Свинопас

Жил-был бедный принц. Королевство у него было маленькое-пре­маленькое, а ему хотелось жениться. Разумеется, с его стороны было слишком смело спросить дочь императора: «Пойдешь за меня?» Впро­чем, он косил славное имя и знал, что сотни принцесс с благодарно­стью ответили бы на его предложение согласием. Да вот, поди знай, что взбредет в голову императорской дочке!

Послушаем же, как было дело.

На могиле у отца принца вырос розовый куст несказанной красо­ты; цвел он только раз в пять лет, и тогда распускалась на нем одна-единственная роза. Зато она разливала такой сладкий аромат, что, впивая его, можно было забыть все свои горести и заботы. Еще имел принц соловья, который пел так дивно, словно у него в горлышке были собраны все чудеснейшие мелодии, какие только есть на свете. И роза и соловей предназначены были в дар принцессе; их положили в боль­шие серебряные ларцы и отослали ей.

Император велел принести ларцы прямо в большую залу, где принцесса играла со своими фрейлинами в кости; других занятий у нее не было. Увидав большие ларцы с подарками, она радостно захло­пала в ладоши.

—  Ах, если бы тут была маленькая киска! — сказала она. Но из ларца вынули прелестную розу.

—  Ах, как это мило сделано! — сказали все фрейлины.

—  Больше, чем мило! — сказал император. — Это прямо-таки чуд­но!

Но принцесса потрогала розу и чуть не заплакала.

—  Фи, папа! — сказала она. — Она не искусственная, а настоящая!

—  Фи! — повторили все придворные. — Настоящая! Подождем сердиться! Посмотрим вначале, что в другом ларце! — возразил император.

И вот из ларца появился соловей и запел так чудно, что нельзя было найти какого-нибудь недостатка.

—  Superbe! Charmant!^*— сказали фрейлины; все они болтали по-французски, одна хуже другой.

—  Как эта птичка напоминает мне органчик покойной императ­рицы!— сказал один старый придворный.— Да, тот же тон, та же манера!

—  Да! — сказал император и заплакал, как ребенок.

—  Надеюсь, птица не настоящая? — спросила принцесса.

—  Настоящая! — ответили ей доставившие подарки послы.

—  Так пусть она летит! — сказала принцесса, не позволив принцу самому явиться к ней.

Но принц не унывал: он вымазал себе все лицо черной и бурой краской, нахлобучил шапку и постучался во дворец.

—  Здравствуйте, император! — сказал он. — Не найдется ли у вас для меня какого-нибудь местечка?

—  Много вас тут ходит! — ответил император. — Впрочем, погоди, мне нужен свинопас! У нас пропасть свиней!

И вот принца утвердили придворным свинопасом и отвели ему жалкую, крошечную каморку рядом со императорскими свиньями. День-деньской просидел он за работой и к вечеру смастерил чудесный горшочек. Горшочек был весь увешан бубенчиками, и когда в нем что-нибудь варили, бубенчики названивали старую песенку:

Ах, мой славный, Августин,
Все прошло, прошло, прошло!

Занимательнее же всего было то, что, держа руку над подымав­шимся из горшочка паром можно было узнать, какое у кого в городе готовилось кушанье. Да уж, горшочек был не чета какой-нибудь розе!

Вот принцесса отправилась со своими фрейлинами на прогулку и вдруг услыхала мелодичный звон бубенчиков. Она сразу же остано­вилась и вся просияла: она тоже умела наигрывать на фортепиано «Ах, мой славный Августин». Только эту мелодию она и наигрывала, зато одним пальцем.

—  Ах, ведь и я это играю! — сказала она. — Так свинопас-то у нас образованный! Слушайте, пусть кто-нибудь из вас пойдет и спросит у него, что стоит этот инструмент.

Одной из фрейлин пришлось надеть деревянные башмаки и пойти на задний двор.

—  Что возьмешь за горшочек? — спросила она.

—  Десять поцелуев принцессы! — отвечал свинопас.

—  Как можно! — сказала фрейлина.

—  А дешевле нельзя! — отвечал свинопас.

—  Ну что он сказал? — спросила принцесса.

—  Право и передать нельзя! — отвечала фрейлина. — Это ужасно!

—  Так шепни мне на ухо!

И фрейлина шепнула принцессе.

—  Вот невежа! — сказала принцесса и пошла было, но... бубенчики зазвенели так мило:

Ах, мой славный, Августин,
Все прошло, прошло, прошло!

