Стойкий оловянный солдатик

Жили-были двадцать пять оловянных солдатиков. Они родились от одной матери — старой оловянной ложки, — а значит, были друг другу родными братьями. Были они красавцы писаные: мундир синий с красным, ружье на плече, взгляд устремлен вперед!

«Оловянные солдатики!» — вот первое, что услыхали братья, когда открылась коробка, в которой они лежали. Это крикнул маленький мальчик и захлопал в ладоши. Ему подарили солдатиков в его день рождения, и он тотчас стал расставлять их на столе. Оловянные солдатики походили друг на друга как две капли воды, и лишь один отличался от своих братьев: у него была только одна нога. Его отливали последним, и олова на него не хватило. Впрочем, он и на одной ноге стоял так же твердо, как другие на двух. И он-то как раз и отличился.

Мальчик расставил на столе своих солдатиков. Там было много игрушек, но красивее всех был чудесный замок из картона, сквозь его маленькие окна можно было заглянуть внутрь и увидеть комнаты. Перед замком лежало зеркальце, оно было совсем как настоящее озеро, а вокруг стояли маленькие деревья. По озеру плавали восковые лебеди, любуясь своим отражением. Все это радовало глаз, но очаровательней всего была девушка, стоявшая на пороге широко раскрытых дверей замка. Она тоже была вырезана из картона. Юбочка ее была из тончайшей кисеи, а коса спускалась с плеча к поясу. Ленточка была прикреплена сверкающей блесткой, очень большой, — она могла бы закрыть все личико девушке. Красавица эта была танцовщица. Она стояла на одной ножке, протянув руки вперед, а другую ногу подняла так высоко, что оловянный солдатик не сразу ее разглядел и сначала подумал, что красотка одноногая, как и он сам.

«Вот бы мне такую жену, — подумал оловянный солдатик. — Только она, наверное, знатного рода,— она живет в замке, а я в коробке, к тому же нас там целых двадцать пять штук. Нет, в коробке ей не место, но познакомиться с ней все же не мешает!» — и, растянувшись во всю длину, он спрятался за табакеркой, тоже стоявшей на столе. Отсюда он мог не отрываясь смотреть на прекрасную танцовщицу, которая все стояла на одной ножке, никогда не теряя равновесия.

Вечером всех других солдатиков уложили обратно в коробку и люди тоже легли спать. Тогда игрушки сами стали играть в гости, потом в войну, а потом устроили бал. Оловянные солдатики завозились в коробке — им тоже захотелось поиграть, но они не могли приподнять крышки. Щелкунчик кувыркался, а грифель пошел пля­сать по аспидной доске. Поднялся такой шум и гам, что проснулась канарейка и тоже заговорила, да еще стихами! Только солдатик и танцовщица не сдвинулись с места. Она по-прежнему стояла на одной ножке, протянув руки вперед, а он застыл с ружьем на плече и ни на минуту не спускал глаз с девушки.

Пробило двенадцать. И вдруг — щелк, щелк! Это раскрылась табакерка. Табака там не было; в ней сидел маленький черный тролль^*, очень искусной работы.

—  Эй, оловянный солдатик! — крикнул тролль. — Перестань пу­чить глаза на плясунью, она слишком хороша для тебя!

Но оловянный солдатик сделал вид, будто ничего не слышит.

—  Ну погоди! Придет утро, увидишь! — сказал тролль.

Утром дети проснулись и переставили оловянного солдатика на окно. И тут — то ли по вине тролля, то ли по вине сквозняка — окно распахнулось и наш солдатик полетел кувырком с третьего этажа. Вот страшно-то было! Он упал на голову, а его каска и штык застряли между булыжниками, — и он так и остался стоять на голове, задрав ногу кверху.

Служанка и младший из мальчиков сейчас же выбежали на улицу искать солдатика. Искали, искали, чуть было не раздавили его и все-таки не нашли. Крикни солдатик: «Я тут!» — они, конечно, уви­дели бы его, однако он считал неприличным громко кричать на улице, будучи в мундире.

Пошел дождь, и шел все сильней и сильней и хлынул, как из ведра, а когда перестал, на улицу выбежали уличные мальчишки. Их было двое, и один из них сказал:

—  Смотри, вон оловянный солдатик. Давай-ка отправим его в плавание!

Они сделали из газеты лодочку, поставили в нее оловянного сол­датика и пустили ее по водосточной канавке. Лодочка плыла, а маль­чишки бежали рядом и хлопали в ладоши. Боже ты мой! Как бились волны о стенки канавки, какое сильное в ней было течение! Да и немудрено, ведь ливень был славный! Лодочка то ныряла, то взлетала на гребень волны, то вертелась, и оловянный солдатик вздрагивал; но он был стойкий и все так же невозмутимо смотрел вперед, держа ружье на плече.

