Снежная королева

История третья

Цветник женщины, умевшей колдовать

А что же было с Гердой, когда Кай исчез? И куда он пропал? Никто этого не знал.

Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота.

Много было пролито слез; горько и долго плакала Герда. Наконец порешили, что Кай умер: утонул в реке, протекавшей за городом. Долго тянулись мрачные зимние дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнце.

—  Кай умер и больше не вернется! — сказала Герда.

—  Не верю! — отвечал солнечный свет.

—  Он умер и больше не вернется! — повторила она ласточкам.

—  Не верим! — ответили они.

Потом и сама Герда не стала этому верить.

—  Надену-ка я свои красные башмачки (Кай ни разу еще не видал их), — сказала она однажды утром, — да пойду к реке спрошу про него.

Было еще очень рано. Она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинешенька за город, прямо к реке.

—  Правда, что ты взяла моего названного братца? — спросила Герда. — Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты отдашь мне его назад!

И девочке показалось, что волны как-то странно кивают ей. Тоща она сняла свои красные башмачки — самое драгоценное, что у нее было, — и бросила их в реку. Но Они упали как раз у берега, и волны сейчас же выбросили их — река как-будто не хотела брать у девочки ее драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же поду­мала, что бросила башмачки недостаточно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмачки в воду. Лодка не была привязана и от ее движения стала медленно отплывать от берега. Девочка хотела поскорее спрыгнуть на берег, но пока она переходила с кормы на нос, лодка уже отошла далеко от берега и быстро понеслась по течению.

Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но ни­кто, кроме воробьев, не слышал ее криков. Воробьи же не могли перенести ее на сушу и только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая ее утешить:

—  Мы здесь! Мы здесь!

Лодку уносило все дальше. Герда сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.

«Может быть, река несет меня к Каю!» — подумала Герда, повесе­лела, встала на ноги и долго-долго любовалась великолепными зеле­ными берегами.

Но вот лодка доплыла до большого вишневого сада, в котором ютился домик с красными и синими стеклами в окошках и соломенной крышей. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали честь всем, кто проплывал мимо.

Герда закричала им — она приняла их за живых, — но они, понят­но, не ответили ей. Вот она подплыла к ним еще ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала еще громче. Из домика вышла, опираясь на клюку, старая-престарая старушка в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

—  Ах ты, бедная крошка! — сказала старушка. — Как же это ты попала на такую большую быструю реку да забралась так далеко?

С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку своею клюкой, притянула ее к берегу и высадила Герду.

Герда была рада-радешенька, что очутилась наконец на суше, хоть и побаивалась чужой старухи.

—  Ну, пойдем. Расскажи мне, кто ты и как сюда попала, — сказала старушка.

Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка покачивала головою и повторяла: «Гм! Гм!» Когда девочка кончила, то спросила старушку, не видала ли та Кая. И она ответила, что он еще не прохо­дил здесь, но, верно, пройдет, так что девочке пока не о чем горевать; пусть лучше попробует вишен да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее нарисованных в любой книжке с картинками и все умеют рассказывать сказки. Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.

Окна были высоко от пола и все из разноцветных — красных, голубых и желтых — стеклышек; от этого и сама комната была осве­щена каким-то удивительным радужным светом. На столе стояла корзинка с чудесными вишнями, и Герда могла есть их сколько душе угодно. Пока же она ела, старушка расчесывала ей волосы золотым гребешком. Волосы вились кудрями и золотым сиянием окружали милое, приветливое, круглое, словно роза, личико девочки.

—  Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! — сказа­ла старушка. Вот увидишь, как ладно мы заживем с тобой!

И она продолжала расчесывать кудри девочки, и чем дольше чеса­ла, тем больше Герда забывала своего названного братца Кая,— ста­рушка умела колдовать. Она не была злой колдуньей и колдовала только изредка, для своего удовольствия; теперь же ей очень захоте­лось оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те, как стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда при виде этих роз вспомнит о своих розах, а там и о Кае, да и убежит от нее.

