Умный работник

У бедного старика бы­ло три сына.

Посылает отец старшего:

—  Поди наймись в батраки, все чего-нибудь заработаешь.

Пошел старший сын в другую волость, а на­встречу ему поп:

—  Наймись, свет, ко мне, только, чур, уговор такой: коли хоть на день раньше срока уйдешь — не видать тебе твоего заработка, ни копейки не дам.

Молодец перечить не стал и нанялся к попу на год.

Будит поп работника до солнышка, работать за­ставляет дотемна, а кормит один раз в день не досыта.

От голода да от тяжелой работы парень совсем отощал — насилу ноги волочит.

«Коли до срока жить — живому не быть, совсем изведусь».

Махнул рукой на заработок и с пустыми руками воротился домой.

А попу того и надо, чтобы работник до срока ушел. Все тяжелые работы справлены, и деньги целы.

На другой год пошел средний брат в работники наниматься. И таким же манером, как и старший брат, полгода у попа мучился и тоже без копейки, чуть живой домой приплелся.

На третий год настал черед младшему брату в люди идти.

Пошел он прямо к тому попу, где старшие братья горе мыкали.

—  Вот и хорошо, — обрадовался поп, — я как раз работника ищу. Рядись, платой не обижу, а уговор такой: до срока проживешь — получай все сполна, что ряжено; если раньше уйдешь — пеняй на себя, копейки не заплачу.

—  Ладно, — отвечает молодец. И ударили по рукам.

На другое утро — ни свет ни заря — будит поп работника:

—  Вставай, скорей запрягай, поедем за сеном на дальний покос.

Покуда работник коней запрягал, поп успел плотно позавтракать, а работнику попадья дала всего две вчерашние картофелины.

—  Позавтракаешь в дороге — видишь, батюшка торопится, сердится...

Поехали. Только миновали околицу, соскочил парень с саней и закричал:

—  Постой, батюшка! Я веревки забыл, сейчас сбегаю.

Поп коня придержал, бранится. А работник прибежал, постучался:

—  Ох, матушка, батюшка велел принести ка­равай белого хлеба да три пирога с рыбой.

Попадья припасы завернула, подала.

Молодец прихватил в сенях веревки, воротился.

—  Трогай, батюшка, веревки принес.

—  Ладно, хоть недалеко отъехали, — ворчит поп.

Покуда до места добрались, сено укладывали да увязывали — времени прошло много.

Только к вечеру тронулись в обратный путь. Поп с переднего воза кричит:

—  Дорога ровная, без раскатов, я подремлю!

А ты, парень, гляди, как доедем до развилки, надо влево держать!

После того завернулся с головой в теплый до­рожный тулуп и улегся спать.

Работник пирогов наелся да белого хлеба, ле­жит на своем возу. Доехали до развилки, и на­правил молодец коней не влево, как поп наказывал, а вправо. Влез на воз, посмеивается: «Проучу дол­говолосого, попомнит меня».

Верст пятнадцать еще отъехали. Тут поп про­снулся, огляделся — видит, едут не туда, куда надо, заругался:

—  Ох, будь ты неладен! Ведь говорил — держи влево. И о чем только ты думал, куда глядел?

—  Как куда глядел? Да ведь сам ты и кричал: «Держись правой руки!»

«Видно, я обмолвился», — подумал поп и говорит:

—  Ну, делать нечего, надо кружным путем ехать. Тут верст через десять деревня будет, при­дется переночевать. Время позднее, да и есть смер­тельно охота, прямо терпенья нет.

—  А ты, батюшка, сенца попробуй, — работник говорит, — я вот так славно подкрепился, сыт-сытехонек.

Поп надергал травы, что помягче, пожевал, по­жевал, выплюнул:

—  Нет, не по мне это кушанье.

Ехали еще час ли, два ли — показалась деревня. Привернули к самой богатой избе, к лавочнику.

—  Ступай, — поп говорит, — просись ночевать, у меня от голода руки-ноги трясутся.

Работник постучался:

—  Добрые люди, пустите переночевать! Вышел хозяин:

—  Заезжай, заезжай, ночлега с собой не возят.

