гулял-гулял и осердился: про­гнал из избы всех гостей и семейных, усыпил повенчан­ных, вынул два пузырька и шильце, ранил шильцем руки жениха и невесты и набрал их крови. Сделал это и говорит солдату:

—  Теперь пойдем отсюда.

Вот и пошли. На дороге солдат спрашивает:

—  Скажи, для чего набрал ты в пузырьки крови?

—  Для того, чтоб жених с невестою померли: завтра никто их не добудится!   Только один я знаю, как их оживить.

—  А как?

—  Надо разрезать у жениха и невесты пяты и в те раны влить опять кровь — каждому свою: в правом кар­мане спрятана у меня кровь жениха, а в левом невестина.

Солдат выслушал, слова не проронил, а колдун все хвалится:

—  Я, — говорит, — что захочу, то и сделаю!

—  Будто с тобой и сладить нельзя?

—  Как нельзя? Вот если б кто набрал на костер осиновых дров во сто возов да сжег меня на этом костре, так, может, и сладил бы со мною! Только жечь меня на­до умеючи: в то время полезут из моей утробы змеи, черви и разные гады, полетят галки, сороки и вороны, их надо ловить да в костер бросать: если хоть один чер­вяк уйдет, тогда ничто не поможет! В том червяке я ускользну!

Солдат выслушал и запомнил. Говорили, говорили и дошли, наконец, до могилы.

—  Ну, брат, — сказал колдун,— теперь я тебя разор­ву; а то ты все расскажешь.

—  Что ты, образумься! Как меня рвать? Я богу и государю служу.

Колдун заскрипел зубами, завыл и бросился на солда­та, а тот выхватил саблю и стал наотмашь бить. Дра­лись, дрались, солдат почти из сил выбился; эх, думает, ни за грош пропал!

Вдруг запели петухи — колдун упал бездыханен. Солдат вынул из его карманов пузырьки с кровью и по­шел к своим родичам.

Приходит, поздоровался, родные спрашивают:

—  Не видал ли ты, служивый, какой тревоги?

—  Нет, не видал.

—  То-то! А у нас на селе горе: колдун ходить пова­дился.

Поговорили и легли спать; наутро проснулся солдат и начал спрашивать:

—  Говорят, у вас свадьба где-то справляется?

Родные в ответ:

—  Была свадьба у одного богатого мужика, только и жених и невеста нынешней ночью померли, а отчего — неизвестно.

—  А где живет этот мужик?

Указали ему дом; он, не говоря ни слова, пошел туда; приходит и застает все семейство в слезах.

—  О чем горюете?

—  Так и так, служивый!

—  Я могу оживить ваших молодых, что дадите?

—  Да хоть половину именья бери!

Солдат сделал так, как научил его колдун, и оживил молодых; вместо плача начались радость, веселье.

Солдата и угостили и наградили. Он налево кругом и марш к старосте, наказал ему собрать крестьян и приготовить сто возов осиновых дров.

Вот привезли дрова на кладбище, свалили в кучу, вытащили колдуна из могилы, положили в костер и зажгли; а кругом народ обступил — все с метлами, лопатами, кочергами. Костер облился пламенем, начал и колдун гореть; утроба его лопнула, и полезли оттуда змеи, черви и разные гады, и полетели оттуда вороны, сороки и галки; мужики бьют их да в огонь бросают, ни одному червяку не дали ускользнуть. Так колдун и сгорел! Солдат тотчас собрал его пепел и развеял по ветру.

С того времени стала на селе тишина; крестьяне от­благодарили солдата всем миром; он побыл на родине, нагулялся досыта и воротился на царскую службу с де­нежками. Отслужил свой срок, вышел в отставку и стал жить-поживать, добра наживать, худа избывать.

*****

Отпросился солдат в отпуск — родину навестить, родителей повидать, и пошел в дорогу. День шел, другой шел, на третий забрел в дремучий лес. Где тут ноче­вать? Увидал — на опушке две избы стоят, зашел в крайнюю и застал дома одну старуху.

—  Здравствуй, бабушка!

—  Здравствуй, служивенькой!

—  Пусти меня ночь переспать.

—  Ступай, только тебе здесь беспокойно будет.

—  Что? Али тесно у вас? Это, бабушка, ничего, сол­дату немного места надо, где-нибудь в уголок прилягу, только бы не на дворе!

—  Не то, служивенькой! На грех пришел ты...