Затем она повела Герду в цветник. Тут были цветы всех цветом и всех времен года. Во всем свете не нашлось бы книжки с картинками пестрее, красивее этого цветника. Герда прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишневыми деревья­ми. Тогда ее уложили в чудесную постельку с красными шелковыми перинками, набитыми голубыми фиалками. Девочка заснула, и ей снились такие сны, какие видит разве королева в день своей свадьбы.

На завтра Герде опять позволили играть в великолепном цветнике на солнце. Так прошло много дней. Герда знала теперь каждый цве­точек, но, как ни много их было, ей все-таки казалось, что какого-то недостает, только какого же? Раз она сидела и рассматривала соло­менную шляпу старушки, расписанную цветами; самым красивым из них как раз была роза — та забыла ее стереть, когда загнала живые розы в землю. Вот что значит рассеянность!

—  Как! Тут нет роз? — сказала Герда и сейчас же побежала искать из на грядках.

Долго искала, да так и не нашла их.

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Теплые слезы упали как раз на то место, где стоял прежде один из розовых кустов, и как только они смочили землю, куст мгновенно вырос из нее, такой же цветущий, как прежде.

Герда обвила его ручонками, принялась целовать цветы и вспоми­нала о чудных розах, что цвели у нее дома, и о Кае.

—  Как же я задержалась! — сказала девочка. — Мне ведь надо искать Кая!.. Не знаете ли вы, где он? — спросила она у роз. — Верите ли вы тому, что он умер и не вернется больше?

—  Он не умер! — сказали розы. — Мы ведь были под землею, где все умершие, но Кая меж ними не было.

—  Спасибо вам! — сказала Герда и пошла к другим цветам, загля­дывала в их чашечки и спрашивала: — Не знаете ли вы, где Кай?

Но каждый цветок грелся на солнышке и думал только о собствен­ной своей сказке или истории. Много их выслушала Герда, но ни один из цветков не сказал ни слова о Кае.

И Герда пошла к одуванчику, сиявшему в блестящей зеленой траве.

—  Ты, маленькое солнышко! — сказала ему Герда. — Скажи, не знаешь ли, где мне искать моего названного братца?

Одуванчик засиял еще ярче и взглянул на девочку. Какую же песенку спел он ей? Увы! И в этой песенке ни слова не говорилось о Кае!

—  Был первый весенний день, солнце грело и так приветливо светило на маленький дворик. Лучи его скользили по белой соседней стене, и возле самой стены из зеленой травки выглядывали первые желтенькие цветочки, сверкавшие на солнце, словно золотые. Во двор вышла посидеть старушка бабушка. Вот пришла из гостей ее внучка, бедная служанка, и крепко поцеловала старушку. Поцелуй девушки дороже золота — он идет прямо от сердца. Золото на ее губах, золото в сердце, золото и на небе в утренний час! Вот и все! — сказал одуванчик.

—  Бедная моя бабушка! — вздохнула Герда. — Верно, она скучает обо мне. Верно, горюет, как горевала о Кае. Но я скоро вернусь и приведу его с собой. Нечего больше и расспрашивать цветы — от них ничего не добиться, они знают только свои сказки и песенки! — И она побежала в конец сада.

Дверь была заперта, но Герда так долго шатала ржавый засов, что он поддался, дверь отворилась, и девочка так, босоножкой, и пусти­лась бежать по дороге. Раза три оглядывалась она назад, но никто не гнался за нею.

Наконец она устала, присела на камень и огляделась кругом: лето уже прошло, на дворе стояла поздняя осень, а в чудесном саду ста­рушки, где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времен года, этого не было заметно.

—  Господи! Как же я задержалась! На дворе уже осень! Здесь не до отдыха!— сказала Герда и опять пустилась в путь.

Ах, как ныли ее бедные, усталые ножки! Как холодно, сыро было вокруг! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым казался весь мир!

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История вторая - Мальчик и девочка
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Снежная королева

История вторая

Мальчик и девочка

В большом городе, где множество домов и людей, не всем удается отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и поэтому боль­шинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка.