—  Да я не один, — шепотом говорит моло­дец, — со мной батюшка нездоровый — вроде не в своем уме. Так смирный, тихий, а как услышит, что два раза одно и то же скажут, как лютый зверь становится, на людей кидается.

—  Ладно, — хозяин отвечает,— буду знать и своим закажу.

Работник коней распряг, задал корм и помог попу слезть с воза.

Зашли в избу. Хозяева с опаской поглядывают на попа, помалкивают.

Подошло время к ужину, накрыли стол.

Хозяйка промолвила:

—  Садитесь, гости, с нами хлеба-соли отве­дать.

Работник сразу за стол, а поп ждет, когда еще раз попотчуют.

Хозяева другой раз не зовут, не смеют.

Сели ужинать. Сидит поп в сторонке, злится на себя: «Надо бы сразу за стол садиться».

Так и просидел весь ужин несолоно хлебавши.

Хозяйка убрала со стола, постелила попу с ра­ботником постель.

Молодец только голову на подушку уронил, сра­зу крепко уснул. И хозяева уснули.

А голодному попу не до сна.

Растолкал, разбудил работника:

—  Ой, есть хочу, терпенья нет.

—  А чего ужинать не стал?

—  Думал, еще попотчуют.

—  Приметил я, — шепчет работник, — около печки на полке горшок с кашей, поди поешь.

Поп вскочил и через минуту снова будит ра­ботника:

—  Горшок с кашей нашел, а ложки нет. Рассердился парень:

—  Ну где я тебе ложку возьму! Засучи рукава и ешь рукой.

Поп от жадности сунул в горшок обе руки, а в горшке был горячий вар. Третий раз будит работ­ника, трясет горшком:

—  Ох, мочи нет, руки горят, и вынуть не могу!

—  Беда с тобой, — парень ворчит. — Гляди, у стены точильный камень. Разбей горшок, и вся недолга.

Поп изо всех сил хватил горшком, только че­репки полетели. В эту же минуту кто-то истошно завопил:

—  Караул, убили!

Поп кинулся вон из избы.

Вся семья всполошилась, зажгли огонь и видят: у хозяина вся голова залита варом. Стонет старик. Сыновья хозяина приступили к работнику:

—  Зачем старика изувечили?

—  Кто кого изувечил? И знать не знаю, и ве­дать не ведаю. А вот куда вы нездорового попа девали?

Хозяева — туда-сюда: и в сени и на сеновал. Все обыскали — нигде нет попа.

—  Вот видите, — работник говорит, — хозяин-то уж очухался, а попа нет. Люди вы справные, от­пустите товару из лавки на сотню рублей — замнем дело, а не то в волость поеду, придется вам в ответе быть.

Хозяева помялись, помялись, дали товару на сто рублей.

Молодец подарки прихватил, коней запряг и поехал домой.

Версту от деревни отъехал, глядь — из соло­менного омета поп вылезает:

—  Боялся, что хозяева тебя не выпустят.

—  Хозяина-то ведь не я, а ты убил,— работник отвечает, — тебе и в остроге сидеть. Кто меня дер­жать станет?

—  Так разве до смерти?

—  А ты как думал? Сейчас за урядником по­едут.

Поп руками всплеснул, трясется весь:

—  Ох, горе горькое! Неужто нельзя как-нибудь уладить?

—  Уладить можно, — работник говорит, — я уж просил хозяев: мол, все равно старика не оживишь.

—  Ну и что?

—  Да известно что: дорожатся.

—  Я ничего не пожалею, все отдам, только бы замять дело!

—  Просят пару коней да триста рублей денег. Ну, и мне за хлопоты хоть сотню надо.

«Слава богу, — думает поп, — дешево отде­лался».

Отвалил работнику четыре сотенки, отдал коней.

—  Беги скорее, покуда не раздумали! Работник отвел коней на гумно, привязал, по­мешкал там малое время, воротился к попу:

—  Ступай домой, ничего не бойся, все дело ула­жено.

Поп пустился наутек, от радости ног не чует. А работник привел отцу пару коней, отдал деньги.

И за себя и за братьев получил от попа сполна.

В пересказе А.Н. Нечаева