—  На какой грех?

—  А вот на какой: в соседней избе помер недавно старик — большой колдун, и таперича каждую ночь ры­щет он по чужим домам да людей ест.

—  Э, бабушка, бог не выдаст, свинья не съест. Солдат разделся, поужинал и полез на полати, лег отдыхать, а возле себя тесак положил. Ровно в двена­дцать часов попадали все запоры и растворились все двери, входит в избу покойник в белом саване и бросился на старуху.

—  Ты, проклятый, зачем сюда? — закричал на него солдат.

Колдун оставил старуху, вскочил на полати и давай с солдатом возиться. Тот его тесаком рубил, рубил, все пальцы на руках поотбивал а все не может поправиться. Крепко они сцепились, и оба с полатей на пол грохну­лись; колдун под низ, а солдат наверх попал, схватил его за бороду и до тех пор угощал тесаком, пока пету­хи не запели. В ту самую минуту колдун омертвел, лежит, не тронется, словно деревянная колода.

Солдат вытащил его на двор и бросил в колодезь — головой вниз, ногами кверху. Глядь: на ногах у колдуна славные новые сапоги, гвоздями убиты, дегтем смазаны! «Эх, жаль, так задаром пропадут, — думает солдат, — дай-ка я сниму их!» Снял с мертвого сапоги и воротился в избу.

—  Ах, батюшка служивенькой, — говорит старуха, — зачем ты с него сапоги-то снял?

—  Дак неужли ж на нем оставить? Ты смотри: какие сапоги-то! Кому не надо — рубль серебра даст, а я ведь человек походный, мне они очень пригодятся!

На другой день простился солдат с хозяйкой и пошел дальше, только с того самого дня — куда он ни зайдет на ночлег, ровно в двенадцать часов ночи является под окно колдун и требует своих сапог.

—  Я, — грозит, — от тебя нигде не отстану, всю доро­гу с тобой пройду, на родине не дам отдыху, на службе замучу!

Не выдержал солдат: — Да что тебе, проклятый, надобно?

—  Подай мои сапоги! Солдат бросил в окно сапоги:

—  На, отвяжись от меня, нечистая сила!

Колдун подхватил свои сапоги, свистнул и с глаз пропал.

*****

В стародавние годы жили-были в одной деревне два молодых парня; жили они дружно, вместе по беседам ходили, друг друга за родного брата почитали. Сделали они между собой такой, уговор: кто из них станет вперед жениться, тому звать своего товарища на свадьбу, жив ли он будет, помрет ли — все равно.

Через год после того заболел один молодец и помер, а спустя несколько месяцев задумал его товарищ женить­ся. Собрался со всем родством своим и поехал за не­вестою.

Случилось им ехать мимо кладбища, вспомнил же­них своего приятеля, вспомнил старый уговор и велел остановить лошадей.

—  Я, — говорит, — пойду к своему товарищу на моги­лу, попрошу его к себе на свадьбу погулять, он был мне верный друг!

Пошел на могилу и стал звать:

—  Любезный товарищ! Прошу тебя на свадьбу ко мне.

Вдруг могила растворилась, покойник встал и вы­молвил:

—  Спасибо тебе, брат, что исполнил свое обещание! На радостях взойди ко мне, выпьем с тобой по стакану сладкого вина.

—  Зашел бы, да поезд, стоит, народ дожидается. Покойник отвечает:

—  Эх, брат, стакан ведь недолго выпить.

Жених спустился в могилу; покойник налил ему ча­шу вина, он выпил — и прошло целых сто лет.

—  Пей, милый, еще чашу!

Выпил другую — прошло еще двести лет.

—  Ну, дружище, выпей и третью да ступай с богом, играй свою свадьбу!

Выпил третью чашу — прошло триста лет.

Покойник простился с своим товарищем; гроб закрылся, могила заровнялась. Жених смотрит: где было кладбище, там стала пустошь: нет ни дороги, ни срóд­ников, ни лошадей, везде поросла крапива да высокая трава. Побежал в деревню — и деревня уж не та: дома иные, люди все незнакомые. Пошел к священнику — и священник не тот; рассказал ему, как и что было. Священник начал по книгам справляться и нашел, что триста лет тому назад был такой случай: в день свадьбы отправился жених на кладбище и пропал, а невеста его вышла потом замуж за другого.

Из сборника «Русские народные сказки», под редакцией И. Киндер