А жили их родители под самой крышей в двух смежных домах. Там, где кровли домов почти сходились, под выступами кровель шел водосточный желоб, и туда как раз были обращены чердачные окошки обеих семей. Таким образом, стоило только перешагнуть с одного желоба на другой — и вы попадали к соседям.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли овощи и небольшие кусты роз — в каждом по одному; кусты чудесно разрастались. Им пришло в голову поставить эти ящики поперек желобов, и словно две цветущие грядки протянулись от одного окна к другому. Из ящиков горох спускался зелеными гирляндами, розовые кусты обрамляли окна и сплетались ветвями, а мальчик и девочка ходили друг к другу по крыше в гости и сидели на скамеечке под розами. Тут они замечательно играли.

Окна зимой зачастую замерзали, и такое общение прекращалось. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замерзшим стеклам — сейчас же оттаивало чудесное отверстие, такое круглое-круглое, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок — это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка: Кай и Герда. Летом они в один прыжок могли очутиться друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а затем под­няться на столько же вверх. На дворе же ветер крутил снег.

—  Это роятся белые пчелки! — говорила старая бабушка.

—  А у них тоже есть королева? — спрашивал мальчик: он знал, что у настоящих пчел есть такая.

—  Есть, — отвечала бабушка. — Она там, где рой всего гуще, она больше всех и никогда подолгу не остается на земле — всегда улетает на черное облако. Часто по ночам кружит она по городским улицам и заглядывает в окошки, и тогда стекла покрываются ледяными узора­ми, словно цветами.

—  Видели, видели! — говорили дети и верили, что все это сущая правда.

—  А Снежная королева не может придти сюда? — спросила однаж­ды девочка.

—  Пусть-ка попробует! — сказал мальчик. — Я посажу ее на теп­лую печку, вот она и растает.

Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Вечером, когда Кай был дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и посмотрел в маленький, оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежин­ки; одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снеж­ных звездочек. Она была так прелестна и нежна, но изо льда, из ослепительного, сверкающего льда, и все же живая! Глаза ее сияли, как звезды, но в них не было ни тепла, ни покоя. Женщина кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный мороз, но затем сделалась оттепель, а там пришла и весна. Солнце светило, зелень опять показалась из земли, ласточки вили под крышей гнезда, окна растворили, и дети снова сидели в своем маленьком садике высоко над всеми этажами.

В то лето розы цвели особенно пышно.

Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели на солнеч­ное сияние и разговаривали с ним. Один раз Кай и Герда рассматри­вали книжку с картинками — зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.

—  Ой! — вскрикнул вдруг мальчик. — Что-то мне попало в глаз и кольнуло прямо в сердце!

Девочка обвила ручонкой его шею; он мигал глазами, но ни в одном ничего не было видно.

—  Должно быть, выскочило, — сказал он.

Но в том-то и дело, что нет. Это был как раз крошечный осколок дьявольского зеркала.

Бедняжка Кай! Теперь его сердце превратится в кусок льда! Боль прошла, но осколок остался.

—  О чем же ты плачешь? — спросил он Герду. — Мне совсем не больно. Какая ты делаешься некрасивая! Фу! — закричал он затем. — Эту розу подтачивает червь. А та совсем искривилась. Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат!

И он толкнул ящик ногою и обломал две розы.

—  Кай, что ты делаешь? — закричала девочка, а он, видя ее испуг, сорвал другую и убежал от миленькой маленькой Герды.

Приносила ли после того ему девочка книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; расска­зывала ли что-нибудь бабушка, он придирался к ее словам. А потом.... дошел и до того, что крался за ней, передразнивая ее походку, стал надевать очки, подражать ее голосу. Выходило очень похоже и сме­шило людей. Скоро мальчик выучился передразнивать всех соседей. Он отлично умел выставить на показ все их странности и недостатки, и люди говорили:

—  Что за голова у этого мальчугана!

А причиной всему был осколок зеркала, что попал ему в глаз, а затем в сердце. Потому-то он и передразнивал даже маленькую Герду, которая любила его всем сердцем.

И забавы его стали теперь совсем мудреными. Раз зимою, когда шел снег, он явился с большим увеличительным стеклом и подставил под снег полу своего синего пальто.