—  Послушай! — сказала принцесса фрейлине. — Пойди предложи, не возьмет ли он десять поцелуев моих фрейлин?

—  Нет, спасибо! — ответил свинопас. — Десять поцелуев принцес­сы, или горшочек останется у меня.

—  Как это скучно! — сказала принцесса. — Ну, придется вам встать вокруг, чтобы никто нас не увидал!

Фрейлины обступили ее и растопырили свои юбки; свинопас пол­учил десять принцессиных поцелуев, а принцесса — горшочек.

Вот была радость! Целый вечер и весь следующий день горшочек не сходил с очага, а в городе не осталось ни одной кухни, от камергер­ской до сапожниковой, о которой, бы они не знали, что в ней стряпа­лось. Фрейлины прыгали и хлопали в ладоши.

—  Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики! Мы знаем, у кого каша и свиные котлеты! Как интересно!

—  Еще бы! — подтвердила обер-гофмейстерша.

—  Да, но держите язык за зубами, я ведь императорская дочка!

—  Помилуйте! — сказали все. А свинопас (то есть принц, но для них-то он был ведь свинопасом) напрасно времени не терял и изгото­вил трещотку; когда ее начинали вертеть, раздавались звуки всех вальсов и полек, какие только есть на белом свете.

—  Но это superbe! — сказала принцесса, проходя мимо. — Вот так попурри! Лучше этого я ничего не слыхала. Пойдите, спросите, что он хочет за этот инструмент. Но целоваться я больше не стану!

—  Он просит сто принцессиных поцелуев! — доложила фрейлина, побывав у свинопаса.

—  Да что он, в уме? — сказала принцесса и пошла своею дорогой, но, сделав два шага, остановилась.

—  Надо поощрять искусство! — сказала она. — Я ведь император­ская дочь! Скажите ему, что я дам ему по-вчерашнему десять поце­луев, а остальные пусть дополучит с моих фрейлин!

—  Ну, нам это вовсе не по вкусу! — сказали фрейлины.

—  Пустяки! — сказала принцесса. — Уж если я могу целовать его, то вы и подавно! Не забывайте, что я кормлю вас и плачу вам жалованье.

И фрейлине пришлось еще раз отправиться к свинопасу.

—  Сто принцессиных поцелуев! — повторил он. — А нет — каждый останется при своем.

—  Становитесь вокруг! — скомандовала принцесса, и фрейлины окружили их, а свинопас принялся ее целовать.

—  Что это за сборище у свиных закутков? — спросил, выйдя на балкон, император, протер глаза и надел очки. — Э, да это фрейлины опять что-то затеяли! Надо пойти посмотреть.

И он расправил задники своих домашних туфель. Туфлями слу­жили ему стоптанные башмаки. Вы бы только посмотрели, как быстро зашлепал он в них!

Придя на задний двор, он подкрался к фрейлинам, а те все были ужасно заняты счетом поцелуев, — надо же было следить за тем, чтобы расплата была честной и свинопас не получил ни больше, ни меньше, чем ему следовало. Никто и не заметил императора, а он приподнялся на цыпочки.

—  Это еще что за штуки! — спросил он, увидав целующихся, и швырнул в них туфлей как раз в ту минуту, когда свинопас получал от принцессы восемьдесят шестой поцелуй. — Вон! — закричал рас­серженный император и выгнал из своего государства и принцессу и свинопаса.

Принцесса стояла и плакала, свинопас бранился, а дождик так и лил на них.

—  Ах, я несчастная! — плакала принцесса. — Что бы мне выйти за прекрасного принца! Ах, какая я несчастная!

А свинопас зашел за дерево, стер с лица черную и бурую краску, сбросил грязную одежду и явился перед ней во всем своем королев­ском величии и красе, и так он был хорош собой, что принцесса сделала реверанс.

—  Теперь я только презираю тебя! — сказал он. — Ты не захотела выйти за честного принца! Ты не оценила соловья и розу, а свинопаса целовала за игрушки! Поделом же тебе!

И он ушел в свое королевство, крепко захлопнув за собой дверь. А ей оставалось только стоять да петь:

Ах, мой славный, Августин,
Все прошло, прошло, прошло!

---

* Бесподобно! Прелестно! (фр.)

Библиотека зарубежных сказок в 9 т. Т. 1: Для детей: Пер. с дат./ Ханс Кристиан Андерсен; Сост. Г. Н. Василевич; Худож. М. Василец. — Мн.: Мал. пред. "Фридригер", 1993. — 304 с.: ил.