Вот лодочка подплыла под мостик, и стало так темно, что солда­тику показалось, будто он снова попал в свою коробку.

«Куда это меня несет? — думал он. — Это все проделки тролля! Вот если бы в лодочке со мной сидела маленькая танцовщица, тогда пус­кай бы хоть и вдвое темнее было».

В эту минуту из-под мостика выскочила большая водяная кры­са,— она здесь жила.

—  А паспорт у тебя есть? — крикнула крыса. — Предъяви паспорт.

Но оловянный солдатик молчал и еще крепче прижимал к себе ружье. Лодочка плыла все дальше, а крыса плыла за ней. Ох, как она скрежетала зубами, крича встречным щепкам и соломинкам:

—  Держите его! Держите! Он не уплатил дорожной пошлины, не предъявил паспорта!

Лодочку понесло еще быстрее, скоро она должна была выплыть из-под мостика — оловянный солдатик уже видел свет впереди, — но тут раздался грохот до того страшный, что, услышав его, любой храб­рец задрожал бы от страха. Подумать только: канавка кончалась, и вода падала с высоты в большой канал! Оловянному солдатику грози­ла такая же опасность, какой подверглись бы мы, если бы течение несло нас к большому водопаду.

Но лодка выплыла из-под мостика, и ничто уже не могло ее оста­новить. Бедный солдатик держался все так же стойко, даже глазом не моргнул. И вдруг лодка завертелась, потом наклонилась, сразу на­полнилась водой и стала тонуть. Оловянный солдатик уже стоял по шею в воде, а лодка все больше размокала и погружалась все глубже; теперь вода покрыла солдатика с головой. Но он думал о прелестной маленькой танцовщице, которую ему не суждено больше увидеть!

В последнюю минуту вспомнил он солдатскую песню:

Шагай вперед, всегда вперед!
Тебя за гробом слава ждет!

Бумага совсем размокла, прорвалась, и солдатик уже стал тонуть, но в этот миг его проглотила большая рыба.

Ох, как темно было у нее в глотке! Еще темней, чем под мостиком, и в довершение всего так тесно! Но оловянный солдатик и тут держал­ся стойко — он лежал, вытянувшись во всю длину, с ружьем на плече.

А проглотив его, рыба стала неистово метаться, бросаясь из сторо­ны в сторону, но вскоре затихла. Прошло некоторое время, и вдруг во тьме, окружавшей солдатика, молнией блеснуло что-то блестящее, потом стало совсем светло и кто-то громко воскликнул: «Оловянный солдатик!»

Вот что произошло: рыбу поймали и снесли на рынок, а там кто-то купил ее и принес на кухню, где кухарка разрезала рыбу острым ножом, увидев солдатика, взяла его двумя пальцами за талию и от­несла в комнату. Вся семья собралась посмотреть на удивительного человечка, который совершил путешествие в рыбьем брюхе, но оло­вянный солдатик не возгордился.

Его поставили на стол, и вот — чего только не бывает на свете! — солдатик опять очутился в той же самой комнате, где жил раньше, и увидел знакомых ему детей. Те же игрушки по-прежнему стояли на столе, и тот же чудесный замок с прелестной маленькой танцовщи­цей. Она все так же прямо держалась на одной ножке, высоко подняв другую, — ведь она тоже была стойкая! Все это так растрогало оловян­ного солдатика, что из глаз его чуть не покатились оловянные слезы. Но плакать солдату не полагается, и он только посмотрел на танцов­щицу, — а она на него. Но ни он, ни она не вымолвили ни слова.

Вдруг один из малышей схватил солдатика и швырнул его прямо в печку — неизвестно зачем; должно быть, его подучил злой тролль, сидевший в табакерке.

Теперь солдатик стоял в топке, освещенный ярким пламенем, и было ему нестерпимо жарко; он чувствовал, что весь горит, — но что сжигало его — пламя или любовь, этого он и сам не знал. Краски на нем полиняли, — но было ли то от горя или же они сошли еще во время его путешествия, этого тоже никто не знал. Он не сводил глаз с маленькой танцовщицы, она тоже смотрела на него, и он чувствовал, что тает, однако все еще стоял прямо, с ружьем на плече. Но вдруг дверь в комнату распахнулась, сквозняк подхватил танцовщицу, и она, как мотылек, впорхнула в печку, прямо к оловянному солдатику, вспыхнула ярким пламенем — и ее не стало. Тут оловянный солдатик совсем расплавился. От него остался только крошечный кусочек оло­ва.

На следующий день служанка, выгребая золу, нашла в топке оло­вянное сердечко. А от танцовщицы осталась только блестка. Но она уже не сверкала — почернела как уголь.

* Тролль — сказочное существо (дат.)

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.