—  Погляди в стекло, Герда, — сказал он.

Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Это было прекрасно.

—  Видишь, как искусно сделано! — сказал Кай. — Это гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой непра­вильной линии! Ах, если бы только они не таяли!

Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною, крикнул Герде в самое ухо: «Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками!» — и убежал.

На площади каталось множество детей. Наиболее смелые привя­зывали свои санки к крестьянским саням и катились таким образом довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый разгар его на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Кай живо привязал к ним свои санки и покатился. Большие сани понеслись по площади и затем свернули в переулок. Сидевший в них человек обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвя­зать свои санки, но человек в шубе кивал ему, и он продолжал ехать.

Вот они выехали за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопья­ми, да так густо, что Кай не мог рассмотреть даже своей вытянутой руки. Мальчик поспешил отпустить веревку, которою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал — никто не услышал его. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал.

Снежные хлопья все росли и превратились под конец в больших белых куриц. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остано­вились, и сидевший в них человек встал. Эта была высокая, стройная, ослепительно белая женщина — Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.

—  Славно проехались! — сказала она. — Но ты совсем замерз — полезай ко мне в медвежью шубу!

И, посадив мальчика в сани, она завернула его в свою шубу. Кай словно опустился в снежный сугроб.

—  Все еще мерзнешь? — спросила она и поцеловала его в лоб.

О! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Каю показалось, что он сейчас умрет... Но это только на одну минуту, а потом, напротив, ему стало хорошо, он даже совсем пере­стал зябнуть.

—  Мои санки! Не забудь мои санки! — спохватился он. Но санки были привязаны на спину одной из белых куриц, которая полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он забыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.

—  Больше я не буду целовать тебя, — сказала она. — А не то зацелую до смерти.

Кай взглянул на нее. Она была так хороша! Более умного, преле­стного лица он не мог себе и представить. Теперь Снежная королева не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда сидела за окном, кивая ему головой.

Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все четыре дейст­вия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он в самом деле знает мало.

В тот же миг Снежная королева подхватила его, и они взвились на черное облако. Буря выла и стонала, словно распевала старинные песни; они летели над лесами и озерами, над морями и полями; под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, летали с криком черные вороны, а над ними сиял большой ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, — днем он спал у ног Снежной королевы.

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История первая, в которой говорится о зеркале, и его осколках
Снежная королева: История третья - Цветник женщины, умевшей колдовать
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Снежная королева

История первая,

в которой говорится о зеркале, и его осколках

Ну, начнем! В конце нашей истории, мы будем больше знать, чем сейчас. Так вот, жил однажды тролль, злющий-презлющий, как сам дьявол. Однажды он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное умень­шалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, так и бросалось в глаза и казалось еще хуже. Прекраснейшие пейзажи выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей — уродами или казались стоящими кверху ногами и без животов, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля — у него была своя школа — рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

—  Только теперь, — говорили они, — можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И они бегали с зеркалом повсюду. Вскоре не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в иска­женном виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба.

Все выше и выше летели они, и вдруг зеркало так перекосило, что вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы и еще гораздо больше осколков наделали, од­нако, несравненно больше вреда, чем само зеркало. Некоторые из них, величиной всего с песчинку, разлетаясь по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каж­дой вещи одно лишь дурное, так как каждый осколок сохранял свой­ство, которым отличалось прежде целое зеркало. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце и это было хуже всего, так как сердце превращалось в кусочек льда. Были между этими осколками и большие — такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были такие осколки, которые пошли на очки; только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее.

Злой тролль хохотал до колик в животе и наслаждался, словно его щекотали. А по свету летало множество осколков зеркала. Послуша­ем же!

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.

Читайте также:
Снежная королева: История вторая - Мальчик и девочка
Снежная королева: История третья - Цветник женщины, умевшей колдовать
Снежная королева: История четвертая - Принц и принцесса
Снежная королева: История пятая - Маленькая разбойница
Снежная королева: История шестая - Лапландка и финка
Снежная королева: История седьмая - Что произошло в чертогах Снежной королевы и что случилось потом